скачать книгу бесплатно
– Во-первых, у большинства опять же логины обычно совпадают с именами персов. Не знаю, то ли их хозяева что-то путают, когда заполняют форму регистрации, то ли леность ума, но это так…
– Наверное, – предположил я, – просто не врубаются, что логин только для регистрации. Хотя вы правы, в некоторых баймах он действительно совпадает с таким же для входа в саму игру!
– С этими совсем просто, – объяснил он с улыбочкой превосходства. – Для особо ленивых там сбоку стоит галочка «Запомнить пароль». Это чтобы не вводить его всякий раз, когда заходишь в байму. Это же какая пруха!.. Такие логины я собираю сотнями с первого же прочесывания инета.
Он победно улыбался, мне захотелось как-то сбить слишком уж победный настрой.
– А если хозяин акка, – сказал я, – подаст в фирму жалобу, что у него украли акк? И начнет долгий процесс восстановления?..
Тарас отмахнулся:
– Во-первых, немалая часть этого вообще не делает. Украли так украли, сам виноват. Другие, таких большинство, просто не помнят, что писали в «секретных ответах». Никто не думает, что придется попасть в такую ситуацию. Это как езда в автомобиле: каждый слышит по авторадио о катастрофах на дороге, иной раз даже сам видит, но все равно не верит, что такое случится с ним, и потому все равно превышает скорость, выскакивает на встречку, не пристегивается, разговаривает по мобиле, оглядывается на баб…
Я возразил:
– Но те, кто прокачал хайлевелов, думаю, их берегут!
Он расхохотался:
– Кода начинали играть, они еще не хаи. А ответы уже забыли. Смешное то, что полпроцента игроков вообще сразу забывают пароль! То есть купил игру, инсталлировал, придумал пароль и ввел в нужное окошко, поиграл вволю, лег спать довольный, а на другой день уже не вспомнит, что же он умное такое пробил в указанном месте…
Я проворчал:
– Что, есть такие, что пароли не записывают?
– Таких абсолютное большинство, – заверил Гулько. – Потому что большинство в качестве логинов или паролей берет свои имена или фамилии, имена своих девушек или что-нить такое… заметное. Но наутро уже не может вспомнить. У нас же как: скорей-скорей попасть в игру! Торопливо заполняешь окошко, энтеречишь, и вот уже в новом волшебном мире…
– А что делаешь с теми, кто просто забыл пароль?
Тарас отмахнулся:
– Этих сразу видно, они застряли на первом-втором левле. Ну, кто сколько сумел пройти за один день. Я жду некоторое время, а если левлы не растут, то продаю эти акки. Все-таки игра стоит полсотни баксов. Я продаю за двадцать пять, с руками отрывают!
Я поморщился:
– Не густо.
Он сказал обидчиво:
– В целом неплохо, дураков много. Согласен, это не те деньги, на которые покупают «мерсы». Но, во-первых, мне это нравится, во-вторых, я не паленой водкой торгую, а торчу в любимом деле, да еще и денежки капают… А что? У тебя есть идеи получше?
– Есть, – ответил я.
Глава 7
За время, пока обедали, на форуме игроделов появилось две новых темы, а в десятке старых запостили по несколько сообщений. Я просмотрел наискось, чувство гаденькое, словно помахали перед мордой конфеткой и не дали.
С развитием инета и появлением форумов получила распространение очевидная вроде бы мысль: когда под никами, когда полная анонимность, каждый вроде бы сможет высказывать свое личное мнение, ничуть не обращая внимания на окружающих. Его не видят, не знают и даже в будущем не покажут пальцем: смотрите, это тот самый дурак, который думает иначе!
Однако оказалось, что стадность в человеке гораздо сильнее, чем предполагали. Даже при гарантии полной анонимности человек старается выглядеть лучше, чем он есть, и точно так же свое личное мнение подстраивает под мнение большинства. Особенно это заметно на литфорумах, когда кто-то уверенно и аргументированно громит в пух и прах какое-нибудь достаточно сильное произведение и там же взахлеб хвалит, тоже очень умело, что-нибудь слабенькое и серенькое.
И вот большинство, которое без таких ориентиров черное назвали бы черным, белое – белым, а серое серым, тоже начинают растерянно мямлить, что да, вот то слабое, там полно ошибок, ляпов и промахов, а вот это, напротив, произведение сильное, в нем нет ляпов и промахов, ровное и гладкое, как асфальт!
Дельцы от пиара вздохнули свободнее и ликующе потерли лапы: оказывается, инет их власть не пошатнул! Смешнее всего наблюдать эту стадность на примере молодых ребят, именно они жаждут быть не как все, и в то же время именно их проще всего сплотить в однородную одинаковую массу, всего лишь указав на какую-нибудь заметную фигуру в политике, бизнесе, искусстве… да все равно где, объявить мишень ретроградом и вообще тупым гадом и… все, этого достаточно! Одинаковыми словами и с одинаковым жаром набрасываются, шельмуют по всем форумам, выискивают недостатки, подлаживаясь… да-да, именно подлаживаясь под общий настрой аудитории форума, где добавляют и свой лай. Сказали ведь, что у такого-то гада одни недостатки, вот постараюсь и я найти их, что я, дурнее других? И ищут, порой сами попадая в смешные ситуации.
Тарас Гулько зашел при всей своей громадности тихий и, как всегда, старающийся не занимать много места. Положил на стол распечатку карты со стартовыми локациями, я изумился, почему все сдвинуто, он объяснил кротко, что так велел Тимур, раз уж собираемся в аддоне ввести новую расу.
– Подать сюда наглеца, – потребовал я.
Тимур долго объяснял и приводил убедительные доводы, я грозно велел все вернуть взад, до аддонов еще дожить надо. Потом у меня еще выпили по чашке кофе, как бы за примирение, а то говорили на повышенных тонах, я указал на экран.
– Видели, как поливают?
Гулько дисциплинированно кивнул, он поглядывал на дверь и подбирал повод, чтобы смыться из кабинета грозного шефа. Как многие крупные и сильные люди, он всячески избегал ссор, зато Тимур сказал с самым независимым видом:
– А ты только теперь заметил? Прости, в тебе говорит недостаточная, прости еще раз, некомпетентность.
– Недостаточная некомпетентность? – переспросил я.
– Компетентность недостаточная, – поправился он неохотно. – Уже были проверки, и выяснили очень интересные особенности.
– Какие?
Тимур широко и довольно заулыбался, не часто бывает возможность потыкать шефа мордой об стол, да еще при сотрудниках.
– Когда, – сказал он нравоучительно, – на форуме обсуждают какого-нибудь нашего певца, занявшего первое место на всемирном конкурсе, или писателя, чьи тиражи зашкаливают, в их адрес летит столько говна, что все самосвалы страны не вывезут. Железную дорогу надо подключать! А рядом обсуждают творчество какого-то серенького автора, там одни похвалы, его величают гением!
Я буркнул:
– Подумаешь, все знают, что их постят одни и те же личности, меняя ники. С динамическими адресами это просто.
– Но сперва это были догадки, – уточнил Тимур, – потом уверенность, а вот когда собрались с силами и, подключив властные структуры, проверили, тут и выяснили, что в политике на такой ниве трудятся в поте лица активисты соперничающей партии, а вот в искусстве…
Он засмеялся, оборвав себя. Гулько прогудел недовольно:
– Тимур, чего ржешь?
Тимур ответил со смешком:
– В искусстве, как обнаружили с некоторым удивлением, стараются как раз обойденные на прямой к финишу! Сами литераторы. А еще те немногие собутыльники, что за друга Васю кого угодно обосрут. Но это было бы еще ничего, обычная борьба, не это обеспокоило власти. Для правительства что один певец, что другой – без разницы. Пусть даже никто не победит ни на каком конкурсе, цена на нефть не упадет и ВВП не дрогнет. Но то, что молодые ребята, еще не умеющие отличать правую ногу от левой, так бездумно вливаются в стадо и ломятся под рукой манипуляторов в указанном направлении… гм…
Я сказал хмуро:
– Для этого надо им только говорить: вот теперь вы – личности! Вот теперь вы не стадо!..
– Да, – согласился Тимур, – молодыми управлять легко. Неужели я такой старик? Молодежи надо почаще про их отличие от других, и вот они уже все, как доски в заборе. Странно, я всегда надеялся, что в инете человек свободен. Сидит себе в своем Мухосранске в одних трусах или даже без них перед компом, никто не видит, берет любой ник и пишет, как сам считает правильным и что считает нужным… Но, увы, даже такими оказалось так же легко манипулировать, как если бы они стояли на площади и слушали Цицерона.
– Еще легче, – сказал я невесело. – На митинг еще нужно народ собрать! А тут забрасываешь сеть сразу по всему миру и вылавливаешь не совсем умных, но которые страстно хотят казаться умными, оригинальными, лихими. Потому инет и зовут сетью или паутиной. Черт, как они достали… Или это все-таки соперники стараются?
– Они задают тон, – сказал Тимур. – Остальное – подгавкатели.
Алёна убежала первой за пять минут до конца рабочего дня, остальные разбрелись кто когда. Дольше всех проторчали Тимур и Роман, обоим хотелось успеть закончить сегодня что-то совсем уж надоевшее, а завтра взяться за новое.
Я ушел последним, прежние дома, которые видел днем, исчезли, вместо них нечто незнакомое, подсвеченное снизу и потому чуточку марсианское. Проезжая часть улица залита двумя потоками огней: в мою сторону приближается оранжевый поток раскаленного золота, а рядом, отделенная только белым пунктиром, течет в другую сторону красная с багровым тяжелая река застывающего металла.
На пешеходной части улицы прежние люди то ли вымерли, то ли их перебили, а вместо них город заполнили существа иной расы: никуда не бегут, одеты иначе, смеются громче, с любопытством смотрят по сторонам…
– Эй, парень! У тебя пенис есть?
Звонкий девичий голосок, вроде бы уже слышал такой, я поспешно обернулся. Молоденькая девчонка, почти подросток, а смотрит на меня нахально и весело.
– Есть, – ответил я несколько уязвленно, как могли подумать, что я беспенисный.
– Покажи!
– Еще чего, – ответил я с достоинством. – Ни за что!
– Почему? – спросила она с интересом.
– Я скромный, – объяснил я. – И застенчивый. Вот такой я.
– Странно, – удивилась она. – Всегда думала, что показать пенис проще, чем вагину.
– Это кому как, – ответил я.
Она сказала язвительно:
– Так чего же ты кричал тогда, чтобы я показала вам?
– То не я кричал, – объяснил я. – Это Тимур, мой приятель.
– Это тот маленький и юркий?
– Ага.
Она нахмурила лоб, припоминая, покачала головой:
– Он противный. И мне сразу не понравился. А тебе бы показала.
– Ну, спасибо…
– Хочешь, покажу?
– Нет-нет, – сказал я поспешно, – не надо.
– Почему? – удивилась она. – У меня там классно! Даже татуху отпадную забабахала!.. И губы бантиком, конечно.
– Не интересуюсь, – заявил я твердо.
Она спросила озадаченно:
– Ты… асексуал?
– Трансчеловек, – ответил я гордо.
– Транс… чего?
– Да ладно тебе, – сказал я. – Знаю, что подумала. Если транс, то трансвестит или трансбистер. А я трансчеловек, а трансчеловек – звучит…
– Гордо?
– Просто звучит, – сказал я. – А человек – это говно такое промежуточное. Вообще-то не говно, но если может перейти в трансчеловеки, но не переходит, то говно.
– Ух ты, – восхитилась она. – Значит, вы даже лучше, чем люди? Что-то вроде панков? Или готы? Может, эмо?
– Нет, – сказал я терпеливо, – это совсем другое. Панки – это обезьяны, только крашеные. А трансчеловеки… да ты не поймешь, ты же блондинка!
Она сказала обидчиво, но с достоинством:
– Да, причем натуральная, не крашеная!.. И что? Дура?.. Ладно, колись, что это за направление? Или это у вас секта?
– Да, – ответил я. – Секта. Как были сектой христиане. Только в отличие от христианства трансгуманизм охватывает весь мир. У нас уже во всех странах есть секции! В развитых. В неразвитых только панки и всякие там байкеры, свингеры, эмо, сексуалы и тусовочники. И еще всякие-разные, я их не знаю и не интересуюсь.
– Ух ты какой! – сказала она с уважением. – Значит, чем-то крутым занят?
– Не очень, – ответил я скромно, – однако… гм… дело есть. А времени по дискотекам таскаться нет. Да и желания.
Она вскрикнула огорченно:
– Ну ты чего? А я нацелилась затащить тебя…
– На себя?
Она отмахнулась:
– Да что ты о такой ерунде! Хотя бы вон в тот клуб. Девчонки разбежались, а одной как-то непривычно… В самом деле, хочешь покажу? У меня там родинка. Прикольная!
Я пробормотал:
– Да ну… что прикольного в родинке?
– На таком месте не бывает, – сказала она со знанием дела. – А у меня есть. На осмотре врачи всегда спрашивают, что это… Давай покажу!
Я пугливо огляделся по сторонам.
– Вот так, на улице?
– Ну и что? – сказала она задорно. – Экстрим! Да и вообще… Вот увидишь, никто ничего не скажет. Даже неинтересно.
