скачать книгу бесплатно
Капкан для лисицы
Ханна Ник
Данная повесть является (условно) продолжением трилогии – "Братец Апрель", "Что нельзя купить" ("Кукла") и "Капкан на "Медведя", только здесь главными действующими лицами предстают не Ольга и Вересков ("Медведь"), а те, что были второстепенными в предыдущих опусах – Ручьёв, Анна Васнецова и бывший бойфренд Ольги Кирилл Смирнов. Это небанальная история любовных отношений, криминала практически нет, но есть злободневный фон, а злободневный фон – это всегда немного криминал…
Ханна Ник
Капкан для лисицы
Глава 1. Конец зимы
1.
Ларсен
Первой сногсшибательной новостью поделилась, разумеется, Козлевская. Влетела в кабинет проектного отдела как тайфун – тщательно уложенные волосы растрепались, глаза и щеки горят… Дэн подумал: вот сейчас она выглядит весьма привлекательно. Наверное, потому, что естественно.
– Новость слышали? "Медведь" женился! О-фи-ци-аль-но!
– Бедные дамы, – хмыкнул чернявый Горовец, – Надолго они теперь облачатся в траур… если это все правда, конечно.
Козлевская бросила на ехидного Горовца уничижительный взгляд, приблизилась к окну.
– А вот же он! Он, собственной персоной! Улыбается, гляньте! Улыбается… во весь рот.
Да, на такое зрелище взглянуть следовало – обычно строгий, сосредоточенный, порой даже хмурый Вересков улыбался нечасто.
Даже Дэн привстал из-за своего стола.
Козлевская уже отпрянула от окна и теперь, порывшись в сумочке и достав лак для ногтей, начала с какой-то лихорадочной истеричностью их красить. Было отчего расстроиться – она ведь являлась дамой разведенной (и не старой, и не страшной) и определенно имела на "Медведя" виды. Впрочем, не только она, но и прочие незамужние дамы в "Стройгиганте" – начиная с двадцатилетних секретарш и заканчивая перезрелыми сорокапятилетними "ягодками". Конечно, не потому, что Вересков был так уж красив (он вовсе не был красив, лишь обаятелен – при желании очень обаятелен) да имел богатырское сложение. Словом, особыми внешними достоинствами сорокалетний "Медведь" не блистал, как не блистал и в качестве ловеласа. Правда, с женщинами любых возрастов был подчеркнуто вежлив, но столь же вежливо мог сделать (и делал нередко) внушение.
Впрочем, даже если б он был груб, или являлся прожженным бабником, или, как Горовец, обожал хлестнуть человека по больному острым словцом… все равно считался бы завидным женихом.
Гендиректор крупной строительной компании все-таки. Что там дамы, находящиеся в его подчинении? Наверняка виды на него имела и рыбешка покрупнее…
– Но вы, Галочка, не переживайте, – продолжал изгаляться Горовец, – Вот же перед вами обрусевший швед Денис Иванович Ларсен – и собой хорош, и непьющий, и некурящий, и с машиной, и с квартирой… и тридцать ему исполнилось совсем недавно. Чем не идеальный жених, а?
– Квартира у меня малогабаритная,– буркнул Дэн, – "Тачка" тоже не ахти, подержанная. И вообще я угрюмый, злой по характеру, убежденный холостяк, и зовут меня, к слову, не "Денис Иванович", а Дэннис Янович. Это так, к сведению.
Горовец одобрительно хмыкнул.
– Вот отбрил, а? Такого, Галинка, явно голыми руками не возьмешь…
Козлевская сделала вид, что речь вообще идет не о ней и, поджав губы, продолжала покрывать ногти ярко-малиновым лаком. В кабинете стало душновато.
Поскольку Дэн вообще не выносил неприятных химических запахов, особенно таких едких, как запах лака для ногтей, он распахнул форточку окна, у которого сидел, и вышел в коридор.
Где почти нос к носу столкнулся с Вересковым. Пробормотал извинение вкупе с приветствием.
Вересков ответил:
– Добрый день. Куда-то спешите, Дэннис Янович?
Дэн уловил в его глазах легкую усмешку, затем просто машинально посмотрел на правую руку Верескова. Сомнений не оставалось – на гигантском безымянном пальце красовалось тонкое золотое кольцо. Не перстень-печатка, а именно кольцо. Да Вересков и не носил перстней. И кольца этого – новехонького, вызывающе сверкающего,– Дэн на его руке определенно раньше не видел.
– Я слышал, вас поздравить можно, Вячеслав Сергеевич?
– Поздравить?– Вересков сдвинул брови. Не хмуро, скорее озадаченно. – Кто вам сказал? Хотя, есть новости, разносящиеся мгновенно…
Дэн кивнул.
– Именно.
Вересков хмыкнул.
– Что ж, за поздравление спасибо, конечно… но и о работе забывать не следует. Вы так и передайте этим поздравителям – моя женитьба не гарантирует моментальной индульгенции всем лодырям, прогульщикам и нарушителям дисциплины, – коротко усмехнулся и пошел дальше, но, пройдя пару шагов, обернулся, – Да, Денис, а вас я прошу зайти ко мне, – взгляд на часы. – Через сорок минут. Понимаю, проект, над которым вы сейчас работаете, еще не готов, но я хочу взглянуть, как продвигается дело.
– Да, конечно, – пробормотал Дэн. Вот что случается с теми, кто неосторожно встревает в личные дела шефа…
Позже он поинтересовался у рыжей Ирки, секретарши "Медведя" (та пересидела аж трех шефов, но болтали, всегда была неравнодушна к Верескову, еще до того, как он пробился в гендиректора) – кто же та счастливица, ставшая женой "Медведя"?
Ирка посмотрела насмешливо своими изумрудными глазами. Интересной, даже очень интересной она была девушкой, но неприступной. Ее муж владел двумя небольшими магазинчиками – продуктовым и бытовой химии, – и имел вид быка, готового поддеть на рога (или затоптать копытами) любого, кто бросит на его рыжее сокровище слишком уж наглый взгляд. Пожалуй, единственным человеком, перед которым он послушно склонял свою бычью шею, и являлась его хрупкая на вид, зеленоглазая супруга (живи она в Европе в Средние века, ее определенно за одни глаза спалили б на костре, не считая огненно-рыжей шевелюры, которая являлась таковой от природы).
– Вам действительно интересно знать? Скажу одно – "Медведь" никогда не возьмет "товарец с гнильцой". Уж это точно. Не тот человек.
– Но кто она хотя бы? – Ларсен обаятельно улыбнулся. Красота мужику, по большому счету, ни к чему (если он не голливудская супер-стар), но порой играет свою положительную роль. Особенно в общении с женским полом.
– Кто она? – переспросила Ирка, – Студентка. Обычная студентка. Педвуз заканчивает. Папа – заместитель гендиректора "Красного полотна", родной дядюшка – заслуженный художник. Скворешников фамилия, может, слышали? На мой взгляд, неплохой живописец… по крайней мере, не абстракционист.
Дэн поднапряг память. Да, что-то он слышал… краем уха. Что ж, многое становится понятным. "Золушку" с улицы "Медведь" в жены, безусловно, не взял бы.
– Ясно. Спасибо за информацию.
– Пожалуйста, – Ирина насмешливо улыбнулась, – Только что вам ясно? Ну, папа у нее – какая-никакая "шишка", ну дядя, в некотором роде… Только дело-то не в этом. Это так, вторично.
– А что же первично? – полюбопытствовал Дэн.
Взгляд изумрудных глаз секретарши слегка затуманился.
– Девочка-видение… Знаете такую старую песню?
– И что?
Ирина усмехнулась и пододвинула к себе текущую корреспонденцию, явно собираясь начать ее разбирать (и тем самым давая понять Ларсену – разговор окончен).
– Девочка-видение, девочка-мечта… Это она и есть. Мечта, – Ирина опять вскинула на Ларсена насмешливый взгляд, – Для "простых смертных" недосягаемая…
Кстати, вы-то как? Еще не способились найти себе невесту? А то могу порекомендовать…
– Спасибо, – пробормотал Дэн, – Как только сподоблюсь, не премину вас об этом известить.
Ирина фыркнула и отвернулась к компьютеру.
Позже, вспоминая разговор с ней, Ларсен так и не пришел к однозначному выводу – "девочка-мечта"… Смеялась она над ним или говорила серьезно?
Впрочем, "Медведь" действительно не был похож на того, кто предпочел бы "товарец с гнильцой". Он как раз был похож на того мужчину, который "наобум" не женится. И у женщин он – чего там? – пользовался популярностью, несмотря на отсутствие бесподобного обаяния Бельмондо и замашек Дон Жуана.
А может, именно поэтому?..
* * *
2.
Кирилл
– Да он пьян, похоже, – мужской голос. Довольно молодой.
– Я не слышу запаха спиртного, – женский. Низковатый и тоже молодой, – По-моему, он просто уснул. Неудивительно – фильм и на меня навеял скуку… Эй, милый мальчик, просыпайтесь, сеанс окончен!
Теплая (определенно не мужская) ладонь весьма фамильярно потрепала его по щеке, и Кирилл, наконец, окончательно проснулся.
На него в упор смотрели насмешливые ярко-синие глаза. В какой-то миг он решил, что все еще спит – девушка (или женщина? Он не сумел определить ее возраста – может, двадцать пять, а может, и все тридцать) была необыкновенно красива. "Почти как Ольга, – подумал он, но тут же поправился, – Нет, не Ольга. Ольга другая".
В красоте Ольги было больше нежности, красота же незнакомки являлась яркой, почти агрессивной.
Красота прекрасной, но недоброй феи из детской сказки. Кого-то вроде Снежной Королевы.
– Простите, – пробормотал Кирилл, и, машинально пригладив свои короткие волосы (настолько короткие, что в приглаживании они, собственно, и не нуждались), встал с кресла, немедленно оказавшись на полголовы выше красавицы.
Однако, она ухитрялась смотреть на него чуть свысока. Все с той же легкой усмешкой.
– У меня прощения просить не нужно, юноша, хоть вы и загородили проход своими длинными ногами. Но вот режиссер фильма, который вы благополучно проспали, определенно потребовал бы от вас,– смешок, – Сатисфакции…
Кирилл ощутил, что краснеет. Краснеет как пацан. И было отчего – незнакомка не просто являлась ошеломляюще красивой. Она была дорогой, несомненно. Ее элегантное пальто, тонкие перчатки, изящные сапожки – все являлось неброским, но отнюдь не дешевым. Кирилл посмотрел на маячившего рядом с ней плечистого мужчину… черт, да это ж Сашка Лебедев, бывший спецназовец, вместе с которым он когда-то работал в одном охранно-сыскном агентстве!
Однако… Лебедев слегка усмехнулся, поняв, что охраняемой им особе опасность со стороны этого парня, одетого как бедный студент (а Кирилл и являлся студентом и отнюдь не богатым) не грозит.
– Так вы провели бурную ночь, принц? – задала красавица очередной ехидный вопросец, и Кирилл почувствовал, что краснеет еще гуще.
– Я… дежурил. В супермаркете, на Моховой. В ночную смену.
Она удивленно приподняла брови.
– Понятно, да не совсем. Почему бы не отоспаться дома?
– Так он сейчас должен быть в политехе, на лекциях. Так, Кирюха? – снисходительно пробасил Лебедев.
Кирилл молча кивнул.
На лице без малейшего преувеличения прекрасной незнакомки отразилось еще большее удивление.
– Так вы, оказывается, знаете друг друга?
Кирилл слегка прокашлялся… и внезапно поймал себя на сильнейшем желании коснуться темных, волнистых, изысканно подстриженных волос красавицы. Да, определенно в ней что-то было… что-то, притягивающее, как мощный магнит.
И в то же время она могла обжечь. И сильно.
Впрочем, сейчас она была весьма доброжелательно расположена. Или ей было просто скучновато – Лебедев не принадлежал к тем мужчинам, что способны развлечь искушенную (а в том, что красавица очень искушенна, Кирилл ее сомневался) даму. Да и не это входило в его профессиональные обязанности.
– Мы когда-то вместе работали… – прокашливайся – не прокашливайся, а голос, все одно, звучит чуть хрипловато, – В "Фениксе".
Она неожиданно поморщилась. Или Кириллу это просто показалось? Словно упоминание о "Фениксе" ей было неприятно.
– Мир тесен, верно? Вас как зовут? Кирилл?
Он опять кивнул. Опять ловя себя на желании… точнее, уже нежелании. Явственном нежелании, чтобы незнакомка ушла. Впервые после расставания с Ольгой женщина вызвала у него что-то вроде смутного волнения.
Варя – не в счет. Варя, конечно, мила, но уж слишком проста и предсказуема. Как ни печально, но вспоминал он о ней лишь тогда, когда всерьез "подпирало". Варя не занимала его мыслей. А в сердце оставалась тоска по Ольге. Пусть уже не такая сильная, как полгода назад, но все же тоска.
И это, безусловно, по отношению к Варе было нечестно, учитывая ее явное неравнодушие к нему, Кириллу. Да, совсем нечестно.
– Кирилл… – незнакомка улыбнулась. Почти мечтательно. – Имя красивое, даже очень…
Ну, а я – Анна. Анна Васнецова.
Анна. Васнецова. Если б сейчас Лебедев дал ему под дых, Кирилл вряд ли почувствовал бы себя хуже.
Анна. Почему он сразу-то не допер, идиот? "Красивая стерва", так называл ее Давидов (разумеется, за глаза). Или просто – стерва.
("Шефу опять не до нас. Его требует к себе Ее Величество Стерва", тонкие губы презрительно кривятся.
И бас Смоленцева:
"Ладно тебе, Олежка, завидовать. Если б твоей любовницей была такая же красавица…"
" У меня жена – красавица, – сквозь зубы, - А связи с женами банкиров мне ни к чему. От этого больше головной боли, чем проку…")
Но, что бы ни болтали, факт оставался фактом – Анна Васнецова, законная супруга президента "Мега-банка" господина Зарецкого, давно (и прочно) являлась любовницей Сергея Ручьёва, руководителя охранно-сыскного агентства "Феникс". Агентства, где Кирилл проработал без малого год.
Формальной причиной его увольнения из "Феникса" являлось поступление в политехнический университет. Фактической же… об этом Кирилл предпочитал не вспоминать.
Впрочем, к Лебедеву Кирилл неприязни не испытывал. Лебедев не был замешан в той грязной авантюре, что отняла у Кирилла единственную, кого он любил.
– Все в порядке? – с синих глазах Анны мелькнуло легкое беспокойство, – Или это реакция на мою фамилию?
– Очень красивая фамилия, – пробормотал Кирилл первое, что пришло в голову. Сейчас они втроем уже направлялись к выходу из кинотеатра.
– Да, – Анна усмехнулась, – И знаменитая. Но мой папа, увы, все же не состоял ни в близком, ни в дальнем родстве с известным художником…
Не хотите выпить чашку крепкого кофе, Кирилл? Тут неподалеку очень приличное кафе, куда мы с Александром, собственно, и направляемся…
