Сумеречный Фронтир

Сержант подошёл к принесённым носильщиками ящикам, открыл их и (я оказался прав) вытащил оттуда самый обычный одноручный меч с прямой гардой, кожаной обмоткой на рукояти, круглым навершием, прямым лезвием с углублением дола посередине и заострённым концом. Клинок выглядел старым и побитым, видимо, ему пришлось поучаствовать не в одной сотне поединков. Кроули очертил кончиком лезвия вокруг себя полукруг, затем пару раз рубанул мечом от плеча, совершил резкий колющий выпад вперёд и, выписав клинком красивую плавную восьмёрку, бросил оружие к нашим ногам.

– Это дрянь, а не меч, – констатировал он. – Он даже не заточен, чтобы вы случайно не зарубили друг друга во время тренировок. Король пожалел для нас доброй стали, выделив бронзу и латунь, так что придётся биться именно такими клинками. Минус в том, что взяв в руки нормальный стальной или на крайний случай железный меч, вы почувствуете разницу в весе, прочности, упругости, внешней структуре, балансе. Это может сыграть с вами злую шутку в настоящем бою, так что будьте готовы ко всему.

Кроули снова подошёл к ящикам и несколько минут в них увлечённо копался, затем, стукнув по земле кулаком, воскликнул:

– Неужели эти олухи не могут выполнить такое простое задание?! Капрал, сгоняй к этим дегенератам и скажи им чтобы принесли полный комплект всего, что было заявлено в списке. Они что, думают, что северяне – это варёная картошка и свиная отбивная, раз выдали нам вместо нормальных мечей кухонные ножи?

– Я мигом, – кивнул Алекс Оруэлл, после чего пропал из вида, затерявшись в толпе.

– Пока капрал отсутствует, расскажу вам, почему я в такой ярости. Всех остальных рекрутов будут учить биться по единой схеме. Каждый из них научится сражаться в строю, держа в правой руке стандартный клинок, а в левой руке щит. Ну, представьте себе: блок, парирование, удар, снова блок. Шаг вперёд, удар, блок, парирование, удар, блок. Это отличная техника для большого строя, когда необходимо подавить огромную численность противника, но для моих сов это не подойдёт. Именно поэтому мы потратим изрядную долю времени на то, чтобы вы подобрали для себя самое подходящее оружие, с которым вам будет комфортно. В идеале, с которым вы уже знакомы. Насколько мне известно, некоторые из вас также принимали участие в боевых действиях, так что не стоит оглядываться на своё прошлое. Сейчас вы можете выбрать то оружие, какое посчитаете нужным.

Спустя всего пару минут вернулся капрал, за которым бежали теперь они везли целую телегу различного боевого инвентаря, прикрытого тёмной тканью.

– Спасибо, оболтусы, – рявкнул сержант. – А теперь катитесь прочь с глаз моих, пока мы вас не стали использовать как манекены!

Четверо бугаёв поспешно ретировались, а Кроули, приподнявший ткань и взглянувший на вооружение, довольно хмыкнул:

– Так, совы, сейчас без давки и шума выбирайте себе что захотите. Не бойтесь совершить ошибку: если во время тренировки вы почувствуете, что ошиблись, то у вас всегда есть возможность изменить своё решение. Ну, чего стоим? Шагом марш!

Наш строй вразнобой приблизился к телеге. Первым показал свою решительность Гром: он сорвал ткань, отбросил её в сторону, и мы все увидели это невероятное обилие средств для умерщвления себе подобных. Мой братец бесцеремонно выгреб добрую половину на землю и практически сразу выбрал для себя подходящий для него экземпляр – увесистую булаву, которую полагалось держать двумя руками, но Грому для мощного замаха хватало и одной. Пример брата вдохновил остальных: все сразу стали выбирать.

Я думал долго. На юношеской службе меня научили рубиться мечом, защищаясь щитом, и первой моей мыслью было взять именно этот тип оружия. Но порыскав в этой металлической куче, я выудил оттуда кое-что, что казалось мне более для меня подходящим. Вместо стандартного каплевидного щита я выудил лёгкий подбитый мехом круглый баклер, не такой громоздкий, как стандартное средство защиты, но позволяющее свободно двигать левой рукой, а на смену обыкновенному строевому клинку достал короткое пехотное копьё для держания в одной руке. Его длины в полтора метра было недостаточно для построения из подобного рода боевых единиц сдерживающего строя, но вполне хватало для того, чтобы поразить противника ещё до того, как тот подойдёт на дистанцию удара обычным холодным оружием. А, кроме всего прочего, такое копьё всегда можно было бросить в убегающего противника. Если, конечно, научиться грамотно его метать.

Пока остальные всё ещё разбирали подарки, я перелез через деревянный забор, зашёл в самый центр плаца и проверил, как копьё сидит в руке. Сделал несколько выпадов, совершил круговой удар, проверил баланс древка почти в расслабленной кисти – и меня всё устроило. Осталось проверить боевой комплект в деле.

В то время как я проверял баланс копья, сзади ко мне подошёл сержант. Хлопнув меня по спине, он вручил мне покоящийся в дряхлых ножнах меч и сказал:

– Хороший выбор, маленький братец, но очень узконаправленный. Я знал нескольких бойцов, которые предпочитали небольшой щит и древковое оружие, и ни один из них не вступал в схватку, не имея про запас клинка последней надежды. Чем ты будешь колоть врага, если он сломает твоё древко или подойдёт слишком близко?

– Виноват, сэр, – смутился я. – Сглупил.

– Благодари богов, что сглупил ты ещё до начала тренировки, а не в реальном бою. И не отчаивайся: если научишься владеть всей этой канителью – станешь грозным противником для северян.

Сообщив мне это напутствие, он отправился проверять выбранное снаряжение других рекрутов.

В общей сложности вся эта прелюдия заняла у нас около получаса. В конце концов весь наш строй стоял на плацу, ощетинившись самым разным вооружением. Кто-то взял себе двуручный меч или большую секиру, кто-то остановил свой выбор на стандартном наборе из меча и щита или же повесил на пояс сразу два клинка, кто-то предпочёл исключительно рубящее или дробящее оружие, но никто из них так и не взял себе такого же копья как у меня. И я сразу почувствовал себя в чём-то исключительным. Очень захотелось довести дело до конца и стать настоящим мастером во владении древковым оружием, чтобы другие смотрели на меня и брали пример усердия и упорства.

Сам Кроули предстал перед нами с двумя мечами без какой-либо защиты в виде баклера или полноценного щита. Перед началом он ещё раз прошёл взад-вперёд мимо нашей шеренги, после чего заявил:

– Я вижу перед собой не просто солдат, расходный материал, но людей, сильных личностей, способных постоять за себя и за то, что стоит у вас за спиной. Позволив вам выбрать себе оружие по душе, я надеюсь, что каждый из вас оценит мою доброту и отнесётся ко мне со всем уважением. Как бы ни было сложно на тренировках, не стоит винить во всём меня. Вас никто не заставлял записываться в рекруты. Если вы чувствуете, что не справляетесь, то можете уйти. В любое время. Повторяю: в любое время! Сегодня поступил приказ свыше, что у вас для окончательного решения есть девять недель. И да, эти девять недель станут для вас настоящим адом, я гарантирую это. Но всё для вашего же блага, можете мне поверить.

На этом последние разглагольствования и прелюдии закончились, сержант перешёл от слов к делу. Он решил проверить каждого из кандидатов лично, выступив в тридцати поединках один на один. Кроули отодвинул нас к забору и стал поочерёдно вызывать рекрутов в центр круга на бой. И как Гром не рвался показать нашему наставнику где раки зимуют, его очередь затерялась где-то в середине шеренги.

Первым Кроули жестом вызвал, по всей видимости, самого молодого рекрута. Весьма невысокого роста и щуплого телосложения, этот парень неуверенно подошёл к сержанту и встал на изготовку. Выбор оружия у него был весьма странным: в правой руке он держал укороченный пехотный меч, а в левой – тонкий длинный кинжал с чрезвычайно широкой и загнутой к рукояти гардой. Юноша, приготовившись к бою, коротко кивнул, и поединок начался.

Кроули ходил без стойки, держа осанку, периодически выписывая красивые фигуры то одним, то другим, то сразу двумя мечами. Рекрут же заметно нервничал и при каждом мимолётном движении своего опытного противника дёргался и переминался с ноги на ногу.

– Скажу сразу, что любым из видов оружия, что вы выбрали, я владею лучше вас, – продолжая ходить кругами вокруг рекрута, сказал Кроули. – Разве что кроме капрала, которого мало кто из живущих ныне следопытов может переплюнуть во владении луком, самострелом и вообще всем, что поражает врага издали.

Сержант вдруг сделал молниеносный рывок вперёд и ударил юношу сразу двумя мечами в плечо. Малец взвыл от боли, упал на одно колено и, выронив оба своих клинка, прижал руки к раненому месту. Слава богам, лезвия не заточены, иначе этот однозначно стал бы для рекрута смертельным.

– Важен не только выбор оружия, – заявил Кроули, помогая первой жертве его тренировок встать. – Важно правильно выбрать время и место боя, что совершенно недоступно в регулярной армии. Таких боёв, как сейчас, в вашей практике быть не должно. Вам дано выбрать место сражения, чтобы повернуть его исход в свою пользу. Например, нужно быть выше соперника. Нужно стоять к солнцу спиной. Вы научитесь ещё много чему, я гарантирую это. Рекрут, как тебя зовут?

– Вистрам Шилем, сэр, – сквозь зубы прошипел юноша, стараясь сдержать боль внутри себя.

– Расскажи нам, как ты здесь оказался. Ты слишком молод и недостаточно крупный чтобы быть в ударном отряде.

– Ох, это обязательно? Я бы хотел не распространяться о себе.

– Это приказ, – спокойно ответил сержант. – К тому же, я уже всё о тебе знаю – справки навёл, документы все видел, разговаривал с капитаном тюремной стражи. Хочу, чтобы все остальные услышали твою историю.

Вистрам тяжело вздохнул и ответил:

– Я не знаю, как попал в приют, но находился в нём с самого раннего возраста, в котором себя помню. Родителей не знаю, и настоятель приюта, видимо, тоже. В детстве меня часто пороли за то, что я много воровал у других детей и людей на улицах. Пороли часто, но далеко не так часто, как не замечали всего того, что я творил. В одиннадцать лет мои действия заметили… кхм… довольно тёмные личности, которые завербовали меня в свою "дружину". С тех пор жизнь пошла на лад – меня никогда не ловили, а мои карманы всегда были забиты чужим золотом и серебром. Часто меня отправляли на разные задания, из которых я возвращался с необходимыми "дружине" украденными вещами. Почти семь лет меня не ловили, пока "дружинники" не решили, что я уже слишком взрослый для этого дела и не подставили меня. В общем, я загремел в темницу, где пробыл два месяца, ожидая приговора. И приговор вынесли – виселица. Но за день до приведения приговора в действие началась война, и капитан стражи, прекрасно знающий о моих навыках, предложил мне выбор – эшафот или армия. Как вам должно быть понятно, выбрал я второе. И направление мне дали именно к вам, сэр.

Я немного опешил от такой откровенности. Увидь я в мирной жизни такого вот юношу, ворующего у меня на глазах – сдал бы властям, но сейчас почему-то я первым делом подумал о том, как он может послужить нашему делу. Если Вистрам действительно настолько незаметный и незримый, словно тень в безлунную ночь, он станет превосходным разведчиком или убийцей. А это, думаю, дорогого стоит.

– Важный момент, – произнёс Кроули. – Никого из сов не интересует, кем вы были до вступления в мой отряд. Точнее, вам может быть интересно, но это никоим образом не должно влиять на ваше отношение к другому рекруту. Все ваши плохие навыки, черты характера и всё остальное, что обычно вызывает лишь отвращение добрых граждан королевства для сов становятся козырной картой в их деятельности. Возвращайся в строй, Вистрам, твои "теневые" способности мы проверим в иное время. Следующий!

Следующим вышел очень колоритный здоровяк отчего-то без шлема, выше практически каждого из нас, но всё ещё сильно не дотягивающий по росту до Громмера. Но что у него действительно выглядело откровенно, даже неприлично огромным – это его живот. Пузо было настолько большим, что на его боках не сходились кожаные тесёмки латного нагрудника, который так и болтался на нём, при каждом шаге подрагивая, как лист на ветру. Но, несмотря на явный перебор с животом, в остальном этот рекрут выглядел очень грозно: широкие плечи, мощные руки, голова, визуально переходящая сразу в плечи из-за очень толстой накаченной шеи, бритая голова, длиннющая борода, разбитая на две косы до самого пояса и… полное отсутствие ушей. Да и лицо у этого здоровяка казалось скорее результатом многолетнего планомерного избиения: кривой нос, рваные губы, чуть перекошенная челюсть, давно зажившие борозды, видимо, от холодного оружия вдоль и поперёк.

В руках он держал самую большую булаву, что я когда-либо видел: её толстое обитое металлом древко длиной было почти с моё копьё, только вместо острого наконечника на верхушке сиял тяжеленный чугунный шар. Будь это оружие не тренировочным, а боевым, то этот шарик сплошь покрывали бы смертельно опасные конусы-шипы. Честно говоря, тяжело считать эту булаву чем-то не боевым, потому что удар такой не то что череп, а каменную кладку раскрошит в пыль.

– Взгляните на этого рекрута, – начал Кроули. – Мало кто согласится в здравом уме побороться с этим медведем. Это и хорошо, и плохо одновременно. Хорошо – потому что бой для него выигран уже заранее. Плохо тем, что я вам сейчас продемонстрирую.

Сержант дал знак начинать поединок.

Рекрут с лёгкостью поднял своё оружие и, подняв его над головой, эффектно его раскрутил, после чего ударил древком о землю, подняв всполох пыли. Здоровяк стал ходить в разные стороны, играя своим телом и булавой. Его лицо исказилось ужасной злобной гримасой, с уголков губ стала стекать вспенившаяся слюна, а глаза налились кровью. Кроули не спешил нападать, также расхаживая вокруг, чего-то ожидая.

Вдоволь насладившись моментом и, видимо, переведя себя в состояние "ВСЕХ УБЬЮ!", рекрут издал утробный вой, спиной отошёл на несколько шагов назад, поднял над собой булаву в угрожающем замахе и помчался прямо на своего соперника. В последний момент он согнул своё тело, словно пружину, и подпрыгнул так высоко, насколько это вообще было возможно. В момент падения он заревел ещё громче, придавая булаве ещё большее ускорение своими руками, обрушивая смертельно опасный набалдашник прямо в то место, где всего мгновение назад находился сержант.

Это я описываю так долго и красочно. На самом же деле всё это великолепие длилось от силы пару секунд, но даже этого времени было достаточно, чтобы я заметил, как наш наставник, обречённо вздохнув, просто лениво сделал шаг в сторону, избегая атаки противника. И как только здоровяк совершил свой удар по земле, Кроули также неспешно приставил к горлу рекрута лезвие своего клинка.

– Да-да, очень красиво, сочно, мощно. А теперь попробуй ещё раз, но только без игры на публику. Там, куда мы отправимся, не будет трибун и зрителей, и некому будет выказывать тебе своё кровавое одобрение.

Здоровяк, казалось, даже немного обиделся. Но, не сказав ни слова, он снова встал на изготовку, теперь уже приняв более "боевую" стойку, в которой булавой можно было орудовать примерно как посохом, и уже тогда сержант без промедления стал атаковать.

Этот поединок длился несколько дольше, чем все предыдущие вместе взятые. Рекрут перестал совершать огромные замахи, ходить вразвалку и демонстрировать окружающим, как здорово он умеет вертеть булавой у себя над головой. Вместо этого он ушёл в оборону, вполне умело отбивая быстрые рубящие удары мечей Кроули, периодически пытаясь "боднуть" наставника набалдашником. Но не прошло и минуты, как здоровяк уже распластался на земле, тяжело дыша и пытаясь не потерять остатки сознания после оглушительного удара по голове.

Сержант помог новобранцу подняться на ноги, принёс ему бурдюк с водой (фляга рекрута была разорвана в клочья во время боя), и заключил:

– Очень неплохие задатки. Я знаю, где тебе удалось научиться так биться. Пусть же и другие услышат твою историю.

– Мне… ой… голова кружится…

– Это всего лишь головокружение. Будь это реальное сражение – одним синяком дело бы не обошлось. Ты бы весь плац окропил своими кровавыми мозгами. Так что соберись с силами и поведай нам сам знаешь что.

– Так… так точно, сэр, – кивнул рекрут. – Звать меня Мэнни.

– Нет-нет, полное имя.

– Хорошо. Звать меня Мэйнард Гук. Родом из Мортума, королевство Омбиан.

Я знал Мэйнарда. Не лично, конечно, а лишь по слухам. В Лувеноре есть одно "развлекательное" местечко, в которое приходят отдохнуть и повеселиться охочие до крови жители столицы. Раз в неделю внутри закрытого здания полуподвального типа на освещённой лишь пламенем факелов арене сходятся в смертельном бою разномастные бойцы со всех уголков света. Что примечательно, рабов к таким сражениям не допускают, только свободных от оков и обязательств людей, которые сами выбрали себе такую нелёгкую стезю. А раз в месяц или несколько месяцев проходит большой чемпионат, где мутузят друг друга те, кто выжили за последний предчемпионатный период. Так вот, Мэнни Гук, или Мэйнард Гук, или Мортумский Медведь участвует в таких боях уже несколько лет. И это очень-очень длительный срок для того, кто каждые несколько дней бросает вызов самой смерти.

– Да, вы меня, должно быть, знаете, – речь Медведя была искажена из-за отсутствия двух передних зубов. Звуки получались свистящие и шипящие, при каждом слове из его рта вылетал фонтан окровавленной слюны. Видимо, хорошо его сержант приложил по голове. – Я бьюсь за деньги. Деньги мне очень нужны. Бьюсь на аренах, иногда нелегальных. Повидал весь мир. Был во всех королевствах и более мелких государствах. Везде был победителем. Есть золото.

– Тогда зачем ты идёшь воевать с северянами, если ты за это получишь всего лишь стандартное жалование солдата? – хмыкнул Кроули. – К тому же, денег ты должен был скопить прилично. Можешь хоть прямо сейчас завязать с карьерой циркового бойца и безбедно прожить хоть до ста лет.

– Я покрою себя ещё большей славой! На что мне деньги, если их негде тратить? Я могу купить себе всё что захочу. Но почему-то хочу я немногого. Пожрать вкусно, выпить как следует. Женщину привести в свою постель хотя бы на одну ночь. Поглядите на мою морду: какая баба в здравом уме станет меня ублажать забесплатно?

– Ты мог бы купить себе дом или даже земельный надел, рабов, возделывать землю, растить детей. Поверь, покуда в кармане звенит золото, какая-нибудь меркантильная особа будет только рада тебя, как ты выразился, ублажать.

– К демонам этих баб! – рявкнул Мэйнард. Видимо, в прошлом прекрасной пол неплохо ему насолил, раз он так зол на всех женщин. – Мне нужна только слава на поле боя!

– И у тебя будет такая возможность, – ответил сержант. – Возвращайся в строй, Медведь из Мортума.

Кроули продолжал вызывать рекрутов, чтобы кидать их в грязь лицом одного за другим. Наставнику было абсолютно плевать на подготовку бойцов, их опыт и навыки владения оружием. Он без труда обезоруживал новобранцев с мечами, щитами, топорами, булавами, шестопёрами, кинжалами, саблями, боевыми молотами, клевцами, даже алебардами. Единственным относительно достойным противником оказался один высокий стройный юноша с таким же небольшим баклером, как у меня, и абра'фальским кривым мечом с одногранной заточкой. Этот боец показал недюжинную ловкость как в обороне и парировании, так и в атаке. Этот рекрут обменивался с Кроули ударами по меньшей мере несколько минут, и даже пару раз чуть не пришлёпнул нашего наставника щитом по голове, но в итоге всё-таки получил свою затрещину и отступил.

Когда очередь дошла до моего брата, строй замер в ожидании. Гром казался грозным противником. Никто не знал, чего ожидать от него и его смертоносного крюка вместо правой кисти. Сперва я думал, что сержант заставит его снять это приспособление, но Кроули оказался полностью уверенным в своих силах.

Гром атаковал неистово и яростно. Он, равно как и Мэйнард Гук, показал себя самым настоящим берсерком с залитыми кровью глазами. Брат, несмотря на его размеры, двигался быстро, наносил удары своей булавой очень умело и неистово, также довольно метко блокировал своим крюком выпады наставнических мечей. Сержант то и дело отпрыгивал в сторону, пригибался и уклонялся, стараясь не блокировать атак Грома, потому что сила удара у великана явно была куда выше. Вместо этого Кроули буквально танцевал вокруг, выискивая возможность для атаки. В пылу сражения он даже успел нам дать наставление о том, что каким бы грозным ни был противник, наша задача – нанести всего один удар, но при этом так, чтобы наверняка вывести врага из строя.

Так и произошло. Через пару минут запыхавшийся Гром допустил ошибку и ударил слишком размашисто. Этой заминки хватило для того, чтобы сержант влетел в соперника, словно пушечное ядро. С аналогичными пушечному снаряду последствиями. Брат, покрытый градом ударов, потерял равновесие и упал, но при этом не издал ни звука.

Кроули оказался доволен результатом и очень похвалил Громмера. Не словами, конечно, а одобрительным кивком и почти дружеским похлопыванием по плечу, но всё равно приятно.

Я оказался в списке на получение тумаков последним. Все остальные в строю выглядели ужасно уставшими, хотя каждый провёл в бою от силы всего несколько минут. Солнце уже тем временем близилось к зениту, от вчерашней погоды не осталось и следа, становилось ощутимо жарко. Особенно хорошо жара чувствовалась под стальным панцирем, на котором под прямыми солнечными лучами можно было жарить яичницу.

Сержант вызвал меня на плац, оглядел со всех сторон и сообщил рекрутам:

– Поясню, чем хорош тот набор вооружения, что выбрал наш младший господин Веллер. Щит не громоздкий, но при должном мастерстве даже им можно будет ловить стрелы, выпущенные из лука и самострела. Удар секиры или большого меча он, конечно, не выдержит, поэтому для блока этот баклер не предназначен, а только для парирования и отклонения удара. Как говорил ещё мой наставник, правильно отмерив угол отражения щитом атаки, можно переправить в никуда даже выстрел баллисты. Конечно, это шутка, но велика в ней и доля правды. Далее – короткое копьё. Сулица, дротик, плюмбата, малая рогатина – в разных частях света её называют по-разному, внешний вид также может разниться. Но не стоит забывать, что копьё – древнейшее оружие, замены которому всё ещё не придумали. При грамотном использовании даже простой заострённой палкой можно вывести из строя тяжеловооружённого рыцаря. Да и крупного зверя – вепря, волка, медведя – гораздо проще пришпилить именно копьём, нежели мечом, топором или булавой. И последний элемент вооружения, который добавил лично я, это запасной клинок. Потеряв основное оружие, вы должны будете сразу же взять в руку дополнительное. Так что…

Кроули, не предупреждая, напал. Мне лишь чудом удалось отскочить назад и встать в боевую стойку, выдвинув баклер чуть вперёд, а копьём отведя назад для мгновенного удара. Сержант совершил ещё несколько выпадов, которые мне удалось отвести в сторону, но я уже чувствовал, что ноги мои держат тело очень неуверенно; ещё пара ударов – и прощай Клод Веллер.

Один из ударов наставника мне удалось отбить так, что Кроули пошатнулся и на миг открыл свой левый бок, и я не преминул начать контратаку. Сделав короткий замах, я выбросил руку с копьём вперёд, целясь в область рёбер, но в самый последний миг сержант увернулся, скрестил два меча и, схватив ими древко моего оружия словно ножницами или хирургическим зажимом, потянул в сторону, перенаправив удар в землю. Я был готов к такому повороту событий, и потому позволил Кроули меня обезоружить. Пока наставник откидывал копьё в сторону, в моей руке оказался меч, который сразу же был обрушен на моего противника в область плеча.

Разумеется, у меня ничего не вышло и на этот раз. Сержант выставил оба клинка в блок, без труда отбил удар, после чего сильно пнул меня ногой, попав в баклер. Силы ему было не занимать: рука, державшая щит, онемела от боли, но сдаваться я так рано не собирался. Мне удалось выгадать момент, когда Кроули нанесёт очередной удар, и пригнуться как раз для того, чтобы ударить гранью баклера наставнику по колену.

Буквально через долю секунды его сапог прилетел мне в подбородок, и я, сам того не желая, упал навзничь, больно врезавшись затылком о деревянный забор.

– Ну что же ты, маленький брат? – причитал Кроули, подавая мне руку. – Какой смысл сминать мне наколенник, если можно было ударить по берцовой кости, что дало бы куда более мощный эффект. Но, всё-таки, ты молодец. Большой брат может тобой гордиться.

Отдышавшись и сплюнув кровь на землю, я кивнул:

– Спасибо, сэр…

– Спасибо скажешь тогда, когда твои приобретённые здесь, в лагере, навыки помогут тебе не умереть в первом же бою. Ладно, возвращайся в строй.

Когда мы все снова встали в ряд, ожидая дальнейших указаний, сержант снял с себя шлем, вытер со лба испарину и хлопнул себя по лбу: