Дневники

Странная штука – память, почему мои мысли привели к воспоминаниям о разговоре с супругой о человечности. Как сейчас помню, это произошло в первый месяц после нашего знакомства. Мы договорились поужинать, предварительно встретившись у метро. По дороге до моего любимого ресторана японской кухни как раз и состоялся данный диалог.

– Поверила в человечность людей, – сказала тогда мне при встрече она. – От меня в метро все отсаживались, чтобы не мешать писать.

В то время она работала над книгой. О чем было произведение вспомнить не могу.

– Ты там все сиденья в ряду окупировала? – с усмешкой спросил я, но потом ответил серьезно. – Ну, если честно, это даже мило.

– Согласна, это очень мило. Три человека сидели рядом, все посмотрели и пересели на ближайшие свободные места.

– Это прекрасно. Мне приятно это осознавать. Значит, не зря я за гуманизм.

– Возможно, но, увы, поистине добродушные и человеколюбивые люди, которых я знаю, долго не живут.

– Я не считаю себя добрым, но люблю своих близких.

– Живи долго. Эти два сочетания обычно так работают.

– Откуда тебе знать?

– Интуиция, – улыбнувшись, сказала она.

В тот момент я понял, что безнадежно влюбился.

Влюбился да так, что чуть не умер. Верь мне, верь мне. Мы были прекрасны под паксой, что дала нам стимул жить, ты только не дрожи в этих тучах грез и слез, но я почти что слез, и тому спасенье. Дай лишь мне дожить до вербного воскресенья, и я прошу прощения.

Мы просим прощения.

Мы провозгласим этом мир ничтожным.

Ты со мной?

Я верю.

Я помню, помню как проклял все надеждой.

Но ты спасла однажды,

Где будто в забвенье заполняй патронташи

Говорил разлуке нет

А ты молчишь, мочишь, я милый мотылек.

Но не сломить им обороны, и точно знаю

Где ты?

Где мне тебя искать?

Дай хоть знак, и я приду.

Приду я за тобой.

Готов и в ад и в бой.

Лишь бы ты была там,

Уколов меня Булавкой.

Хлынет кровь потоком, я поделюсь с тобой.

Пускай бьет меня током

Наша общаясь грусть.

Слушала ли ты ,что я тебе сказал? Нет? Тогда молчи, это лучшее на что ты способна, но счастлив.

– Вернись ко мне, любовь моя

Молчит! И пусть молчит. Мне же даже легче.

Солнце стремилось к закату.

Вспомнил слова японского писателя Дазая: «Обычно звериный нрав люди стараются спрятать поглубже, но бывают моменты, когда он проявляется – подобно тому, как корова дремлет, лениво пощипывая травку, и вдруг нет-нет да и шлеп хвостом севшего на брюхо слепня. Всякий раз я содрогаюсь, видя в человеке разбуженного злобой зверя; волосы на голове встают дыбом: неужто злоба – неизбежный спутник человека в его странствиях по жизни? Я всегда приходил в отчаяние от этой мысли». Супруга разлагалось, разлагался и я. Ты проси меня: «а помнишь»? – отвечу: «да, я помню». Воспоминания льются, как напитки в барах, запрещая мне принять обиды и горечь. Нет, оставить все как есть – вершина бездарности. Я обязан совершить единственно верный поступок.

Кто я без жены? Кто я без любви? Всего лишь букашка без крыльев. Вознесись моя любовь над миром, дай человеку веру в лучшее.

Решено! Я воскрешу жену, во что бы то ни стало, аминь!

Дневник жизни

Пение птиц приятно расслабляло. Жаркое солнце обжигало кожу, поэтому мы с любимой спрятались под кронами.

-Как тебе сад, дорогой?

-Я, признаться, впечатлен.

Огромный сад, состоящий из широколиственных и тропических деревьев, будоражил воображение. Вряд ли такое можно встретить в обычной жизни, уж точно не в таких масштабах.

Мы перешли небольшой каменный мостик радужной формы, под которым текла речушка. Несмотря на маловодность и непригодную для обитания местность, в ней я наблюдал поражающее многообразие рыб. Некоторые представители были настолько редки, что до этого мне их доводилось видеть разве что на страницах учебников по биологии.

-А дельфины у тебя, случайно, не плавают? – обратился я к жене.

-Океан чуть дальше, любимый, – с добротой ответила она.

Мы расположились на лавочке под лимонным деревом. Свежий цитрусовый аромат подарил мне чувство эйфории. В голове заиграл трек группы Fools Garden.

-В этом саду можно увидеть сакуру? – не переставая восхищаться местной флорой, спросил я.

-Сейчас она не представляет особого интереса: цветение только в апреле.

Как интересно: даже в подобных местах происходит смена сезонов.

-Что за чудесные создания? – поинтересовался я, указывая на двух больших коричнево-красных бабочек с закругленными концами крыльев похожими на головы змей.

-Павлиноглазка атлас, – пояснила супруга. – Поистине великолепные экземпляры.

– Потрясающее место, – восхищался я. – Неужели это рай.

Любимая проводила взглядом улетающих бабочек и сказала: «пора тебе проснуться».

Решившись во что бы то ни стало воскресить жену, я обратился к алхимии. Основная проблема заключалась в том, что и я сам мог стать жертвой сего обряда, но терять мне по-сути было нечего. Так тому и быть.

Я нашел нужное мне заклинание, и приступил к исполнению. Содержимое было на латыни, а как известно латынь не пиздит.

Вода

«Fiat firmamentum in medio aquanim et separet aquas ab aquis, quae superius sicut quae inferius et quae iuferius sicut quae superius ad perpetranda miracula rei unius. Sol ejus pater est, luna mater et ventus hanc gestavit in utero suo, ascendit a terra ad coelum in terram descendit. Exorciso te creatura aqua, ut sis mihi speculum Dei vivi in operibus ejus et fons vitae et ablutio peccatonim. Amen».

("Да будет твердь на средине воды и да отделит воды от вод: те, которые выше, от тех, которые ниже; и будут те, которые ниже, подобны тем, которые выше. Солнце – её отец, луна – мать, и ветер носил её в утробе своей, достигая от земли до неба и опять с неба спускаясь на землю. Заклинаю тебя, тварь воды, чтобы ты была для меня соль и зола, зеркало Бога живого в творениях Его и источник жизни и омовения грехов. Аминь»)

Зола

«Revertatur cinis ad fontem aquarum viventium, et fiat terra fructificans, et germinit arborem vita per tria nomina, quae sunt NETSAH, HOD et IESOD in principio et in fine, per alpha et omega sunt in spiritu AZOTH. Amen».

(«Да возвратится зола к источнику живых вод, и да сделается земля плодородной, и пусть жизнь производит дерево посредством трех имен, которые суть Нетзах, Ход и Иезод, в начале и в конце через Альфу и Омегу, которые заключаются в духе Азота. Аминь»)

Соль

 «In isto sale sit sapientia et ab omni corruptione sicut mentes nostras et corpora nostra, per HOCHMAEL et in virtute ROUACH HOCHMAEL, recedant ab fsto fantasmata hulae, ut sit sal coelistis, subterrae salis, ut nutrietur bos triturans et addat spei nostrae cornua tauri volentis. Amen».

("Да будет мудрость в этой соли! Да сохранит. она от всякой порчи как умы наши, так и тела, ради Хошмаела и во имя добродетелей Руаха, Хошмаела. Пусть уйдут от нее чудовища материи, чтобы была соль небесная, как соль под землею и на земле; чтобы питался бык молотящий и придавал надежде нашей рога вращающегося быка. Аминь")

Душа. anima mea.

Услышь меня, anima mea. Восстань, anima mea жены мой покойной.

В глазах, что все это время смотрели в пустоту, возник проблеск жизненной силы. Бездыханное тело словно обрело иную форму, грудная клетка подавала признаки жизни.

Боже! Она жива! Жива!

– Здравствуй, дорогой- с улыбкой сказала воскресшая жена.

На глазах невольно проступили слезы. Неужели мне удалось вернуть к жизни самое ценное, самое дорогое!

– Как ты? – не сумев подобрать адекватный вопрос, спросил я.

– Это к делу не относится, – заявила жена. – Вот вам ручка, заполняйте данные.

Супруга протянула мне странный листок: на одной стороне были напечатаны графы для подтверждения личности, на обратной лишь черные линии.

– Если будут вопросы, – обращайтесь, – заявила супруга, – по возможности опишите подробно, старайтесь не отходить от темы.

Я заполнил данные: указал ФИО, место рождения, адрес проживания, упомянул отсутствие судимости и прочее. Далее началось самое интересное.

Дело дошло до заполнения обратной стороны бланка, нужно описать прошедшие дни в красках, не упуская деталей, но что было вчера, что было сегодня? – Хоть убейте, не помню. Но точно знаю, что должен жить, жить вместе со своей любимой женой. Так вот, что они от меня требуют. Они хотят, чтобы я обосновал смысл жить, что же, это я могу.

Уверенно взявшись за перо, я приступил к обоснованию необходимости жить.

«Каждый человек, совершает глупость, что может привести к ужасающим последствиям. Человек может совершить и намеренное злодеяние. Но вместе с этим человек способен и на добродетель так же по глупости, так же по собственному умыслу. Не кажется ли вам это абсолютно очевидным? Я считаю, вы согласитесь со мной. Но так коль уж я говорю очевидные для всех вещи, почему их постоянно приходится повторять? Почему сегодня плюют в лицо те, кому вчера ты помогал. Ведь точно так же и они завтра помогут кому-нибудь, и точно так же день спустя получат плевок. На что способен человек? На многое способен. Способен творить зло, и совершать благо, но чему нам всем стоит научиться, так это быть благодарными. Быть благодарными ближним, быть благодарными случайным прохожим за помощь, или даже за возможность помочь им. Вот оно! Вот оно истинно бесценное – возможность. К черту чувство вины, гори огнем чувство стыда, пусть дух людской преисполнится благодарностью за возможность. За возможность жить, за возможность благодарить, и принимать благодарность.»

Я поставил подпись, и передал рукопись жене, пробежавшись по содержимому глазами, она скомкала листок и бесцеремонно вышвырнула.

– Это что за шутки? Вам была поставлена четкая задача: описать события последних дней. Вы со мной в игры играете?

– Дорогая, к черту мелочи, я благодарен и тебе, и прошедшим дням. Зачем лишний раз упоминать то, что мы с тобой и так прекрасно знаем? Сейчас я впервые смог выразить то, что столько времени томилось в моей душе. Я написал нечто большее, нежели обычный формальный пересказ.

– Я так понимаю, по-хорошему вы не хотите? – спросила она.

– Ты не понимаешь. Я готов исправиться. Я уже исправил все свои ошибки, ты же жива, понимаешь? Жива! Так живи, любимая, живи несмотря ни на что.

Супруга приоткрыла дверь, подозвав кого-то со словами: «Увидите его».

В кабинет вошел крепкий мужчина в полицейской форме.

– Вставай! – приказным тоном сказал он.

– Куда?

– Вопросы потом.

Меня провели в парадную часть отделения. Наказав подождать несколько минут, сотрудник удалился. Через некоторое время меня пригласили к главному окну, через окошко мне передали личные вещи, и сообщили, что я теперь свободен.

– Что же мне теперь делать? – поинтересовался я.

– Жить, дурачок, – искренне улыбнувшись сказал сотрудник.

Я вышел на улицу. Теплый летний ветерок и ясное вечернее небо выражали полное согласие со словами полицейского. Сквозь густую листву деревьев пробивались тонкие коридорчики из лучей закатного солнца. Местные дети наслаждались последними часами пребывания на улице, взрослые возвращались домой после утомительного рабочего дня. Я шел не торопясь, впитывая каждую частичку летнего вечера.