Последнее слово

Потом уже рассуждали соседи на Рабочей улице, где жили родители Дороховых, а мать Андрея услышала и передала все это сыну. Вадим якобы рассказывал примчавшимся на этот теракт милиционерам, что, когда он подходил к подъезду, у него будто екнуло в животе, а что конкретно, он так и не понял, потому что остановился, живот свой вот так рукой потер, и тут ка-ак сразу рванет! Дверь наружу так и вынесло. Он, когда уже пришел в себя, заглянул в темную дыру подъезда и увидел, что перила лестничного пролета покорежены и свисают вниз перекрученным пучком железа, и сам пролет покосился. Короче, окажись он в тот момент на лестнице, его бы точно убило. Но тут соседка с нижнего этажа, из второй квартиры, выскочила – кругом сплошной туман и жуткая кислая вонь, – она же с перепугу ка-ак заорет! Так на этот ее крик вся мытищинская милиция вмиг сбежалась, вместе с пожарными и «скорой помощью», которую, к счастью, оказывать было некому. Такая вот странная история…

На месте, говорили, работала оперативно-следственная группа, чего-то там искала, всех соседей опрашивала, проверяла всех, без исключения, жильцов дома в поисках мотивов убийства, прикидывали, против кого конкретно могла бы обернуться эта непонятная месть, но и таковых не находилось. И поговаривали, что вроде бы общее мнение городского и милицейского руководства сошлось на том, что этот необъяснимый логикой взрыв, скорее всего, дело рук местных скинхедов. Этих бритоголовых, наглых парней с татуировками на руках и предплечьях, в кожаных портках, сапогах и куртках с цепями в последнее время развелось в Мытищах немало. Но они, как правило, здесь, где жили, вели себя умеренно, пролития крови не допускали, массовых драк на дискотеках – тоже. Ну гоняли время от времени приезжих с Кавказа и из Средней Азии на рынках, а так безобразничали несильно. Рассказывали, что они для больших операций куда-то уезжают, в ту же Москву или в соседние Люберцы, известные и своими «молодцами», где действуют уже как на неприятельской территории. Но там им тоже редко позволяют развернуться, гоняют с милицией. Поэтому, мол, от этих безбашенных мальчишек, слишком рано осознавших свою «взрослость», можно ожидать чего угодно.

Однако никаких «следов» скинхедов на этот раз не обнаружили. Допросили нескольких человек, из тех, что верховодили и были на заметке у милиции, но те категорически отрицали всякую свою причастность, приводя неоспоримые алиби. Короче говоря, дело окончательно зависло в милиции по причине отсутствия каких-либо вещественных доказательств и конкретных улик, а также непосредственных свидетелей происшествия. Не любят ни милиция, ни прокуратура такие дела, а что поделаешь, «висяками» их называют, «глухарями», которые им всю отчетность портят.

Единственное, что нашли на месте взрыва, были части самодельного взрывного устройства – остатки электрических пальчиковых батареек, кусок часового циферблата и деталь от коробки, в которой находился детонатор, взорвавший заряд гексогена. Вот этот последний факт указывал, по мнению правоохранительных органов, на то, что теракт вполне могли совершить и чеченцы – кому ж еще, как не им, с гексогеном-то и возиться? Но чего боевики и ваххабиты потеряли в обычном рабочем заводском доме? Просто припугнуть население хотели? И это после страшных взрывов домов на Каширке и на улице Гурьянова в Москве? Но ведь там же другое дело! Там – огромное количество жертв, там не просто акт устрашения. Там, в конце концов, грязная политика!

Все могло быть и тут, в Мытищах, но что-то не сходилось…

Андрей Злобин отнесся к своей первой неудаче спокойно. А вот разговоры о скинхедах его, с одной стороны, позабавили, а с другой – заставили невольно задуматься. Была тут реальная мысль, которой не грех и воспользоваться…

Дело в том, что недавно, по дороге на работу в Москву, Злобин встретился случайно в электричке со своим тоже прежним школьным приятелем, с которым давно не виделся. Они с Олегом Базановым учились в параллельных классах, особо не дружили, общались редко. А тут узнали друг друга и даже обрадовались.

– Химик, привет! – Олег вспомнил школьное прозвище Андрея, которого звали так за его особое пристрастие к этому предмету и постоянные победы на школьных химических олимпиадах.

Олег выглядел эффектно. Крупный, бритый наголо, в кожаном костюме с многочисленными блестящими заклепками и тяжелых десантных башмаках-«берцах», с наколками на предплечьях, изображавших что-то мистическое и японское, он вел себя независимо и свободно. Громко говорил, с покровительственной насмешливостью наблюдал, как терялись под его прямым, «стальным» взглядом представители национальных меньшинств, на которых он действовал, словно орел на стаю пугливых куропаток. Андрею было интересно наблюдать такую реакцию и одновременно чувствовать на себе как бы покровительственную защиту Олега.

Они вышли в тамбур покурить, и там Андрей увидел еще двоих, совсем уже молодых парней, мальчишек, внешне старательно как бы подражавших старшему товарищу. А может, и командиру? Кто их знает. На шутливый вопрос, что это за ребятки, Олег с гордостью за подрастающее поколение ответил, что это их молодая смена, которой скоро предстоят великие дела. Не все же «чернозадым» доить многострадальную родину-матушку, придет момент и ее освобождения. И сказано это было уверенно и даже с определенным вызовом, после чего посторонние, стоявшие в тамбуре, предпочли втиснуться в переполненный вагон.

Невольно вспомнили они и о недавнем взрыве на Заводской улице, про который Олег с непонятной гордостью сказал, что его уже вызывали и допрашивали, но ни он, ни его пацаны к этой акции отношения не имели. Но акцию организовали наверняка «черные», которые скоро за все ответят. И угроза показалась Андрею не пустой фразой.

Да, их тут боялись, раньше Андрей как-то не обращал внимания на это обстоятельство. Наверное, потому, что пользовался электричкой в Москву и обратно, в Мытищи, лишь ранним утром, когда ехал на работу, и поздно вечером, возвращаясь домой. А тут вроде бы выбился из своего графика и вот встретился с бритыми.

Слушая их разговоры, полные недомолвок, Андрей улыбался про себя. Он мог бы, конечно, сознаться в том, кто автор взрыва, но – зачем? Понадобятся объяснения причин, а сводить акцию к оправданию своей ненависти к чужому мужу было как-то мелко, несерьезно. И он оставил свое признание до лучших времен, которые, он уже видел, могли скоро начаться.

Оказалось, что Олег работал по соседству с Андреем, в электромеханическом цехе Казанского вокзала, а офис Злобина располагался всего в двух шагах, на Новорязанской улице.

Расставшись, они договорились встретиться снова, уже дома, и посидеть за пивком, вспомнить прошлое, поговорить о перспективах, тем более что в связи с этой неожиданной встречей у Андрея возникли некоторые интересные мысли.

Они и встретились в ближайшее воскресенье, и вот тут Андрей, может, под влиянием большого количества выпитого пива, сознался наконец новому близкому товарищу, к которому почему-то испытывал в настоящий момент полное доверие, в своем «авторстве». Олег искренне удивился. Но потом задумался и сказал, что такой человек, как Андрюха Злобин, может оказаться настоящим кладом для его движения.

Электромеханик со стажем и опытный электронщик быстро нашли общий язык. Да и потом, одно дело – заниматься в одиночку поиском того же гексогена, который, как известно, на земле не валяется, точно так же, как и взрыватели-детонаторы, а совсем другое, когда к делу могут быть приобщены мальчишки, у которых в школьных химических кабинетах полно всяких нужных химреактивов. Кому что, а им-то – романтика!

И полигон для испытаний нашелся так же быстро. Олег, будучи человеком решительным и твердым, предложил совместить, так сказать, «научный поиск» с «социальными потребностями» скинхедского движения. Не выпячивая, естественно, своей роли, но и не умаляя ее, когда надо сказать свое твердое слово.

Вторую свою бомбу Андрей создал довольно скоро, на основе тех же деталей, что и в первый раз. А проверить ее действие решили в кафе возле станции Тайнинская, которое называлось причудливо: «Бакинский люля-кебаб» и принадлежало немолодому уже, семейному азербайджанцу Чингизу Гуссейн-оглы, снимавшему жилье у одинокой старушки неподалеку от своего заведения.

Эффект превзошел все ожидания экспериментаторов. Составленное из щитовых стен, кафе рухнуло, сложившись, словно карточный домик. Вспыхнувший пожар доделал свое черное дело. Сооружение сгорело дотла.

При взрыве пострадали две женщины, уборщица в кафе и буфетчица, их задело падающей крышей. Но обе отделались только сотрясениями и многочисленными ссадинами на теле.

Скины, не афишируя этого своего «подвига», праздновали победу. Воодушевленные, они отправились в соседние Люберцы и устроили там хорошую драчку со своими давними и непримиримыми врагами. А возвратились с заведенными против них несколькими уголовными делами по статье за хулиганство и жаждой новых подвигов.

Уничтожение торговой точки азербайджанца «повесили» на конкурентов. Этот Гуссейн-оглы, как уже доносила в местный райотдел милицейская агентура, испытывал давление со стороны чеченцев, обосновавшихся в Мытищах и требовавших, чтобы тот передал им свою торговлю на вполне щадящих, казалось бы, условиях. Чингиз, видимо понадеявшись на собственные силы и свои связи в диаспоре, отказался, и вот результат. Но допрошенные чеченцы сумели оправдаться и убедить милицейское начальство, что ни сном ни духом не собирались обижать своего почти земляка, что это все – наветы армян, которые давно уже мечтают прибрать к своим рукам всю торговлю в районе. В конечном счете работавшая на месте происшествия комиссия пожарной инспекции пришла к выводу, что возгорание, приведшее к столь печальным последствиям, произошло по причине короткого замыкания в электропроводке и виноват в нем сам бывший хозяин, которого уже не раз, оказывается, официально предупреждали, что у него непорядок с использованием электроэнергии. Раньше отделывались замечаниями и незначительными штрафами, и вот грянула беда.

А что на пепелище были обнаружены остатки самодельного взрывного устройства, так на это обстоятельство просто как-то не обратили внимания. Эксперты-взрывотехники увезли находку к себе в лабораторию и забыли, видно, про нее, поскольку никто не требовал отчета.

И это уголовное дело повисло ввиду отсутствия конкретных лиц, которым можно было бы выдвинуть обвинение.

3

Андрей Злобин воспрянул духом. Он очень скоро почувствовал хмельной вкус своей силы, который появляется, когда ты познаешь в себе вполне реальное ощущение собственной власти над людьми, над этой мельтешащей толпой, ни на что не способной, даже убить себе подобного. Чувство это было поистине восхитительным для него, привыкшего стискивать многие прежние желания в кулаке, не давать воли своим эмоциям и мечтам. Вот разве что с Лилькой и мог он почувствовать себя настоящим, могучим мужчиной, которому дозволено все, но даже и она ухитрилась каким-то образом растравить в нем это проклятое ощущение непонятной своей ущербности, которую он в себе тщательно скрывал. И, конечно, потому бывал так груб со случайными женщинами, с которыми после первой же ночи даже и не пытался встречаться вновь. А Лилька что – она его просто использовала в своих целях. Пришла ей такая фантазия – запросто явилась и устроила сумасшедшую оргию, не захотела больше – послала его подальше, что, собственно, происходило и раньше в их жизни, до ее замужества. Она им командовала. Но отныне диктовать будет только он. И к первому своему решительному шагу, который мог бы продемонстрировать его самоутверждение в ее глазах, он был, по существу, морально готов. Оставались детали.

Он придумал новый, блистательный, с его точки зрения, вариант. А техническое, так сказать, обеспечение взял на себя Олег Базанов. Со своими связями среди бритоголовых, да и не только среди них, были у него знакомые и посерьезнее, он мог обеспечить «химика» любыми, необходимыми тому, взрывчатыми веществами, а также другими компонентами будущих опасных изделий, вмонтированных в обыкновенные телефонные трубки «мобильников»…

И вот некоторое время спустя эти почти одинаковые трубки сотовых телефонов были обнаружены случайными прохожими, но только в разных местах.

Первый кем-то утерянный «мобильник» поднял с земли недавно переехавший на жительство в Люберцы из страны ближнего зарубежья, то есть, можно сказать, еще даже и не официальный житель Подмосковья, Гоги Чангурия. Он держал возле рынка собственный автосервис, но поговаривали, что активно торговал ворованными машинами-иномарками, у которых в своей же мастерской его слесари-механики ловко перебивали номера на движках и кузовах салонов автомобилей, а также перекрашивали их в любой цвет, который хотел бы видеть потенциальный покупатель.

Гоги был не особо в ладах с тонкой электронной техникой – его «коньком» являлся крутой автомобильный бизнес, а для всякой техники у него имелись соответствующие работники. Вот он и принес почти новый, ладный такой на внешний вид сотовый телефонный аппарат к себе в мастерскую, подозвал одного из мастеров, трудившегося над двигателем нового «мерседеса», который готовили для очередного покупателя, и велел тому посмотреть, годится ли на что-нибудь эта находка. Может быть, ее выбросить, а может быть, что-нибудь заменить внутри, и тогда телефон будет работать?

Мастер осмотрел аппарат со всех сторон, прикинул на вес, который показался ему почему-то подозрительным, может, слишком тяжелым для такого небольшого изделия, а потом, как это и положено, включил телефон, чтобы проверить, работает ли аппарат вообще. Но этого ни он, ни его хозяин никогда уже не узнали.

Сильный взрыв потряс помещение. Мастер с обеими оторванными руками скончался на месте. Хозяин же, сам «толстый Гоги», был отброшен взрывной волной на стоящий в углу мастерской токарный станок, от удара о который он и разбил себе голову. Ему врачи тоже не потребовались.

Один из парней Базанова, «случайно» оказавшийся рядом с происшествием, потом доложил, что акция прошла без сучка без задоринки.

Прибывшие «скорая», а затем и милиция смогли лишь констатировать факты смерти двоих человек. Трупы увезли, а вот происходящим в мастерской милиция немедленно заинтересовалась, причем всерьез. И подвигло оперативников на этот шаг еще и известие о том, что пострадавший при взрыве «мерседес», работа с которым в этой мастерской была не закончена, находился в розыске.

Но это уже другая тема. А вот по поводу взрыва телефонной трубки, о чем в один голос сообщили просто чудом не пострадавшие свидетели, те же механики из мастерской, было заведено уголовное дело. Подобных случаев здесь, в Люберцах, еще не было, ни о чем таком никто не слышал. Милиция была озабочена. Сам по себе факт размещения мощного заряда взрывчатого вещества в корпусе обычной телефонной трубки, казавшийся до сих пор вымыслом досужих писателей, авторов детективных романов, был налицо. И эксперт-взрывотехник особо отметил в акте своей экспертизы необычность, даже оригинальность конструкции…

Почти такая же, или близкая, ситуация сложилась и в Москве, на Новом Арбате, где, аналогичную люберецкой, телефонную трубку «мобильника» среди бела дня поднял бомж, который собирал в урнах у входов в многочисленные магазины пустые бутылки и алюминиевые банки из-под разных шипучих напитков. Трубка валялась на тротуаре, возле переполненной урны, будто кто-то нарочно выбросил ее за ненадобностью.

Рвануло так, что полностью осыпалось огромное витринное стекло. От порезов осколками и удара взрывной волны пострадали несколько прохожих. Бомжа растерзало до такой степени, что, когда в морге попытались произвести хотя бы частичное опознание трупа, сделать это можно было лишь по фрагментам тела и одежды, указывавших на то, что погибшим был мужчина средних лет.

Два последних взрыва, в Люберцах и в Москве – это стало ясно после производства экспертиз, – имели общее происхождение. На это указывали как особенности конструкции взрывного устройства, так и явная «безадресность» направленности взрыва. Казалось, кто-то просто примеряется, проводит первые свои опыты, может быть, даже на случайных прохожих, прежде чем приступить к уже по-настоящему громким террористическим акциям.

Да и «почерк», что отметили особо, был единым. В пустой корпус «мобильника» помещалось сильное взрывчатое вещество, в данном случае это был гексоген, вместе с детонатором-взрывателем, который приводился в действие нажатием любой кнопки на корпусе телефонной трубки. Ничего подобного в московской практике до сих пор не встречалось. Единственным спасением для прохожих в подобных ситуациях могло быть только одно – не трогать руками, не прикасаться к якобы утерянному телефону, валяющемуся на земле. Но нынче, в условиях всеобщей телефонизации, сделать это практически невозможно. Меньше чем за какой-то десяток прошедших лет «мобильник» стал таким же привычным предметом повседневного быта, что на его присутствие люди уже перестали обращать внимание. Как всякая необходимость, он всегда под рукой, и если его кто-то обронил, потерял или попросту выбросил, то всегда найдется рука, которая немедленно его поднимет.

По факту этих взрывов, повлекших за собой человеческие жертвы, были возбуждены уголовные дела в Люберецкой городской прокуратуре и Тверской межрайонной прокуратуре города Москвы.

Первые, на кого падало подозрение в совершении терактов, были, уже по определению, чеченские боевики, которые на своих сайтах в Интернете постоянно «предупреждали» о том, что будут продолжать кровавые акции до тех пор, пока… Ну а далее перечислялись условия, не приемлемые никакой реальной властью. То есть здесь был как бы заколдованный круг, выхода из которого не находила нормальная человеческая логика.

Но, с другой стороны, сама по себе форма произведенных якобы терактов никак не подходила под обычный почерк боевиков. Присутствовал здесь какой-то навязчивый, что ли, элемент случайности. Кто-то где-то нашел, принес, взорвался. Словно сама акция и была рассчитана на чистую случайность – все равно абы кто, но пострадал, и неважно – мужчина, женщина, ребенок… Так, значит, все же не чеченцы?

В поисках подобных преступлений, вспомнили и об относительно недавнем взрыве на станции Тайнинская, где сработал заряд гексогена, аналогичного тому, следы которого были обнаружены и в обеих телефонных трубках. И так же, по близкой аналогии, то есть своей «безадресности», всплыл и взрыв в жилом доме в Мытищах, где только по счастливой случайности никто не пострадал. И там тоже использовался гексоген. Правда, в двух последних, а правильнее сказать, в двух первых случаях применялись не телефонные трубки, а самодельные бомбы в похожих металлических ящичках, и взрывы производились с помощью таймеров, для чего использовались обычные бытовые электрические будильники «Маяк».

География проведения этих странных терактов указывала на то, что исполнителя следовало искать где-то в середине этого довольно обширного района.

Милиция с новой силой напрягла свою агентуру. И вскоре появились первые сообщения. Из них можно было сделать предварительные выводы о том, что к взрывам могут быть причастны так называемые «бритоголовые», которые называют себя скинхедами – по западному образцу. А на самом деле это молодые подмосковные отморозки, объединяющиеся в стаи и устраивающие время от времени жестокие драки, в том числе и с иностранными студентами, и с приезжими в столицу из бывших советских окраин, а теперь ближнего зарубежья. Не говоря уже о массах китайцев, вьетнамцев, по большей части проживающих в столичном регионе нелегально. И этими парнями явно руководят те, кто имеет на них определенное влияние, потому что в некоторых, как бы внешне непредсказуемых, действиях этих фашиствующих молодчиков можно при определенном желании, что, правда, тоже далеко не всегда посещает умные головы доблестных правоохранителей, обнаружить довольно-таки четкую логику.

В одном из сообщений будто бы промелькнул какой-то «химик», который якобы сотрудничал со скинами, но ничего конкретного, никаких наводок по этому факту и у самих оперативников, работающих «на земле», не имелось, и вопрос заглох…

А между тем в голове Злобина уже вовсю бродили новые идеи. Всячески поощряемый, поддерживаемый и подбадриваемый своим новым другом Олегом Базановым, который увидел в Андрее поистине «золотую жилу» для воплощения своих замыслов, он целиком отдался, как оказалось, любимому делу – изобретательству. Да и Олег, видя, что ежедневная и довольно-таки напряженная работа Андрея в «частной лавочке» на Новорязанской улице отнимает у того массу драгоценного времени, которое могло бы быть, опять же с точки зрения Базанова, потрачено куда более целесообразно, уговорил его оставить свою «контору» и перейти на службу в электромеханический цех, где они были бы фактически рядом и всегда могли выручить друг друга. Андрей подумал, согласился и не пожалел. Новое «увлечение» приносило ему куда больше дохода, чем все бывшие и настоящие официальные его службы, вместе взятые.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.