Тайны Верхней Полянки

Ника Чернорукова

Тайны Верхней Полянки

Глава 1. День первый.

Возвращение.

Алексей дремал на жёстком сиденье электрички, монотонно качающейся на рельсах и уносящей его в город детства. То и дело он очухивался ото сна и глядел в окно на растянутые вдоль рельсов поля. Пейзаж не менялся часами —редкие деревья, ветви которых цеплялись за низкое небо мелькали за окном. В вагоне было прохладно и пахло сыростью, будто воздух набрался влаги из мокрых курток пассажиров.

Он выглядел усталым: под глазами пролегли тени, а губы были слегка обветренными. Тёмные волосы аккуратно уложены, но беспокойные жесты и сгорбленная поза выдавали его напряжение. Алексей продрог от влаги и кутался в тёмную куртку-бомбер, надетую поверх серого худи. На коленях лежал бежевый рюкзак. Вчера он узнал о смерти отца. Сначала он не поверил, но правда быстро настигла его сознание. Отец скончался.

Алексей провёл в дороге больше суток, не сомкнув глаз. Сон просто не приходил. Он любил отца. Тот был единственным, кто растил его с тринадцати лет, кто был опорой, наставником, семьёй. А теперь его больше нет. Алексей уехал из дома в девятнадцать, поступил в институт после армии и навещал отца редко – три или четыре раза за всё это время. Сожаление отдавало горечью. Он так и не успел познакомить отца со своей женой и еще не рожденной дочкой. Мысль о том, что отца больше нет, давила на него всей тяжестью – он чувствовал себя, словно дерево, лишившееся корней: ещё стоял, ещё дышал, но внутри – пустота. Одиночество впивалось в грудь, словно холодные пальцы. Но вдруг, из глубин этой боли, вспыхнула мысль: его жена ждёт ребёнка. Их дочь. И теперь он сам станет корнем. Не тем, что держит в себе воспоминания, а тем, что даёт силу, питает, оберегает. Он будет поддерживать эту новую жизнь, как земля держит росток – терпеливо, надёжно и с верой.

Он вспоминал, как отец воспитывал его один, с тех пор как мать исчезла без следа – это произошло тринадцать лет назад. С тех пор они жили вдвоём, все заботы и тревоги легли на плечи отца. Исчезновение матери стало раной, которая никогда не затянулась. Полиция вскоре перестала рыться в деталях, а спустя год и вовсе закрыла дело, сославшись на отсутствие улик. Алексей был подростком, но даже тогда понимал: искать её никто по-настоящему не собирался.

Он помнил, как отец, не раз скрипя зубами от бессилия, говорил, что следователи считают: мать, возможно, сбежала с любовником. Ведь вместе с ней исчез и дядя Лёня – отец его подруги Эллы, друг семьи, человек, с которым их связывали давние и крепкие отношения. Странно, слишком странно – исчезнуть вдвоём, в один день, как будто раствориться в воздухе. Не оставив ни записки, ни следа. С тех пор эта история превратилась в семейную тень. Ничего не доказано, но что-то всегда витало в воздухе. Алексей не раз ловил себя на мысли: а что, если они действительно ушли вместе? Но куда? И почему? И главное – почему оставили всё, что у них было? И почему за все это время они так и не вышли на связь? Неужели они предпочли просто забыть свои семьи, своих детей? Или произошел несчастный случай, и они погибли? Алесей понимал, что никогда не найдет ответов на эти вопросы.

Электричка подъезжала к станции. Алексей смотрел в окно на родную Верхнюю Полянку. Город казался всё тем же, казалось он застыл во времени. Ничего не изменилось с тех пор, как он был подростком. Выйдя на платформу, он накинул рюкзак на плечи. Воздух был прохладным, пахло влажной землёй и сыростью. Станцию так и не достроили, хотя кабинку кассира обновили и поставили биотуалет. Алексей подумал о тёте Люде, старой кассирше, которая проработала здесь чуть ли не всю жизнь. Она явно была не очень довольна, когда биотуалет поставили рядом с её рабочим местом. Поезд тронулся, и Алексей полной грудью вдохнул воздух родного города, ароматы его детства.

Верхняя Полянка утопала в зелени. Крыши немногих многоквартирных домов блестели на солнце, но частный сектор почти не было видно за деревьями. Высоких домов здесь не было – три этажа считались пределом. В сравнении со столицей, этот городок казался игрушечным, слишком простым и тесным. Верхняя Полянка состояла из двух районов. Старый район называли «Центром» – там располагались здание администрации, школа и несколько других построек, составляющих основу городской инфраструктуры. Жилые дома были в основном двух- и трёхэтажные, сталинской постройки. Центр окружали частные дома, а с северной стороны, через дорогу, находилось кладбище.

Дальше, на восток от частного сектора находилась «Барачка» – район, который считался неблагополучным. Здесь постоянно что-то происходило: драки, ссоры из-за пустяков, жалобы на громкую музыку или машины, перегородившие проезды. Лет двадцать назад тут собирались построить завод по переработке мусора. Для строителей возвели бараки из металлических контейнеров, которые должны были стать временным жильем. Но строительство так и не началось. Компания обанкротилась, а контейнеры превратили в квартиры. Теперь в них жили люди, которым некуда было идти.

Алексей спустился с мостика и двинулся в сторону «Центра». Там, в одной из сталинских двухэтажек, находилась квартира его отца. Дом стоял на окраине, почти на самом краю города. Из окна одной из комнат открывался вид на кладбище. Алексей вспомнил, как в детстве они с друзьями оставались ночевать у него дома, пока отец был на работе, и сидели в темноте, таращась на могилы через оконное стекло, подначивая друг друга и стараясь увидеть хоть малейшее движение. Страх тогда казался частью игры.

Алексей шагал по городу прикрывая глаза рукой, солнце било в глаза. Прищурившись, он корил себя за то, что забыл дома солнечные очки.

– Лёшка! Ты, что ли? – услышал он знакомый голос.

Он обернулся и заметил женщину, размахивающую рукой. Очень полная, с круглым, румяным лицом, светлыми глазами и волосами пепельного оттенка, которые лежали мягкими волнами. На ней была светло-зелёная рубашка с короткими рукавами и голубой фартук, плотно завязанный вокруг талии. Уши украшали небольшие золотистые серьги-кольца.

– Лёшка! Ну-ка, подойди! Дай на тебя посмотреть! – женщина шагнула вперёд, улыбка на её лице растянулась до ушей.

Алексей наконец узнал её – тётя Валя, продавщица из «Семёрочки», местного магазина. Сколько он себя помнил, она всегда стояла за прилавком, громкая и добродушная.

– Лёшка! – радость её вдруг сменилась неловкостью. – Боже, ты прости меня, что это я тут радуюсь, как дура. У тебя же отца не стало… Прими мои соболезнования, мой хороший, – добавила она уже серьёзно, хотя голос оставался всё таким же громким.

– Спасибо, тёть Валь, я вас тоже рад видеть, – Алексей попытался улыбнуться, но получилось натянуто.

– Зайдёшь? Может, чего поесть возьмёшь домой? А то, что, что Лариска наготовила, уже, небось, прокисло… Лариска-то часто заходить стала в последнее время к нему, ухаживала, пока он болел. – Тётя Валя неожиданно ухватила его за локоть и, не дожидаясь ответа, потянула к магазину. – Ты ведь когда уехал, он готовить-то совсем перестал. Заморозку всякую брал да разогревал себе. Или бич-пакеты эти дрянные! Как желудок-то не посадил, от этого ведь и помереть недолго… – Она осеклась и прикрыла рот рукой. – Блин, прости, Лёха… Я не подумала.

Алексей засмеялся. Грубоватая откровенность Валентины Ивановны его не обижала – она всегда говорила прямо, что на уме, и люди привыкли к её шумному добродушию.

Минут через пятнадцать он вышел из магазина, с трудом отвязавшись от тёти Вали и её лекций о вкусной и здоровой пище. В руках был пакет, набитый пельменями и лапшой быстрого приготовления. Он посмотрел на покупки и усмехнулся. «Да уж, батя, ты точно бы одобрил.»

Ощущение возвращения в прошлое становилось всё сильнее. Улицы, запахи, даже разговоры с местными – всё это тянуло его обратно, в те дни, когда он жил здесь, в Верхней Полянке, и казалось, что время никуда не спешит. Алексей вошёл во двор дома, где прошло его детство. Место казалось одновременно знакомым и чужим. С каждым шагом он ощущал горечь утраты – не только от того, что отца больше нет, но и оттого, что сам оставил всё это позади много лет назад.

Двор оставался зелёным, как и прежде. Высокие деревья росли над крышами домов, их кроны колыхались под лёгким ветром. Но что-то изменилось. Машины, бездумно припаркованные прямо на траве, оставили глубокие колеи. Газон превратился в грязное месиво, перемешанное с окурками и пластиковыми бутылками. «Раньше машин было намного меньше» – мелькнула мысль.

В подъезде было темно и сыро, ступени облупились, а перила казались хлипкими, как будто их никто не ремонтировал с тех пор, как он здесь жил. Войдя в квартиру, Алексей сразу почувствовал тяжёлый, застоявшийся воздух. Пахло старыми вещами, пылью и чем-то кисловатым. Сразу пройдя на кухню, Алексей отметил, что ужасный, красный кухонный гарнитур никуда не делся, отец так и не заменил его. Он оставил пакет с покупками на столе и поспешно открыл окна. Воздух ударил в лицо, прохладный и резкий. Квартира выглядела запущенной. На полу валялись старые тряпки и одежда. Всё лежало так, словно отец давно потерял интерес к порядку. Вся мебель была старая, ещё с тех времён, когда родители вместе обустраивали квартиру. Деревянные шкафы с облупившимся лаком светло-коричневого, почти оранжевого цвета, продавленный коричневый диван. Единственная современная вещь – огромный плоский телевизор, стоявший на массивном комоде.

В спальне пахло ещё сильнее. Постельное бельё не менялось, похоже, несколько месяцев. Алексей скривился и сразу решил выбросить его. Он открыл шкафы – оттуда тянуло затхлостью. Вещи лежали кучами, будто сваленные абы как, без всякого порядка. Он собрал всю эту груду в пакет, не разбираясь, что оставить, а что выбросить. Важнее было просто избавиться от этого запаха. Алексей поснимал с карнизов старые тряпки, которые когда-то были шторами. Они потемнели от пыли и почти не пропускали свет. Все они отправились в тот же пакет для мусора.

На стене висела картина – он помнил её с детства. Художник нарисовал этот же интерьер, почти в точности. Но на картине мебель была другой – тёмно-коричневой, а диван зелёным. Запах понемногу уходил в открытые окна, но на его место пришло что-то другое – холодная пустота, напомнившая ему, что теперь он здесь один.

Алексей навел порядок на кухне. Всё из холодильника пришлось выбросить – еда давно испортилась. Хотя там и не было почти ничего: пара заплесневелых кусочков сыра, открытую банку с консервами, пакет молока, который превратился в твёрдую глыбу. Всё это отправилось в мусорный пакет. Он собрал ненужную посуду – старые кастрюли, треснувшие тарелки, чашки с отколотыми краями. Оставил только одно, что могло пригодиться: кастрюлю, сковороду и пару тарелок с кружками. Всё остальное затолкал в большой мусорный пакет и выставил его у двери.

Сделав основное, Алексей вдруг вспомнил о Ларисе – его давней подруге, с которой они дружили ещё со школы. Они почти не общались в последние годы, разве что иногда переписывались на праздники. Он даже не предупредил её, что собирается приехать. Но теперь решил написать. Надеялся, что она обрадуется.

Лариса всегда была к нему неравнодушна. Ещё в школьные годы это было заметно. Но Алексей не мог ответить ей тем же, потому что был тайно влюблен в свою вторую подругу Эллу. Их троица казалась нерушимой. С первого класса они ходили в одну школу, делали уроки и вместе шкодили на улице. Пробовали алкоголь в старших классах, скрываясь от родителей и неизменно получали от них выговор.

Он почувствовал лёгкое волнение при мысли о том, что скоро увидится с Ларисой. Может, это встреча поможет ему отвлечься от мрачных мыслей. Алексей опустился на продавленный диван. Под ним что-то скрипнуло, но он не обратил внимания. Разблокировал телефон и набрал сообщение в соцсети.

«Привет, Ларис. Ты в городе?»

Ответ пришёл почти мгновенно.

«Привет. Слушай, а Элла с тобой не связывалась случайно?»

«Нет, а что?»

«Да от неё ни слуху ни духу в последнее время. Я уже волноваться начинаю. А ты что хотел?»

«Давай встретимся, может быть? Я сейчас в городе. Приехал прах отца забрать, да и квартиру надо на продажу выставить. Ты как, не занята сейчас?»

Лариса долго печатала, но в ответ пришло только короткое:

«Давай)»

Они договорились встретиться у старого дома бабушки Эллы. После её смерти Элла стала там жить. А теперь, когда и Элла пропала Лариса приходила туда, чтобы кормить собаку. Алексей посмотрел на сообщение ещё раз. Лариса явно была не в настроении. Он знал, что она и Элла всё это время поддерживали связь, хоть и не так плотно, как раньше. Исчезновение Эллы его тоже обеспокоило. Но он старался не придавать этому слишком большого значения, наверняка ничего серьезного.

Встреча старых друзей.

Подходя к воротам старого дома, Алексей услышал лай собаки. Почти сразу за этим последовал знакомый голос:

– Да тихо ты, блин! Чего разгавкался?

Алексей толкнул дверь высокой ограды и вошёл во двор. Лариса сразу его заметила и, широко улыбнувшись, направилась навстречу.

– Привет! – радостно воскликнула она и обняла Алексея. Он ответил на объятие, почувствовав тепло старой дружбы.

– Ну пошли в дом, – сказала Лариса и потянула его за собой.

Лариса изменилась, но осталась той же яркой и жизнерадостной. Её рыжие волосы были собраны в высокий хвост, но несколько прядей выбивались и обрамляли лицо. Большие выразительные глаза и тёмные брови делали её взгляд цепким и живым. Лёгкий румянец выделялся на светлой коже. На Ларисе была короткая стёганая куртка ярко-синего цвета с чёрными манжетами и воротником. Под курткой – чёрный топ с круглым вырезом. Светло-синие узкие джинсы подчёркивали её стройные ноги.

Внутри пахло чаем и абрикосовым вареньем. Лариса налила чай и поставила кружки на стол.

– Ну, рассказывай, что тебя привело в родные края? – спросила она.

– Отец умер, – тихо ответил Алексей. – Приехал прах забрать и квартиру продать. Не знаю, сколько времени на это уйдёт.

Лариса остановилась и посмотрела на него с жалостью.

– Чёрт… я и не знала. Прими соболезнования, Лёш. – Она мягко коснулась его плеча. – А что случилось? Я его сто лет не видела. Последний раз зимой, когда он с тётей Валей у магазина стоял. Вроде нормально выглядел.

– Врач сказал – внутреннее кровотечение. Сам не понимаю, почему так. Может, болезнь какая. – Алексей чувствовал вину за то, что так редко звонил отцу.

Лариса покачала головой.

– Жалко. Он хоть и ворчал иногда, но хороший был человек. – Она вытерла лоб рукой.

– Знаешь, что странно? – Алексей нахмурился. – Тётя Валя сказала, что ты ухаживала за ним в последнее время, часто заходила.

Лариса махнула рукой.

– Да это ей привиделось, наверное. Она вообще последнее время всё путает.

– Ладно, проехали. – Алексей решил не зацикливаться на этом. – Лучше скажи, что с Эллой? Куда она пропала-то?

Лариса замялась. Сделала глоток чая и медленно поставила кружку на стол. Было видно, что она подбирает слова. Вдруг на улице снова залаяла собака.

– Пойду воды налью собаке, – пробормотала Лариса и вышла на улицу.

Алексей остался один. Он огляделся. Дом был небольшим, всего одна комната и кухня. На улице стояли какие-то старые постройки, давно заброшенные. Внутри всё выглядело ухоженным: большая белая печь разделяла кухню и комнату. Кухонный уголок выглядел современно – микроволновка, холодильник, газовая плита. Видно было, что Элла старалась поддерживать уют.

Алесей встал и отодвинул занавеску разделяющую кухню и комнату. Войдя туда, он увидел, что комната была в беспорядке. На полу валялись вещи, старые полотенца, книги и какие-то бумаги. Алексей подошёл к мольберту у окна. На нём стояла картина, на которой была изображена эта же комната, только мебель выглядела чуть иначе, как и у отца в квартире. Алексей заметил, что на столе и вокруг него валялись листы с какими-то символами и рисунками, но не успел рассмотреть их, так как в дом зашла Лариса.

– Короче, я не знаю, как тебе сказать, поэтому скажу, как есть, – Лариса налила себе ещё чаю и уселась напротив Алексея.

Он ждал, наблюдая за тем, как она теребит кружку пальцами.

– Элка уже как пару лет пытается найти своего отца. С тех пор как они с матерью поругались, и она ушла жить сюда, – Лариса кивнула в сторону комнаты. – Не знаю, помнишь ты или нет, какие у них с отцом были хорошие отношения. А после того, как твоя мать и её отец пропали, всё совсем посыпалось. Она с тётей Аллой жили как кошка с собакой. Элла постоянно говорила, что её мать винит её в том, что дядя Лёня сбежал от них.

– Да чушь какая-то, – Алексей фыркнул, покачав головой. – Я вот не верю, что они сбежали. Если бы так было, то они точно дали знать о себе за столько лет. С ними что-то случилось, вот и всё.

– Мы все так думали, – согласилась Лариса. – Но Элка постоянно твердит, что тётя Алла что-то знает и не говорит. Когда напивалась, она постоянно что-то бормотала Элле про то, что знала об изменах дяди Лёни. Мол, он сбежал с твоей матерью.

– Хватит! – Алексей вспылил так резко, что Лариса вздрогнула. – Моя мать никогда не изменяла, понятно? Они погибли, вот и всё. Тут и обсуждать нечего.

Он сразу пожалел о своём тоне и быстро добавил:

– Извини. Я просто… ну, сама понимаешь.

Лариса кивнула, слегка опустив голову. Несколько минут они сидели молча, глядя каждый в свою кружку. Наконец, Алексей нарушил тишину.

– Так что с Эллой? Ты что-нибудь знаешь?

– Я не знаю, что с ней, – Лариса пожала плечами. – Тётя Алла не хочет обращаться в полицию. У неё и так крыша едет, а сейчас вообще. Она и раньше была странная… – Лариса крутанула пальцем у виска. – А теперь, кажется, совсем умом тронулась.

– Так, может, к ней сходим? Узнаем, подавала она заявление или нет. Может, Элла как-то связывалась с ней. – Алексей говорил быстро, решительно, стараясь зацепиться хоть за какую-то возможность разобраться в ситуации. – Я так понял, Элка вообще с тех пор на связь не выходила, да?

– Да, она не звонила и не писала. В соцсетях тишина, мессенджеры тоже молчат. Последний раз заходила пару месяцев назад. Я каждый день смотрю… Ничего.

Алексей потёр лицо рукой, чувствуя нарастающее беспокойство.

– Ладно. Давай завтра сходим к её матери. Может, хоть что-то узнаем.

– Хорошо, – кивнула Лариса. – Встретимся около «Барачки».

– Значит, так и сделаем. Завтра.

Они коротко попрощались. Лариса проводила Алексея до калитки, и он направился домой, чувствуя, как неприятный осадок застревает в груди. Вопросов становилось только больше.

Фонарь.

Алексей пришёл домой, когда на улице уже начинало темнеть. Долгий день вымотал его, но мысли не давали покоя. Он решил покопаться в соцсетях, чтобы попробовать найти Эллу. Зайдя на её страницу, Алексей убедился, что последний визит был чуть больше двух недель назад. Никаких новых сообщений, ни лайков, ни комментариев. Он просмотрел весь список её друзей, уделяя особое внимание тем, чьи имена ему были незнакомы. Несколько человек показались подозрительными – чужие профили, пустые фотографии, странные статусы. В итоге Алексей просто отправил всем друзьям Эллы одинаковое сообщение с просьбой сообщить, если она выйдет на связь.

Покончив с этим, он поужинал и застелил кровать отца свежим постельным бельем. Потом принял душ, пытаясь смыть усталость и липкий осадок беспокойства. Спать хотелось невыносимо. Он улёгся на кровать и сразу уснул.

Алексей проснулся глубокой ночью, внезапно и резко, как от толчка. Пот покрывал его лоб и спину, прилипая к одежде. В комнате было душно, воздух казался застоявшимся. Он встал, открыл окно настежь, впуская холодный ночной ветер. Звуки с улицы казались слишком отчётливыми: шорох листвы, редкие щелчки древесных веток. Алексей задержал взгляд на тёмной улице, пытаясь различить хоть что-то в густой мгле. Город почти не освещался – фонари работали через один, и те горели еле-еле, как старые лампы на издыхании.

И всё-таки он заметил движение. Вдалеке по траве скользил слабый свет фонарика. Фигура двигалась медленно, целеустремлённо, будто что-то искала. Алексей решил, что это кто-то возвращается домой или, возможно, ищет потерянные ключи. Здесь, в Верхней Полянке, люди привыкли к темноте и брали с собой фонари.

Он продолжал смотреть, вдыхая в холодный воздух, и вдруг почувствовал странное беспокойство. Фигура остановилась. Фонарь опустился вниз, но его тусклый свет продолжал медленно кружить по траве. Алексей нахмурился. Теперь ему казалось, что человек стоит и смотрит прямо на него. Луч фонаря застыл на месте. Алексей сделал шаг в сторону, инстинктивно желая скрыться за шторой. Но шторы он выбросил. Вдруг свет фонарика неожиданно поднялся в вверх и ударил точно в его окно, ослепив Алексея.

Глава 2. День второй.

Давно не виделись, тёть Ал.

Алексей проснулся от того, что в окно бил яркий свет восходящего солнца. Он потянулся в кровати, чувствуя ломоту в спине после вчерашнего дня. Решил поваляться ещё немного и потянулся за телефоном. Зайдя на страницу Эллы, он увидел, что ничего не изменилось. Время последнего визита оставалось таким же, как и вчера. Ни сообщений, ни новых записей. «Надеюсь, у отца есть кофе.» – с надеждой подумал он, отбросив телефон в сторону и нехотя поднимаясь с кровати.

Он встал с кровати, чувствуя, как затекли ноги. Выйдя из спальни, Алексей увидел распахнутое настежь окно. Холодный воздух заполнил комнату, шевеля пыльные занавеси. И тут он вспомнил события прошедшей ночи. По спине пробежали мурашки. Он отчётливо помнил ту фигуру с фонариком, свет, ударивший в его окно. Но что было потом? Как он оказался в кровати? Воспоминания обрывались, оставляя ощущение нереальности.

Стараясь не думать о ночном происшествии, он шагнул ближе к окну чтобы закрыть его и замер. Оно выходило прямо на кладбище. В горле пересохло. Мысль о том, что кто-то ночью шатался среди могил, вселяла в него смутный ужас. Оно находилось прямо через дорогу и поэтому старые кресты и каменные плиты были хорошо видны. «Что вообще кому-то могло понадобиться поздно ночью на кладбище?» – обеспокоенно подумал он.

Чувство тревоги не отпускало. Алексей вытащил из шкафа банку растворимого кофе, вытащил из шкафчика кружку и залил кипятком. Напиток оказался горьким и неприятным, но он выпил его, не обращая внимания на вкус.

«Надо разместить объявление о продаже,» – напомнил он себе. Но, прежде чем это сделать, нужно было закончить наводить порядок. Алексей как человек, не любящий утруждать себя лишней работой, просто вытряхивал содержимое шкафов в мусорные пакеты. Он старался не разглядывать вещи – не хотелось предаваться воспоминаниям, копаться в личных вещах или фотографиях. К обеду он справился. Весь ненужный хлам оказался затолкан в пакеты, которые Алексей выставил у двери. Остались только мебель и те немногие вещи, которые могли пригодиться новому владельцу.

Было почти полдень, и Алексей понял, что ему пора идти. Они с Ларисой договорились встретиться у «Барачки». Алексей собрался, вынес мусорные пакеты на свалку и отправился пешком на другой конец города. Верхняя Полянка была маленьким городом. От «Центра» до «Барачки» через частный сектор можно было дойти минут за двадцать. Алексей решил не тратиться на такси, тем более что погода стояла приятная.

Придя на место, Алексей сел на лавку и написал Ларисе, что он уже на месте и ждёт её. Она ответила почти сразу, написав, что уже идёт.

«Барачка» выглядела всё так же, как и в его детстве. Ряды длинных домов, у каждой квартиры собственное крыльцо – как в тех американских фильмах, что он смотрел в детстве. Тогда это казалось крутым. Теперь он понимал, что эти времянки скоро развалятся, но их всё равно будут чинить, сколачивать и латать до тех пор, пока они не рассыплются окончательно.

Лариса подошла минут через пять. Алексей сразу заметил её яркие рыжие волосы, которые выделялись на фоне однотонных построек.

– Привет, – сказала она, чуть запыхавшись. – Ну что, пойдём?

Дорог здесь не было, только земляные тропинки, иссушенные солнцем. Пыль поднималась при каждом шаге, забиваясь в нос и оставляя привкус грязи на губах. Поднявшись по наружному крыльцу на второй этаж, Лариса постучала в дверь. Алексей стоял, облокотившись на перила, и смотрел вниз.

– Может, её вообще нет дома? – спросил он.

Лариса уже готовилась постучать снова, когда дверь вдруг резко открылась.

Перед ними стояла женщина с воспалёнными глазами и растрёпанными волосами. На ней был старый халат, неаккуратно запахнутый на худом теле. Её руки слегка дрожали, как будто она давно не спала.

– О-о-о, какие люди в Голливуде! – воскликнула женщина грубым голосом. – Лёшка, ты что ли к нам пожаловал? Смотри какой стал, солидный! – последнее слово она произнесла с преувеличенным пафосом, словно насмехаясь.