скачать книгу бесплатно
БЕККИ. НЕ убегаю я через окна. Почему все шпионят за мной?
ТЕТЯ МОЛЛ. Миссис Ункифер видела, как ты болталась у «Зеркального лабиринта» с каким-то парнем из балаганщиков.
БЕККИ. Чего это миссис Ункифер выслеживала меня? У нее такая работа или как? Она думает, что я – нацистка?
ТЕТЯ МОЛЛ. Бекки, что ты делала в «Зеркальном лабиринте»?
БЕККИ. Ничего.
ТЕТЯ МОЛЛ. Что тебя туда влекло?
БЕККИ. Не знаю. Мне нехорошо. (Хватает еще один пончик, жадно ест).
ТЕТЯ МОЛЛ. Господи, Бекки. Что ты позволяла этому балаганщику?
БЕККИ. Он только дал мне сосиску в тесте.
ТЕТЯ МОЛЛ. Понятное дело, что дал!
ТЕТЯ ЛИЗ. Я не понимаю, что такого зачаровывающего во всех этих зеркалах. Увидев одно, считай, что увидела все.
ТЕТЯ МОЛЛ. Очнись, Лиззи! Ее интересовали совсем не зеркала!
БЕККИ (с набитым ртом). Ошень даше. Я луплу серкала.
ТЕТЯ ЛИЗ. Что?
БЕККИ. Я сказала, что люблю зеркала.
ТЕТЯ ЛИЗ. Неприлично говорить с набитым ртом.
БЕККИ. Ошень фкушный поншик.
ТЕТЯ МОЛЛ. Мы идем к доку Вольфу, прямо сейчас. Бекки, одевайся.
БЕККИ. Нет!
ТЕТЯ ЛИЗ. Молли, я не хочу, чтобы она шла к доктору. Ей нездоровится.
ТЕТЯ МОЛЛ. А к кому еще идти, когда нездоровится?
ТЕТЯ ЛИЗ. Ей станет хуже.
БЕККИ. Я больше не собираюсь раздеваться перед доком Вольфом догола! Скорее умру.
ТЕТЯ МОЛЛ. Не думаю я, Бекки, что док Вольф – единственный мужчина, который видел тебя голой.
БЕККИ. Меня сейчас вырвет.
ТЕТЯ ЛИЗ. Бекки, ты купалась голой в том карьере, как твоя мать[2 - Жизни и смерть Джесси, матери Ребекки, подробно изложена в пьесе «Лестригоны» (переведена на русский язык, в 2016 г. поставлена в г. Северске).]? Я же просила тебя держаться от карьера подальше.
ТЕТЯ МОЛЛ. Лиззи, проблема не в купании в карьере, и ты это знаешь. Проблема в том, что этот чертов балаганщик уехал, обрюхатив ее.
БЕККИ. Нет. Меня сейчас вырвет. Я не шучу. (Хватает и засовывает в рот следующий пончик).
ТЕТЯ ЛИЗ. Перестань! Хочешь задохнуться?
БЕККИ. Дыху ношом.
ТЕТЯ МОЛЛ. Ты занималась этим с балаганщиком, так?
ТЕТЯ ЛИЗ. Молли! Как тебе не стыдно.
ТЕТЯ МОЛЛ. Стыдиться надо ей. И ему за то, что он воспользовался ее наивностью. Сколько ему лет? Его надо арестовать.
БЕККИ. Я ничего не делала, и я всех ненавижу, и меня сейчас вырвет. (Распахивает дверь черного хода и убегает).
ТЕТЯ ЛИЗ. Бекки, нельзя выбегать на улицу голой.
БЕККИ (за сценой). Оставь меня в покое. Я блюю.
ТЕТЯ ЛИЗ. Вернись в дом и блюй в ночной горшок, как все нормальные люди.
ТЕТЯ МОЛЛ. Ничего она не делает, как нормальный человек.
ТЕТЯ ЛИЗ. А разве может быть иначе? Она упала на голову.
ТЕТЯ МОЛЛ. Проблема с ее головой другая. Внутри она пуста, как шарик для пинг-понга.
БЕККИ (возвращаясь). Бр-р-р-р! Как же там холодно.
ТЕТЯ ЛИЗ. Конечно, там холодно. Уже середина декабря, а ты одета, как девушка из гарема. Я принесу тебе плед с дивана (Уходит в соседнюю комнату).
ТЕТЯ МОЛЛ. Как ты могла позволить этому грязному балаганщику прикасаться к тебе?
БЕККИ. Ты же позволяешь это дяде Клиту.
ТЕТЯ МОЛЛ. Не так и часто. И потом, мы с дядей Клитом женаты.
БЕККИ. Ты хочешь сказать, до свадьбы вы с дядей Клитом этим не занимались?
ТЕТЯ МОЛЛ. Разумеется, нет.
БЕККИ. Вруша, вруша, тетя Хрюша.
ТЕТЯ МОЛЛ. И потом, это здесь совершенно не причем.
БЕККИ. Ханжа! Ханжа!
ТЕТЯ ЛИЗ (возвращается с пледом). Вот. Обернись. Иначе подхватишь пневмонию.
БЕККИ. Хорошо. Тогда умру, как моя мать, и меня больше никто не будет доставать.
ТЕТЯ МОЛЛ. Бекки, Господи, тебе еще нет и шестнадцати. Да что за девушки беременеют, когда им еще нет шестнадцати? И еще от балаганщика!
БЕККИ. Сколько лет было моей матери?
ТЕТЯ МОЛЛ. Речь не о твоей матери. Ты хочешь загубить свою жизнь? Ты думаешь, этот балаганщик вернется и женится на тебе?
ТЕТЯ ЛИЗ. Не выйдет она за какого-то балаганщика.
ТЕТЯ МОЛЛ. Лучше выйти за кого-то, и чертовски быстро, если ты не хочешь отправлять ее в Питтсбург, в приют для женщин, рожающих вне брака.
БЕККИ. Не поеду я ни в какой Питтсбург и не откажусь от своего ребенка.
ТЕТЯ ЛИЗ. Это убьет твою бабушку.
БЕККИ. Моя мать замуж не выходила, и это не убило мою бабушку.
ТЕТЯ МОЛЛ. Почти убило.
ТЕТЯ ЛИЗ. У твоего дяди Лью случится истерический припадок.
БЕККИ. Отлично. Надеюсь, он умрет.
ТЕТЯ ЛИЗ. БЕККИ!
БЕККИ. Да, надеюсь. Он постоянно меня шпыняет. А мне он не отец.
ТЕТЯ ЛИЗ. Поэтому ты это сделала? Чтобы позлить своего дядю Льюиса? Убить свою бабушку? Отправить меня и свою тетю Молл в дурдом?
БЕККИ. Мне нехорошо.
ТЕТЯ ЛИЗ. Мне самой нехорошо.
БЕККИ. Может, я просто наложу на себя руки и облегчу жизнь всем остальным?
ТЕТЯ МОЛЛ. Ты не хочешь отдавать своего ребенка, но готова наложить на себя руки? Странная у тебя какая-то логика.
БЕККИ. Нет у меня никакой логики. Я беременна и упала на голову.
ТЕТЯ ЛИЗ. Господи! Что же нам делать?
БЕККИ. Я не знаю, что ты собираешься делать. А я сейчас блевану в аквариум. (Исчезает в соседней комнате).
ТЕТЯ ЛИЗ. Что же нам делать, Молли?
ТЕТЯ МОЛЛ. Не спрашивай меня. Не я ее избаловала.
ТЕТЯ ЛИЗ. Как мы скажем маме? Как мы скажем Льюису? Он изо всех сил пытался быть ей хорошим отцом, а она его ненавидит, просто ненавидит. И что будет с этой бедной девочкой?
ТЕТЯ МОЛЛ. Не знаю, Лиззи. Этот чертов балаганщик сейчас, наверное, в пяти штатах от нас. Этого достаточно, чтобы побудить человека напиться.
ТЕТЯ ЛИЗ. Ты уже пьешь.
ТЕТЯ МОЛЛ. Да, и на то есть причина.
ТЕТЯ ЛИЗ. Может, мы скажем маме, что младенца оставили у нас под дверью.
ТЕТЯ МОЛЛ. Так мы можем сказать, что аист сбросил его в угольный бункер. Мама старая, но не дура. Может, нам поменять фамилию и уехать в Аргентину?
ТЕТЯ ЛИЗ. Не подавай Бекки идею. Что, что я сделала не так?
ТЕТЯ МОЛЛ. ТЫ ИЗБАЛОВАЛА ЕЕ!
ТЕТЯ ЛИЗ. Заткнись.
(ТЕТЯ МОЛЛ и ТЕТЯ ЛИЗ сидят, задумавшись).
БЕККИ (кричит за сценой). ТЕТЯ ЛИЗ, А ОРЕХОВОГО ПИРОГА НЕ ОСТАЛОСЬ?
ТЕТЯ МОЛЛ. Есть и светлая сторона. Может, она съест нас, и на том наши волнения закончатся.
ТЕТЯ ЛИЗ. Может, если мы снова уроним ее на голову, она придет в норму?
ТЕТЯ МОЛЛ. Боюсь, в обратную сторону это не работает.
ТЕТЯ ЛИЗ. Скорее всего, ты права. Пошла за пирогом.
(Тяжело поднимается и уходит за кулисы под гаснущий свет).
Картина 4
(Декабрь 1942 г. Вторая половина дня, парк. Курлычут голуби. Ярмарочный балаган давно уехал. На парковой скамье сидит АЛЬБЕРТ РИДИ, городской библиотекарь, кормит голубей, своих добрых друзей).
АЛЬБЕРТ. Гули-гули. Гули-гули-гули. Хорошие голуби. Толстые голуби. Прожорливые голуби. Гули-гули. (Бросает им кукурузу из пакетика, наблюдает за голубями. Появляется БЕККИ, в старом зимнем пальто, которое ей велико, смотрит на пустое место, где находился «Лабиринт», плачет. АЛЬБЕРТ из вежливости притворяется, будто не замечает ее присутствия, потом понимает, что должен что-то сказать). Ребекка? Что-то не так?
БЕККИ. Привет, мистер Риди. Нет, все хорошо.
АЛЬБЕРТ. А по-моему, что-то не так. Ты плачешь.
БЕККИ. Все у меня хорошо. (Смотрит на пустоту за скамьей, вытирает глаза, снова начинает плакать).
АЛЬБЕРТ. Милая, не надо. Не плачь. Не может все быть так плохо. (БЕККИ садится на скамью и рыдает). Если хочешь выговориться, я очень хороший слушатель. Это одно из моих считанных достоинств.
БЕККИ. Не думаю, что есть смысл говорить об этом, но все равно спасибо, мистер Риди.
АЛЬБЕРТ. Иногда, когда выговоришься, становится легче. Это общепризнанная мудрость, поэтому, если честно, доказывать тебе это не обязательно.
