скачать книгу бесплатно
– Очень хорошо знаком! – кивнул Пётр, поняв, что его здесь не узнали.
Долго говорили русский и австрийский правители о войне с Турцией и решили пойти на мир с ней, но при условии, что все земли, завоёванные русскими, останутся у них. Пётр был весел, и не только потому, что нашёл поддержку у австрийского императора, но и потому, что скоро посольству предстояло отправиться в Италию, которую он мечтал посетить.
Но этого не случилось. Прибывший от князя Ромодановского гонец сообщил: стрельцы вновь взбунтовались. И посольство двинулось в Россию…
***
Стрельцы были недовольны новым порядком в войске, просвещением, которое хотел ввести Пётр, считая, что оно портит человека. Ненависть к царю подогревала в них Софья, которая всё ещё надеялась отнять у него престол. Она наговаривала на брата и простому народу, который не понимал, зачем он вдруг поехал за границу. Начальники стрельцов подговаривали их к бунту, к тому, чтобы возвести на престол Софью. Их решимость подкрепляло то, что царица Евдокия тоже была против новых порядков.
Стрелецкие полки вышли из разных городов к Москве, чтобы объединиться, но генералам Шеину и Гордону удалось усмирить их. Вскоре приехал Пётр с посольством и устроил суд над бунтовщиками, участвуя в допросах и пытках. Он руководил их массовыми казнями, сам рубил головы и заставлял это делать своих приближённых.
Лучьяну и Лесмьяну пришлось на какое-то время покинуть Москву и не являться Петру на глаза, чтобы тоже не стать палачами. Когда же они приехали во дворец, то застали царя в мрачнейшем расположении духа.
– Моя сестра опять пошла против меня, – сказал он. – Я казнил стрельцов и пытал её служанок. А на неё саму у меня рука не поднимается…
– Ты бы простил её, – ответил Лучьян. – Она и так несчастна…
– Нет, не могу простить, – вздохнул Пётр. – Пусть моя сестра не испытала телесных мук, но испытает душевные. Под окнами её монастыря поставили виселицы, на которые вздёргивают преданных ей стрельцов. Пусть теперь подумает над тем, что совершила… А Евдокию я велел постричь в монахини. Не супруга она мне более.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ГЛАВА ВОСЬМАЯ. НОВЫЕ ТРАДИЦИИ
Лука и невысокий светловолосый паренёк с поклажей в руках миновали коридор и вошли в каморку с маленьким окошечком. Там возле двери стоял небольшой стол, у правой стены – топчан, а в углу – сундук.
– Складывай свои вещи в сундук, – сказал Лука, и юноша бросил всё туда.
В каморку вошёл Лучьян, и старики переговорили о чём-то.
– А это сын Дмитрия Родионова – Яков, – представил юношу Лука. – Отец отправил его на службу к государю.
Юноша учтиво поклонился. Лучьян кивнул ему:
– Ты, верно, утомился? – и обратился к Луке. – Надо накормить Яшу и уложить спать. Все дела – завтра.
– Нет, я вовсе не устал, – ответил Яков.
Они втроём присели на топчан, и Лучьян сказал:
– Я ведь помню твоего отца… Он рано остался сиротой, жил у меня, потом мой сын взял его с собой в Варшаву, там они попали в тюрьму, Виникуляра казнили, а Митя сбежал…
– Да, отец долго скитался по Польше, – кивнул Яков. – Поселился у какой-то семьи, потом приехал в Россию, служил на границе, воевал с турками. И меня вот решил отправить на ратную службу, да только я боюсь войны…
– Кто её не боится… – ответил Лучьян. – А где ты жил, чем занимался прежде?
И Яков рассказал о себе.
Он родился и провёл детство в селе Верходонском, находившемся возле места слияния Дона и Хопра. Два старших брата его умерли в детстве, и Яша остался у родителей один. Он помогал родителям ухаживать за скотом и домашней птицей, торговать на базаре мясом, молоком и яйцами, охотился и ловил рыбу. А когда возмужал, отец решил отправить его на службу к самому государю. Мать беспокоилась за сына, не хотела отпускать так далеко, но глава семьи твёрдо заявил, что тот пойдёт по его стопам и будет солдатом. И отправил Петру I письмо с просьбой взять его сына на службу.
Прошёл месяц, другой… И вот однажды к их дому подъехала повозка. Из неё вышел старик в ветхом кафтане. Это был гонец Лука, который вёз ответное письмо Дмитрию Александровичу. И тот прочитал его: Пётр принимал юношу в ряды своих воинов. Якову стало радостно, но вместе с тем он чего-то боялся – то ли тягот службы, то ли самого царя, о котором так много слышал…
И теперь Лучьян и Лука рассказали юноше о нововведениях Петра после путешествия в Европу.
Царь хотел, чтобы русские походили на европейцев, а не на азиатов, и велел всем дворянам и военным брить бороду и носить европейское одеяние. А тех, кто не слушался, наказывал, штрафовал.
– Мы вот с Лукой и Лесмьяном не побрились, – сказал Лучьян. – Я уже привык к своей бороде и поэтому согласен был платить штраф за неё. Соотечественники вновь отыскали меня и присылают пенсию сюда, но я отдаю её на государственные нужды, в больницы и беднякам и штраф тоже могу заплатить. Но Пётр ничего не потребовал с нас. Да и правда, зачем старику сбривать бороду…
Также царь отменил принудительные бракосочетания, основанные на воле лишь родителей жениха и невесты, приказав, чтобы пары венчали только с их собственного согласия и чтобы молодые люди знали друг друга до свадьбы хотя бы шесть недель. Они могли знакомиться на праздниках во дворце, публичных собраниях, на всех обедах и вечерах.
Преобразования коснулись и театра. Царь выписал из Германии актёров и сам часто присутствовал на их представлениях.
– Однажды прочитали мы в афише, что будут ставить новую пьесу, – вспомнил Лучьян. – Хорошая, мол, пьеса, нахваливали её. Мы с Петром пришли, когда зал уже наполнился людьми. Заиграла музыка, подняли занавес, а там… на белой стене написано: «1 апреля!». Зрители расстроились, только виду не подали. А государь смеялся: вот, мол, вольность комедиантов!
Помимо прочего, Пётр выступил против излишней пышности. Теперь знатные бояре перестали ездить в богатых каретах. Сам царь перемещался в небольшом двухколёсном экипаже или кабриолетке, притом часто без кучера.
– Я хотел ехать в Верходонское на коне, да мне дали повозку, пожалели старика, – вздохнул Лука.
– Пётр – большой труженик, – улыбнулся Лучьян. – Он не любит терять времени. Я ещё не видывал такого правителя – другим обычно прислуживают, а он сам всё делает: и обед готовит, и свои башмаки чинит, и даже корабли строит!
Якова всё больше удивляли рассказы стариков, но он понял, что государь справедлив, а значит, ему можно служить.
Вскоре в каморку пришёл Лесмьян с листом в руках. Его познакомили с Яковом, и он сказал:
– Сегодня были с Петром в новой типографии. Там печатают его любимые книги – «Всеобщую историю» Пуффендорфа, «Землеописание» Гибнера и много других про судостроение и мореплавание. Теперь идут приготовления к празднику…
– Ах, да! Царь три дня назад объявил народу, что Новый год теперь будут праздновать 1 января, а не 1 сентября, – объяснил юноше Лука.
– А мы ведь на Хортице отмечали его тоже зимой, как и украинцы с поляками, – вспомнил Лучьян.
Яша уже клевал носом, и старики, пожелав ему спокойной ночи, ушли. Он повалился на топчан и сразу же уснул.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. НАЧАЛО СЕВЕРНОЙ ВОЙНЫ
В большой восторг пришёл Яков, увидев воочию государя – мужчину огромного роста, худощавого, кареглазого, очень энергичного. Юноша оказался очень сообразительным, легко всё запоминал, но был слишком пылким и часто давал волю эмоциям. Когда грянула новая война, он перепугался не на шутку. Чтобы успокоить его, Лучьян сказал, что тоже пойдёт с армией на запад, и стал вспоминать былые сражения, в которых участвовал.
– Сколько войн я видел – а всё-таки, как видишь, жив. Теперь против Швеции воюют Россия, Польша и Дания – у шведов всегда была большая тяга к завоеваниям, и эти страны хотят возвратить отнятые ими земли. К тому же шведы оскорбили нашего царя в Риге, грубо с ним обошлись, и он теперь всё им припомнит… А их полководец, король Карл XII, разве может сравниться с нашим Петром? Ещё мальчишка ведь, младше тебя, но мнит о себе Бог знает что! Хочет сравняться с Александром Македонским. А когда встретит наших – побежит, только пятки засверкают!
– Ты думаешь, война будет долгой? – спросил Яков.
– Наверное, – помолчав, ответил Лучьян. – Поначалу, может быть, противники и перейдут в наступление, но потом наши разгромят армию Карла. Пусть шведы и воинственны, однако русские умеют драться до последнего.
Он словно в воду смотрел. Первое время армия Карла XII действительно побеждала. После сражения со шведами под Копенгагеном датчане отступили и согласились на все условия их короля.
***
Огромное войско проехало по улицам Москвы и покинуло её. Яша, находившийся в задних рядах, переговаривался с другим молодым солдатом – Пашкой.
– Мне страшно, – признался он. – Одно дело, если ранят; а если убьют? Я же тогда ни матушку, ни батюшку, ни родного села больше не увижу… Да и неохота умирать – ещё ведь мало пожил…
– Я тоже на тот свет не хочу, там меня-то точно черти зажарят, – кивнул Пашка и огляделся. – А давай сбежим? Тут такое большое войско, что нас и не хватятся…
– Ещё как хватятся! – возразил Яшка. – Царь, говорят, всех своих солдат в лицо знает. Обо мне он точно спросит. Если я сейчас сбегу – сам мне потом голову снесёт.
Пётр вынужден был оставить войско: его звал на переговоры в город Бирзен польский король. Он знал, что шведское войско состоит из восьми тысяч человек, в то время как русское почти впятеро превосходит его по численности, и полагал, что Карл не посмеет напасть на такую большую армию. Но просчитался: когда русские подошли к Нарве, на землю опустился туман, а потом завьюжило. Шведы незаметно подкрались к их лагерю и напали так быстро и неожиданно, что те не смогли оказать достойного сопротивления.
Когда завязалась битва с врагами, Яков испытал настоящий ужас. Он вскочил на коня и хотел укрыться, но увидел, как Лучьян, размахивая саблей, бросился навстречу противнику и за ним поскакали сотни русских солдат. Юноше стало до того стыдно, что он не раздумывая кинулся вперёд. Когда пробрался в самую гущу сражавшихся, его сильно кольнули в бок и он упал с лошади и потерял сознание.
…Очнулся Яша в своей каморке, возле его кровати стояла совсем молоденькая девушка.
– Кто ты такая? – спросил он, приподнявшись.
– Я Софья, служанка при дворе. Лежи, лежи, ты ещё очень слаб…
– Что-то я тебя раньше не видел… Погоди… Как я сюда попал? Мы же дрались со шведами под Нарвой…
– Ты в битве потерял сознание, и Лучьян подобрал тебя и привёз в Москву, теперь ухаживает за тобой. Ты до этого приходил в сознание, но, наверное, ничего уже не помнишь…
– А где Павел? Мы воевали вместе. Лучьян ничего про него не говорил?
– Он жив и тоже заботится о тебе.
Вскоре к Яше пришли и Лучьян, и Павел. Они рассказали ему об исходе битвы: шведы победили русских и взяли в плен военачальников – герцога де Круа и князя Долгорукого.
– Малая шведская армия разбила большую русскую? – не поверил Яков.
– Да, но в этом нет большого стыда для русских, – ответил Лучьян. – В армию набрали таких же молодых солдат, как вы с Павлом, у которых ещё не было опыта сражений. К тому же, если бы Пётр находился на месте битвы, наши солдаты дрались бы куда смелее. У Карла же войско состояло из опытных воинов, да и сам он приехал туда с ними.
– Говорят ещё, что один финский крестьянин привёл шведов к нашему лагерю, – Павел сжал руку в кулак. – Ух, попадись он мне, я бы его…
– А Пётр так сказал: «Шведы будут побеждать нас ещё не раз – они наши учителя в военном искусстве, но придёт время, и мы заплатим им за ученье!» – вспомнил Лучьян. – Всё как я и говорил…
Яша был благодарен старику за то, что тот подобрал его на поле боя и всё это время заботился о нём. Он решил написать письмо родителям, рассказать им о первой битве. Узнав, что Софья сшила ему варежки, юноша проникся к ней большой симпатией.
***
В какой-то момент Яков осознал, что война будет долгой, затяжной: шведы, победив русских однажды, уже не отступят…
Когда они с Лучьяном вновь собирались в поход против шведов, тот сказал:
– Карл теперь считает Россию слабым противником. Он разменялся пленными с русскими и направил все силы на Польшу. Но к этой битве мы готовы лучше и теперь не должны проиграть.
Яша видел, что Софья очень переживает за него.
– Ну что ты такая бледная? – спросил он.
– Я боюсь, что тебя убьют… – тихо ответила она. – Будь осторожен.
– Лучше я погибну в битве, чем умру здесь от позора, – твёрдо сказал он. – И так проявил трусость в первом походе!
Софья благословила его, дала с собой небольшую иконку, и он, перекрестившись, вышел из каморки.
…Из Москвы выезжала армия фельдмаршала Шереметева. Люди толпились, что-то кричали; Яша при свете факелов разглядывал взволнованные, испуганные лица солдат…
Проведя ночь и день в пути, к вечеру армия остановилась на берегу озера. Воины разожгли костры и стали варить в котелках похлёбку. Яша подошёл к воде, принялся черпать её ладонями и пить. Потом огляделся: всюду горели костры, мелькали люди и кони… Пройдясь немного по полю, Яша отыскал Лучьяна, тот накормил его похлёбкой, и оба вскоре уснули. А на рассвете войско отправилось дальше.
Все понимали – пора платить шведам за учение. И русские при первой же встрече рассчитались с ними. Сначала Яша держался в стороне, но затем, осмелев, кинулся в бой, рубя саблей одного противника за другим. Битва закончилась куда быстрее, чем он ожидал – на сей раз шведы бежали. Это привело его в сильнейший восторг. А следующие сражения – возле Дерпта, при Эрестфере и Гуммельсгофе – хоть и оказались долгими, но завершились так же удачно. Армия дошла до Лифляндии, взяв несколько городов. То был первый большой военный опыт Якова, приучивший его к солдатской жизни с её тяготами. За этот поход он получил серебряную медаль.
Вскоре русские захватили город с крепостью Нотебург, находившийся в устье Невы. Пётр решил отнять его у шведов и тем самым отрезать им путь от Балтийского моря к Ладожскому озеру, да и русским он был нужен для морской торговли. Царь участвовал в осаде Нотебурга как капитан Преображенского полка, и его присутствие так вдохновило солдат, что город был взят на одиннадцатый день. Меншикова, отличившегося в кампании, сделали генерал-губернатором той земли – Ингерманландии. Пётр говорил, что Нотебург – это ключ для входа в Лифляндию и Балтийское море, и потому называл его Шлиссельбургом (от немецкого слова «Schl?ssel» – «ключ»).
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. НАЧАЛО ГОРОДА НА НЕВЕ
Подбираясь к Балтийскому морю, Пётр велел взять ещё одну крепость – Ниешанц. Войска инженер-генерала Ламберта окружили её и целую ночь вели стрельбу, после чего она сдалась.
На другой день солдаты увидели возле устья Невы несколько шведских военных судов и решили отогнать неприятеля от берегов, завоёванных русскими. Исполнить это взялся сам Пётр. Вместе с несколькими сотнями гвардейцев, с Меншиковым и Головкиным он поплыл к взморью. Их судна окружили шведские корабли и два взяли в плен, а остальные отогнали. Царя и двух его помощников наградили орденами Святого Апостола Андрея.
Вскоре после этого Яков, сопровождавший Петра, услышал, как тот говорил приближённым:
– Не нравится мне Москва… С самого детства не любил её. Хочу город у моря возвести, здесь, в этих краях…
Он уже будто видел перед собой величественный город, который хотел построить. Сейчас здесь болота и леса, но когда-нибудь вырастут дома, появится набережная, улицы наполнятся людьми… И местные жители, и приезжие будут восхищаться красотой города…
Царь отправился на яхте осмотреть новые владения. Его приближённые молча наблюдали за тем, как он внимательно разглядывал реку, любовался её правым берегом и предавался мечтам. «Да, здесь должен находиться город, который ещё больше прославит наш народ, – думал Пётр. – Пусть он расположится у моря и будет встречать иностранные корабли».
Для создания первой крепости города царь выбрал остров Луст-Эйланд. Сообщив об этом сподвижникам, сделал её чертёж, и вскоре началось строительство. Крепость назвали по заложенной там церкви апостолов Петра и Павла Петропавловской.
Для возведения нового города со всей страны выписали более двадцати тысяч работников. Царь и приближённые следили за их трудовой деятельностью. Пётр велел сколотить для него возле первой крепости деревянный домик и стал в нём жить. Лучьян, Яков и Павел ютились неподалёку в хибарке. Государь вставал каждый день ещё затемно и шёл смотреть на работы в крепости. Вскоре после неё был построен дом Меншикова, заложено Адмиралтейство и корабельная верфь.
Лучьян и Яша привозили камни, глину, трудились не покладая рук от зари до зари. Однажды царь застал Павла спящим посреди дня возле построек и хотел сурово наказать, но заступничество Лучьяна спасло зеваку. Яша видел, что рабочие, возводя город, буквально тонули в болотах, а нескольких при нём покалечило упавшими камнями.
– Всё, у меня больше нет сил… – вздохнул он, войдя в хибарку поздним вечером. – Этот город стоит слишком больших жертв…
Лучьян сварил похлёбку, накормил их с Павлом, и усталость начала проходить, и боль в суставах утихла. Молодые люди прижались к старику, а он погладил рукой обоих и сказал:
– Потерпите, сыночки… Служить царю трудно, а такому, как Пётр, – и подавно. Но он делает великие дела, и вместе с народом, наравне с простыми людьми. При нём Россия пробудилась, стала сильнее… Вот вернёмся в Москву – и погуляем, Яшку женим, он давно уже на Софью заглядывается… И тебя, Пашка, тоже обвенчаем с кем-нибудь, хочешь?
Тот покачал головой.
– Негоже, негоже тебе без жены, – улыбнулся Лучьян. – Надо только девку хорошую отыскать.
Этими разговорами он приободрил парней, и оба стали мечтать о возвращении в Москву.
***
Пётр распорядился, чтобы на острове Котлин, находившемся в двадцати пяти верстах от нового города, поставили дозорных с оружием. Несколько месяцев спустя на песчаной мели напротив острова возвели крепость Кроншлот. На берегу Котлина построили крепкие стены и поставили пушки. На острове соорудили две гавани – военную и купеческую, рядом с которыми находился город Кронштадт.
Лучьяна со многими другими тружениками до поры до времени отпустили в Москву. Когда он ехал на повозке с Павлом и Яковом, то сказал:
– Европейские государи диву дались, когда узнали о новом русском городе. Многие увидели, каким могущественным становится наше государство. А шведам обидно, что их отогнали от Балтийского моря…
