Мальстрем / Maelstrom

ВИРДЖИНИЯ. Ох, Эдди, ты такой привлекательный, потому что гений, красивее даже зазывалы на ярмарке.

ПО. Да, творческому человеку лучше всего сочетать в равных долях качества гения и шарлатана, как у Бога.

ВИРДЖИНИЯ. Бог тоже гений?

ПО. Бог – творец, и любой творец может стать Богом. Мы превращаем себя в Бога посредством творения, а это средство, с помощью которого мы соединяем вместе воспоминания о прошлом существовании, когда мы были Богом, или частью Бога, или, по меньшей мере, персонажем в пьесе, имеющей больше смысла, чем эта.

ВИРДЖИНИЯ. Ох, Эдди, это так глубоко, какая жалость, что кошки здесь нет и она не слышит тебя. Почему бы тебе не прийти в постель? Уже очень поздно, и Мадди опять задремала в своем кресле-качалке.

ПО. Я должен это закончить, прежде чем лечь спать.

ВИРДЖИНИЯ. Но я думала, ты уже поставил последнюю точку в истории Мэри Роджерс.

ПО. Поставил, но сегодня газеты сообщили, что миссис Лосс, женщина, к которой она могла идти, когда ее убили, сама найдена убитой своими сыновьями в кустах американского лавра.

ВИРДЖИНИЯ. Своими сыновья? Но это ужасно.

ПО. Нас пожирают наши собственные создания. И ее сыновья могут рассчитывать на более мягкий приговор, если скажут, что в действительности произошло с Мэри Роджерс.

ВИРДЖИНИЯ. Так это же хорошо.

ПО. Для меня – нет. «Тайна Мари Роже» печатается с продолжением, опубликована половина, раскрывается преступление в последней части, но, если откроются новые вещественные доказательства и возникнет нестыковка с уже написанным мною, тогда великий детектив, мсье Огюст Дюпен, он же Эдгар Аллан По…

ВИРДЖИНИЯ. Ты будешь выглядеть, как законченный идиот.

ПО. Очень может быть, да.

ВИРДЖИНИЯ. Ох, дорогой. Так что ты собираешься делать, Эдди?

ПО. Я должен точно знать, что заканчивается история правильно. Я должен найти убийцу. Давай разгадаем преступление.

ВИРДЖИНИЯ. Ну, хорошо.

ПО. Маленький колокольчик звенит над дверью табачного магазина… (Колокольчик звенит, входит МЭРИ). А несколько дней спустя раздутые останки молодой девушки вытаскивают из воды.

МЭРИ. Добрый вечер, мистер По. Чем сегодня заняты?

ПО. А теперь давай рассмотрим возможные версии. Первая, банда хулиганов убила ее. Вторая, отвергнутый кавалер убил ее. Третья… (Колеблется, смотрит на МЭРИ, которая снизу смотрит на него). Мне нужно выпить.

(Надевает плащ, который берет за правой дверью наверху, тогда как МЭРИ уходит через правую дверь внизу).

ВИРДЖИНИЯ. Эдди, ты обещал, больше никакой выпивки.

ПО. Да, но тогда я был пьян. Нет, все нормально. Я иду за сигарой.

АНДЕРСОН (идет к правой двери внизу, как и прежде). Мэри? Мэри, подожди.

(Уходит вслед за МЭРИ).

ПО. В свое время я часто бывал в табачном магазине, где работала Мэри Роджерс. Хочу задать несколько наводящих вопросов. У меня есть ум, который я иной раз использую, когда все остальное не дает результата. Только этого достаточно, чтобы выделить меня среди общей массы.

ВИРДЖИНИЯ. Не ходи, Эдди. Час поздний. Возвращайся в постель и обними меня. После твоего ухода здесь так темно и одиноко.

(Начинает кашлять).

ПО. Я должен продолжить поиски правды. Великий детектив должен знать все.

ВИРДЖИНИЯ. Тогда я пойду с тобой.

ПО (подходит, чтобы обнять ее). Ты всегда со мной, милая, и всегда будешь, но сейчас ты должна остаться здесь, чтобы приглядывать за Мадди, похрапывающей в кресле-качалке, а не то она снова свалится на голову. И еще тебе нужно поглаживать Катарину, которая очень скучает без тебя.

ВИРДЖИНИЯ. Но я хочу выйти в ночь. Я люблю ночь.

ПО. Ты знаешь, что тебе нельзя. Влажный воздух вреден для твоих легких. И собирается гроза.

ВИРДЖИНИЯ. Такое ощущение, что ты постоянно уходишь от меня. Ты знаешь, что такое жизнь, Эдди? Человек, которого ты любишь, уходит за дверь, и однажды не возвращается. Вот что такое жизнь.

ПО. Меня ты скоро увидишь, любовь моя. Обещаю. Я разрешу эту головоломку и вернусь к тебе с триумфом. Спи. Я ненадолго.

(Он целует ее и открывает левую дверь наверху. Гроза. Ветер прижимает ночную рубашку ВИРДЖИНИИ к ее телу. ПО уходит, закрывая дверь за собой).

ВИРДЖИНИЯ. Ладно. Буду спать с кошкой. Эй, киска. Где ты, Катарина? Мне очень холодно, и Эдди скоро вернется домой, и все обещания – ложь.

(Падающий на нее свет меркнет, и она грустно поет):

Оттого и случилось когда-то давно,В королевстве приморской земли,—С неба ветер повеял холодный из туч,Он повеял на Аннабель-Ли…3

(ПО, пьяный, шатаясь, с бутылкой в руке, выходит в круг света под уличным фонарем, тогда как ВИРДЖИНИЯ продолжает петь в темноте. В овальной раме теперь ОССИАН и ЧАРЛИ КЕЛЛЕНБАРАК).

ВИРДЖИНИЯ (поет):

И родные толпой многознатной сошлисьИ ее от меня унесли,Чтоб навеки ее положить в саркофаг,В королевстве приморской земли.

ПО. Поиски правды – это цель, но предполагать мотив бессмысленно. Зло не нуждается в мотиве. Только один человек может разгадать это ужасное преступление: способный вообразить, что совершил его сам. И все это время она терпеливо ждет моего возвращения домой, поглаживая кошку. Доверяет мне, верит в меня. Я поклялся оставаться трезвым и трудолюбивым, получая деньги от кретинов, чтобы редактировать чушь, написанную другими людьми, а потом, устав от покровительства тех, у кого мозги уже высохли, я позволяю себе маленький стаканчик хереса, и все мои обещания идут прахом. Моя жизнь – раздутая мистификация. Я живу в постоянном ужасе – Просперо, заточенный в островном лабиринте, который сам и создал. Любимое превращается в отвращение и разложение. Я несу беду на плечах, уродец, порожденный двумя умершими актерами.

(ДЖУНИУС БРУТУС БУТ, пьяный актер, выскакивает в круг света, хватает По за грудки, начинает декламировать, с закатыванием глаз, театральными жестами, варьированием громкости):

БУТ (декламирует):

Как-то в полночь, в час угрюмый, полный тягостною думой,Над старинными томами я склонялся в полусне,Грезам странным отдавался…

(Трясет ПО из стороны в сторону).

Вдруг неясный звук раздался,Будто кто-то постучался —постучался в дверь ко мне.«Это, верно, – прошептал я, —гость в полночной тишине,Гость стучится…[4]

(Замолкает и принюхивается).

Это я пернул? Или я? Неважно. Знаешь, По, ты напрасно тратишь время, вычитывая эти журнальные помои. Такой человек, как ты, нужен театру.

ПО. По моему разумению, театр прекрасно обходится без меня.

БУТ. Послушай меня. Я, Джуниус Брутус Бут, величайший актер этого и любого другого времени, заявляю, что Эдгар По должен полностью посвятить себя написанию пьес, чтобы спасти Западную цивилизацию от дурно пахнущего ведра гнили, которое ныне выдается за американскую драму.

ПО. Мои родители были актерами. Театр убил их обоих.

БУТ. Разумеется, убил. Театр убивает всех. Тем не менее, это у тебя в крови. Профессия Шекспира. Самая благородная из всех.

ПО. Я нахожу театр крайне расстраивающим и абсолютно бесполезным.

БУТ. Да. В этом вся его прелесть.

(Пьет из бутылки ПО).

ПО. Кружить по сцене, как идиот, в гротескной, плохо сшитой одежде, произносить помпезные глупости, написанные за деньги пьяными мертвецами перед толпой хихикающих невежд… Как вы можете это выносить? Вы – интеллигентный человек, когда трезвый. Разумеется, трезвым вы не бываете. Почему вы подвергаете себя такому унижению?

ФОРРЕСТ (пошатываясь, выходит в круг свете и падает лицом вниз, великий актер ЭДВИН ФОРРЕСТ, главный соперник БУТА и основной собутыльник). Я говорю то же самое. Бросай это, Бут, уходи в таксидермию.

БУТ. И это говорит Эдвин Форрест, самый вонючий из всех этих визжащих обитателей декораций в этом жалком шоу уродов, которое именуется американских театром.

ФОРРЕСТ. Увы, сэр, я уступил этот титул вам, давным-давно.

БУТ. Чушь собачья! По, ты видел, как этот бесстыжий самозванец рыщет по сцене. Разве от его мерзкого визжания и кошачьих криков по твоей коже не ползли мурашки отвращения? Не говоря уже о допотопной манере игры.

ФОРРЕСТ. И это говорит человек, который ни разу в жизни не выходил на сцену трезвым.

БУТ. А вот это, сэр, наглая ложь. Однажды я вышел на сцену трезвым, если не ошибаюсь, в тысяча восемьсот тридцать седьмом году. Я знаю, это случилось во вторник, где-то в Огайо или в другом чертовом дурдоме для тупорылых охотников на белок. Одна актриса, решив, что я отверг ее любовные притязания, в приступе праведного гнева или в силу своего поганого характера вылила остатки моей огненной воды в сортир, и мне пришлось выходить на сцену, вооруженным только моим остроумием, ситуация, которая с тобой не возникнет никогда, потому что ума у тебя не больше, чем у вареной брюквы.

ПО. Мне часто снится театр, я заблудился в лабиринте трагикомичного готического фарса. В моем сне театр горит. Это последний день поэта, кричу я, стоя босиком на столе и прижимаю к себе кальян, окруженный языками пламени, тогда как на самом деле я обречен писать дешевую прозу под известным всем псевдонимом Мармадьюк Хаммерхед. Я выгляжу, как Мармадьюк Хаммерхед?

БУТ. Думаю, однажды я сыграл это в Вунсокете. Паршивый второй акт.

ФОРРЕСТ. Все вторые акты паршивые. Я всегда пропускаю второй акт.

ПО. И спектакль не теряет смысл?

ФОРРЕСТ. Будь в театре смысл, кто бы туда ходил?

БУТ. А кто нынче ходит?

ПО. Боюсь, я опять вхожу в диссоциативную фугу. Когда мы добрались до набережной, лил сильный дождь. Жаль, что вы не видели те яйца. Она сейчас зашивает мои штаны. Мой шедевр запечатлеет хронику подъема на луну обанкротившегося ремонтника кузнечных мехов. Это будет настоящий прорыв в американской литературе. Лонгфелло и его заплесневелые коллеги будут прокляты! Но какой смысл? Ты или писатель, или кто-то еще. Не можешь быть и тем, и другим, а между ничего нет. Почему мы здесь?

ФОРРЕСТ. Именно это я хочу знать.

БУТ. Я из принципа отказываюсь философствовать, пока мне не удается перейти в более-менее бессознательное состояние.

ПО. Есть же причина, по которой я пришел сюда. Что это за место?

ФОРРЕСТ (всматривается в окно над кушеткой в форме гроба). Вроде бы это табачный магазин.

ПО. ТАБАЧНЫЙ МАГАЗИН! ЭВРИКА! (БУТ и ФОРРЕСТ зажимают уши и покачиваются, неприятно удивленные этим неожиданно громким криком). Я должен разгадать эту головоломку. (Начинает барабанить в дверь справа). РЕЙНОЛЬДС! РЕЙНОЛЬДС!

ФОРРЕСТ. Обязательно так громко кричать?

ПО. Помогите мне, черт побери. Я должен пролить свет на случившееся.

БУТ. А выпивка там есть?

ПО. Я в этом более чем уверен.

БУТ (барабанит в дверь вместе с ПО). РЕЙНОЛЬДС! РЕЙНОЛЬДС!

ФОРРЕСТ (присоединяется к ним, тоже кричит). РЕЙНОЛЬДС! ВЫХОДИ ОТТУДА И СРАЗИСЬ, КАК ЖЕНЩИНА, ЖАЛКИЙ ХОРЕК, ДУШИТЕЛЬ КУРИЦ! И ЗАХВАТИ С СОБОЙ ВЫПИВКУ! РЕЙНОЛЬДС!

ПО. Подождите. Я могу разобраться в этом, использую псевдо-криптографический нео-силлогизм. Логика сверхразума всегда возьмет верх.

ФОРРЕСТ. В этой вселенной?

БУТ. Не в Америке.

ПО. Давайте выстроим факты. В мае Мэри Роджерс навестили в ее табачном магазине Вашингтон Ирвинг, Генри Уодсворт Лонгфелло, труппа итальянских акробатов и семейство дрессированных пингвинов. Вскоре ее находят мертвой. В сентябре самоубийство ее возлюбленного, Даниэля Пейна. В марте я напиваюсь с Чарльзом Диккенсом и профессором Рубадабом и развиваю идею романа «Барнеби Радж». В 1843 г. начинает печататься с продолжением, в трех номерах, «Тайна Мари Роже». Трах, бах, будет швах. Я должен исписать спину ямбическим стихом, но почему слова продолжают выпархивать из моих ушей, как летучие мыши? (Барабанит в дверь). РЕЙНОЛЬДС!

БУТ. Мы определились с тем, кто такой Рейнольдс?

ФОРРЕСТ. Я так не думаю, но с другой стороны, кого это волнует?

ПО. Тихо! Вы слышали? Шум внутри.

ФОРРЕСТ. Бут опять пернул.

БУТ. Даже Бард пускал голубков после сосисок с тушеной капустой.

ПО (яростно колотит в дверь). РЕЙНОЛЬДС! РАДИ ВСЕГО СВЯТОГО, МОНТРЕЗОР! РАДИ ВСЕГО СВЯТОГО!

(Слышны громкие шаги, дверь распахивается, на пороге АНДЕРСОН с дробовиком в руках).

АНДЕРСОН. И ЧТО ТУТ, ЧЕРТ ПОБЕРИ, ПРОИСХОДИТ?

ПО. Рейнольдс? Это вы, Рейнольдс? Подождите. Вы – не Рейнольдс. Вы – Андерсон, владелец табачного магазина. Что вы сделали с Рейнольдсом?

АНДЕСОН. Не знаю я никакого Рейнольдса, и если вы не прекратите этот шум, я вызову полицию.

ПО. Да, вызывайте полицию. Я уверен, они заинтересованы в установлении личности убийцы Мэри Роджерс.

АНДЕРСОН. По? Это вы?

ПО. Я в этом сомневаюсь, но все возможно.

АНДЕСОН. Извините, я вас не узнал.

ПО. Это нормально. Я сам редко себя узнаю.

АНДЕРСОН. Странно, что вы упомянули Мэри Роджерс, потому что я как раз пытался поговорить с ней.

ФОРРЕСТ. Вам бы повело гораздо больше, будь она жива.

АНДЕРСОН. Это так, но я воспользовался услугами миссис Элен Уитмен, прекрасной поэтессы-провидицы, чтобы вызвать призрак погибшей девушки. Меня очень огорчила смерть Мэри. Желаете присоединиться к нам?

БУТ. Нам там нальют?

ФОРРЕСТ. Скорее да, чем нет.

БУТ. Меня это устраивает. Выпьем за упокой ее души, друзья мои. Эврика!

(Влетает в дверь справа, за ним – ФОРРЕСТ, далее ПО. АНДЕРСОН закрывает дверь. Свет медленно меркнет на улице и зажигается в магазине. На самом деле, войдя в правую дверь, они проходят за стеной, которая за аркой, и входят в дверь слева… Мы слышим пение ВИРДЖИНИИ).

ВИРДЖИНИЯ (поет):

Половины такого блаженства узнатьСерафимы в раю не могли,—Оттого и случилось (как ведомо всемВ королевстве приморской земли)…4

(Необычный синий свет падает на ЭЛЕН УИТМЕН, провидицу и поэтессу, очень красивую, в подсобке табачного магазина, когда ВИРДЖИНИЯ заканчивает петь, а БУТ, ФОРРЕСТ, ПО и АНДЕРСОН входят в левую дверь и застывают, пораженные неземной красотой сивиллы, залитой синим светом. Теперь МАДДИ – лицо в овальной раме).

ВИРДЖИНИЯ (поет):

Ветер ночью повеял холодный из тучИ убил мою Аннабель-Ли.

ЭЛЕН. Мертвые не знают покоя. Их души мятущиеся. Я ощущаю их дыхание на моем лице. (ОНА смотрит в глаза ПО). Этой ночью мертвые рядом с нами.

АНДЕРСОН. Миссис Уитмен, позвольте мне представить вам Эдвина Форреста, Джуниуса Брута Бута и Эдгара…

ЭЛЕН (вскрикивает и прижимает руку к сердцу). А-А-А-А-АХ! Мы должны начать. Души теряют терпение.

АНДЕРСОН. Хорошо. Начинаем. Садитесь, пожалуйста. Садитесь.

БУТ (отталкивает ФОРРЕСТА, чтобы сесть рядом с очаровательной ЭЛЕН). Я сяду рядом с миссис Уитмен.

ФОРРЕСТ. Я первым подошел к этому стулу.

БУТ. Сядь там.

ФОРРЕСТ. Я хочу сесть здесь.

ЭЛЕН (на мгновение словно выходя из транса, обычным голосом). ВОТ ЧТО, ПРОСТО СЯДЬТЕ И ЗАТКНИТЕСЬ. (Они садятся, ПО рядом с ЭЛЕН, их лица неестественно синие. ЭЛЕН вновь как бы в трансе). Я вызываю из земли мертвых душу Мэри Роджерс. Мэри? Ты здесь, Мэри?

ЭЛИЗА (меланхолический голос из темноты). Я потеряла всех моих детей.

ЭЛЕН Мэри? Это ты?

ЭЛИЗА. Генри, Эдди и Розали, все мои красотульки, оставленные на холоде.

АНДЕРСОН. Это не Мэри.

ПО. Мама?

(Призрак ЭЛИЗАБЕТ ПО появляется из теней арки. Говоря, она печально танцует).

ЭЛИЗА. Я была прекрасной Элизабет По. Я украшала сцены мрачных и унылых театров от Бостона до Саванны. Я была такой нежной и миниатюрной, все души во мне не чаяли. Я родила троих детей, Генри, Эдгара и Розали, и очень всех любила, но их папуля отбыл на луну, и я умерла, и моих детей разбросало по миру. Бедные, потерпевшие крушение существа. Их утянуло в темноту водоворота.

ПО. Мама, это ты, да? Господи, ты была совсем ребенком.

ВИРДЖИНИЯ (поет, где-то вдалеке):

И, любовью дыша, были оба детьмиВ королевстве приморской земли…

ЭЛИЗА. Мы были детьми, но знали достаточно, чтобы в темноте обращаться в прекрасного зверя о двух спинах. Говорили, что это убило меня, но мне нравилось то, что мы делали в темноте. Твой отец был сыном известного промышленника в Балтиморе, на заводе которого изготавливалось прядильное оборудование. Я вышла на сцену в спектакле «Тайны замка», мистической мелодраме, в возрасте девяти лет, и меня очень хвалили за роль Маленькой озорницы в Филадельфии, городе, где знаменитый колокол с трещиной. Меня всегда называли идеальной, хотя иной раз мне приходилось играть за вечер трех нелепых персонажей. Ну что ты такой грустный, Эдди? Печаль – это глупость, такая же, как и любовь, и нет ничего более прекрасного на свете, чем рассказывать сказки в темноте. Но теперь я заточена в гробу, в моей безымянной могиле у кладбищенской стены, месте, уготованном обозленными священниками для актеров и других потерянных душ, чтобы не растлевать добропорядочных мертвых соседством с искусством. Черви и я рассказываем другу дружке истории, и разыгрываем яковетинские пьесы, и я тревожусь о моих бедных детках. Тебя взяли к себе хорошие, богатые люди, так, дорогой?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Профессор Фетер и доктор Тарр – персонажи рассказа Эдгара Аллана По «The System of Doctor Tarr and Professor Fether», который в русских переводах стал называться «Системой доктора Смоля/Дегота/Смолла и профессора Перро/Перрье/Перье». В пьесе можно обойтись без «говорящих» фамилий.

2

Здесь и далее стихотворение Эдгара Аллана По «Аннабель Ли» в переводе Константина Бальмонта.

3

Квакуши – Frogpondians, дословно, лягушки в пруду. Отсылка к знаменитому Лягушачьему пруду в Бостоне и бостонским поэтам, отношения которых к По оставляли желать лучшего.

4

«Стихотворение Эдгара Аллана По «Ворон» в переводе Константина Бальмонта.