скачать книгу бесплатно
Голованов только поднял глаза и продолжал так же опираться на руку. Он выслушал рассказ Турецкого и проникновенно сказал:
– Саша, помогать будешь в свободное от работы время. А к нам сегодня поступил заказ. На всех работы хватит.
– А Демидов, бедняга, все в няньках?
Голованов заржал.
– Демидов готов своего работодателя уже по стенке размазать, так он его достал. Хотя за такие бабки можно и потерпеть.
Турецкий усмехнулся. Демидов, здоровенный мужик, вынужден был уже вторую неделю охранять гражданина крохотного государства Лихтенштейн и таскаться за ним повсюду, разве что не укладывать в постель. Эрик Шихтер приехал по делам бизнеса. Наверное, его бизнес-проект был действительно дорогостоящим, раз он опасался, как бы на него не напали русские «бандито». Прецеденты с ним приключались уже дважды, в прошлые его приезды. Поэтому на этот раз он попросил русских партнеров подыскать ему надежную охрану. Демидов поначалу принял опасения Шихтера всерьез и рьяно принялся за исполнение своих обязанностей. Являлся в гостиницу чуть свет, потому что господин Шихтер каждое утро начинал с посещения Красной площади. И каждый раз фотографировал все ее достопримечательности, что выводило Демидова из себя. Первый раз он даже гордился, что Шихтер восхищается жемчужиной Москвы, но когда посещения перешли в странную привязанность, заподозрил – с Шихтером не все в порядке. При более тесном общении выяснились и причины прежних нападений на заморского гостя. В свой первый приезд он захотел испытать драйв, окунувшись в мир ночных развлечений неведомого ему народа, и отправился в ночной клуб. Там познакомился с какой-то красоткой, стал за ней очень активно ухаживать, но ее парню это почему-то не понравилось. Произошла ссора, и ревнивец накостылял Шихтеру так, что тот вынужден был позорно бежать. Мало того, на переговоры он явился с фингалом под глазом и несколькими полосками пластыря на лице, чем напугал русских партнеров. В свой следующий приезд он здорово набрался в ресторане и, когда возвращался ночью в гостиницу, его элементарно ограбили. Он с возмущением рассказал охраннику о своем боевом крещении в Москве, жалуясь, что иностранцам в одиночку разгуливать по городу опасно. Демидов пытался объяснить, что и русскому человеку может так же не повезти, если он шляется по ночам в поисках приключений, но Шихтер ему не поверил. Демидов сопровождал его на переговоры, сидел под дверью, дожидаясь, когда его работодатель освободится. Сопровождал в туалет, в рестораны, на вечеринки, по магазинам. Одним словом, всюду, и Шихтер со своими закидонами ему уже осточертел.
– Зато он тебя кормит на халяву в ресторанах! – позавидовала ему секретарь агентства «Глория» Аля, которой в свою очередь надоело ворчание Демидова.
– Еще бы не кормил! – огрызнулся Демидов. – Я ему не прислуга – впроголодь обслуживать!
Бедняга Демидов даже не мог забежать в агентство повидаться с коллегами, потому что был привязан к Шихтеру, как нянька. И все свои жалобы высказывал по телефону.
– Хоть бы он скорее уехал!
– А ты вычеркивай в календаре дни, будет легче ждать его отъезда, – посоветовала добрая Аля.
Сочувствуя Демидову, все, между тем, подтрунивали над злоключениями коллеги.
– Сегодня Володя уже звонил, но в этот раз с радостной вестью, – вспомнил Голованов.
– Неужто Шихтер уезжает?
– Да, Демидов заказал ему такси для вип-персон в аэропорт, надеялся, что он сам отвалит. Но тот пришел в ужас, сказал, что таксист может перепутать аэропорт, не туда отвезти. Или вообще завезти в лес, ограбить и даже убить. Слушай, и как он по миру ездит? Ведь там он обходится без охраны!
– Наверное, матушке-Европе он больше доверяет. Там любая страна для него родная.
– Наверное, – согласился Голованов. – А сегодня с утра, после обязательного посещения Красной площади, он потащил Демидова в Измайлово на вернисаж за сувенирами. Вечером устраивает отвальную в ресторане. А завтра в 4 утра отбывает. Так что Демидову последнюю ночку поспать не удастся. Бедняга…
В дверь постучали, и вошли Николай Щербак и Филипп Агеев.
– О, и ты здесь! – обрадовался Николай Турецкому, словно они вчера вечером не виделись.
– Мужики, – торжественно начал Голованов. – Дельце подвернулось. Не все ж нам в охране при богатеях состоять да потакать больным фантазиям ревнивых жен и мужей. Пока вас не было, приходила бабуля из Совета ветеранов с заявлением – пропал ветеран Степан Федорович Заботин. Уже два дня не могут к нему дозвониться. Она решила его проведать – мало ли что? А он и дверь не открывает. Она обзвонила больницы, морги – нет его нигде.
– А сколько лет старичку? – поинтересовался Николай.
– Девяносто два.
– Так что она хочет? Может, он помер… Лежит дома, потому и не открывает и к телефону не подходит. Что ж она в районное отделение милиции не пойдет?
– Ходила. Но они как узнали, что у него есть родственники, сказали – пусть родня и занимается своим дедулей. А взламывать дверь без согласия родственников они не будут. А то родственники всякие бывают. Ты им добро сделаешь, а они еще хай поднимут.
– А телефон родственников она знает?
– Не знает. Ветеран ей говорил, что у него бывшая жена живет в Митино. Еще внук имеется, где живет – неизвестно.
– Значит, нужно узнать, не находится ли дедуля в своей квартире. А почему не беспокоится бывшая жена, и так понятно. Вполне жизненная ситуация.
– Ну, учитывая, что они с дедом давно в разводе, ее равнодушие действительно понять можно. Кстати, о внуке Заботина бабуля из Совета ветеранов говорила, что он непутевый. Так ей сам дедуля говорил.
– Меня как человека, ответственного за ваше финансовое благополучие, интересует материальная сторона дела. Кто будет оплачивать наши розыскные действия? Чужая старушка? Вряд ли. Да и у Совета ветеранов наверняка нет на это средств. А нам всем нужна зарплата, – деловито заявил Турецкий.
– А тут самое интересное, – сказал Голованов. – Эта бабушка заверила меня, что ветеран – человек небедный. Он ей сам как-то говорил – деньги дома держит, банкам не доверяет. Кидали его уже не раз наши банки.
– И у него непутевый внук… – явно с намеком произнес Николай.
– Ход твоих мыслей мне понятен, – подхватил Филипп. – Если даже чужая старушка знает, что Заботин хранит деньги дома, значит, внук и подавно.
– Вот внук и расплатится, – заключил Турецкий. – В любом случае: украл – заплатит, и не украл – заплатит.
– Тогда поезжайте по адресам. Саша и Филипп – к деду. Опросите соседей, когда его видели в последний раз. А ты, Николай, проведай бабулю. Только адреса ее нет. Бабушка из Совета ветеранов знает только фамилию – Заботина. Видишь, Коля, не такие уж у них с дедом плохие отношения, раз она фамилию мужа сохранила.
– Скорее всего неохота было паспорт менять. Это же такая канитель.
– А Макс поможет найти адрес Заботиной. Для него это раз плюнуть. Пробьет в базе данных всех Заботиных, фамилия не такая уж распространенная. Прикинем ее возраст. Выясним, состояла ли в родстве с дедулей. – Турецкий сидел в кресле, положив ногу на ногу, и брезгливо рассматривал пыльные туфли. В спешке, покидая место преступления, забыл почистить их щеточкой, которая всегда лежала в багажнике его машины. Потом оглянулся на пустой стул у компьютера. – Кстати, а где Макс? Почему он не присутствует на летучке?
– За едой пошел. Да что-то застрял… А у меня в животе уже урчит, – пожаловался Агеев.
Словно в подтверждение его слов все услышали урчащие звуки, которые издавал требующий пищи живот Агеева.
В приемной послышались веселые голоса Алевтины и Макса, дверь отворилась, и улыбающийся во весь рот толстый Макс торжественно внес поднос, накрытый белоснежной салфеткой. Алевтина хихикнула, встретив удивленные взгляды коллег.
– Откуда вы? – спросили все хором.
– Из кафе, за углом.
– А что принесли? – Агеев плотоядно уставился на поднос.
Аля жестом фокусника сдернула салфетку, и все дружно ахнули. На подносе аккуратными рядами лежали пирожки. Их поджаристые корочки радовали глаз, аромат свежеиспеченного теста немедленно заполнил всю комнату.
– А что ж так долго? – Агеев устремился к пирожкам, но Алька ловко набросила на них салфетку.
– Ждали, когда допекутся. Чтобы порадовать вас горяченьким. А теперь мыть руки и садиться за стол, – скомандовала девушка, словно она была хозяйкой гостеприимного дома и приглашала к пиршеству гостей.
– Пожалуй, сначала перекусим, – дал отбой розыскным действиям Сева.
– Правильно, на сытый желудок работается лучше. Мозг нужно питать! – глубокомысленно изрек Агеев и первый побежал мыть руки.
2
Турецкий после сытного обеда выпил чашечку кофе, взбодрился, поэтому, сидя за рулем, живо реагировал на безобразие, происходящее на дороге.
– Ну, куда поперла? – заорал он какой-то барышне, не очень надеясь, что она услышит. Красотка, не включив поворотник, неожиданным броском попыталась вклиниться в его полосу.
Агеев вздрогнул от резкого крика. Он уже успел задремать и даже начал погружаться в сон, но его беспардонно вернули к яви.
– Саш, так и кондрашка может хватить, – сонно проворчал он.
– Да видишь, что творит? – возмущенно пожаловался Турецкий и все-таки пропустил нахалку. Она смело протырилась и в благодарность помигала огоньком.
– Да ну ее к чертям. Что ты нервничаешь? Торопится девка, ну и пропусти ее.
Сытый Агеев был настроен весьма миролюбиво. Он проснулся окончательно и, заглянув в карту, оценил обстановку.
– Почти приехали. Еще чуть-чуть и будем на месте.
Минут через пять они завернули в переулок, проехали еще метров двести и въехали во двор. Дома были старые, постройки тридцатых годов, корпуса стояли друг за дружкой одинаково неухоженные, с облупившимися стенами.
Турецкий набрал номер телефона.
– Ольга Сидоровна, мы уже на месте… Сейчас придет, – обратился он к Агееву.
Тот уже открыл дверцу и вышел, с наслаждением потягиваясь.
– Какой денек погожий. Люблю солнышко!
Ждать пришлось совсем недолго. Из подъезда вышла старушка и заковыляла к ним, припадая на левую ногу и опираясь на клюку.
– Спасибо, что приехали. А то я так беспокоюсь за Степана Федоровича, – запыхавшись, поблагодарила их Ольга Сидоровна. – Наша районная милиция велела мне родственникам Заботина позвонить, чтобы те приехали и сами выясняли, что с нашим ветераном. Я уже полдня этим занимаюсь. Звоню его бывшей жене, а она не отвечает. Телефон ее нашла среди своих бумаг.
– А почему вы вообще всполошились? – поинтересовался Турецкий. – Два дня – не срок. Или вы привыкли ежедневно созваниваться?
– Да нам тут два дня назад спонсоры продуктовые заказы завезли. Я всех обзвонила, заранее предупредила, чтобы вовремя получили. Потому что продукты скоропортящиеся – и масло, и молоко, и колбаса… Заботин обычно приходил один из первых. А тут пообещал, что придет, а сам пропал. И два дня на звонки не отвечает. Я один раз пошла к нему, звонила долго в дверь, прислушивалась. Но там было тихо. Волнуюсь за него. Все-таки старый человек, хотя на здоровье и не жаловался. Доковыляла в милицию, ходить-то мне трудно. Ну, они меня и отправили обратно. Я тогда прямиком к вам.
– А к нам как добирались? – удивился Турецкий, глядя на ее клюку.
– Сын подбросил на машине. У него работа рядом с вами. Потому он и знает о вашем агентстве, видел вывеску. Пока я у вас сидела, он у себя на работе был. Потом назад отвез. А что вы теперь собираетесь делать?
– Попытаемся выяснить, что с вашим старичком. Может, его и дома-то нет. Вы же говорили – внук у него есть. Не мог поехать ваш подопечный к внуку?
– Ну, это вряд ли. Внук к нему приезжал регулярно, это я знаю. Но чтобы Заботин к нему ездил… Нет, он мне об этом не говорил. Да вроде и внук живет на другом конце Москвы, а Заботину же девяносто два года.
Они уже зашли в подъезд, и Ольга Сидоровна вызвала лифт. Поднялись на четвертый этаж, подошли к двери. Старушка испуганно следила за действиями Турецкого и Агеева. В дверь звонили долго, но безрезультатно. Агеев увидел почтовую щель и приник лицом к двери. Конечно, он не рассчитывал на то, что увидит что-нибудь. Незаметно для старушки втянул носом воздух и почувствовал слабый запах, который был ему хорошо знаком. Он усилием воли подавил неприятную тяжесть в желудке и с ложным оптимизмом заявил:
– Ну, дальше мы уж сами. Вы возвращайтесь домой, Ольга Сидоровна. Больше ничем нам помочь вы не в силах.
– А что такое? – забеспокоилась старушка, и Агеев понял: она боится даже думать о том, что там за дверью.
– Ничего особенного. Возможно, придется вскрывать дверь. Дело это нудное, длительное, вы и так устали.
– Да я медсестрой была на фронте! Знаете, сколько я наших солдатиков на себе вынесла? – старушка решительно подошла к двери. – Не уйду! Я должна убедиться, что с Степаном Федоровичем все в порядке.
– Боюсь, с ним не все в порядке, – мягко сказал Турецкий. Пока Агеев пытался сбагрить бабулю, он уже и сам учуял отвратительный запах, которым потянуло из щели в двери. Желудок сжался, и Турецкий пожалел, что слопал едва ли не десяток пирожков.
Прошло еще не менее сорока минут, прежде чем Агеев, Турецкий, отважная Ольга Сидоровна, представитель ЖЭКа и районный милиционер зашли в квартиру Заботина. Отвратительный запах усилился, и мужик из ЖЭКа закашлялся. Милиционер тяжело вздохнул, предвкушая не очень приятную процедуру.
– Подождите здесь, – попросил Турецкий усатого толстого мужика и старушку. Они послушно остановились в коридоре, зажав носы пальцами. Мужик с любопытством и плохо скрываемым страхом заглядывал в комнату. Ольга Сидоровна испуганно вжалась в угол, в ее глазах стояли слезы. Она уже все поняла.
В проходной комнате царил кавардак. На стульях висела одежда, пол давно не подметали. У стены стоял старый продавленный диван, напротив него на допотопной тумбочке – небольшой телевизор. Пыль толстым слоем покрывала экран. Посреди комнаты большой круглый стол, на грязноватой клеенке – кипы старых газет, чашка с черным ободком внутри и темной жижей на дне. Похоже, хозяин дома уборкой занимался крайне редко, если чистота в доме его вообще интересовала. В тишине слышался какой-то странный жужжащий звук, и Турецкий не сразу понял его природу. Дверь во вторую комнату была плотно закрыта. Турецкий приоткрыл ее и инстинктивно отпрянул. Запах смерти шибанул в нос. Рой мух облепил кровать и то, что на ней находилось, но с порога не было видно. Они-то и жужжали, производя звук, похожий на работу небольшого моторчика. Турецкий пропустил Агеева и милиционера и сразу же закрыл за собой дверь, обеспокоенно подумав, каково сейчас старушке и дядьке из ЖЭКа.
Старик Заботин лежал на кровати, вытянувшись на одеяле. Несвежая простыня свисала до самого пола. На лице застыла гримаса страдания. Одной рукой он сжал край одеяла, второй вцепился в ворот рубашки, словно хотел разорвать его. Потревоженные мухи взметнулись и теперь жужжали над головой старика.
– Вот блин, – ругнулся мент и поспешно вытащил из кармана телефон. Агеев пулей выскочил из комнаты и помчался в туалет. Минут через пять он вышел со смущенным видом и сказал:
– Зря я так на пирожки налегал…
Старушка и мужик в шоке смотрели на Агеева. Его фраза показалась им чудовищной.
– Я думаю, теперь вы уже можете идти домой, если не хотите оставаться понятыми, – сказала им Турецкий. – К сожалению, вы были правы, Ольга Сидоровна, когда беспокоились о вашем ветеране.
Старушка и мужик с облегчением покинули квартиру. Хлопнула дверь.
Спустя полтора часа, когда тело Заботина увезли, а милиционеры, не скрывая радости, передали расследование в руки сыскарей, Турецкий сообщил Голованову, что они с Агеевым приступили к работе. Филипп уже снимает «пальчики» на всех поверхностях, так что Турецкий сейчас подключится к нему. Но уже есть улика, которую вместе с отпечатками Агеев отвезет на экспертизу. А сам Турецкий продолжит изучение места преступления. Таков план на ближайшее время.
– А что – есть подозрение, что это убийство? – спросил Голованов.
– Если бы не заглянули в мусорное ведро, то подумали бы, что умер от сердечного приступа. Старикану девяносто два года, возраст давно уже критический.
– А что в ведре?
– Две упаковки из-под нитроглицерина.
– Так это же от сердца… Старик, небось, принимал, дело обычное.
– Упаковки лежат вместе. Если бы он их принимал дозированно, как предписывают врачи, между упаковками был бы другой мусор. А они сверху. Он бабахнул все таблетки разом. Или кто-то накормил его обманом.
– А на суицид не похоже?
– По словам Ольги Сидоровны, старик был хоть куда. Энергичный, жизнелюб, ни от кого не зависел, сам себя обслуживал. У него не было причин покончить с собой. На кухне я обнаружил на конфорке полкастрюли гречневой каши. Вряд ли он стал бы себе готовить, замыслив уйти из жизни. К тому же как человек экономный поставил бы остатки в холодильник. В общем, есть подозрение, что в каше найдем нитроглицерин. Я тут еще поищу деньги. Ольга Сидоровна говорила, что он человек небедный. Но денег мы пока не обнаружили вообще. Я теперь сомневаюсь – насколько он был богат. Обстановка в доме бедноватая, одежда изношенная. На обувь вообще без слез не взглянешь.
– Ой, Саша, старики такие прижимистые. Все копят, копят, на себя не тратят. Воспитание у них такое – экономить и себя не баловать. Как говорится, всегда жили плохо, нечего привыкать к хорошему.
– Скорее всего, ты прав… Ладно, будем искать следы внука. Знать бы его фамилию, черт бы его побрал. Но должны же в доме остаться хоть какие-то его детские фотографии, открытки, хоть что-то. Агеев после эксперта пойдет в паспортный стол узнавать, кто был прописан в квартире Заботина с тех пор, как он сюда вселился. А у меня в планах посетить соседей. Вряд ли внук деда не попадался им на глаза.
Шестнадцатиэтажный дом в Митине, где проживала Заботина Зинаида Михайловна, выглядел так нарядно, что Николай Щербак даже остановился, чтобы полюбоваться на него. Дом построили совсем недавно. Стены строители выкрасили в нежно-розовый цвет, и одноэтажные домики на соседней улице, серые и унылые, по сравнению с новостройкой не выдерживали никакой критики. Интересно, каково жителям этого поселка каждый день просыпаться и видеть возвышающийся над ними розовый корабль, антенны которого, казалось, упирались в небо? Наверняка невольное сравнение не вызывало у старожилов добрых чувств. А уж его жители и подавно.
Николай вытащил из кармана распечатку адреса. Умница Макс в мгновение ока пробил всех Заботиных и выделил именно Зинаиду Михайловну, восьмидесяти двух лет от роду. Она была прописана одна в квартире номер девяносто шесть одна. Среди остальных немногочисленных Заботиных в базе данных никто не подходил на роль внука старика Заботина. Значит, фамилия у него была другая.
Щербак позвонил в домофон. Как и ожидалось, никто не ответил. Тогда он набрал номер соседней квартиры. Женский голос ответил сразу, а когда Николай представился следователем и сообщил, что разыскивает Заботину, дверь открылась тотчас же.
Еще находясь в лифте, он почувствовал запах гари, который усиливался по мере того, как лифт поднимался вверх. Щербак уже готовился к худшему и не ошибся. Дверь квартиры под номером девяносто шесть имела довольно жалкий вид. Видно было, что ее взламывали, притом делалось это с нескольких попыток.
Дверь напротив была приоткрыта, Николая поджидала соседка Заботиной. Она представилась Майей, без отчества, хотя на вид ей было лет сорок пять. Веселенький халатик открывал ее полные коленки, и Николай смущенно отвел взгляд. Уж очень аппетитный у них был вид.
