скачать книгу бесплатно
– Пойду нарежу, – Турецкий опять пошел на кухню и, пользуясь моментом, послал сообщение Альке: «Не напивайся. А то убью». Пока нарезал хлеб, пришел коротенький ответ, состоящий всего из одного слова: «Ха!»
– Вот нахалка, еще и насмехается, – подумал Турецкий и принялся укладывать хлеб красиво, то есть стройными рядами.
– Куда так много? – удивилась Ирина, когда он вернулся с хлебницей в комнату.
– Кате дадим на дорогу, – мрачно пошутил Турецкий.
Гоша тем временем расписывал дивные качества дикого камня из последней партии. Он откровенно проводил рекламную кампанию, и Турецкий затосковал, хотя дамы слушали докладчика с интересом.
– А что, Кать, давай у тебя на даче дом обложим таким камнем. Будет маленький, совсем крохотный замок, прямо игрушечка! – предложила Ирина. – Гоша тебе скидку сделает.
– Я лучше за него замуж сначала пойду. Тогда мне этот камень даром достанется, – заявила практичная Катя.
Гоша смущенно хихикнул. Видимо, дармовая раздача камня в его коммерческие планы не входила. Даже в качестве подарка невесте на свадьбу.
Гости к иорданской еде больше не прикоснулись, зато подмели все остальное. Турецкий подумал, содрогнувшись, что придется доедать ему это жгучее блюдо завтра. Потому что Ирина обычно после ухода гостей принципиально ничего не готовила дня два. Считала, что нужно доедать то, что осталось. На дворе экономический кризис. Нечего разбазаривать деньги и еду. И ее труд тоже.
– Ну как тебе Гоша? – спросила она у Турецкого, когда гости ушли.
Но ответить он не успел. Зазвонил телефон. Голованов сообщил, что эксперты обнаружили в гречневой каше нитроглицерин в таком объеме, что можно было бы свалить слона, не то что старенького ветерана.
– А что сказал патолог?
– Он даст ответ только завтра.
– И так понятно, что эксперт найдет в желудке старика. Траванули дедушку. А родственницу старика Заботина в Митине нашли?
– Нашли, но уже покойницу. Бабушку убили, а потом злодеи устроили поджог, чтобы замести следы.
– Ничего себе! И когда же старушку убили?
– Два дня назад, как и деда.
– Так, может, это внук решил одним махом от престарелых родственников избавиться? День смерти устроил?
– Подозревать больше некого. И у деда, и у бабки он в тот день был – соседи видели. Правда, к бабке уже с компанией пришел. Они там гуляли – соседка музыку слышала.
– А как убивал, не слышала?
– Нет. Зато потом учуяла запах дыма, вызвала пожарных.
– Значит, и менты на месте побывали, а потом и Щербак. Он видел отчет ментов?
– Успел съездить в морг, но эксперты подготовят отчет к завтрашнему дню. Пока известно, что старушке нанесли восемь ножевых ударов, от чего она и скончалась. А к ментам он пойдет с утра. У них там какое-то мероприятие, проверка, все на ушах стоят. Дежурный сказал Николаю – не до нас. Сам знаешь, как они относятся к сыщикам из частных агентств. Считают, мы тут миллионы загребаем. Кстати, Николай сообщил, что Дмитрий – сын дочери Заботина. Осталось узнать ее фамилию по мужу… Как прошел прием? – как ни в чем не бывало спросил Голованов.
Сева был в курсе, что подруга семейства Турецких собирается замуж и нынче представляла жениха Турецким, будто они ей были ближайшие родственники. Свои-то, родные, у Кати жили в Томске, ехать туда слишком дорогое удовольствие.
– Катьке и Ирише жених нравится, а мне не очень. Какой-то скользкий тип. Как говаривала моя мама – продувной. Хитрый, расчетливый и, по-моему, жадноватый.
– Ну не тебе же с ним жить. Но я бы предупредил Катерину.
– Еще обидится…
– А ты действуй тонко, приведи ей в пример народную мудрость: перед замужеством смотри на жениха в оба глаза. А уж когда вышла – закрой глаза на все недостатки. Залог счастливого брака!
– Ну, Сева, ты, оказывается, специалист по счастливым бракам!
– Моя двоюродная сестра юрист по разводам. Вот где, я тебе скажу, человеческие страсти кипят! Рассказывала недавно – одна семья имущество делила, так жена себе почти все оттяпала! А не работала ни дня!
– Наверное, детей воспитывала…
– Ну и что? Подумаешь – большой труд! – со знанием дела парировал Голованов, у которого своих детей не было.
Турецкому не хотелось спорить, насколько это тяжелый труд, да бывает еще что и неблагодарный. Никогда не знаешь, что вырастет. Хотя ему лично грех жаловаться – их доченька Ниночка выросла хорошим человеком.
– Ладно, Сева, не будем на ночь о плохом. Давай о хорошем.
– И что же у нас хорошего? – без особого энтузиазма поинтересовался Голованов.
– Нашли пропавшего ветерана – раз. Установили причину смерти – два. Нашли его ближайшую родственницу – три. Правда, ближайшая – не значит кровная, но зато бывшая жена – почти что родственница.
– Да? – в голосе Голованова прозвучало сомнение.
– Естественно, у них же дети общие. Мы даже знаем их имена. Что тоже хорошо.
– Только плохо, что ближайшая родственница по странному стечению обстоятельств тоже сыграла в ящик.
– Согласен. Но квартира не выгорела, и если хорошо пошарить, может, хоть там мы найдем какие-нибудь следы Дмитрия. Тогда на этой оптимистической ноте и закончим. А то как начнем перечислять, сколько осталось неизвестного…
– Не надо! – твердо оборвал его Голованов. – Мы ж решили закончить на оптимистической ноте.
Турецкий по голосу почувствовал, что настроение у Голованова не ахти. Но он так устал за день, что ему теперь хотелось одного – лечь скорее в постель.
Ира гремела на кухне посудой. Хорошо бы ей помочь, но только не сегодня.
4
На следующее утро Турецкий в бодром настроении сбегал по лестнице и ощутил в заднем кармане джинсов назойливую вибрацию мобильного телефона. Звонил Агеев.
– Саша, ты сейчас куда?
– Я думаю еще раз наведаться в квартиру Заботина. А то мы вчера закопались в этих фотографиях. Меня не покидает чувство, что мы что-то пропустили. Кстати, Демидов тебе не звонил?
– Какое там звонил! Он же провожал Шихтера в четыре утра. Пока проводил, пока вернулся… Спит, небось, без задних ног. Пускай отсыпается. И сами справимся.
– Тогда езжай к экспертам. Отвези фотографии на экспертизу. Потом узнай, проверили ли в базе данных «пальчики», которые мы наснимали у Заботина. Может, внук Заботина действительно отбывал срок. Мне Щербак звонил спозаранку. Сказал – соседка вспомнила, что видела наколку на руке этого Мити. Кстати, а почему мы его так называем? Здоровый мужик, а он у нас все Митя.
– Потому что бабуля из Совета ветеранов нам сказала – внук Митя.
– С этой минуты он Дмитрий.
– А что за татуировка?
– Жук какой-то – сказала. Думаю, скарабей. Тогда он действительно сидел, если не понтуется.
– А к бабуле из Совета ветеранов не зарулишь?
– Собираюсь. Хочу поподробнее о внуке Заботина расспросить. Вчера как-то не очень удобно было. Она так за ветерана переживала. Да еще эта квартирка с запахом. Как только выдержала… Да, забеги к медэксперту. Конечно, надежды мало, но вдруг он уже сделал вскрытие. Ну ладно, – Турецкий уже подошел к машине и снял ее с сигнализации. – Будем на связи.
В квартире Заботина, несмотря на открытые окна, запах все еще не выветрился. Турецкий прежде всего уселся на диван и, стараясь не касаться затылком жирных пятен на обоях, стал раздумывать, где же ветеран мог хранить деньги. Не на антресолях, конечно. Хоть он и борец за права трудящихся, и деятельный, и самостоятельный, взобраться по лестнице под потолок не мог в силу своей старческой слабости. Скорее всего, он держал деньги в какой-то коробке или ящике. Вчера они с Агеевым уже порылись в традиционных местах, где обычно прячут деньги. В бельевом шкафу, хотя все знают, что воры первым делом шарят между бельем. Потом в крупе. Заглядывали в холодильник, в морозилку. Перетрясли книги, которых в доме было немного.
Он поднял ковер и простукал паркет, прощупал пространство под шкафами – все напрасно. Уже в прихожей на обувной полке увидел щетку и баночки с кремом для чистки обуви. Еще вчера он обратил внимание на то, что все это добро уместнее было бы хранить в коробке, а не на ее крышке. Но общий беспорядок в доме примирил его с этой странностью. Для очистки совести он снял крышку и заглянул в коробку. Пусто. На дне – скомканный клочок бумаги. Он развернул ее и увидел столбик цифр, которые перечеркивались по мере того, как под ними появлялись дополнительные цифры. В последней строке стояла корявая надпись – 250 000. Турецкий понюхал коробку. Пахло деньгами. В буквальном смысле слова.
В агентстве «Глория» он застал картину, которая одновременно заинтриговала его и позабавила. У экрана монитора рядом с Максом сидел Агеев и зачарованно наблюдал за действиями компьютерного гения. Отобранные накануне фотографии семейства Заботиных уже находились на экране монитора. Бородатый Макс с вдохновенным видом нажимал на клавиши, словно колдуя над фотографиями, отчего они менялись на глазах. Десятилетний мальчик мужал и постепенно приобретал черты взрослого человека. Наконец, Макс откинулся на спинку стула, любуясь творением своих рук, как маститый художник.
– Ну вот так он теперь навскидку выглядит… – скромно заключил он.
С возрастом у десятилетнего Мити нос стал абсолютно дедовским, хищным, небольшие, близко поставленные глаза смотрели обиженно и недовольно.
– Он что, такой же капризный, как в детстве? – удивился Филипп.
– Вряд ли это постоянное выражение его лица. Но я не стал менять. Только придал ему возрастные изменения. Вам же это нужно?
– Это… А волосы у него какие?
– Темнее, чем в детстве. Но это уже не суть важно. Важен общий облик. По этой фотографии Дмитрия узнают все, кто его видел.
– А теперь посмотри на похоронную фотографию, – попросил Агеев. – Где его мать хоронят. Хочу узнать, есть ли Дмитрий среди этих людей.
Макс увеличил фотографию и стал производить какие-то замеры, расчеты, укрупняя лица мужчин, которые столпились у гроба.
– Его здесь нет, – сказал он наконец.
– Сына нет на похоронах матери? – не поверил Турецкий.
– Может, это он фотографировал, – предположил Агеев.
– Такого быть не может, – возразил Макс. – Родственники своих умерших родных не снимают. Для этого нанимают профессиональных фотографов.
– Тогда почему он не приехал на похороны?
– Потому что не мог. Наверное, был слишком далеко, – высказал свое предположение Макс.
– Или сидел… – задумчиво произнес Агеев. – Макс, распечатай нам фотографию обиженного Дмитрия. Фамилию его матери не узнал еще?
– Сейчас займусь, при условии, что кто-то из вас сделает мне кофе.
Агеев пошел к кофемашине, которой совсем недавно разжились вскладчину сыщики. Пока он загружал программу, Турецкий похвастался обувной коробкой.
– Видал, что принес?
– Туфли? Коробка нефирменная, что это тебя на дешевку потянуло? – подколол его Агеев.
– В жизни не угадаешь. Это тайник нашего старикана.
– Да ты что? И в нем клад?
– Клад уплыл, но деньги точно хранились в коробке. Вот доказательство – старик вел учет поступлениям. А тот, кто спер деньги, бумажку скомкал и оставил за ненадобностью. Запах денег в коробке стопроцентно. Сейчас отвезу ее на экспертизу.
– А как теперь с нашей зарплатой? – обиженно спросил Агеев, наблюдая за процессом наполнения чашки горячей шоколадной жидкостью.
– Теперь у нас тем более есть стимул найти вора, – с некоторым злорадством в голосе ответил Турецкий.
– На твоем месте я бы не ехидничал, – огрызнулся Агеев. – Не одному мне нужны деньги.
В районном отделении милиции следователь, которому поручили вести дело по убийству Заботиной, встретил предложение Николая Щербака с недоверием. Он даже высказал его в самой прямой форме.
– А зачем вам дело? Я, в принципе, не против передать его в руки сыскарей, у нас и так работы навалом. Просто мне хотелось бы знать причину.
– Нет ли моего личного интереса? – улыбнулся Николай. – Да ни капельки. Просто со вчерашнего дня мы расследуем убийство бывшего мужа Заботиной.
– Гражданка Заботина была в квартире прописана одна!
– И старикан был прописан один, да еще в другом районе. Они уже пять лет в разводе. Дело в том, что их посещал внук. Такой примерный родственник – таскал деду продукты, вежливо здоровался с соседями, многие его знали в лицо. А тут покормил дедулю кашкой – и тот откинул тапочки.
– Травонул?
– Именно.
– Вчера?
– Три дня назад. Дед лежал дома, пока его не хватились в Совете ветеранов.
– Бабку Заботину тоже три дня назад убили. На ее теле обнаружили восемь ножевых ранений. Потом злодеи подожгли квартиру, надеялись, что она выгорит и огонь скроет следы преступления. Значит, этот внук решил грохнуть своих родных одним махом? А мотив какой? Чем они ему так насолили?
– Скорее всего, решил их ограбить. И сейчас нам найти бы этого внука. Потому что все знают его имя, но никто фамилию. Да и где он живет, тоже неизвестно.
– А в базе данных смотрели? Фотка у вас есть?
– Фотка есть. Сейчас наш сотрудник над этим работает. А мне бы пока медицинское заключение, акт с места преступления и ключ от квартиры. Вы из квартиры Заботиной что-нибудь изымали, помимо улик по убийству?
– Нет, собирались это сделать на следующий день. Квартиру опечатали. Так что все ваше. Пишите акт приема. Все передаю в целости и сохранности, – повеселевший следователь передал папку и ключ от квартиры.
В тощенькой папке лежали несколько бумаг: описание места преступления, перечень вещественных доказательств, к которым относилась только окровавленная одежда старушки и ее постельные принадлежности, фотоснимки жертвы в разных ракурсах. Щербак и не надеялся, что на следующий день после изучения места преступления будут готовы результаты экспертиз, поэтому отправился к дому Заботиной.
Когда Николай уже зашел в квартиру Заботиной, зазвонил мобильный.
Демидов жизнерадостным и счастливым голосом возвестил, что уже отдохнул и готов приехать на помощь.
