скачать книгу бесплатно
– Да перестаньте! Шутите? Что, правда убийство?
– Возможно.
– Круто!
– Дегенерат! – тихо ругнулся Грингольц.
Все остальные «свидетели» говорили примерно одно и то же: видели, как падал под поезд; ужас; наверно, был пьян или самоубийца; нет, кажется, никого рядом не было, а может быть, и был кто-то, не запомнили, но, скорее всего, никто его не толкал, просто так получилось, несчастный случай.
«Что же это такое?! – психовал Гриша. – Никто ничего не видел! Я один?.. Ну нет. Никто – ничего, а я что, самый умный? Мне лишние разговоры с полицией не нужны. Да и с другими персонажами тоже. Я где должен был ждать этого чертова Бакатина? Наверху, в машине! А что, спрашивается, я здесь делал? Кому теперь объяснишь? Ну нет, мне моя шкура дорога! Я, как положено, ждал его в машине и ничего не видел, ничего не знаю. Все, я – обычный шофер!»
Уже почти равнодушно Гриша следил за тем, как вытаскивают из-под поезда тело, все обернутое в белую материю, с красным разводом на боку. Как белая, словно чистый лист бумаги, рука вываливается из-под этой простыни. Как ее убирают обратно. Как потом тело засовывают в черный непроницаемый мешок и глухо застегивают на этом мешке молнию. Как беззвучно раскачивается из стороны в сторону машинист. И как его отпаивают какими-то таблетками. Все.
Находиться здесь больше не имело никакого смысла. Тем более что Гриша заметил несколько злобно смотрящих на него молодых пуэрториканцев и вспомнил про «милую малютку», предлагающую ему клиентов нетрадиционной ориентации.
Он быстро поднялся на улицу, сел в свой «крайслер» и рванул с места.
Был уже поздний вечер. Дождь косыми струями хлестал по лобовому стеклу, прохожие под зонтами разбегались по домам. Гриша Грингольц тоже мчался в свою скромную, предоставленную ему службой по надзору за бывшими заключенными, квартиру.
Дома он, не раздеваясь, ничком бросился на кровать. Его немного мутило. Мысленно он все возвращался туда, в нью-йоркский сабвей. Заново прокручивал в голове случившееся. Перед глазами стояло завернутое в белую простыню с красным пятном на боку тело и… и… зловещая усмешка убийцы Бакатина.
«А может быть, все-таки не было никакого убийцы? Может, и вправду несчастный случай? Да и вообще, может быть, всего этого не было? Приснилось, померещилось, показалось?»
Он усмехнулся. Нет. Уж слишком все реально для видения… да и для несчастного случая тоже.
Гриша поднялся с кровати, откашлялся (при тошноте это всегда ему помогало) и прошел на кухню. Там извлек из холодильника початую бутылку «Столичной», налил две трети стакана и залпом маханул до дна. Потом с силой выдохнул воздух, и содержимое стакана теплом разлилось по всей груди.
Гриша вернулся в комнату, сел около телефона и тупо на него уставился. Потом, видимо до чего-то додумавшись, встал, нашел в коридоре свою барсетку, достал из нее бумажку с московским телефоном, зачем-то пару раз прочел его вслух и набрал номер.
Через несколько минут его соединили.
– Да, я слушаю, – раздался в трубке приятный женский голос.
– Мм, – замешкался Гриша и даже хотел положить трубку, но передумал. – Здравствуйте, будьте добры Бакатину.
– Бакатину? – с некоторым удивлением переспросил женский голос.
– Ну да, с Майей Бакатиной я могу поговорить?
– А… Ну тогда это я. Слушаю вас…
2
Москва. 2002 год, осень.
Директор частного сыскного агентства «Глория» Денис Грязнов, по пояс обнаженный и завернутый в простыню, уже полчаса рассеянно бродил по высшему мужскому разряду Сандуновских бань. Несмотря на то что офис «Глории» находился на той же, что и Сандуны, Неглинной улице (недалеко от здания знаменитого «Лукойла»), Денис в Сандунах был впервые после их генеральной реконструкции. И, надо сказать, поначалу он испытал некоторый шок от немыслимой роскоши этого «дворца отдыха и здоровья». Правда, довольно быстро он привык к ослепительному великолепию интерьеров и уже не задирал голову, чтобы рассмотреть искусно восстановленные резные потолки из красного дерева в общем «готическом зале» и не застывал перед отреставрированными витражами на окнах, сохранившимися еще с дореволюционных времен.
Стоя перед зеркалами в удивляющем своими узорами «турецком зале», Денис упер кулаки в бока, напряг отдельно бицепсы, отдельно трицепсы, поиграл мышцами на груди и остался вполне удовлетворен своей физической формой. В огромном, от пола до потолка зеркале в резной старинной раме он увидел высокого мужчину двадцати семи лет, выглядевшего весьма представительно даже в таком виде. Широкие плечи, рельефная грудь, мускулистый подтянутый живот и дельтовидные мышцы выдавали в нем неравнодушного к спорту человека; взгляд темно-синих выразительных глаз был волевым, широкие скулы покрыты пятнами румянца. Правда, Денису всегда не нравился его продолговатый подбородок, но вроде бы есть такая точка зрения, что подбородок свидетельствует о целеустремленности, незаурядных волевых качествах, и эта мысль несколько утешала. Зато он с гордостью носил на голове отливающий темной медью ежик, и у него никогда даже мысли не возникало стесняться того, что он рыжий.
Денис нахлобучил на голову фирменную «сандуновскую» войлочную шляпу и отправился погреться в русскую парилку, повдыхать терпкие ароматы пихты и эвкалипта. Выйдя из парной, он с воплем пару раз окунулся в ледяной купели, а после проплыл из конца в конец большой, двенадцать на шесть метров, бассейн.
Несмотря на воскресный день, посетителей в общем зале высшего разряда было немного, почти вся публика этого банного дворца разместилась в 13 отдельных кабинетах, впрочем, как и сам Денис, которого пригласил в Сандуны его родной дядька, начальник Московского уголовного розыска, генерал-майор Вячеслав Иванович Грязнов. Племянник-то пригласить пригласил, а сам запаздывал. Впрочем, чему удивляться, у больших людей – большие дела (скажем потрепаться с дядей Саней, в миру – старшим следователем Управления по расследованию особо важных дел Генеральной прокуратуры А. Б. Турецким и к тому же – государственным советником юстиции 3-го класса, то бишь тоже генералом).
Обмахиваясь шляпой, Денис вернулся в роскошный трехместный кабинет, прилег на белый кожаный диван и протянул руку к телефонной трубке:
– Банщика и официанта в шестой кабинет, – сказал он и, сам слегка изумившись своему невесть откуда взявшемуся барскому тону, на всякий случай добавил: – Пожалуйста.
Хотя последнее он вполне мог и не добавлять, так как за «пожалуйста» банщики-мойщики, профессиональные парильщики, массажисты, маникюрши и прочие специалисты, здесь, естественно, не работают. Любые услуги придется оплачивать: по таксе или весомыми чаевыми; хотя бы за те же выданные Денису две простыни, шляпу, два огромных полотенца и шлепанцы. Хотел было Денис попросить у банщика еще и махровый банный халат, в каких здесь многие ходят, но решил, что в халате он будет смахивать на буржуйского жлоба, и отказался от этой затеи, удовольствовавшись тонкой широкой простыней.
Денис на несколько секунд закрыл глаза и расслабился. Интересно, что дядька собирается рассказать, зачем пригласил его сюда? Может, хочет работенку подкинуть, что было бы весьма кстати.
Десяток лет назад врио начальника МУРа Вячеслав Иванович Грязнов, серьезно поссорившись с высокопоставленными чинами МВД, намеревался было уйти из МУРа и в качестве одного из путей к отступлению открыл свое маленькое частное сыскное агентство, назвав его собственным именем «Слава», что по-латыни – «Глория». Но профессиональные недопонимания (правда, не без помощи высших правительственных инстанций) через какое-то время все же удалось преодолеть, и Грязнов-старший продолжил руководить МУРом. «Глорию» же он передал любимому племяннику, сделав его директором агентства и, стало быть, ответственным за всё и за вся. И под чутким руководством Дениса данное агентство сыщиков уже не первый год кое-как сводило концы с концами. Бывали, впрочем, времена, что в «Глории» на работу неделями никто из сыщиков не выходил, потому что просто не было ее, работы.
Денис открыл глаза и, к своему удивлению, увидел бесшумно, словно по волшебству, возникших перед ним крутобедрую в супер-пупер-мини-юбке официантку Свету – ее имя было обозначено вышивкой на кружевном белоснежном передничке, – и крупногабаритного, почти двухметрового молодого парня в ослепительно-белой униформе и такой же круглой белой тюбетейке на голове; вышивка на его нагрудном кармане гласила: «Тимур».
Света сладко улыбнулась, протянула Денису толстое меню и открыла блокнотик:
– Чего желаете?
Денис быстро полистал несколько страниц и с силой захлопнул сей талмуд:
– Светик, это не меню, а какая-то кулинарная энциклопедия, я не могу все это читать. Лучше на словах, что у вас выпить и закусить?
– У нас все! – радушно объяснила Светик. – Любые горячие и холодные закуски, алкогольные напитки – двести десять видов, от тридцати марок пива до коктейлей, текилы и сакэ; безалкогольные напитки – около семидесяти наименований…
– Ого! Ну хорошо, пусть будет какое-нибудь пиво, «Очаковское» например, две кружки… Рыбка красная какая-нибудь, вобла… – наугад начал перечислять Денис.
– Вобла, – быстро записывая, повторила Света.
– Что, и вобла есть? – удивился Денис.
– Конечно.
– Ну вы, блин, даете! Ну, раз и правда все есть, пусть тогда душа развернется: значит, мой приятель, который запаздывает, он любит коньяк КВВК и маслины, мне водку «Финляндия», но непременно со слезой. Она, конечно, безвкусная, но не хочу пьяным париться, грибочки маринованные…
– Опята, маслята, белые, шампиньоны… – затараторила было Света, но Денис ее прервал:
– Да любые! Ну хорошо, пусть будут опята. Чегонибудь из салатов и горячее – какой-нибудь нежный шашлык, на твое усмотрение. Еще «боржоми» обязательно и клюквенный сок.
Света захлопнула блокнотик и, размашисто виляя бедрами, по-хозяйски принялась пододвигать к белому дивану длинный низкий стол на колесиках, инкрустированный перламутровыми цветами. Справившись со столом, она, усиленно раскидывая свои роскошные бедра по сторонам, удалилась.
– Если понадобится парильщик, то я свободен, – сказал дожидавшийся, когда Денис обратит на него внимание, Тимур.
– Ладно-ладно, это потом, а пока принеси, Тимур, для моего друга все, что нужно: халат, полотенца там всякие, надеюсь, он скоро подъедет.
– Сей момент. – Тимур исчез так же бесшумно, как появился.
Денис поднялся с дивана и стукнул костяшками пальцев по инкрустированным красным деревом панелям – дуб или бук, определил он; затем дернул за старинную медную ручку. Как он и предполагал, под инкрустированной деревянной панелью оказался маленький холодильник, в котором лежали упаковка немецкого аспирина и пачка презервативов.
Кроме закамуфлированного холодильника в просторном кабинете находились два резных шкафа для одежды, два белых кожаных дивана – мягкий и твердый, – три таких же белых кресла; телевизор с видео, телефонный аппарат, два изящных торшера, два огромных зеркала. Висели картины – пейзаж на закате и обнаженные купальщицы на озере.
– А этот артист, кстати, сегодня у нас будет, – раздался за спиной Дениса, засмотревшегося на картину с купальщицами, голос Тимура, который принес шлепанцы, шляпу, халат, ворох простыней и полотенец.
– Какой артист?
– Который «ну вы, блин, даете», и еще этот хохмач, Ширвиндт, но тот, который отец, а не который сын, тот, что про собак по телевизору. А отец у нас завсегдатай, он тоже на сегодня кабинет заказал.
– Ну, поздравляю, – пожал плечами Денис, – автографы я брать не собираюсь, знакомиться – тоже. Надеюсь, ваши артисты отдохнуть не помешают?
– Нет-нет, они всегда тихие, если, конечно, не переберут.
– Прямо как простые смертные, – съязвил Денис. – У меня пока все, Тимур… О, да как вас много, – улыбнулся Денис вошедшей с подносом на руке Свете и второй официантке, что катила раздаточный столик с яствами, и попал впросак. Вторая официантка была откровенно страшненькая и плоская как доска.
Инкрустированный стол начал быстро заполняться бутылками, рюмками и тарелками с салатами. Чтобы не мешать, Денис вновь прилег на диван и прикрыл глаза, притворившись расслабленным после парной. Сделал он это по двум причинам: во-вторых, чтобы не видеть страшненькую, а во-первых, принялся представлять, как смахнул бы супер-пупер-мини-юбку со Светы и… что бы он увидел? Ничего нового и необычного, конечно, но нарисованной воображением картиной Денис остался вполне доволен.
– Не спи, племяш, замерзнешь! – раздался над самым ухом голос Вячеслава Ивановича – крепкого пятидесятилетнего мужчины с коротким, как у Дениса, ежиком пегих волос на голове. – А в бане это не годится.
Приподнявшись с дивана, Денис крепко пожал протянутую руку:
– Ну, какие люди и без охраны!
– Зачем мне охрана, ты же сам охрана.
– Да-а, Вячеслав Иваныч, давненько мы не виделись, видно, ты подзабыл, что я не охрана, а детектив.
Несмотря на родственные отношения, а может, и благодаря им, Денис искренне уважал дядю, но не за генеральский чин, а за высочайший профессионализм и изрядный опыт. Возможно, благодаря этому отношения у них были скорее дружески-коллегиальными, чем родственными.
– Ты – детектив? Во-он оно как!.. Это круто, как выражается нынешняя молодежь, – язвительно протянул дядя, скидывая рубаху и аккуратно вешая ее в резной шкаф для одежды. В его ироничной интонации Денис учуял скрытый подвох. – Замечательный стол, спасибо, барышни. – Грязнов-старший проводил взглядом официанток. – Эта твоя Света меня чуть бедром не опрокинула.
– Она не моя, – сморщил нос Денис.
– Понял, еще не твоя, – снимая брюки и облачаясь в халат, пошутил Вячеслав Иванович. – Извини за задержку, как воскресенье – так сразу неотложные дела. Вездесущий следователь Турецкий из Генпрокуратуры сумел-таки отловить меня по мобильному, на твое счастье. Дайка пива глотнуть…
Денис не понял, что значит «на твое счастье», но решил не задавать лишних вопросов. Он поднял свой бокал с огромной шапкой пены и легонько стукнул его о бокал дяди:
– За встречу?
– Ага, – Грязнов-старший с шумом сдул пену и сделал два крупных глотка. – Лепота-а!.. Дорогой Денис, я пригласил тебя в сей храм, чтобы устроить тебе помывку… – без перехода вкрадчиво начал дядя.
– Ну, я вроде понял, – улыбнулся Денис.
– …мозгов.
– Как чувствовал!
– Не хвались, боярин. Интуиции тут никакой не надо, чтоб чуять головомойку.
– Дядя Слава, так я ж исправлюсь. Или нет?
– Причем прощальную головомойку, – строго добавил Грязнов-старший.
– Как это? Это почему прощальную?!
– Я решил закрыть «Глорию».
– Ты, дядя Слава, шутник, конечно, – не удивился Денис, отставив бокал, пиво сразу показалось ему пресным и кислым. Однако дядя, кажется, совсем не шутил.
– Нет, я, конечно, не против, чтобы ты тусовался в «Глории» хоть до пенсии. Но мне жаль твой талант юриста и губить его я не позволю! – сурово отчеканил Вячеслав Иванович. – Каким, например, последним делом занималась «Глория»?
– Розыскными мероприятиями, – словно школьник, не выучивший урок, едва слышно ответил Денис.
– Какими?
– Угнанный «мерседес» искали, – еще более помрачнел Денис. – Вячеслав Иванович, могу представить письменный отчет о работе, проделанной за полугодие.
– Еще не хватало. И нашли?
– Нашли.
– Поздравляю. И сколько?
– Что «сколько»?
– Сколько заработали?
– Три тысячи баксов, – вздохнул Денис.
– На всю компанию? Всего-то?
– Но я же не могу обдирать клиента как липку! Искали старенький «мерседес», девяностого года выпуска, ну, что я могу поделать? Если б еще «мерседес-брабус» или джип какой-нибудь навороченный…
– Позор моим сединам на груди, – заметил Грязнов-старший. – Стыдно мне за тебя, Денис.
– Хоть ты, Вячеслав Иванович, и начальник всех начальников… – решил вдруг пойти в наступление Денис.
– И мочалок командир, – добавил Грязнов-старший, сделав очередной крупный глоток.
– Но я ведь могу и не подчиниться. Я не хочу закрывать «Глорию»! По всем документам, а значит, и по закону, я являюсь директором и владельцем агентства. А перед законом у нас, кажется, все равны…
– Вот тебе анекдотец про закон. Вернее, не анекдот, а быль, – ухмыляясь, перебил племянника Вячеслав Иванович. – Лет двадцать пять назад один сотрудник ГАИ работал на посту на площади Дзержинского – это мой давний знакомый, сегодня он высокий чин в московском ГИБДД. А тогда он только-только закончил учебу и был полон энтузиазма поддерживать идеальный порядок на вверенном ему участке. И вот раз едет черная «Волга», номера обычные, не номенклатурные, и водитель нарушает правила, пересекает не там, где положено, сплошную осевую линию. Наш инспектор тут же останавливает машину. Выходит пассажир, высокий солидный мужчина с депутатским значком на лацкане пиджака. «Я – Конотоп», – говорит он. А Конотоп в то время был Первым секретарем Московского обкома партии. Но наш гаишник ничуть не смутился: «А у нас, товарищ Конотоп, перед законом все равны», – уверенный в своей правоте, отвечает инспектор. Конотоп тут заулыбался и, похлопывая инспектора по плечу, говорит: «Сынок, у нас все равны только в бане…» И после паузы добавляет: «И то – я в одной, а ты – в другой…»
Денис коротко хохотнул:
– Согласен, насчет равенства всех перед законом – это я загнул, в полемическом, так сказать, задоре. Но мы-то с тобой в одной бане!
– Во, наконец-то дошло. Дошло?
– Не знаю, – неуверенно протянул Денис.
