Американская энциклопедия истории, биографий и путешествий с древней до современной истории. Биографии выдающихся деятелей Европы и Америки и жизнеописания выдающихся путешественников

По этому договору Великобритания отказалась от определенной части своих завоеваний в обмен на другие, которые были у нее отняты; но она, тем не менее, выиграла в огромной сумме. Она приобрела у французов Канаду, часть Луизианы к востоку от Миссисипи, Кейп-Бретон, Сенегал, острова Гренада, Доминика, Сент-Винсент и Тобаго со всеми приобретениями, которые французы сделали на побережье Короманделя в Ост-Индии с 1749 года. У Испании она приобрела Менорку, Восточную и Западную Флориду с определенными ценными привилегиями. Континентальные государства, состоявшие в союзе с Великобританией, также остались такими, какими они были. Эти преимущества со стороны Великобритании были куплены за счет добавления шестидесяти миллионов к национальному долгу, который теперь в общей сложности составил 133 959 270 фунтов стерлингов.

С момента вступления на престол семьи Брауншвейг в 1714 году правительство в основном осуществлялось партией вигов, которая составляла очень мощную часть аристократии Англии. Уолпол, Пелхэм, Ньюкасл и Питт правили в основном с помощью силы этой большой группы, которая, до периода, последовавшего за восстанием 1745 года, по-видимому, пользовалась поддержкой самой влиятельной части народа. После этого периода, когда претензии Стюартов перестали оказывать какое-либо влияние на удержание короны под контролем, между правительством и народом, по-видимому, возникло разделение, которое проявилось в различных формах еще до кончины Георга II, но вспыхнуло весьма бурно в первые годы правления его преемника. Георг III, перенявший от графа Бьюта высокие представления о королевских прерогативах, с самого начала своей карьеры демонстрировал страстное желание расширить власть короны, избавиться от влияния крупных семей вигов и удержать народную силу всех видов в строгих рамках.

Чужак, не имеющий связей в стране, любимец и, кроме того, человек невыразительных манер, граф Бьют не имел поддержки ни аристократии, ни народа. На него обрушились в парламенте и через газеты с самыми яростными оскорблениями – непопулярный мир предоставил мощный повод для нападок против него. В конце концов он уступил этой буре, уйдя в отставку (8 апреля 1763 г.).

АМЕРИКАНСКИЙ ЗАКОН О МАРКАХ.

Администрация г-на Гренвилла памятна первой попыткой обложить налогом американские колонии. Акт, принятый под его влиянием (март 1765 г.) о введении марок в этих странах, показался колонистам шагом, крайне опасным для их свобод, учитывая, что они не имели доли в представительстве. Поэтому они объединились почти повсеместно, чтобы воспротивиться введению гербовой бумаги, с помощью которой должен был взиматься налог. В различных ассамблеях штатов были приняты резолюции, протестующие против предполагаемого права британского законодательного органа облагать их налогом. Частично народным насилием, а частично декларациями, выпущенными местными законодательными собраниями, цель акта была полностью провалена.

Затем правительство метрополии было вынуждено согласиться на отмену акта, но с сохранением права взимать налоги с колоний. Между Актом о гербовом сборе и его отменой произошла смена администрации: последняя мера была актом министерства вигов под руководством маркиза Рокингема, которое, однако, недолго оставалось у власти, будучи вытесненным тем, в котором мистер Питт, теперь созданный графом Чатемом, занимал видное место. Вторая администрация Питта была менее популярна, чем первая: граф Честерфилд, размышляя о титуле, присвоенном министру, в то же время, когда он упал в общем уважении, назвал его взлет падением по лестнице. Все министерства этого периода работали под народным подозрением, вероятно, не вполне обоснованным, что они только подчинялись воле суверена, в то время как неприятный граф Бьют, как тайный советник за троном, был настоящим, хотя и безответственным министром.

По предложению г-на Чарльза Таунсенда, члена кабинета графа Чатема, в 1767 году было решено ввести налоги на американцев в новой форме, а именно на британские товары, импортируемые в колонии, для чего имелся некоторый прецедент. Закон о введении пошлин на чай, стекло и краски был соответственно принят без особого сопротивления. Вскоре после этого г-н Таунсенд умер, и граф Чатем, который из-за болезни не мог принять никакого участия в бизнесе, ушел в отставку. Американцы встретили новые тяготы с таким же яростным сопротивлением, как и прежде.

В 1770 году герцог Графтон вышел из кабинета министров, и его место занял лорд Норт, сын графа Гилфорда. Новое министерство было десятым, существовавшим в течение стольких лет, но первым, в котором король мог считаться полностью свободным от великих семей вигов, которые благодаря своему парламентскому влиянию обладали главной властью со времен Революции. Это было началом серии администраций тори, которые с редкими и короткими перерывами управляли делами страны вплоть до конца правления Георга IV.

АМЕРИКАНСКАЯ ВОЙНА ЗА НЕЗАВИСИМОСТЬ.

Тем временем протесты американских колонистов побудили министерство отказаться от всех новых налогов, за исключением налога на чай, который оно было намерено сохранить, как утверждение права парламента облагать налогом колонии. В Америке этот оставшийся налог продолжал вызывать столько же недовольства, сколько и все прежде, поскольку они находили недостатки в принципе права вводить налоги, а не в размере самого налога. Было обнаружено, что их недовольство метрополией значительно влияет на торговлю, и британские купцы стремились положить конец спору. Затем правительство было вынуждено предоставить такой возврат британской пошлины на чай, который позволил Ост-Индской компании предлагать этот товар в Америке по более низкой ставке, чем прежде, так что американская пошлина, которая составляла всего три пенса за фунт, не влияла на цену. Никогда не сомневались, что этот прием удовлетворит колонистов, и большие партии чая были отправлены из британских портов. Однако принцип права на налогообложение все еще таился под этой уступкой, и результат лишь показал, как мало настроения американцев были поняты дома.

Приближение грузов чая взволновало их совершенно неожиданным для Британии образом. В Нью-Йорке и Филадельфии грузам было запрещено высаживаться; в Чарльстоне, где им разрешили высаживаться, их поместили на склады и запретили продавать. В Бостонской гавани судно с грузом было захвачено и брошено в море. Этот последний акт вызвал возмущение принятием в парламенте законопроекта о запрете всех коммерческих сношений с портом Бостона и другого о лишении законодательного собрания штата Массачусетс. Первая мера была легко устранена местными соглашениями; и в отношении последней Конгресс представителей различных штатов собрался в Филадельфии в сентябре 1774 года, где было заявлено, что исключительная законодательная власть во всех случаях налогообложения и внутренней политики принадлежит провинциальным законодательным органам. Та же ассамблея осудила другие жалобы, которые здесь не были особо упомянуты, особенно акт британского законодательного органа о суде над американцами за изменнические действия в Англии. Конгресс также сформулировал соглашение о невмешательстве, по которому вся польза колоний для метрополии как объектов торговой спекуляции была сразу же сведена на нет. Колонисты все еще заявляли о желании примириться при условии отмены отвратительных законов. Но правительство теперь решило попытаться покорить колонистов силой оружия. Отныне каждое предложение из Америки встречало надменное молчание со стороны британского монарха и его советников.

Война началась летом 1775 года стычками между британскими войсками и вооруженными провинциалами за обладание некоторыми складами. Вначале не было никакой надежды на то, что борьба затянется дольше одной кампании. Население колоний в то время составляло менее трех миллионов человек, и они значительно уступали по дисциплине и назначениям британским войскам. Однако они обладали неукротимым рвением в деле, которое согласились защищать, и сражались, имея преимущество находиться в стране своих друзей. В Банкерс-Хилл, недалеко от Бостона (17 июня 1775 года), они имели превосходство в упорном бою с британскими войсками, из которых было убито от двухсот до трехсот человек. К концу года британское правительство с удивлением обнаружило, что не было достигнуто никакого прогресса в деле сокращения численности американцев, и разослало колонистам предложение о помиловании при условии, что они сложат оружие. Это предложение было встречено только насмешками.

4 июля 1776 года Американский конгресс сделал решительный шаг, провозгласив свою независимость, воплотив свои чувства в документе, замечательном своим пафосом и торжественностью. В течение следующих двух кампаний слабые силы новой республики едва ли могли где-либо противостоять большим и хорошо оснащенным армиям Великобритании. Много страданий претерпел этот выносливый народ, сопротивляясь британскому оружию. Несмотря на все невыгоды и многочисленные поражения, Америка осталась непокоренной.

Первая серьезная тревога за успех борьбы в Америке была передана в декабре 1777 года разведданными о капитуляции армии под командованием генерала Бергойна в Саратоге. В Палате общин министры признали это поражение с признаками глубокого уныния, но все еще открыто заявляли, что питают радужные надежды от той энергии, с которой крупные города по всей Британии теперь набирали людей за свой счет для службы правительству. Г-н Фокс, лидер оппозиции, внес предложение о прекращении войны, которая была проиграна 165 голосами против 259, гораздо более узким большинством, чем любое, на которое министерство рассчитывало ранее в Нижней палате.

Соразмерно унынию правительства, был восторг американского конгресса. Чуть более двух лет назад британский монарх и министры отнеслись к петициям колонистов с молчаливым презрением; но таков был ход событий, что в 1778 году они сочли необходимым, чтобы утихомирить народное недовольство, послать комиссаров, почти с целью вымолить мир. Как будто для того, чтобы отомстить за унижения 1775 года, американцы приняли этих комиссаров с таким же высокомерием; и будучи убеждены, что они могут обеспечить свою независимость, не желали слушать никаких предложений, в которых признание этой независимости и вывод британских войск не занимали первого места. Министры, не желая мириться с такими условиями, решили продолжать войну, доказывая общественности в качестве лучшего оправдания своего поведения необходимость обуздания духа неповиновения как в американских колониях, так и дома, который они описывали как угрозу ниспровержения самых священных национальных институтов.

Подъем Великобритании в XVII и XVIII веках, в богатстве, военной и морской мощи, наблюдался многими из соседних государств с немалой степенью зависти. Франция, в частности, еще не простила триумфальный мир, который Британия продиктовала в 1763 году. Поэтому американцы, через своего эмиссара, знаменитого Бенджамина Франклина, не нашли больших трудностей в формировании союза с Францией, в котором последняя держава признала независимость колонистов и обещала послать им большие вспомогательные силы. Видя бедственное положение, в которое Британия была доведена борьбой, и заключая, что пришло время нанести решительный удар за унижение, Испания вскоре объявила ей войну; и в 1780 году Голландия была добавлена к числу ее врагов. Затем Россия поставила себя во главе того, что называлось Вооруженным нейтралитетом, охватывая Швецию и Данию, объектом которого была косвенная враждебность Британии. Столь колоссальна была сила, поднятая против Британии в 1779 году, даже до того, как все эти державы вступили в военные действия, что ей требовалось около 300 000 вооруженных людей, 300 вооруженных судов и двадцать миллионов денег ежегодно, просто чтобы защитить себя от своих врагов. Даже ее привычное превосходство на море, казалось, покинуло ее; и в течение некоторого времени люди наблюдали непривычное зрелище вражеского флота, плывущего в Ла-Манше, которому не было адекватных средств противостоять.

Теперь для всей нации стало очевидным, что это состязание, на какой бы почве оно ни началось, было великим национальным несчастьем; и оппозиция в парламенте начала значительно набирать силу. После нескольких голосований, в которых министерское большинство, казалось, постепенно уменьшалось, г-н Даннинг 6 апреля 1780 года большинством в восемнадцать голосов провел предложение о том, «что влияние короны возросло, увеличивается и должно быть уменьшено». Это было воспринято как суровое порицание правительства, учитывая, что Палата общин не была полностью народным органом, но включала многих, кто имел там места только благодаря влиянию короны или благосклонности дворянства и джентри.

В 1778 году был принят закон, освобождающий римских католиков в Англии от некоторых суровых уголовных законов, ранее принятых против них. Опасение подобного акта для Шотландии заставило народ этой страны сформировать огромное количество ассоциаций с целью противостоять ему; и в начале 1779 года народный дух вырвался наружу в Эдинбурге и Глазго несколькими тревожными беспорядками, во время которых одна или две католические часовни и несколько домов, принадлежащих католикам, были разграблены и сожжены. В Англии также была образована обширная протестантская ассоциация, чтобы попытаться добиться отмены английского акта. Эту организацию в основном возглавлял лорд Джордж Гордон, сын покойного герцога Гордона и член Палаты общин. В июне 1780 года огромная толпа собралась в Лондоне, чтобы сопровождать лорда Джорджа в Палату общин, где он должен был представить петицию против акта, подписанную 120 000 человек. Его предложение об отмене акта было отклонено подавляющим большинством, он вышел в вестибюль и обратился к толпе с яростной риторикой, предлагая им действия, подобные тем, которые имели место в Шотландии. Соответственно, толпа приступила к разрушению часовен иностранных послов. Не встретив эффективного сопротивления, поскольку городские магистраты боялись принимать решительные меры против них, они напали на Ньюгейт, освободили заключенных и подожгли тюрьму. Новая тюрьма в Клеркенуэлле, тюрьмы Кингс-Бенч, Флит и Нью-Брайдуэлл подверглись такому же обращению. Одно время по всему городу было замечено тридцать шесть пожаров. Толпа бесконтрольно владела улицами в течение пяти дней, грабя, сжигая и разрушая; пока король на совете не решил уполномочить военных подавить их силой оружия. Затем спокойствие было восстановлено, но не раньше, чем было убито и ранено свыше 400 человек. Многие из главарей были осуждены и казнены. Лорд Джордж Гордон был осужден за государственную измену, но оправдан по обвинению в невменяемости, которое, как показала его последующая жизнь, было вполне обоснованным. Подобные бесчинства пытались устроить и в других городах, но их предотвратила энергия магистратов. Главными пострадавшими от этих беспорядков была партия, которая стремилась к политическим реформам. С другой стороны, король приобрел большее уважение вследствие твердости, которую он проявил в принятии мер по подавлению беспорядков.

Штаты Северная и Южная Каролина, в которых проживало больше людей, дружественных британской короне, чем в любом другом северном штате, в 1780 году подчинились британской армии под командованием генерала Клинтона. В следующем году большая часть войск, оставленных в этих штатах, была направлена на север лордом Корнуоллисом в надежде на дальнейшие завоевания; но следствием этого стало то, что генерал Грин после серии конфликтов, в которых он сильно огорчил различные партии британских войск, вернул себе обе Каролины, в то время как лорд Корнуоллис занял позицию в Йорктауне в Вирджинии. В это время генерал Вашингтон, американский главнокомандующий, чьей необычайной проницательности и чистоте мотивов колонисты в основном были обязаны своей независимостью, угрожал армии генерала Клинтона в Нью-Йорке. Клинтон покорно наблюдал, как он отступает на юг, полагая, что он лишь намеревался сделать ложный выпад, чтобы отвлечь британцев от Нью-Йорка, тогда как на самом деле он намеревался атаковать Корнуоллис. 29 сентября (1781) Йорктаун был осажден этим и другими корпусами американцев и французов; и еще через три недели, когда британские батареи были полностью подавлены, лорд Корнуоллис сдался со всей своей армией. С этим событием, хотя некоторые посты все еще удерживались британскими войсками, можно было сказать, что военные действия были завершены.

На следующем открытии парламента многие из тех, кто ранее поддерживал войну, начали придерживаться противоположных взглядов; и в начале 1782 года предложение, внесенное генералом Конвеем, о завершении войны было принято большинством в девятнадцать голосов. Необходимым следствием стало то, что 20 марта лорд Норт и его коллеги ушли в отставку после двенадцати лет непрерывных несчастий, в течение которых процветание страны замедлилось, сто миллионов добавилось к государственному долгу и три миллиона людей были отделены от метрополии.

Как обычно в таких случаях, из оппозиции была сформирована новая администрация. Маркиз Рокингем был назначен премьер-министром, а г-н Фокс – одним из государственных секретарей. Новые министры не теряли времени, принимая меры для восстановления мира. К несчастью для их репутации у нации, сэр Джордж Родни одержал важную победу над французским флотом острова Доминика 12 апреля 1782 года, после того как министры отправили другого офицера, чтобы заменить его в командовании. В этом случае тридцать семь британских судов столкнулись с тридцатью четырьмя французскими; и главным образом благодаря ловкому маневру прорыва линии противника, одержали одну из самых полных побед, зафиксированных в современной войне. Триумф был в высшей степени необходим, чтобы восстановить в какой-то мере национальную честь и дать возможность министрам завершить войну на приемлемых условиях. В ноябре в Париже были подписаны предварительные статьи о мире с Соединенными Штатами Америки, которые теперь были признаны независимой державой, а в феврале был заключен договор. Когда американский посол впоследствии впервые был представлен на британском levée, король принял его любезно и сказал с большой откровенностью, что хотя он был последним человеком в своих владениях, который желал, чтобы независимость Америки была признана, он также будет последним, кто пожелает, чтобы это признание было отозвано. Вскоре после этого была завершена война с Францией, Испанией и Голландией, но не без некоторых значительных уступок колониальной территории со стороны Великобритании.

Завершение этой войны памятно как период великих страданий, вызванных истощением национальных ресурсов, упадком торговли и несчастным случаем неурожая. Принципы процветания, в конце концов, оказались настолько прочно укоренившимися в стране, что сразу после того, как первые бедствия прошли, каждое ведомство государства возобновило свою обычную силу, и в течение последующих десяти лет мира был достигнут большой прогресс в национальном богатстве.

В 1786 году мистер Питт разработал свою знаменитую, но ошибочную схему погашения государственного долга с помощью так называемого Фонда погашения. Доход в то время составлял более пятнадцати миллионов, что примерно на миллион больше, чем требовалось для государственных нужд. Этот излишек он предложил откладывать ежегодно, чтобы он начислял сложные проценты; таким образом, он подсчитал, что каждый миллион будет учетверен к концу двадцати восьми лет, и таким образом будет в значительной степени способствовать достижению цели, которую он имел в виду. К этой схеме мистер Фокс добавил бесконечно более абсурдную поправку, что, когда правительству требуется занять больше денег, один миллион из каждых шести полученных таким образом должен быть отложен для той же цели. Схема была так хорошо принята, что увеличила популярность министра, и только в 1813 году ее ошибочность была доказана.

В том же году началось парламентское разбирательство против г-на Уоррена Гастингса, за предполагаемую жестокость и грабеж, совершенные по отношению к туземцам Индии во время его губернаторства этой зависимой территории Великобритании. Эти разбирательства были настойчивы г-ном Берком и другими членами партии вигов и вызвали такое общественное негодование против г-на Гастингса, что министерство было вынуждено, хотя и неохотно, оказать поддержку его суду, который состоялся перед парламентом самым торжественным образом и занял в общей сложности сто сорок девять дней, растянувшихся на несколько лет. Разбирательство закончилось оправданием г-на Гастингса.

Король и королева тем временем стали родителями многочисленной семьи сыновей и дочерей. Старший сын, Георгий, принц Уэльский, уже несколько лет был совершеннолетним и освобожден от контроля отца. Едва он обосновался в собственном заведении, как он окунулся в карьеру мотовства, образуя самый разительный контраст с сдержанной простотой и благопристойностью отцовской обители. Он также примкнул к партии Оппозиции, хотя, скорее, по-видимому, из принципа противоречия отцу, чем искреннего одобрения их политических целей. Результатом стало полное отчуждение принца Уэльского от привязанностей его величества.

В ноябре 1788 года у короля было замечено помрачение рассудка, вызванное продолжительной болезнью, и возникла необходимость в обеспечении некоторой замены для осуществления королевских функций. Наделить принца Уэльского регентством казалось наиболее очевидным решением; но это означало бы отстранение министерства, поскольку предполагалось, что его королевское высочество призовет вождей своей собственной партии на свои советы. Г-н Фокс утверждал, что наследственная природа монархии указывает на безусловное право принца принимать верховную власть при таких обстоятельствах; но г-н Питт утверждал право парламента давать или не давать такую должность и предлагал установить определенные ограничения полномочий предполагаемого регента, что сделало бы существующее министерство недосягаемым для него. Ирландский парламент проголосовал за безусловное регентство принца; но парламент Великобритании собирался принять измененный план, предложенный г-ном Питтом, когда в марте 1789 года король внезапно выздоровел и положил конец затруднениям. Дебаты по вопросу о регентстве весьма наглядно демонстрируют, как государственные деятели порой отказываются от своих самых любимых догм и самых стойких принципов ради собственных непосредственных интересов.

ФРАНЦУЗСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И ПОСЛЕДУЮЩАЯ ВОЙНА С ФРАНЦИЕЙ.

Страна в течение нескольких лет переживала наивысшее процветание и мир, когда ее всколыхнул ряд событий, произошедших во Франции. Действия французской нации по устранению политических обид, от которых она долго страдала, начались в 1789 году и поначалу были весьма широко одобрены в Британии, как способные поднять эту нацию до разумной степени свободы. Вскоре насилие, проявленное при разрушении Бастилии, отмена наследственных привилегий, открытое неуважение к религии и другие симптомы экстравагантного духа, проявленные французами, произвели значительное изменение в настроениях британского народа. Действия французов все еще оправдывались главными лидерами оппозиции в парламенте и многочисленным классом общества; но они внушали правительству, а также имущим и привилегированным классам в целом большую тревогу и недоверие.

Когда, наконец, коалиция Австрии и Пруссии с беглой знатью возбудила дух французского народа до своего рода безумия и привела к установлению республики и смерти короля, британское правительство и его сторонники были действенно пробуждены к ощущению опасности, нависшей над всеми древними институтами, и был найден предлог (январь 1793 г.) для объявления войны Франции. Сравнительно небольшая часть народа выступила против этого шага, который также был громко осужден в парламенте господами Фоксом и Шериданом; но все эти протесты потонули в общем голосе нации. В такой кризисной ситуации говорить о политических реформах в Англии казалось верхом неосторожности, как имеющее тенденцию поощрять французов. Поэтому все, кто продолжал проводить открытые демонстрации по этому поводу, теперь были заклеймены как враги религии и гражданского порядка. В Шотландии г-н Томас Мьюир, адвокат, и г-н Палмер, унитарианец-священник, были осуждены за подстрекательство к мятежу и приговорены к различным срокам изгнания. Граждане по имени Скирвинг, Джеральд и Маргарот были обойдены шотландскими уголовными судьями таким же образом за преступления, которые, как можно было сказать, вывели характер, приписываемый им, только из временных и случайных обстоятельств нации. Попытка применить подобные наказания к английским реформаторам была сорвана оправданием сапожника по имени Харди; но партия тем не менее была подвергнута, с явного согласия большой и влиятельной части народа, многим незначительным строгостям.

После заключения союзов с другими враждебными Франции державами британские министры отправили в Нидерланды армию под командованием второго сына короля, герцога Йоркского, для сотрудничества в деле захвата крепостей, принадлежавших французам, в то время как город Тулон, склонный оставаться под властью королевской семьи, отдал себя в руки британского флотоводца. Сначала французы, казалось, несколько потерпели неудачу в своей обороне; но с приходом к власти более ярой республиканской партии под руководством знаменитого Робеспьера национальная энергия значительно возросла, и герцог Брауншвейгский пережил ряд позорных неудач. Прусское правительство, приняв новые взгляды на положение Франции, теперь начало отводить свои войска под предлогом неспособности платить им; и хотя Британия дала почти миллион с четвертью фунтов стерлингов, чтобы побудить эту державу остаться на поле боя еще девять месяцев, ее сотрудничество не принесло никакой дальнейшей пользы и вскоре было полностью потеряно. 1 июня 1794 года французский флот в Бресте потерпел тяжелое поражение от Лорда Хау, потеряв шесть кораблей; но республиканские войска не только вытеснили объединенные армии из Нидерландов, но и, воспользовавшись необычно сильным морозом, вторглись в Голландию по льду, покрывавшему Рейн, и превратили эту страну в Республику под своим собственным контролем. Успехи британцев были ограничены вышеупомянутой морской победой, временным владением Корсикой и Тулоном, захватом нескольких французских колоний в Вест-Индии и разграблением большого количества торгового судоходства Франции; к этому следует отнести изгнание армии из Нидерландов, потерю 10 000 человек и 60 000 единиц оружия при неудачном десантировании на западное побережье Франции, некоторые значительные потери в торговом судоходстве и увеличение годовых расходов с примерно четырнадцати до почти сорока миллионов.