скачать книгу бесплатно
Бой с зеркалом
Никита Евгеньевич Бухонов
Если есть любовь за которую следует сражаться, то есть и фронт! А, если битва грязная и нечестная, то остаётся лишь изучать науку боя, бесконечно захватывая и тут же отступая.Этим и занимается главный герой произведения – Василий Коструб. Отличник солдатской науки, человек с ворохом личных проблем, который предпочёл поставить на себя в битве полов, отыскав нужное только ему зеркало. Сможет ли он победить, если линия окопов не сдвинулась ни на сантиметр, с момента укуса Евы?
Никита Бухонов
Бой с зеркалом
От автора
Все совпадения с реальной жизнью и людьми неслучайны. И если кто-то, сидя за столиком с цветочным пивом в руках, вдруг скажет: “Всё это фантастика, бредятина выдуманная на почве сплошных неудач с женским полом!”, то я готов лично показать след на плече от винтовки и проводить до ближайшей линии баррикад. Надеюсь ты не сбежишь оттуда, мой дорогой друг.
Я согласен с тем что люди добры, никто не рождается с язвой внутри, но… какого черта вокругтак много мудаков?Подчас все замечают, что, встретив такого на своём пути, даже у самого спокойного начнут расти клыки, а рот превратиться в пасть! Так кто виноват в их ускоренном размножении? Если же это вирус, то у него должен быть нулевой мудак. Кто он? Нет, я не успокоюсь и подскажу – он очень сильно любил яблоки, прямо обожал. И ведь его же предупреждали – не ешь. Хотя…подождите, подождите, там была женщина. Именно она нулевой мудак. С её мудачества начинается жизнь людей, изгнанных из рая, именно она является основой для жизни моего героя.
Глава 1 “Скрестить ёжа и ужа”
Сколько себя помню, мне не хотелось становиться эдаким соблазнителем, как Дон Жуан. Долгие счастливые отношения, где связанные носки на годовщину будут символом нерушимой любви – во всю эту сказку я до ужаса хотел верить. И что? Она случилась! У всего моего окружения. Воплотив все мои тайные помыслы о счастливой жизни, они оставили меня ни с чем. А что же я?
Я неожиданно оказался втянут в этот водоворот. Где фронт кипит и повсюду стрельба, где наступления никогда не прекращаются по обе стороны баррикад. Мужчины стоят напротив женщин, и оба пола все разрабатывают планы атак. Эта битва идёт с начала времён, и линия окопов ни разу не сдвинулась, ни на сантиметр. За что воюем? За счастье, ищем самих себя…ну и любовь, но это тайна, побочный продукт сражений. В последнее время тут рябит в глазах от военной формы – солдат стало слишком много, но мы не отчаиваемся – большинство сгинет в первом же сражении; другие откажутся от сражения, но останутся смотреть; исключительных изувечат, и они застрянут здесь навсегда. Вечный бой – вечно непримиримые соперники и во всём этом я, уверенной поступью приближаюсь к ротации. Самый большой снаряд влетит в меня и отправит далеко в туман, но это всё потом.
– Меня женщины очень сильно обидели, – говорит мне мужчина, одетый в камуфляжные штаны и лёгкую меховую куртку, – ещё в молодости, во время института. И я решил, к чёрту это всё – не для меня фронт.
Мы в странном месте – кругом тайга, инженеры, вечные холода. А за окном знай себе гуляют медведи, наверняка, как и мы, тоже грустят о чём-то своём беспробудно печальном. А нам ещё этот чёртов агрегат, доверху наполненный электроникой, собирать! Дело вообще плёвое, если знать как это делать. Я не знал и знать не особо хотел, а потому мучил напарника всякими каверзными вопросами, чтобы вывести наружу его душу и повнимательней изучить. Мы как-то сдружились с ним, иной раз в нём что-то проскальзывало такое. Лёгкий запах пороха, отголоски военной формы, рука его так и просила винтовки.
– Понимаешь, если представить, что все мужчины охотники, а девушка – добыча, то я ничуть от вас не отличаюсь. Вы гоняетесь по лесам, – говорит он, склоняясь над зелёной платой агрегата, – искусанные комарами, по горло в грязи и с выпученными от азарта глазами. Но вы добываете кусок мяса! Довольные и уставшие – победители, все в порезах и ссадинах, с неразделанной тушей за спиной, от вас смердит как от помойных котов. А что же я? Я прихожу в магазин, кладу деньги на прилавок и мне отвешивают самую лучшую вырезку, упаковав в симпатичный пакет. Да без азарта! Да за деньги! Но тот же кусок мяса – у меня и у вас на столе!!!Суть одна!
Его зовут Илья. На голове плешь, которую он всегда украдкой пытается зачесать тонкими седыми волосам. Большое брюхо туго обтянутое футболкой подпрыгивает в такт ходьбе, рост чуть повыше тумбочки и… сумасшедший юмор в придачу ко всей этой красоте. Ему было немного за тридцать, а выглядел на все сорок.
Устав от бесполезного колупания плат, мы идём на перекур. Вокруг бушует метель, мороз трещит под пятьдесят, кажется сейчас отпадут ноги. А Илье не холодно, ему вообще наплевать на всё с высоты самого глубокого месторождения севера.
– А кусок мяса он когда к делу? Когда особенно силён голод! – продолжает посмеивается он. – Вы же бегаете безо всякого голода, как дурные и вечно вам мало. То ли дело я… был вот как-то на одном из объектов и чувствую подпирать начинает, аж нервы наружу лезут…
Стоя там, рядом с этим дезертиром любимого мною фронта, замерзая от мороза и ежесекундно разражаясь кашлем, я впервые до чёртиков испугался, что и сам заимею такую судьбу. Мысль моментально проняла меня и я понял – бежать, поскорее бежать из этого проклятого местечка.
Но стоит сделать небольшое отступление и поведать, как же так получилось что я, Василий Коструб, попал в это местечко, да и с таким вниманием отношусь к душе человека, которого знаю всего пару дней. Мне двадцать два, я окончил университет и, что называется, пустился во все тяжкие. Жизнь моя мне стала казаться чем-то сродни бессмысленного и беспощадного круговорота событий, и я решил уехать куда подальше из города грехов. В этот же момент нашёл себе девушку ( свет моей души) – чудачку, личность весьма странную, но любившую меня.
Давно ещё я приметил эту конторку – полное разрушение всего, что творилось вокруг и внутри меня. И вот я в конторе, где требовалось наличие у людей двух умений: жить в командировках, много пить и уметь находиться в одиночестве. Я подходил только по одному, а потому, умирая от похмелья, летел в самую глубь Якутии. Там меня должны были встретить и отвезти в тайгу, в вахтовый городок.
Столовая, мелкий магазин и две тысячи таких же мужчин как и я. Спятившие люди, решившие, будто здесь гораздо лучше; считавшие, что самый крепкий сон проходит только в окружении десятка рабочих, а душ и вовсе зимой без надобности. Большинству из них было за тридцать, все безвылазно жили в командировках. Для них было нормально не спешить после работы домой. Не было зазорно не иметь никаких намёков на семью и ругать отчаянность современных девушек. Почему-то они до чёртиков были уверены что такой путь самый правильный – отказаться от всего, уперевшись рогом, клясть всё что было до. Это потом до меня дошло… а пока я с удивлением взирал на эту ветвь мужской эволюции, которая отвергла все общественные правила и жила в стороне от красивой картинки, которую рисуют всем растущим малышам.
– И вот набираешь в интернете – шлюхи/шкуры/шалавы, тебя выводит на один и тот же сайт, – рассказывает Илья мне про премудрости жизни.
Он повествует про копеечных шлюх, про мастерство мастурбации на грани оргазма, про жестокий, но так им любимый нрав девиц на пять минут. С улыбкой, иногда даже отвлекаясь от работы и делая зарисовки, Илья, словно сыну, преподаёт мне эту непростую науку любви. Я всё внимательно слушаю, изредка отвечаю на сообщение свету своей души и думаю о том, что все эти истории нужно обязательно запомнить. Мы весело проводили время, но как и полагается, всё всегда приходит к извечному вопросу – “C кем ты на передовой?”
– Меня женщины очень сильно обидели. Не могу им доверять, понимать и вообще…нет не то, что бы я их ненавижу, у меня есть даже пара подруг. Просто в жизни моей появились правила. Девушкам уже не так просто меня обмануть.
– И как же они тебя так обидели?
– Подробнее рассказать не могу – это слишком личное, да и хотелось мне уже перестать бы это вспоминать, – нахмурив лоб, говорит он.
– Как хочешь – отвечаю я, склоняясь над столом, чтобы немного подремать.
Но Илье уже самому интересно закончить эту часть истории. Прежний весёлый и ухарский тон сменяется. Уверенность в правильности суждений спала, и мы перешли из разряда практического в теоретический.
– Ведь, если влюблён ты, то хорошо. Но если она испытывает чувства, то будь уверен общением довольствоваться она не будет. Женщина непременно станет отравлять тебе жизнь и всячески пытаться склонить на свою сторону. За это время ты превратишься в форт, который будут захватывать и разрушать, лишь бы он не достался никому. И будь уверен, захватив его, она пройдётся по обгоревшим стенам, хмыкнет и в тот же миг поймёт, что ей он больше не нужен.
Я внимательно раздумываю над всем этим, но в суждениях не хватает крупицы истины. А потому, пока что нет толка формировать новый образ. Пока он для меня дезертир, пускай и интересный, но всё же самолично сдавшийся.
Много позже, уже расставшись и вновь сойдясь со светом своей души, я вспомню его историю и пойму, что практически повторил его судьбу. Но тогда я ухмыльнулся и всё таки заснул над столом. А Илья лежал, мучаясь от кашля до самого утра. После этого разговора мы довольно долго не поднимали тему из-за увеличенного плана работ. Вновь вернулись мы к ней, в сотый раз обсуждая нашу компанию.
– Да, командировки это, кончено, паршиво. Особо и не живёшь даже, всё работа, да выпивка. О живых знакомствах я и не заикаюсь – банально сил не хватает.
– А сайты знакомств? – подмигиваю ему я.
Мы оба с улыбкой отбрасываем инструменты и начинаем делиться опытом. Я вспоминаю свои похождения, он в противовес рассказывает что-то приличное. И в одной из историй мне удаётся услышать то, чего я так долго добивался.
– Первая встреча длилась до самого утра. Мы поехали в круглосуточное кафе – пили кофе, ели паршивый шашлык и всё это время не могли оторваться от общения. Она будто бы знала всё, опытная гейша. Девушка была свободна и мне хотелось быть свободным подчас ей. Но разве с этой работой можно быть свободным? Я уехал в Уренгой и как обычно пару месяцев затянулось на полгода. Приехал обратно… а всё. Больше её уже не найти. Разве что в розыск объявить, но я кроме имени то и не знаю ничего!
– Жалеешь?
– Да нет, – отвечает он и выглядит совсем неуверенно. – Если моя единственная настоящая любовь безвозвратно пропала, значит судьба мне жить без неё.
– А вдруг судьба в другом? Вдруг зря?
– Значит обманул свою судьбу. Зато сейчас могу раз в год летать в Египет или Эмираты. Квартиру себе вот купил…
– Цель не сильно оправдала средства.
Илья выбрал свой путь и его путь проваливался тысячи раз, показывая свою несостоятельность. Бегство ни к чему не привело. В конце концов, так можно всю жизнь пробегать в поисках и умереть – не разбив ни одного своего зеркала. Не попытавшись даже найти то, которое покажет тебя истинного. Но ему милее его путь, который сейчас в этом ужасном месте вновь показал всю свою нелогичность.
Там же было жутко одиноко – две тысячи мужиков, которые работают целыми днями и света белого не видят. Им запрещено пить, из развлечений редкий интернет, да самодельный тренажерный зал. Это всё давило, даже на Илью, но он упрямо пёр, смотря на меня как на молодого себя. Без сожаления, без зависти – он не хотел давать мне совершать ошибок, которые привели к его побегу с фронта. А я… я тогда был счастлив. Все мои страхи давно ушли в прошлое. Свет моей души в цепких лапах, найденная с таким трудом, она уже никуда от меня не денется. Я целыми днями мечтаю, как вернусь из этого чистилища дезертиров и буду жить с ней, как только я хочу.
И было много всего впереди, чего мне не следует вспоминать даже под пытками. Но рассказать то я уже обязан. Следует внимательнее остановиться на сражение в котором я чуть не сплавился. Бой, где и сейчас я не могу отделить победу от поражения. Бой, который принимает каждый в битве полов.
Глава 2 “ Ты и только ты – я сказала!”
Я всё смотрю в них, перебираю, соединяю и никак не могу остановиться. Здесь не хватает капли, а тут потерян нрав. И всё ни то и всё ни так!
Самые отвязные и нахальные девушки, почувствовав грядущее сражение, стали съезжаться в этот город. Но это пол беды. Однажды они решили пойти дальше, собравшись в одном из местных баров. Заказав цветочного пива, они провели собрание и приняли факт, что некто – Василий Коструб, с этого дня безоговорочно принадлежит им и только им. Тогда то всё и понеслось по накатанной. И на меня началась охота. Вот минимум предпочтений, которых они придерживались в своей жизни:
– Наркотики.
– Однополый секс.
– Многополый секс.
– Cвободная жизнь – безработная, беззаботная и с чьей-то шеей в подчинение.
– “ Отношения? Ты что… ещё не один десяток свиданий сегодня!”
“Рыбак – рыбака!” – сказал бы любой, но не я. В те времена, я был невинным пастушком, который курил не в затяг. А оторвы давным-давно подняли кружки в знак согласия и подослали ко мне первую из своего стана.
– Я не верю в сказки о любви, но ты похож на мою судьбу, – говорит мне она, сидя в одних малиновых носках и разглядывая рисунки на стенах комнаты.
Никогда бы не подумал что можно так легко попасться, размышлял тогда я, утирая с пот и чувствуя себя, как после боя. Эта девушка, что похожа на Земфиру, была старше меня лет на пять. Третий размер груди – king size, бедра, которыми можно задушить любого парня…и все же приглянулась она мне по другим причинам. Что-то такое было, выделявшее из толпы. Ну хотя бы кроссовки на босу ногу, одетые в морозы. Хотя бы её витиеватые рассказы о работе со странным людьми. Хотя бы то, что она первая сделала из меня мужчину.
– Ты выглядишь милым и совсем не мудак! – произнесла она противоположные моему будущему слова. – Но…знаешь.
Ох уж это “знаешь”! Это мохнатое жирное но, которое всегда всё портит. Первое но, которое я встретил, было оглушительным выстрелом в район печени. Спрятав свою винтовку, девушка убежала, успев попутно расстрелять ещё парочку моих знакомых. Вернувшись обратно в бар, она сдал первый и единственный отчёт о Василие Кострубе. В будущим не раз и не два, он будет прочитан от корки до корки каждой в их баре.
А я тогда, совсем не принимая своего поражения, будто бы стал ближе на пару шагов к месту собраний. Одна за одной они находили меня и требовали что бы я, хоть на короткий промежуток времени, был снова их. Загоняя, словно бывалые охотники, приманивая звуками горна, они искренне радовались, когда я выходил к ним уже ручной. Тогда то вновь и раздавался оглушительный выстрел!
– Знаешь … ты отличный парень, с тобой я чувствую себя прекрасно и совсем не унываю. И мне бы не хотелось тебя терять, – говорит она и гладит мой нахмуренный лоб. – Так оставайся хотя бы другом, раз ничего другого я тебе дать не могу.
Эта была другой. Более утончённая, страдающая анорексией в лёгкой форме. Девушка добровольно смотрела со мной Тарковского и угощала пельменями, которые привезла от родителей. Но я, как мужчина, который привык видеть путь и его конечную цель, разумеется зарубил всё на корню – завёл разговор о чем-то серьёзном.
– А у меня никогда не было отношений! – отпрыгнула она от меня и схватилась за винтовку.
Девочке двадцать три и всё это время она крутила лёгкие романы! В тот же момент я понял – она одна из них, надо бежать.
– Понимаешь, мы с тобой хорошо общаемся… – она говорит это и смущается, но в конце концов набирается храбрости и, выпятив маленькую грудь, заявляет: – Раз так, то давай займёмся сексом и разбежимся, если ты настолько щепетильный!
И грянул гром выстрела, болью отозвалось предыдущее место ранения. Но кажется в этот раз промахнулась. Я отказался. Раньше думал, что девушки хотят серьёзности больше парней и душу готовы продать за неё. Оказалось серьёзности хочу только я.
Я мало знаю зачем нужны женщины мужчинам. Одни говорят, что женщины не нужны, другие их чуть ли не возносят как властителей жизни. А что, если Ева создавалась как противник Адаму, препятствие, мешающее дорасти до уровня бога? Ведь дорасти обязан – создан по образу и подобию. Мужчина он вообще какой? У него всё упорядочено, все логично. Как паровоз, вставший на рельсы, всё вперёд и вперёд. Вот и созданы стрелки на этой дороге – женщины. Иная попадётся, так все колёса разлетятся. А другая, того и не станет мешать, а задержит наполовину – станешь ты не богом, а человеком. Остаётся нам всем надеяться, что ребро будет с пометкой. Предназначается тому-то и тому-то. На всё это мы упорно надеемся в поисках и оттого никогда не видим другого, не менее важного.
– А ты знаешь для чего нужна религия? – спрашивает она и смотрит на меня, как на кандидата в масоны.
Я отвечаю невпопад, держу её за руки и прошу не брызгать в меня. Она намеренно шлёпает по воде голой ступнёй и хохочет как сумасшедшая.
Думаю, это был самый первый серьёзный противник из бара. Она была добра, мила, кажется, я ей нравился. Но самое главное – мы могли спокойно гулять сутками. Не было слышна горна, в меня не целились. Мы выходили из дома, брались за руки и шли исследовать город грехов. Дождь с грозой или палящее солнце – всё это совсем не волновало нас. Мы целовались часами, ходили в спортзал, а после снова целовались и пили вино в центральном парке. Ужасно пьяные раскачивались до небес на качелях, а после она со сцены читала мне свои стихи. Одним словом, были мы личностями, как принято говорить, творческими и непростыми. Или же мне так хотелось думать?
– Я не люблю, что бы всё происходило случайно. Давай подождём, когда я озвучу официальное приглашение и сделаю это красиво, – высокопарно сказала она, мягко закрыла дверь перед моим носом и оставила меня одного.
После этого случая она и исчезла без следа ( предпочитаю думать, что у неё была методичка, по которой следовало исчезать, как только мои глаза начинали блестеть от влюблённости). Я же, привыкший к таким методам ведения боя, оторвал её от сердца быстро и безболезненно. Но эта дьяволица была бы ангелом, если бы решилась оставить всё как есть. А может и я, уже обучившийся толике войны полов, показался ей юнцом которого следует тряхнуть посильнее.
– Вася, ты мне нравишься, – первые слова, которые я слышу в трубке телефона, после первого часа ночи, спустя две недели с её исчезновения.
Она тараторит и голосок её дрожит, а я, черт возьми, совсем не могу с собой совладать и млею. И окончательно удовлетворившись эффектом от появления, поэтесса пропадает навсегда.
Это был бой исподтишка – она не была прямолинейна, предпочитала действовать издалека, манипулировать, выставлять опасные и колючие границы. И в конец концов, выстрелив так тихо, что я не успел уклониться, девушка ушла обратно за баррикады. С неё всё и началось – я наконец стал серьёзно принимать и понимать правила сражений. Страх лучший учитель, действует безо всяких учебников. А боялся я после поэтессы до чёртиков и главным образом, что вновь не смогу совладать с подобными ей.
В то время, на очередном собрание в баре, поэтесса даёт отчёт, и незаметная девушка поднимает руку, предлагая свою кандидатуру. И добро даётся. Я, отгладив рубашку, ничего не подозревая, иду на свидание. За спиной у меня впервые винтовка, я принял правила игры – но хватит ли у меня храбрости выстрелить в противника?
В тот же вечер мне по почте приходит посылка. В ней зеркало. В нём отражаюсь я – с винтовкой. Воитель. Скулы мои напряжены, а во взгляде пустота фронта. Мне понравился подарок с подписью – из бара. Мне понравился в нём я. Вот кем я хочу себя видеть, сказал тогда я и повесил его рядом с собой.
Первый образ который оказался в моём зеркале был именно таким.
Глава 3 " Ты невыносим и съедаешь меня своим характером"
Важные люди мира сего: политики, актёры, бизнесмены – все эти ярлыки никчёмны, когда приходит она. Мило улыбаясь, онаспрашивает фото из детства, а ты привыкаешь. И совсем не успеваешь заметитькак перевернут вверх тормашками. Тогда-то всё напускное сыпется и попадает в мясорубку, оставив человека без единого ярлыка. Да я про любовь, про эту великую уравнительницу, которая крутит и вертит нами как хочет. Все равны перед этим зверем из ада.
Свет души моей называть по имени совсем не хотелось бы – ни к чему, да и ей наверняка не хочется огласки. Но для приличия мы обозначим её “Вавилонская блудница”. Человек противоречие! Застенчива, но болтала без умолку. Блудница, а хотела чего-нибудь постоянного. Романтик, но… она была чудом из чудес, которое окончательно и бесповоротно перевернуло меня вверх тормашками.
И оба раза сильно!
– Я тебя ненавижу! – взрывается она и отшвыривает мою протянутую руку. – Ты невыносим и никогда не сможешь построить ничего! Твой паршивый характер меня буквально съедает живьём.
Она была хороша, с ней приятно существовать, и я совсем не чувствовал никакой угрозы от неё. Вавилонская блудница всегда была добра ко мне – не стеснялась звать куда-то, быстро призналась что без ума от меня и всячески стремилась укрепить мою пошатнувшуюся веру в женщин. Ни угроз, ни странностей, никаких натянутых диалогов и выстрелов. Уют, добро и тишина.
– Не такой уж я и плохой… стой! Мы можем хотя бы поговорить? – отвечаю я, остерегаясь сделать всё ещё хуже.
– Уйди, уйди! Я не хочу тебя видеть, – кричит она и убегает подальше от меня.
В воздух взмывают её фиолетовые волос, маленький силуэт бесстрашно перебегает оживлённую трассу. И она исчезает. Я, как дурак, иду остаток дороги один, думаю о чем-то своём и кутаюсь в кожаную куртку, которая совсем не приносит тепла. Осень в этом году по-настоящему холодная, хоть на календаре всего-то пятое сентября. Скоро день рождение, думаю я и понимаю, что праздновать мне его как обычно не с кем. Я прихожу к себе в комнату, навожу чай и открываю ноутбук. Хочется что-то написать, но не ей. Пытаюсь собрать мысли в кучу, но всё бесцельно.
Заворачиваюсь в плед – у меня температура. Не стоило гулять по заброшенному трамвайному мосту в такую ветреную погоду, думаю я и вижу что телефон мне уже обрывают.
– Ты хочешь пожить со мной? Две недели! Не больше того!– кричит она будто это совсем ничего не значит.
– Кончено хочу, – отвечаю я, предпочитая не ворошить прошлую ссору.
– Тогда завтра можешь подъезжать ко мне. Овощи и мясо я возьму сама – так что можешь не переживать – тебя не стану объедать!
Она диктует адрес и бросает трубку. За окном стучит дождь, а мне от чего-то приятно. Да и температура кажется прошла. Я открываю ноутбук и пишу пару страниц. Чувствую как мне хочется радоваться и с кем-то делить это.
<< Пускай уж шаткое счастье с ней, чем стабильная тоска с собой>>.
Всё знакомство с ней продиктовано жаркой погодой, беззаботно игнорируемой нами такими юными. Вылазки с палатками, закаты, встречаемые на городском пляжу, вечные рассветы – наши неизменные спутники после прогулок под луной. Всё было хорошо и сказочно, да настолько, что я не испугался предложить ей стать чем-то больше, чем двое ребят с разных баррикад. И она отказалась, но как-то нестрашно – без выстрелов, без строгих решительных нет. Сказала шутя, намекая , что это поспешные слова и могут быть изменены. И я поверил, и всё было хорошо. Пока вдруг не наступила осень осень – стало холодать, по щелчку она скинула гражданскую форму и достала винтовку. Не всерьёз, но почему-то стала нападать на меня. А, я пытался уклоняться и совсем не желал вступать в бой с ней. Наверное перевоплощение было столь резким, что я попросту растерялся.
Вот она просит меня заехать к ней домой, к её матери – помочь с сумкой. На улице громыхает гроза, а я стою – терпеливо ожидая, пока она выйдет. Не хочу заходить, иначе сам себя уважать перестану. Иначе окончательно проиграю и сам с собой распрощаюсь.
Стою под дождём. Во рту у меня размокшая сигарета, что еле-еле тлеет и зуб на зуб не хочет попадать. Упрямо игнорирую звонки телефона, которые хотят заманить внутрь. Упрямо игнорирую хоть какую-то заинтересованность выйти на близкий контакт. Я камень – всё смогу стерпеть, думаю я, когда она куксит свою мордашку и тащит пакет с продуктами ко мне.
– И чего не зашёл, Вась? – спрашивает она, намеренно сдерживая злость внутри.
– Не хотел прерывать наше лёгкое общение чем-то серьёзным.
Мы едем в автобусе молча, мои ботинки хлюпают. Она, отвернувшись к окну, наблюдает как автобус проносится по безжизненному городу.
За окном гроза, дождь и небо, такое тёмное, что кажется будто рассвета уже не случится. Вообще не будет ничего светлого, только тьма и дожди. Никакого беззаботного лета, словно и вовсе не бывало. Я вновь оказался там, куда меня так настойчиво манили все остальные. Шум выстрелов, двойные смыслы в словах и бесконечная бойня полов. И, хоть я бывал здесь, однако никогда не заходил так далеко. Стоя с винтовкой в руке, я всё же не спешил открывать огонь. А тем временем Вавилонская девица палила по мне и приговаривала:
– Вот так трофей мне попался, сам вышел под пули.
Я вообще привык жить с кем-то. До восемнадцати с матерью и отцом, потом в общежитие, где у меня было достаточно соседей. Поэтому я пользуюсь этими навыками – иду на компромиссы, готовлю, так как умею это лучше её. Промокшие после дождя, мы ужинаем, согреваемся и снова всё хорошо. По вечерам я учу играть её в шахматы и рассказываю как мне с ней хорошо. Она отвечает тем же. Мы живём вполне семейной жизнью. Я просыпаюсь с утра, еду в университет, там сижу один за партой до пяти часов вечера, а вечером мы встречаемся, готовим что-то, смотрим фильм, иногда гуляем, когда нет дождей.
– Это самое лучшее что было в моей жизни! – заявляет она с вызовом, сидя передо мной в домашней потасканной футболке и выпивает рюмку водки.
Мы редко киряли, но когда это происходило, то она начинала меняться. Лицо её становилось расслабленным и всякая улыбка, даже самая живая, сходила на нет. Безразличие и скука полностью захватывали её, делая ожившим мертвецом.
