Книга лучей

Эссу стоял неподвижно. Его взгляд был застывшим, каменным, строгим. В нём не отражалось ни капли сочувствия. Я ждал хоть слова. Молил о жесте, о малейшей искорке помощи. Но не было ничего. Никакого ответа. Это был конец. Я знал это. Он знал это.

Золотые браслеты, стягивающие запястья, казались ледяными. Они высасывали остатки потенциала из моего энерготела, лишая даже слабой надежды на сопротивление. Моё внутреннее пламя, то самое, что раньше разгоралась во мне неистовым протестом, теперь угасло. Последняя радость – возможность парить в безбрежности космоса – исчезла вместе с ним. Я молчал. Больше не осталось смысла говорить.

Рудники… они походили на гробницу для вселенной. Планета, ставшая домом для умирающих отщепенцев, была мрачным, фиолетово-чёрным чудовищем, простирающимся за пределы видимого горизонта. Весь её ландшафт был покрыт застывшими, острыми, как клыки, скалами. Ни одной травинки, ни одного листка. Лишь мёртвая, бездушная тускло-фиолетовая пустошь.

Эта планета отныне была моим местом ссылки. Она являлась живым, жадным к страданиям организмом, который поглощала боль и отчаяние и превращая их в нечто осязаемое. Всё здесь подчинялось одной цели: превращать энергию страдающих разумных существ в Чёрные Камни – инструмент, необходимый для расширения Вселенной. Камни создавались из самых тёмных, самых отчаянных эмоций, которые оседали на поверхности в форме кристаллов – острых и беспощадных. Чем хуже эмоции, тем глубже зарывались камни.

Вечное, сумеречное небо над Рудниками казалось глухим, непробиваемым творением. Оно давило тысячами тонн, лишая всякой надежды на свободу. Мне кажется, сам газовый гигант была создан для того, чтобы ломать волю, чтобы заставить забыть о прошлом и лишить будущего. Здесь существовала только боль.

Я лежал, окружённый мёртвой тишиной, обесточенный, измождённый, и брошенный. Эссу положил меня на на одну из скал. Сухо сказал, что я справлюсь. Мгновение – и его золотой луч унёсся высь. Только раскаты низкого, гулкого звука от разрезающего тишину разряженного воздуха остались от него. Я остался один.

Я смотрел на пустошь, чувствуя, как время замедляется. Это был далеко не первый раз, когда я оставался наедине с собой, но сейчас одиночество ощущалось иначе – как нечто окончательное, безвозвратное. Вокруг меня простирались бескрайние просторы Чёрных Камней, которые бесчисленной тьмой подступали ко мне, вылезая из-под земли.

Боль пронзила ногу неожиданно и резко – камень, ещё влажный, новорождённый, вонзился, оставив алую выспышку на каменистой поверхности. Я замер, чувствуя, как холодок гнусного понимания проходит сквозь энерготело. Это было чьё-то отчаяние, чей-то страх. Я прислушался к нему, к его глухому, немому голосу. Обвинение невиновного. Кто-то совершил самый подлый из поступков.

Избавиться от боли можно было, только переработав камень, очистив через волевой труд. На Рудниках это был бесконечный процесс. Боль порождала камни, камни рождали боль. Замкнутый круг.

Кое-как, огибая маленькие армады и дойдя до ближайшей завесы, представляющей строго очерченные границы планеты, разделённых на зоны, я остановился и взглянул на неё. Завеса была холодна и безразлична, как и всё здесь. Вселенная равнодушно взирала на мою жалкую, глупую борьбу за своё право. Сперва я предположил, что камни у границ будут появляться реже. Предположение оказалось верным, и я решил обустроиться тут.

Через некоторое время завеса начала шипеть. Её гладкая поверхность, неподвижная и монументальная, вдруг зашевелилась. Я услышал хрустящий звук. Она буркнула, пытаясь оттолкнуть меня. На третий раз у неё получилось, и я отлетел на несколько десятков метров, ударяясь об острые каменистые скалы.

– Ага… – выдохнул я безжизненным, бесцветным голосом, поднимаясь на ноги и видя, как чёрные камни пытались окружить меня.

Пошёл чёрный камнепад. Один за другим камни падали, распарывая мою сущность, оставляя жгучие раны. Боль становилась невыносимой, но я не кричал. Я горько плакал.

– Когда я выйду отсюда, – прошептал я сквозь слёзы, – я уничтожу всех. Пусть я погибну. Пусть мне сотрут память. Пусть пустят на переработку. Мне плевать.

Я подставил руки небу, позволяя камням разрывать моё тело, и направился своими ногами в самый тёмный эпицентр Рудников, где находилась сеть скалистых и глубоких пещер, видимых издалека. С каждым шагом боль становилась сильнее, но я не обращал на неё внимание, впитывая её, делая своей. Моя боль была сильнее. Это был мой протест против Вселенной и её бессмысленного закона.

– Я объявляю войну Богу, – сказал я, шагая по острой, колючей маленькой армии. И, может быть, впервые за долгое время я почувствовал, что всё ещё имею право.

Отдел наблюдения за Землёй, второй наблюдательный пост

– Ааа, ты явилась… Ну залетай, будем знакомы. Я – Лекр. А ты, полагаю, Зольда? – Лекр улыбнулся, щёлкая пальцем. – Хочешь чего-нибудь выпить? У меня как раз появился эфир с Эрго Прокси…

– Нет, спасибо большое, Лекр, да, я Зольда, я надеюсь, не сильно отвлекаю вас отдел. Очень бы не хотелось на самом деле… – она быстро пересекла кабинет, босые ноги мягко ступали по гладкому, блестящему полу, который казался излишне гладким и стерильным. Кабинет выглядел пустым. Лишь одно кресло, тёмное и угловатое, стояло в центре, как трон безвластного короля, к которому уже присоединялось второе, поменьше. И столик с очень дорогим напитком между ними.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Барритус (от лат. barrītūs) – боевой клич римских войск перед началом битвы.

2

Амбулакрум (от лат. ambulare) – Специально предназначенная площадка для маршевых упражнений и строевой подготовки.

3

Пифос – большой керамический сосуд

4

Пилум (лат. pilum,) – метательное длинное копьё с крючкообразным концом для бросания с близкого расстояния.

5

Уше́бти (от егип. šwbtj или wšbtj) – статуэтки, которые в Древнем Египте помещались в могилу, с тем, чтобы они выполняли необходимые обязанности по отношению к умершему.

6

Клисмос (от др. – греч. κλισμός) – древнегреческий с гнутой спинкой и «саблевидными», изогнутыми наружу, ножками.

7

Кактус Туманов.

8

Отуманенный человек.

9

Скутум – распространённый тип ростового или башенного щита

10

Она́гр – позднеримская метательная машина для обороны крепостей