Зачеловек

А Виктория – это нечто. Сильная женщина. Чувствуется стальной стержень, волевая, целеустремленная, жадная до работы. Конечно же, такую оскорбит любое упоминание о стирке, хождении по магазинам и приготовлении пищи. Ясно и то, что в ее квартире все автоматизировано, что если и готовила когда-то сама, то это было в древнее время, так это лет десять назад, а то и все одиннадцать, когда еще не знали никаких автономных кухонных комбайнов, даже кухонь, что сами заказывают нужные продукты, получают, готовят и подают на стол, а потом утилизируют остатки.

– Это Олег, – пролепетала Тигги робким голоском, – Это Мрак… Ой, Виктория, не бей меня, пожалуйста! Если бы ты знала, что произошло!

– Догадываюсь, – произнесла Виктория ледяным голосом. Она окинула обоих испытующим и явно недобрым взглядом. – Поэтому у тебя, конечно же, и не отыскалось времени…

Олег прервал с самой любезной улыбкой:

– Тигги скромничает. Она все сделала. Вот ее работа.

Виктория взяла всю пачку и, не присаживаясь к столу, быстро просматривала, начиная с первого листка. Скептическое выражение вскоре исчезло, взгляд серых глаз стал внимательным, острым, а, начиная с четвертой страницы, брови поползли вверх. Тигги следила за ее лицом со страхом и волнением, пугливо оглядывалась на Мрака. Он подмигнул ей, обнял за плечо и прижал к себе. Она незаметно попыталась освободиться, пока строгая подруга не увидела, Мрак не пустил, и она отдалась этому странному чувству защищенности и надежности, которое пока что не испытывала ни с одним мужчиной.

Олег сказал вежливо:

– Да вы присядьте… э-э… Виктория.

Свободной рукой отодвинул кресло, другой прижимал к груди брыкающегося Барсика. Виктория с бумагами в руках подошла к столу, Олег галантно придвинул и, когда она села, опустился на соседнее сиденье. Барсик тут же свернулся клубочком и заснул. Ее глаза не отрываются от бумаг, взгляд бегает по строчкам быстро, мгновенно собирая информацию, глотая целыми кусками, блоками, переваривая, раскладывая по этажам и полочкам, а где-то и выстраивая новые стенки.

На короткий миг ее взгляд оторвался от листков, Олег буквально ощутил укол, когда их глаза встретились, вроде бы даже сверкнула молния, и послышался лязг столкнувшихся сабель, затем она чуть раздвинула губы в подобии улыбки.

– Вы были правы, предлагая сесть. Здесь материал на докторскую диссертацию. Но стиль совершенно не Тигги. Больно все резко и напористо… О, здесь еще и рекомендации? Минутку, минутку…

Она углубилась в чтение. Лицо становилось все серьезнее, Олегу даже показалось, что вытягивается, как у голодающей лошади, что из гордости отказывается есть простое сено, розовые мочки ушей побледнели. Мрак помалкивал, Тигги замерла, устрашившись разоблачения.

Наконец Виктория подняла глаза от бумаг, взгляд стал очень строгим и серьезным.

– Все, что предлагаете, – произнесла она, – слишком радикально, чтобы вот так взять и… Но в то же время, каждое предложение обещает немедленный результат. Я просто не знала, что… В своей самоуверенности полагала, что я – единственный специалист в этой области. По крайней мере, единственно заслуживающий внимания, остальные только болтуны и прожектеры. Но эта работа… Кто вы?

– Мы просто помогли Тигги, – ответил Олег. – Вот с вечера корпели всю ночь над этой докладной запиской. Да-да всю ночь… значит, э-э… корпели.

– Очень даже корпели, – подтвердил Мрак. И с удовольствием повторил понравившееся слово: – Именно корпели!

Виктория взглянула на стол, где среди блюд с жареной птицей, морскими раками, кальмарами и модифицированными фруктами гордо высятся две бутылки дорогого шампанского, элитного коньяка и чего-то подозрительного в глиняном кувшинчике, перевела внимательный взгляд на Олега.

– Да, – согласилась она ровным голосом, – я вижу.

Тигги жалобно пискнула:

– Виктория… но ведь, тебе эти бумаги подходят?

Виктория оглядела ее с головы до ног. Взгляд был задумчивым, сострадающим, но в нем промелькнуло и нечто иное, далекое от сострадания.

– Не понимаю, – произнесла она хорошо контролируемым голосом, – почему так?

Мрак, продолжая обнимать Тигги, подвел ее к столу и усадил напротив Виктории, сам сел рядом, а рядом с Викторией уже сидел Олег.

– Зачем ломать голову, – ответил он жизнерадостно, – почему так, а не иначе? Природа знает, что человеку делать!.. Позвольте, я вам налью… Коньячку?

Виктория взглянула на жизнерадостного здоровяка холодновато:

– Может быть, еще и трубку предложите?

Олег вмешался:

– Мрак, позволь мне самому.

Мрак с изумлением наблюдал, как Олег, передав ему недовольного щенка, галантно наполнил Виктории высокий бокал, не пролив ни капли, предлагал ей то красную рыбу, то икру, а она благосклонно принимала его услуги, но взгляд ее серых глаз был все таким же строгим, холодным и оценивающим, и когда их бокалы соприкоснулись, спросила в упор:

– Теперь колитесь. Вы давно занимаетесь этими проблемами?

– Давно, – солгал Олег, не моргнув глазом. – Но мы с вами не конкуренты. Мы работаем совсем в другой области.

– В какой же?

Тигги сказала торопливо:

– Виктория, что ты учиняешь допрос за столом? Ты посмотри, какие вкусные эти раки!

– Это омары, – поправила Виктория холодновато. – Я не знала, что ты умеешь готовить омаров.

– Она все умеет, – заверил Мрак. – Она столько всего умеет… Я даже не ожидал.

Тигги зарделась, Виктория поморщилась, взгляд потвердел, теперь там блистала остро отточенная сталь.

– Меня пугает не конкуренция. Вы, такой специалист, так легко отыскавший наиболее уязвимые точки, должны работать только над этими проблемами. Вы разбираетесь, признаюсь честно, лучше, чем я.

Тигги ахнула, сделала большие глаза. Олег оставался серьезным, подлил ей шампанского, голос его был сочувствующим:

– Мы работаем над проблемами нанотехнологий. В смысле, защиты.

– От?

– И от тоже, – ответил он спокойно, – но пока что защищать приходится сами технологии.

К бокалу с шампанским Виктория не притронулась, а когда Мрак сделал понуждающий жест, покачала головой.

– Воды, – попросила она чистым, как дистиллированная вода голосом. – Желательно, без примесей.

Тигги наморщила носик, тут двое таких мужчин, а она с какими-то глупостями, но Мрак не удивился и, оставив щенка дремать в кресле, сам сходил на кухню и вернулся с большим тонкостенным стаканом, Тигги вскинула брови, а потом все-таки наморщила лобик, стараясь понять, где же отыскал такое, что-то не припомнит этот огромный стакан, видно, затаился где-то на антресолях среди забытых вещей.

– Чище не бывает, – сообщил Мрак и с улыбкой поставил перед Викторией.

Она с недоверием пригубила, тоже вскинула брови.

– Гм, не думала, что у Тигги отыщется дистиллированная вода… Спасибо!

– Не за что, – ответил Мрак скромно. – Всегда к вашим услугам.

Глава 9

Олег присматривался к Виктории с живейшим интересом. То, что в ней все имплантанты, созданные на это время технологией, заметно опытному глазу. Да эта Виктория и не старается особенно прятать, как раньше тщательно скрывали следы от косметических операций. Придерживается набирающей силы моды «техносекс», новая веточка старого «унисекса», хотя могла бы и среди красивых женщин занять достойное место: прекрасная развитая фигура, небольшая крепкая грудь, длинные золотые волосы, стройные ноги, аристократичное лицо с крупными глазами, длинные густые ресницы, точеный нос и полные губы, которые всякий назвал бы чувственными, если бы не боялся схлопотать по морде.

Она перехватила его изучающий взгляд, спросила ровным голосом:

– Так как вы все-таки сумели справиться с этим материалом?

Он ответил любезно:

– Вы сейчас подключены к Интернету? Загляните на ресурс мобаналитиков, у вас наверняка там закладка, а оттуда по веточке…

– Я догадываюсь, – перебила она, – откуда вы почерпнули информацию, хотя сейчас проверить не могу, я не в состоянии раздваиваться. Но я говорю о выводах! Как вы сумели сделать такую блестящую работу?

Он улыбнулся одними глазами, прямо взглянул ей в лицо.

– Я могу раздваиваться, – сообщил он. Подумал и добавил осторожно: – А также растраиваться.

Она задохнулась, едва не выронила бокал, глаза ее быстро шарили по его лицу. Вдруг во взгляде появилось сомнение.

– Если это не шуточка насчет растраивания…

Мрак заверил:

– Виктория, у Олега чувство юмора на точке замерзания. Он просто не знает, что это такое. Уверен, вам такой понравится.

Она перевела взгляд на Олега, Олег чуть улыбнулся.

– Признаюсь, у меня с этой игрой слов, в самом деле, туго получается. Я всегда добивался ясности мысли, а мне предлагали либо перестановку звуков в слове, либо иное толкование известного термина, либо еще какой-то прыжок в сторону от сути вопроса, и всякий раз начинали гоготать… Не понимаю!

Ее взгляд внезапно стал мягче, даже голос утратил металлические оттенки, когда произнесла с сочувствием:

– Зато я вас понимаю. Но так обрекаете себя на одиночество. Юмор – это защита слабых от жестоких реалий жизни! Это вынужденное бегство от правды… но чтобы это бегство не выглядело позорным, человек делает вид, что не бегство вовсе, а так, куда хочу, туда и двигаюсь. Даже, если бегом, роняя вещи. Дескать, вовсе не от реалий, а просто восхотелось бежать в ту сторону, а там сунуть голову в песок.

Он криво улыбнулся.

– Спасибо.

– Да не за что.

– В самом деле, – сказал он серьезно, – спасибо.

Тигги округлила глаза, сказала Мраку жарким шепотом на ухо:

– Смотри, у них с твоим другом даже разговор… И еще не подрались!

– А что, – спросил Мрак, – она кусачая?

– Да ты что? Если бы только кусачая! По-моему, она только и делает, что бодается, царапается, лягается, вообще может мокрого места не оставить! К ней один тут второй год клинья бьет, красавец мужчина, крупный ученый, виднейший космогинеколог…

Мрак сперва подумал, что ослышался, переспросил:

– Космо… как?

– Космогинеколог!

Мрак спросил ошалело:

– Он что, в космическом госпитале работает? Роды принимает у всяких звездных чудовищ?

Она хихикнула, игриво стрельнула глазками.

– Я точно так же подумала. Оказалось, самая главная ветвь астрономии, представляешь?

– И чем занимается эта ветвь? Надо же – космогинеколог!

– Рождением нашей Вселенной, чем же еще? Нет, говорит, более важной проблемы, чем понять, откуда и как все взялось. Если это поймем, то все остальное станет, как на ладони. Не знаю, может быть, и правда, но мне гораздо важнее заниматься человеком, чем всей Вселенной.

Мрак поддакнул:

– Ты права, человек важнее. Разрешаю начать с меня.

Тигги спросила наивно:

– А что такое нанотехнология? Виктория когда-то пыталась мне объяснить, но…

Виктория фыркнула. Мрак, улыбаясь, объяснил серьезно:

– Ты знаешь, что такое метр?.. А дециметр?.. А сантиметр?.. Миллиметр?.. Так вот, нанометр – это миллиардная часть метра. Примерно четыре атома в длину. Вот и все.

Тигги просияла.

– Так просто?.. Ну почему мне никто так не объяснил? Все только важно надували щеки, говорили непонятные слова… Какой ты, Мрак, умный!

Мрак гордо выпятил грудь.

– Умный? Да, я сам так иногда думаю.

Виктория не сняла очки даже за столом, ведь смотреть вот так просто, как делали дикари, без специальных очков, такая же грубость и дикость, как, к примеру, схватить зайца, загрызть и пожирать, используя только руки и зубы. Точно так же, как зайца сперва нужно разделать специальными инструментами, затем приготовить по сложным рецептам, а потом есть изысканное мясо на красивом блюде, используя нож и вилку, приправляя перчиком, аджикой, чесноком и прочими специями, так же некрасиво и неэстетично смотреть на пейзажи, людей, здания, машины без специальных очков, обрабатывающих информацию и подающих ее «на блюде» готовой к употреблению, то есть восприятию.

Олег перехватил ее испытующий взгляд, ответил примиряющей улыбкой. Виктория уже начала свое превращение в зачеловека: вмонтированный прямо в ухо микрофон, а крохотный ларингофон закреплен на голосовых связках, что позволяет вести переговоры беззвучно, сложная программа правильно расшифровывает колебания и переводит в слова. Правда, сам ларингофон великоват и дорог, и научиться им пользоваться непросто, потому в быт еще не вошел, но первые энтузиасты уже юзают вовсю…

Мрак придержал Тигги, сказал «я сам», вышел на кухню и тут же вернулся с четырьмя чашками с абсолютно черным напитком. По комнате растекся бодрящий запах кофе. Тигги сияла и гордо смотрела на Викторию, та отхлебнула осторожно, посмаковала, кивнула одобрительно.

– Прекрасно! Хоть что-то мужчины умеют. Научите нашу милую Тигги. А то пьет всякую дрянь, думая, что так цвет лица будет лучше. Хуже того, и друзей таким же пойлом пичкает.

– Кофе вредно, – сказала Тигги обиженно. – От него лицо желтеет. Ой, нет, это от морковки желтеет, а от кофе – коричневеет.

– Ну да, – согласилась Виктория. – А от салата – зеленеет.

Олег улыбнулся, а Виктория с отвращением взглянула в сторону телепанели, пробормотала:

– Черт знает, что такое… Почему ты всегда включаешь эту муть?

Мрак оглянулся, Олег по отблеску на противоположной дверце шкафа составил картинку, довольно отвратительную и бодрую надпись над нею: «Выведу из запоев! Качественно, дорого», хмыкнул, посмотрел на Викторию. Вид ее был грозен.

– Не любите? – спросил он с сочувствием. И подумал, что Тигги права, ее подруга слишком ригористична, – Хотя, вы правы, это трудно любить.

– Любить? – проговорила она с холодным гневом. – Знаете ли, можете считать меня кем угодно, но я бы прямо сейчас отправляла этих людей в газовые камеры! И не надо смотреть на меня с таким ужасом!

Он чуть раздвинул губы в усмешке.

– Не надо ощетиниваться. Я такое же чудовище. Просто вы слишком опережаете других, вот на вас и смотрят так. Но через несколько лет ваши оппоненты будут повторять ваши слова, как свои.

Она переспросила с недоверием:

– Да? Хорошо бы. А что буду говорить я? Каков ваш прогноз?

Он подумал, ответил осторожно:

– Дело даже не в прогнозе… Одна мысль пришла. Пойдемте на балкон, там лучше думается.

Виктория оглянулась на хохочущих Мрака и Тигги, поморщилась.

– Вы правы, здесь шумно.

С утра мелкие тучки часто закрывали солнце, и город то погружался в полумрак, то блистал входящими в моду зеркальными стенами. По снова и снова расширяемым улицам безостановочно струятся потоки автомобилей, компьютерная навигация заранее предугадывает возможные пробки и направляет часть машин по боковым улицам, по четвертому, пятому или шестому кольцу, автомобили поспешно устремляются в туннели или хайвеи, город окутан густой информационной сетью, чувствуется присутствие огромных энергий.

Олег держал в руке чашку с кофе, она снова полна, Виктория озадаченно подумала, что какой-то сбой в ее восприятии: кофе выпили все, она видела, но этот человек с суровым и невеселым лицом снова подносит чашку ко рту, делает большой глоток. Взгляд зеленых глаз устремлен поверх крыш ближайших домов.

– Здорово, – сказал он со странной интонацией. – А ведь совсем недавно здесь носились, потрясая копьями, одетые в шкуры люди… Вон там к берегу лепились крохотные избушки, а здесь шумел дремучий непроходимый ни для конного, ни для пешего лес. А потом выросли дома побольше, появились повозки, коляски, кареты, и вот уже не успели глазом мигнуть, как автомобили на газовом топливе!

Она скупо усмехнулась.

– Как у вас все просто. А по мне так каждый год тянется, тянется, тянется, никак не может переползти из зимы в весну, а из весны в лето… Вы не археолог?

– Нет.

– А похоже.

– Почему?

– Очень красочно расписали, как здесь древние люди жили. Я прямо их ощутила, даже увидела.

Он отмахнулся.

– Пустое. У вас просто яркое воображение. Стимуляторы используете?

– Да, – ответила она спокойно и посмотрела с вызовом. – Это плохо?

– Нет, конечно, – ответил он. – Я вас разочаровал? Простите… Вы так красиво ощетинились, готовы к драке, а я не подставился.

– Вы в самом деле полагаете, – переспросила она с некоторым удивлением, – что это хорошо?..

– Я же сказал.

– А вы сами…

Он покачал головой.

– Не пользуюсь. Но вовсе не потому, что я зеленый или алармист, как вы подумали. Нет, просто мой мозг и так работает… почти на полную мощность.

Она прямо смотрела ему в лицо.

– Судя по материалам о мобагрессии, это так. Но как вам это удается? Я что-то упустила?

Он замялся в затруднении, она смотрит ему в глаза с жадным вниманием, в глазах мольба: ну скажи же, что еще сделать, какой имплантант вживить, какие допинги использовать, чтобы стать еще сильнее, разумнее, ближе к будущему, которое, конечно же, светлое, чистое, радостное, без всей этой грязи и мерзости, что составляет большую часть нынешней жизни.

– Нет, – ответил он и тоже посмотрел ей в глаза прямо. – Вы сделали все правильно. И все новинки перехватываете вовремя, одними из первых… которые выпускаются для широкого пользования.

Она чуточку отшатнулась, глаза расширились. После скомканной паузы произнесла:

– Для широкого… вы хотите сказать, что вы из тех, кто опробует первые образцы?

Он помедлил, ответил осторожно:

– Можно сказать и так. Я не могу сказать больше.

– Я понимаю, – прервала она. Лицо вспыхнуло радостью, глаза заблестели. – Я понимаю, но как вам повезло!

Он сдвинул плечами.

– Почему? Многие полагают это опасным.

– Да пусть даже так, – снова прервала она. – Но разве не самое увлекательное быть на острие прогресса? Скажите, что вы испытываете?

Олег помолчал, из комнаты за их спиной раздался взрыв смеха: звонкий игривый – Тигги и могучий довольный рев Мрака. Послышался звон посуды.

– Проверяем очень опасную вещь, – проговорил Олег. – Но прежде, чем ее получит человечество, надо решить массу застарелых и запутанных проблем. И прийти к этому… скажем, могуществу, и готовыми, и с какой-то страховкой.

В ее взгляде промелькнуло некоторое недоверие.

– Могуществу?.. Я говорила только о знаниях. Знаете вы удивительно много. А то, как умеете извлекать информацию из Сети, обобщать и делать абсолютно точные выводы, вообще просто нет слов!

– Насчет абсолютно точных, – ответил он, – не уверен. Точные на сегодня, но завтра условия могут измениться. Одно дело играть в футбол днем в хорошую погоду, другое – ночью при сильном ливне с ветром. Да еще если зимой. А что касается могущества…

Он допил кофе, чашка в его руке мгновенно превратилась в букет цветов. Он протянул ей достаточно уверенно, но Виктория ощутила, что вообще-то этот жест ему несвойственен.

– Раз уж не пьете вино, – объяснил ей скомканно.

Она мгновение смотрела на цветы, осторожно протянула руку, коснулась кончиками пальцев нежных лепестков. Прислушалась к ощущением. Медленно взяла букет в обе руки, в глазах росло удивление. Олег наблюдал, как с той же осторожностью опустила лицо и вдохнула тонкий аромат, снова прислушалась, затем вообще спрятала лицо в цветах.

– Удивительно, – произнесла она, наконец, поднимая голову. Глаза сияли восторгом. – Удивительно реальная иллюзия! Даже потрогать можно!

– Да, – согласился он. – Да.

– Как вы это делаете? Где ваши имплантаты? Чтобы передать тактильные ощущения, это же какая мощь должна быть у процессора…

Он не сводил с нее взгляда, ответил с иронической улыбкой:

– Разобрал фарфор на атомы, перестроил в другую структуру. Проще бы, конечно, превратить чашку в золотую, а из последней капли кофе сделать коньяк, но для вас я постарался.

Она смотрела ошалело, наконец в глазах появилось понимание, весело расхохоталась.

– Вы шутите, понимаю. А я сперва чуть было не поверила, вы такой серьезный!.. А цветы в самом деле чудесные! И как умело подобраны! Точно такой же букет я видела в ларьке на выходе из метро.

– Оттуда я и скопировал, – признался он. – У меня со вкусом не очень. Если честно, то и на вкус мне медведь наступил, а потом еще и потоптался. Хуже, как говорит Мрак, у меня только с юмором.

Из комнаты, привлеченные смехом, послышались шаги Мрака. Он появился в дверной проеме, прижимая счастливую смеющуюся Тигги.

– Что за шум, а драки нет? – провозгласил он. – О, какие цветы!

Виктория объяснила:

– Твой друг ухитрился мне преподнести…

– Это мои спер, – убежденно сказал Мрак. – Я заказал для Тигги дюжину букетов. Надо пересчитать!

Тигги сказала конфузливо:

– Мрак…

– А что, – удивился Мрак, – пусть не ворует! Я трудился, заказывал, а он взял и спер! Это как называется?

Виктория переводила взгляд с одного на другого, Мрак веселился, Олег переминался с ноги на ногу, наконец, сказал мягко:

– Мрак, я сказал Виктории, что мы испытываем…

В долю наносекунды перебросил Мраку фрагмент разговора, сделал вид, что замялся, Мрак крякнул, сказал с досадой:

– Ну ладно, раз уж проговорился… Мягкий ты, Олег, слишком!.. Вот так и становятся предателями Родины. Женщины – это такие тва… творения, в смысле, что сразу расколют любого Фому Аквинского до самых Пиренеев. Теперь уж и не знаю, что с вами делать, как старший по званию. То ли сразу к стенке, то ли позволить последнее слово…

Тигги застыла в ужасе, могучая горячая рука уже не придерживает за плечи, Виктория вздрогнула, перевела неверящий взгляд на Олега.

– Прости, я не думала, что все так серьезно. Но нельзя ли как-то… я могу дать любые подписки о неразглашении. Кстати, у меня самой высокий допуск к конфиденциальной информации, можете проверить!

– Для нас недостаточный, – заявил Мрак, – но все-таки посмотрим, что можем сделать… Та-а-ак, Виктория Агеевна Волк, директор Института Социальной Напряженности, восемь работ по массовой психологии, имеет допуск группы «А» к правительственным архивам, болела свинкой, розовая родинка на правой ягодице… ладно, это опустим, не была, не замечена, не участвовала, привлекалась… стоп-стоп, к чему это привлекалась… гм, к разработке секретного проекта по управлению массами во время празднования в честь…

Виктория вскрикнула испуганно:

– Молчите, это же секрет из группы правительственных! Если как-то получили доступ, уж не знаю как, то все равно не должны такое вслух.

Мрак посмотрел на трепещущую Тигги, сказал задумчиво:

– Да ладно, все равно уже вас надо либо расстрелять прямо сейчас, либо…

Он задумался, подвигал морщинками на лбу. Тигги прижала кулачки к груди, глаза стали испуганными, как у овечки. Олег кивнул.

– Я тоже думаю, что можно позволить себе «либо».

Мрак испытующе осмотрел Викторию, Тигги, проговорил веско:

– С этой минуты привлекаетесь к участию в сверхзасекреченной программе! Она очень опасна, хоть и не для вас… вернее, для вас станет опасной, если вздумаете проболтаться. Олег, тебе поручаю бдить за Викторией. Если только заподозришь, тут же прими меры. Сам знаешь, какие.

– Слушаюсь, – ответил Олег. Взглянул на Тигги. – А ты, конечно же, не спускай глаз с нашей любезной хозяйки. И тоже, если что…

Мрак повернулся к Тигги:

– Слышала?

Тигги судорожно закивала, еще не зная, что обещает, а Виктория, придя в себя раньше подруги, спросила жадно:

– А что вы испытываете?

Олег сказал буднично:

– Жизнь в новых условиях.

Тигги уговорила Викторию помочь ей мыть посуду, как будто и у нее не посудомоечная машина-автомат, хотя, конечно, мужчины не могут заметить такой детали, ушли, но и оттуда Виктория с интересом посматривала в дверной проем. Мужчины остановились перед включенным экраном, Тигги без работающего телевизора жизни не мыслит, разговаривают серьезно, но на экране ни футбола, ни шоуменов, передача с авиационного праздника, Викторию вдруг пронзило странное ощущение, что они смотрят на экран и видят нечто д р у г о е.

Что-то в этих мужчинах общее, хотя трудно вообразить настолько разных: Олег – воплощение рыцаря-крестоносца, несущего языческому и сарацинскому миру веру Христа огнем и мечом, лицо аскета и подвижника, худое и решительное, высокие заострившиеся скулы, что едва не прорывают натянувшуюся кожу, пронизывающий взор удивительно зеленых глаз, сомкнутые брови и вертикальная складка между ними, что придает взору вид испепеляющей интенсивности, тонкий нос, сомкнутые губы и твердые складки по бокам, от них впечатление сосредоточенной задумчивости.

Мрак чуть крупнее, шире в плечах, грудь вздута могучими мышцами, но ощущается, что наросли сами по себе, есть люди, что не заботятся, чтобы их наращивать упражнениями, им все дается легко: дружба мужчин, внимание женщин, добыча в лесу, даже в покере выпадают нужные карты. Он и выглядит благодушным от осознания силы, как физической, так и душевной, всегда готов поделиться, вот и Тигги подобрал и пригрел, как потерявшегося щеночка, в то время как его друг, по словам Тигги, равнодушно и даже как будто бы брезгливо ждал в сторонке. Олег – аристократ, который предпочтет позвать полицию, просто из нежелания пачкать руки о бродяг, в то время как Мрак и с королями будет на «ты», а короли примут это, как должное.