Это я – Никиша

–«Накурился с этим Лехой спайса под мостом!». А я-то всего навсего выпил полтора литра блейзера и выкурил пол пачки честера! Через какое-то время дождь прошел и наступил приятный прохладный летний вечер, пахло сосной и озоном. Мы потихоньку смотались и стали двигаться вдоль дороги в сторону автобусной остановки, слева от нас была «сосновка», а справа недостроенные дуплексы. Вдруг, неожиданно на пол пути возле куста мы видим сидящего воробья, который при виде нас не встрепенулся и улетел, а также продолжал сидеть на одном месте. Мы остановились и начали гадать что же с ним не так, больной он или умирает, почему он не боится нас как его маленькие птички-коллеги? И тут я выдаю фразу, ставшую впоследствии легендарной, которая потом породила легендарный диалог, о котором вы узнаете прямо сейчас. Я с хитрой улыбкой посмотрел на друга и вкрадчиво спросил: -«Лех, а слабо тебе на воробья нассать?», он растекается в улыбке и почти сразу мне отвечает: -«Нет, не слабо! На палеве постоишь?». Я ответил утвердительно, встал чуть поодаль, чтобы было видно не только нашу полосу движения, но и встречную. Представьте, дело к закату, красноватые лучи солнца падают на лесополосу и молодой человек слегка присогнувшись в коленях, дико смеясь прямо посреди дороги мочится на маленького воробушка, который даже после этого не решается улететь. Я смеюсь до слез, Леха уже закончил, и мы стоим над обоссаным воробьем и истерически смеемся, как мы это всегда называли- угораем. Вдруг мимо проезжающая машина останавливается в паре метров от нас, выходит водитель- мужик лет тридцати и ошарашивает нас вопросом: -«Пацаны, шо случилось??». Мы в смятении, первые мысли о том, что он видел, как Леха ссыт и хочет предъявить нам за это, поэтому после 3-хсекундной задержки мы чуть-ли не хором, неуверенно выдавливаем из себя: -«Да вот, воробей…». Мужик в свою очередь уверенно подходит ближе, присаживается на корточки рядом с птичкой, оглядывается на нас и говорит: -«А шо ж вы ладу не дадите? Ему ж надо на природу!» И почти одновременно с этим берет воробья двумя руками, как бы делая их лодочкой и выбрасывает его в кусты (где скорее всего его в тот же день сожрала какая-нибудь ондатра или лиса). Мы в этот момент переглянулись с Лехой и подумали, что взорвемся от смеха! Никогда прежде мне не было так тяжело не рассмеяться во все горло! Затем этот заботливый и добрый мужчина, любитель природы так сказать, перед тем как открыть дверь своей машины и сесть за руль, тщательно встряхнул руки от «дождевой росы», так что капли разлетались в разные стороны. Он тронулся и уехал, а мы остались стоять, а затем увидев, что он удалился на достаточное расстояние, рассмеялись так, что скорее всего это было слышно на другом конце лесопарка. Леха, сквозь слезы и смех говорил мне: -«Ты видел? Видел, как он встряхнул руки?! Ахахах, после моей мочи!», а я отвечал, подыгрывая: -«Дождевой росы! Ахахаа», он продолжал: -«Да вот, воробей… Ахахах». Тот день мы традиционно заканчивали у нас во дворе, вспоминая очередное маленькое приключение больших мудаков, повторяя одни и те же фразы и заливаясь громким хохотом, связанные с воробьем и водителем, большим любителем птиц и природы.

«Артур Конторский» или просто «Конторыч»

По названию рассказа легко понять о ком пойдет речь, повзрослев, я вспоминаю (а порой даже вижу сутулый силуэт, проходящий куда-то по двору) его не только с улыбкой, но и с грустью. Его жизненный сценарий запросто мог вписаться в роман-эпопею великого французского классика Виктора Гюго «Отверженные». По-моему, впервые я увидел Артура в раннем детстве, когда Бигус- старший (Саша) окликнул очень худого и сутулого паренька, своего одноклассника.

–Артур, иди сюда! Артусик, подойди к нам, не ссы!

Тогда субтильная фигура сначала как следует вглядевшись побрела в нашу сторону. А когда подошла почти вплотную я увидел подростка, неестественно худого и сутулого, причем как-то по первобытному- голова втянута в плечи, так что почти не видно короткой шеи, а плечи приподняты и выдвинуты чуть вперед как у самца шимпанзе. Хмурый взгляд с бровями домиком и глубоко посаженные глаза, нос картошкой и чуть ниже маленький рот, который при разговоре походил на куриную жопу. Неправильный прикус с сильно выдвинутой вперед нижней челюстью позволял Артуру не выговаривать все шипящие и всякий раз, когда он раскрывал его, и чтобы он при этом не говорил получалось что-то возмутительно- недовольное. Как в последствии выяснилось недовольным Артуру можно было быть много от чего… Думаю, большинство читателей помнят Сашу Бигуса как садомазохиста- провокатора и поэтому диалог с Артуром, когда он все-таки к нам подошел был следующий.

–Артур, скажи-ка, ты детдомовский?!– ехидно начал Саня.

–Бигус, ты дурак что ли? Я уже тебе рассказывал, что и как…– при этом лицо Артура скукожилось и еще сильнее стало походить на куриную жопу.

–Ну ты же был в детдоме? – не унимался Бигус.

–Был…– с грустным сожалением подтвердил Конторский и добавил- Меня мамка сдала, когда мне был год, но потом в три года забрала!

–И что ты хочешь сказать, что ты не детдомовский?!

–Нет конечно! Меня же мамка забрала все-таки…

Я все это время молчал и пристально разглядывал Артура с головы до ног, на дворе было бабье лето и на нем были самые дешевые шлепки с рынка на босые и не самые чистые ноги, шорты, чрезмерно высоко натянутые чуть ли не до пупка и заправленная в них футболка с воротником в продольную полоску. (много лет спустя я узнал, что она называется поло)

В то время я учился в начальной школе и когда наконец-то звенел последний за день школьный звонок я как можно быстрее шел домой, обедал и выходил на улицу к закадычным друзьям- беспризорникам и чаще всего вот так шляясь где-то недалеко от дома проводил этот замечательный остаток дня. Во дворе я жил по-настоящему, здесь я мог одеть все что захотел (если быть совсем, честным- то что мама купила), а не зеленый тесный пиджак с галстуком поверх белой и кажется почти что смирительной рубашки. И здесь я мог выбрать с кем общаться и с кем быть рядом, а с кем нет. В тесном классе начальной школы, которая была сделана отдельно от школы старшей в здании бывшего детского садика так или иначе приходилось проводить бок о бок с уж очень большим количеством людей, которых я бы с огромным удовольствием предпочел никогда не знать… Сейчас я вспоминаю то время проведенное в школе и оно прочно ассоциируется у меня с тюрьмой- зловеще громкий звонок и такой же громкий ор классной руководительницы(у каких-то уебков может повернуться язык назвать эту тварь классной мамой). Она любила из класса двоих человек- одного мальчика и девочку, причем даже никак этот факт не скрывала. И самое ужасное что она делала- криком обвиняла весь класс в том, что ее фаворит что-то натворил, практически дословно помню- «Вы виноваты в том, что он такой! В том, что он натворил вы все виноваты!». То есть отдельно взятый малолетний ебанат мог сломать стул, разбить в вазу с цветами или опрокинуть общую поилку с водой, а я какого-то хуя был в этом виноват! При том что был настолько скромным (а скорее даже забитым ребенком) что мог все перемены оставаться на месте за партой на которую меня с начала четверти посадила эта тварь… Современная психология обзывает такое явление термином- «Газлайтинг», что вкратце расшифровывается как форма психологического насилия(!) заставляющая человека мучиться и сомневаться в собственной адекватности и окружающей действительности. Вдобавок большую роль в нашей жизни играют полутона взаимодействия друг с другом и я точно помню что в свой крик эта блядина вкладывала самую настоящую злость, а порой даже и ненависть за свою неудавшуюся личную жизнь, скромную учительскую зарплату, отсутствие рядом по-настоящему близких друзей и т.д. Само собой эта сука была РСП и очень часто когда ей было не с кем оставить ненаглядную дочурку Верочку, она приводила ее к нам в кабинет и просила занять ее чем то вместо урока(!) свою любимицу-фаворитку девочку из нашего класса. И после всего этого дерьма шесть раз в неделю за исключением прекрасного лета улица, вроде как такая постсоветская и депрессивная была для меня настоящим глотком свежего воздуха. Похожие как братья-близнецы «пятаки семистроя» открывали для меня какую никакую, но все-таки свободу. Я был как рыба в воде, когда мои игры, общение и прогулки не ограничивали уроками и звонками с определенными кем-то промежутками времени, униформой с черными штанами и обязательно зеленым пиджаком, которая так и норовит обезличить, сравнять тебя с массой вроде бы таких же похожих, если даже не одинаковых детей как ты…

В следующий раз Артура я увидел в компании другого не менее колоритного персонажа, моего одногодки- Сани Лантратова. Его дед с бабкой жили в моем доме, а родители в соседней общаге, где как раз где жил Конторыч. Дед- ветеран Вьетнама из-за этого к Саше в кругу моих знакомых и семьи с раннего детства прикрепилась кличка- «вьетнамец», он часто ходил вместе с дедом за наш дом куда выбрасывали просроченные продукты из магазина «Птица». Из окна своей квартиры с 3-его этажа я увидел, как они доедают как раз такие йогурты и прямо из скорлупы выпивают куриные яйца не первой свежести, разбивая их об оранжевый край мусорного бака, да еще и с таким аппетитом, что почти сразу после увиденного я спросил у мамы: – «Можно и я выпью сырое яйцо?». На что мать мне строго ответила: – «Сынок, это они с голодухи так их жрут, ты вряд ли их сырыми сможешь съесть…». После длительных уговоров мне все-таки сделали «гоголь-моголь» и отхлебнув самую малость у меня тут же начались рвотные позывы, тогда я и не мог представить насколько может быть голоден человек, чтобы с удовольствием выпить такую дрянь как сырые яйца, еще и просроченные… Отец Сани был художником, периодически он даже писал маслом иконы под заказ для храмов и церквей, но большую часть своих дней и недель он вместе с его матерью беспробудно бухал, как и дед с бабкой. Единственное, в чем спустя годы повезло вьетнамцу что по достижению им совершеннолетия вся семья сдохла в один год друг за другом как домашние хомячки-джунгарики. И освободили жилплощадь для создания Саньком уже своей новой ячейки общества, чем он непременно почти сразу и воспользовался, женившись на беженке из «Лугандонии». Она в два раза шире и в полтора раза выше новоиспеченного мужа, который забыв про любые средства контрацепции наклепал друг за другом четверых себе подобных (немытых и нищих). Сейчас они живут на пособия для многодетных и очень часто с крыльца пивнухи за домом я все так же с 3-его этажа слышу его хриплый голос, который затирает что-то о нелегкой судьбе многодетного отца такому же как он никчемному выблядку…

Тогда же давно, в детстве мы сидели с ним на лавочке под общежитием, где жил Артур. Честно, я не припомню как я оказался в такой охуительной компании, но как говорится- было и было. Тогда мимо нас к железной двери с домофоном подошла немолодая женщина в очках с двумя тяжелыми пакетами с сильно оттянутыми ручками. Она слегка замешкалась, когда ставила пакеты возле двери, обернулась к нам и спросила.

–Ребят, а вы не знаете в какой квартире Артур Конторский живет? Вы не пугайтесь, я из опеки…

–В 67! Но у него все равно домофона нету! – ответил ей сильно хриплым голосом Панкратов.

–Ой, а как же мне быть тогда… Мне ему продукты надо занести, да и вообще проверить как он там… Вы в этом доме живете, откроете мне пожалуйста?

–Да в этом! – прохрипел Саня и встав с лавочки подошел к двери и добавил уже не так уверенно – Сейчас родителям попробую дозвониться…

Естественно никто не взял трубку и тогда афганец быстро скинул и пере набрал какому-то своему соседу, который почти сразу снял трубку и уточнил.

–Санька, ты опять?

–Ага- прохрипел Лантратов и резко дернул дверь на себя.

Тогда я подошел к нему и нам уже вдвоем предстояло проводить тетку опекуна к комнате Артура. Мы вслед за теткой с пакетами юркнули в лифт и поднялись на пятый этаж. Общага представляли из себя длинный коридор метров так на сто с двумя общими кухнями и огромным количеством комнат, где в лучшем случае проживала одна сколько-нибудь благополучная семья. Но чаще всего это были какие-то люмпены с уклоном в сторону алкоголя, наркотиков или АУЕ (запрещенная в РФ организация). Настоящее русское быдло, всякий раз в таком коридоре пахло нищетой, как я могу уже сейчас сформулировать, а проще говоря воняло дешевой жрачкой- вареной картошкой и жареной мойвой, солеными огурцами и тушеной капустой, все это вперемешку с не проходящим перегаром и табачным дымом, щедро смешанным со сладковато- едким человеческим потом… После того как мы втроем зашли в этот коридор Лантратов прохрипел.

–Нам направо, сейчас я дверь покажу, там номерка нет…

Мы подошли к двери и когда я увидел ее на меня сразу напало чувство тоски и безнадежности… Даже в сравнении с другими далеко не богатыми обитателями общежития дверь Артура выглядела так, что в нее бы точно не захотел заходить ни один из персонажей мультфильма «Корпорация монстров», даже самый испорченный. Она была деревянная и первый слой белой заводской краски уже давно слез, обнажая убогий рисунок ДСП, дверные косяки были сделаны из чего попало и на местах изолирующей пены зияла пустота куда запросто можно было просунуть несколько пальцев сложенных вместе… Легкий шок отпечатался на лице тетеньки в очках, но она взяла себя в руки и тихонько несколько раз постучала и спросила при этом.

–Есть кто-нибудь дома?

Тогда к двери спешно подбежал Конторыч и жалобно застонал.

–Ма, это ты?! Ты взяла что-нибудь покушать? Я очень хочу кушать… Ма, открывай скорее… Это ты?!

–Артур, это опека, мы еду принесли. Ты что заперт?!

–Да, мама уехала позавчера… Или поза позавчера. И меня закрыла, но она скоро приедет, вот увидите!

Опекунша отпрянула от двери и буркнула себе под нос.

–Господь милостивый…– потом взяла себя в руки, осмотрелась по сторонам и спросила Лантратова- Позовешь кого-нибудь из взрослых, дверь на соплях, может они как-нибудь отомкнут его?..

Саша быстро пошлепал по коридору в сторону кухни и совсем скоро возвращался с еще одним достойным сыном своего народа постарше в растянутой тельняшке с пятном кетчупа на пузе, прической «троечка с челкой» и дебильным отсутствующим взглядом, который он только и делал что заливал водкой днями напролет. Когда он подошел к двери, он сначала окинул нас всех мутным взглядом, задумчиво подергал ручку, осмотрел дверные косяки и изрек вердикт.

–Ну шо сказать… Могу плечом толкнуть, открою тохда! Один хер она держится на соплях…

–Неееет! Не ломайте, только не ломайте! Мама меня убьет, если узнает, что из-за меня дверь сломали! – криком взмолился три дня не евший, но вновь обретший энергию в таких обстоятельствах Артур.

–Не ссы, не будем мы ниче ломать! – крикнул старшой, задумчиво почесал затылок и чуть позже сказал- Санька, а ну сбегай на кухню за ножом… Сейчас попробуем и дверь не сломать и Артурчика выпустить!

Лантратов мигом сгонял туда-обратно и вернулся с большим грязным кухонным ножом с деревянной ручкой. Тогда условный «Вася» чуть поковырялся лезвием в широком проеме между дверью и косяком, чуть налег на ручку собственным весом и Артур был на свободе.

Его взгляд сразу упал на пакеты из которых торчала полторашка минералки и разные консервы. Такого худого и подсушенного Артура как тогда я больше никогда не видел…

Опекунша тоже в первую очередь обратила на это внимание.

–Господи, Артур, ты сколько дней не ел?!

–Три… Или два… Я уже и не помню, дайте пожалуйста попить и покушать что-нибудь!

–Так ты еще и без воды был все это время?!

–Не, не все! Вода только вчера кончилась…

–А где мама? Почему она тебя закрыла?!

Тут Артур опустил глаза в пол, глубоко набрал воздуха в грудь и стараясь как можно сильнее поверить в то что он несет, пролепетал.

–Мама по делам важным уехала… Честное слово, такое первый раз произошло. Значит что-то случилось, просто так она не стала бы так долго задерживаться!

Тут уж мне на правах автора придется вмешаться и я вынужден буду подтвердить что что-то действительно случилось на постсоветском пространстве, а в данном случае как гражданин буду сетовать на то что, к сожалению, случилось на моей родине- в матушке России… Случился развал института семьи, когда общество настолько сильно разорвалось в количестве прав и обязанностей между принцессами, королевами и вагинями (искаженно от Богинями) и всякой хуемразью, которую вышеперечисленные небожительницы любят обезличено обсуждать сидя в кафешках, кальянных и ресторанах между собой подменяя конкретные имена на пренебрежительное «ОН» чаще всего с ноткой презрения и претенциозности… А еще чаще всего они сидят в этих заведениях за счет этого самого порицаемого и презираемого «ЕГО». Естественно, в таком межклассовом расслоении по признаку пола и следующей из-за этого несправедливости всякая блядь с дыркой в голове и между ног может родить ребенка, если захочет от хуй пойми кого, а не захочет так с той легкостью что и сходить по малой нужде в туалет выскребет его медицинским скальпелем с помощью аборта в ближайшей поликлиники без малейшей доли общественного порицания и позора. Он же у нас вписан в ОМС (обязательное медицинское страхование) так же прочно как буквы в мрамор со словами почтения и скорби к надгробному памятнику какого-нибудь криминального авторитета… В данном случае это существо с выражением лица гориллы, слезшей с пальмы вниз за бананом и с плечами и спиной как у олимпийского чемпиона по плаванию Майкла Фелпса (23-х кратный победитель ОИ) решило родить ребенка и даже назвать его как английского Короля. Но вдруг что-то пошло не так, может бабла не хватило или чирей на жопе вскочил, в чем проблема сдать своего пиздюка из-за этого на пару лет в детдом? Да ни в чем, пожалуйста! Она же МАТЬ, ей инстинкт лучше других подскажет, вдобавок она забрала его потом… Пфф, святая женщина! А если инстинкт потом спустя время подскажет ей сходить на блядки, неужели Артур встанет между ней и Анзором? Деньги лишними не бывают и для женского здоровья вредно долго быть без витамина Х. Она же семью тянет в одного, героиня, мать-одиночка! И все это дерьмо подкрепляется со всех источников информации, начиная с яслей наебышу вот такой идиотки из всех утюгов доносится какие женщины, а в особенности МАТЕРИ- святые, прекрасные и замечательные. И не дай бог у кого-то на радио, ТВ или в интернете язык повернется в сторону какой-то бабы, да еще и матери с ребенком сказать что-то не хвалебное и не коленопреклоненное! Итог всего это безумия- голодный и несчастный мальчик в общежитии, который мог запросто умереть от обезвоживания, если бы органы опеки зашевелились позже на день- другой… И этому самому мальчику во всем этом окружающем дерьме стыдно не за, то какая у него безответственная тупорылая мать (блядь), а стыдно признать это за ней при представителе органа опеки, которая по всей видимости своим приходом спасла ему жизнь от такого, грешно сказать материнства…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.