скачать книгу бесплатно
РАФФИНГ. Вы очень хорошо говорите на английском.
МАРСИ. Моя мать была американкой. Я говорю на английском, немецком, французском и итальянском.
РАФФИНГ. Это впечатляет. Как столь одаренная молодая женщина оказалась здесь?
МАРСИ. Покойный муж миссис Рейвенскрофт дружил с местным священником, который, в свою очередь поддерживал самые добрые отношения с матерью-настоятельницей монастыря в Австрии, где я жила до переезда сюда. Им требовалась молодая женщина, которая могла бы обучать их дочь иностранным языкам и быть ей компаньонкой.
РАФФИНГ. Вы были монахиней?
МАРСИ. Нет. Я жила в монастыре, уйдя с одного места работы и не получив другое. Сестры очень тепло относились ко мне.
РАФФИНГ. А что вы делали раньше?
МАРСИ. Работала гувернанткой в Вене.
РАФФИНГ. Почему вы ушли с прежнего места работы?
МАРСИ. Необходимость в моих услугах отпала. Позволите мне уйти? Я очень устала.
РАФФИНГ. Я захочу поговорить с вами снова после того, как побеседую с остальными.
МАРСИ. Я уверена, что захотите. Прошу меня извинить.
РАФФИНГ. Мисс Клейнер?
МАРСИ. Да?
РАФФИНГ. У меня нет намерения оскорбить вас или расстроить. Я знаю, вам это трудно, но я всего лишь выполняю свою работу. Надеюсь, вы это понимаете.
МАРСИ. Могу я уйти?
РАФФИНГ. Да.
МАРСИ. Как мило.
(Она уходит и садится в тенях. РАФФИНГ стоит в задумчивости, когда под свет выходит МИССИС РЕЙВЕНСКРОФТ).
МИССИС РЕЙВЕНСКРОФТ. Я надеюсь, вы не сильно расстроили бедную Марси. Она такая трепетная, и это ужасное происшествие потрясло ее до глубины души. Святой Боже, вы посмотрите, как валит снег. Вам будет нелегко добраться сегодня домой, инспектор.
РАФФИНГ. Миссис Рейвенскрофт, как давно работает у вас мисс Клейнер?
МИССИС РЕЙВЕНСКРОФТ. Марси здесь шесть месяцев. (ДОЛЛИ выходит под свет и нервно смотрит на них). Думаю, шесть месяцев. Шесть месяцев, Долли?
ДОЛЛИ. Да, госпожа. Я не знаю, госпожа. Думаю, так.
РАФФИНГ. Вы находите ее работу удовлетворительной?
МИССИС РЕЙВЕНСКРОФТ. Пожалуй, да. Что тебе, Долли?
ДОЛЛИ. Вы хотите чая, госпожа?
МИССИС РЕЙВЕНСКРОФТ. Желаете чая, инспектор?
РАФФИНГ. Нет, благодарю. Мне ничего не нужно.
МИССИС РЕЙВЕНСКРОФТ. Нам ничего не нужно, Долли. Если только инспектор не хочет сдобную булочку.
РАФФИНГ. Она лишь удовлетворительная?
МИССИС РЕЙВЕНСКРОФТ. Нет, сдобы великолепные. Их печет миссис Френч.
РАФФИНГ. Я говорю о работе мисс Клейнер.
МИССИС РЕЙВЕНСКРОФТ. Нет, не думаю, что мисс Клейнер сможет испечь сдобные булочки. Правда, однажды она испекла изумительный штрудель. Она родом из Вены, знаете ли. Долли, ты помнишь штрудель Марси?
ДОЛЛИ. Да, госпожа. Помню. Очень липкий.
МИССИС РЕЙВЕНСКРОФТ. Может, желаете штрудель, инспектор?
ДОЛЛИ. У нас нет штруделя, госпожа.
МИССИС РЕЙВЕНСКРОФТ. Но я уверена, что Марси приготовит штрудель, если инспектор захочет его попробовать.
РАФФИНГ. Я не хочу штрудель, спасибо.
МИССИС РЕЙВЕНСКРОФТ. Премного благодарна вам за понимание, инспектор, потому что если честно, я не могу обещать, учитывая состояние Марси, что штрудель будет отменного качества. Тебе нужно что-то еще, Долли?
ДОЛЛИ. Нет, госпожа.
МИССИС РЕЙВЕНСКРОФТ. Тогда не стой здесь, как деревянный индеец, иди за сдобами. Нет, не надо, просто спросил у Марси, будут ли они с Гиллиан пить чай.
ДОЛЛИ. Да, госпожа. Благодарю, госпожа. (Уходит в тени).
МИССИС РЕЙВЕНСКРОФТ. Она действительно очень глупая.
РАФФИНГ. Я думал, она говорит на четырех языках.
МИССИС РЕЙВЕНСКРОФТ. Долли? Да она едва говорит на английском.
РАФФИНГ. Я про мисс Клейнер.
МИССИС РЕЙВЕНСКРОФТ. Так бы сразу и сказали, инспектор, а то ходите вокруг да около. Ее отца лошадь лягнула в голову.
РАФФИНГ. В Вене?
МИССИС РЕЙВЕНСКРОФТ. Нет, на конюшне. А-а, вы опять про Марси. Не уверена, что ее родители держали лошадей. Ее отец, кажется, был художником. Она – милое существо, но у меня то и дело возникает ощущение, что она слабоумная. Я про Долли. Марси – та не слабоумная, говорит на четырех языках. Разумеется, мой муж был лингвистом в Оксфорде, да только особым умом не отличался. Но Марси действительно умная женщина. Мне нравится, когда женщина образованная, во всяком случае, в разумных пределах.
РАФФИНГ. Случалось ли вам выражать недовольство поведением мисс Клейнер?
МИССИС РЕЙВЕНСКРОФТ. Моя дочь очень к ней привязалась. Она оказалась хорошей учительницей и превосходной компаньонкой. Так что не могу сказать, что у меня были для этого серьезные причины.
РАФФИНГ. Я чувствую, вы чего-то недоговариваете.
МИССИС РЕЙВЕНСКРОФТ. Я на эти выходные собиралась в Лондон, а из-за случившегося мне пришлось отменить поездку.
РАФФИНГ. И вы вините в этом мисс Клейнер?
МИССИС РЕЙВЕНСКРОФТ. Нет, я ни в чем не виню Марси.
РАФФИНГ. Как давно работал у вас Патрик?
МИССИС РЕЙВЕНСКРОФТ. С тех самых пор, как мерин лягнул Бемиса в голову. Отца Долли. После этого он стал всем говорить, что он – сын королевы Виктории от Джека-Потрошителя. Нам пришлось его пристрелить. Мерина. Избавили от мучений. Что это за жизнь для жеребца. Бемиса поселили на чердаке и взяли Патрика. Лет десять или одиннадцать тому назад Я помню, снег шел и тогда.
РАФФИНГ. И какие у Патрика были обязанности?
МИССИС РЕЙВЕНСКРОФТ. Кучер, конюх, лакей, ремонтник, садовник. Он замечательно ухаживал за моим фикусом. Хотите на него взглянуть.
РАФФИНГ. Как я понимаю, рукастый был парень?
МИССИС РЕЙВЕНСКРОФТ. Да, за что бы ни брался, работа у него спорилась.
РАФФИНГ. Вам никто не говорил о его недостойном поведении в отношении других наемных работников?
МИССИС ФРЕНЧ (выходит под свет). Извините, мадам, можно ставить мясо?
МИССИС РЕЙВЕНСКРОФТ. Вы останетесь на ужин, инспектор?
РАФФИНГ. Нет, благодарю вас.
МИССИС РЕЙВЕНСКРОФТ. Да, ставьте миссис Френч. Чувствую, нам всем очень скоро мясо понадобится.
МИССИС ФРЕНЧ. Да, мадам. (Смотрит на РАФФИНГАм уходит в тени).
РАФФИНГ. Так было такое?
МИССИС РЕЙВЕНСКРОФТ. Было что?
РАФФИНГ. Вы подозревали, что Патрик мог недостойно вести себя по отношению к другим работникам? Точнее, работницам.
МИССИС РЕЙВЕНСКРОФТ. Он был обаятельным молодым человеком. Как я понимаю, Долли в него влюбилась, но она невероятно глупа. Разумеется, ничего серьезного не было, я в этом совершенно уверена.
РАФФИНГ. Но мы говорим о красивом, здоровом молодом мужчине двадцати восьми лет от роду. Такому просто необходима женская компания.
МИССИС РЕЙВЕНСКРОФТ. Так он был весьма популярен среди девушек в деревне, но мне никто и никогда не говорил, что даже там он набрасывался на женщин, не говоря уже о моем доме. Такому красавчику не было никакой необходимости брать что-то силой. Но если бы до меня дошли такие слухи, я бы незамедлительно вызвала его на ковер.
РАФФИНГ. Что произошло в ночь его смерти?
МИССИС РЕЙВЕНСКРОФТ. Я пошла спать около десяти часов. Минут двадцать почитала, Байрона или Россетти, что-то фривольное. Способствует приятным снам. Потом выключила свет и сразу отрубилась. Эта особенность у меня с детства, всегда бесила моего мужа. Какое-то время спустя меня разбудил шум в коридоре. Я надела халат, вышла из спальни и обнаружила Марси на верхней лестничной площадке, а бедный Патрик лежал внизу, словно тряпичная кукла. Я позвала миссис Френч, спустилась вниз, но бедный Патрик уже умер. У меня сложилось впечатление, что сломал шею. Я послала Долли за доктором, и я уверена, он может подтвердить…
РАФФИНГ. Да, я говорил с доктором. И что рассказала вам о происшествии мисс Клейнер?
МИССИС РЕЙВЕНСКРОФТ. Сначала она ничего не говорила. Стояла столбом на верхней площадке. Потом из своей комнаты вышла Гиллиан. Марси загородила ей путь, чтобы Гиллиан не увидела Патрика, но Гиллиан увидела, и очень расстроилась. Ей только семнадцать, а зрелище было жуткое: свернутая шея, пустые глаза, уставившиеся в потолок… Конечно, у Гиллиан началась истерика. Тогда Марси увела мою дочь в ее спальню. Я оставила миссис Френч внизу, а сама пошла к Гиллиан.
РАФФИНГ. Вы спросили Марси, что случилось?
МИССИС РЕЙВЕНСКРОФТ. Она сказала, это был несчастный случай.
РАФФИНГ. Она не упомянула о том, что Патрик набросился на нее?
МИССИС РЕЙВЕНСКРОФТ. При Гиллиан – нет. Сказала позже, когда мы были вдвоем.
РАФФИНГ. И что она вам сказала?
МИССИС РЕЙВЕНСКРОФТ. Она сказала, что Патрик пытался затолкнуть ее в спальню, она сопротивлялась, вырвалась, побежала, он догнал ее на верхней лестничной площадке, в схватке с ней потерял равновесие и упал вниз. Боюсь, это все, что мне известно.
РАФФИНГ. Вы поверили в услышанное от нее?
МИССИС РЕЙВЕНСКРОФТ. Не видела оснований не верить. А вы не поверили?
РАФФИНГ. Но, по вашим же словам, вы и представить себе не можете, чтобы Патрик напал на женщину.
МИССИС РЕЙВЕНСКРОФТ. Дело в том, что от Патрика, когда я его нашла, пахло спиртным. Все знали, что он время от времени прикладывался к бутылке, и я предупредила его, что выгоню, если он будет пить на работе. После этого никогда не видела его выпившим. И вот что мне очень даже понятно. Трезвыми люди никогда не позволили бы себе такое, что вытворяют под влиянием алкоголя. А Марси молодая и очень красивая. Конечно же, вы это заметили.
РАФФИНГ (после короткого раздумья). Я могу перемолвиться парой слов с вашей дочерью?
МИССИС РЕЙВЕНСКРОФТ. Мне бы этого не хотелось. Она до сих пор сама не своя.
РАФФИНГ. Я должен опросить всех, кто находится в доме, и чем раньше, тем лучше.
МИССИС РЕЙВЕНСКРОФТ. Хорошо. Раз должны, значит, должны. Но будьте с ней поделикатнее. Она такая хрупкая. Вы постараетесь говорить с ней мягко? Я вижу, что вы человек добрый.
(ГИЛЛИАН выходит под свет. МИССИС РЕЙВЕНСКРОФТ проплывает мимо нее, они переглядываются, МИССИС РЕЙВЕНСКРОФТ уходит в тени).
РАФФИНГ. Мисс Рейвенскрофт, можете вы рассказать мне, что произошло прошлой ночью?
ГИЛЛИАН. Патрик умер.
РАФФИНГ. Да, но что вы слышали, что видели?
ГИЛЛИАН. Они вам не сказали?
РАФФИНГ. Я поговорил с вашей матерью и мисс Клейнер, но мне нужно выслушать каждую из вас.
ГИЛЛИАН. Почему? Вы думаете, они лгут?
РАФФИНГ. Это правило, которому я должен следовать.
ГИЛЛИАН. Но почему?
