скачать книгу бесплатно
Подумав, Турецкий позвонил в транспортную прокуратуру и попросил это сделать следователя Мамедова, того самого, который до вмешательства Генпрокуратуры вел расследование. Ильдар Мамедов был следователь опытный, он не удивился этой просьбе, несмотря на то что он-то и передал Турецкому список пассажиров из рук в руки и не задал ненужных вопросов, просто попросил подождать.
Через полчаса Мамедов перезвонил и сказал, что высылает факс.
Еще через пять минут Турецкий сопоставлял старый и новый список. Количественный анализ ничего не дал – в обоих случаях, как и в сообщении ИТАР-ТАСС, сто сорок девять пассажиров, шесть членов экипажа. Турецкий стал проверять пофамильно. Тут получалось меньше полутора сотен фамилий, потому что некоторые повторялись, понятное дело – семьи, а может, чем черт не шутит, были там и однофамильцы – без Смирновых, Никитиных и Кузнецовых в этом самолете не обошлось. Главное было не спешить. Чтобы не рябило в глазах, Турецкий взял линейку и стал двигать ее от фамилии к фамилии. На все про все ушло четверть часа. Выяснилось следующее:
В списке No 1 присутствовали граждане Якимчук О. С. и Гуринович С. Я., каковые в списке No 2 отсутствовали.
И в списке No 2 имелись: Степаненко В. В. и Уланов Ф. К., которых не было в списке No 1.
Несложно было догадаться, что Степаненко В. В. и Уланов Ф. К. вполне себе виртуальные личности, несмотря на то что покойные. Фээсбэшник хотел скрыть тот факт, что на борту были Якимчук О. С. и Гуринович С. Я.
Возникает закономерный вопрос: почему? И кто такие эти Якимчук и Гуринович? Что касается Степаненко и Уланова, то их, скорей всего, в природе никогда не существовало, но все равно стоит проверить, чтоб на душе спокойно было.
Ну что теперь, надавить на Иванчука? Рано, пусть понервничает шахматист, потом успокоится, а потом уже ему можно будет врезать под дых. Сейчас лучше самому эту историю с подменой покойников раскрутить насколько возможно.
Турецкий вышел в соседний кабинет. Там работали стажеры – следователи из районных прокуратур. Турецкий шефствовал над симпатичным толстяком Мишей Федоренко. Федоренко, занимающийся идентификацией погибших пассажиров, был обложен бумагами. Каждые пятнадцать минут ему приходил очередной факс, и разгрести эту макулатуру, на глаз Турецкого, было выше человеческих возможностей, так что новое задание для Федоренко оказалось кстати.
– Миша, я пришел спасти тебе жизнь. Остальных пассажиров пока задвинь, займись этими четырьмя. – Турецкий протянул ему клочок бумаги.
– Сан Борисыч! – с чувством сказал Миша.
– Это срочная работа, но есть еще важней. Возьми машину, поезжай в Шереметьево-2, привези мне из пресс-службы того, кто отправлял текст в ИТАР-ТАСС. Уловил? Действуй.
Турецкий вернулся к себе. Сделал очередную чашку кофе. Перекусить, что ли? Не хочется…
Но где же этот жук Чепыжный? Кажется, он не слишком торопится перезванивать? Турецкий не поленился набрать аэрофлотовский номер еще раз.
– Вас беспокоят из Генеральной прокуратуры. Следователь Турецкий. Я бы хотел побеседовать с господином Чепы…
– У Валентина Степановича обеденный перерыв.
Турецкий посмотрел на часы и покрутил головой. Поздновато что-то. Ну ладно, подождем.
Перезвонил полчаса спустя.
– Валентин Степанович разговаривает по другому телефону.
Надо подготовиться к разговору с Чепыжным, иметь на руках расписание рейсов. Турецкий привычно снял трубку, задумался и положил ее обратно. Сам себе погрозил пальцем. А Интернет на что, Александр Борисович?
Итак, «Яндекс». Входим в категорию «Транспорт»…
Теперь выбираем то же самое в Москве…
Так, выбор представляется немаленький. Но какая разница. Первый же сайт… Неудача, выплыла табличка «сайт переехал», а рядом – http://russia.km.ru. Турецкий нажал на эту ссылку. Через полминуты загрузилось: «Расписание поездов, самолетов, автобусов, электричек, схемы метро, справочные».
Пропетляв еще некоторое время и иногда возвращаясь на исходную позицию, он выбрался-таки в раздел «Авиарасписания».
Набрал город вылета – Москва, город прибытия – Сеул. И получил табличку из двенадцати рейсов.
Уф, аж вспотел. Посмотрел на часы: на все про все ушло около двадцати минут. Ну минут пять можно сбросить на то, что компьютер маломощный, модем так себе, связь паршивая, еще минут десять – на то, что он просто «чайник» пока, опытный юзер быстрее бы нашел. Но ведь и по телефону вышло бы вдвое быстрей, да и парился бы не он, а кто-нибудь из стажеров. Но ведь интересно же, интересно, черт возьми! Как будто в досье Третьего рейха роешься! И все получается.
Ну ладно, законный, заработанный отдых. Турецкий встал, размялся и приготовил кофе. Теперь можно с чувством глубокого удовлетворения пожинать плоды своих усилий. Он снова уселся перед экраном. Сделал глоток. Хорошо.
А где тут наш рейс SU-572? Вот он, родимый. Вылет из Москвы в 21.30. До своей первой, транзитной посадки самолет находится в пути 3 часа 50 минут. Прилетает в Новосибирск в 04.20, ну это по местному времени, разумеется. Стоимость билета в экономклассе четыре тысячи восемьсот рублей. Ну это нам без разницы…
Что за черт?
Он вернулся в начало. Вылет из Москвы в 21.30.
В половине десятого.
Как в 21.30?! В этом долбаном заявлении пресс-службы Шереметьева-2, переданном в ИТАР-ТАСС, кстати, где оно… а вот… черт, кофе пролил, ну ладно. Так. В нем сказано, что самолет упал в 21.41, причем сразу после взлета. Это подтвердили и члены технический комиссии, когда Турецкий беседовал с ними в Шереметьеве-2.
Может, устаревшее расписание? Он проверил. Да нет же, последние обновления и поправки в расписание внесены три дня назад. Не мог же самолет взлетать десять минут. Взлет в полдесятого, авария на второй минуте, но 21.41 – как такое может быть? Самолет…
Тут Турецкий посмотрел в колонку, которую он до того момента автоматически игнорировал, – в колонку «Самолет». Там значилось Ил-86.
Ил-86, а не Ту-154. Так вот что значит «плановый рейс». Тот, кто составлял текст для ИТАР-ТАСС, таким образом показал, что, несмотря на то что самолет другой, рейс -обычный. А почему самолет другой?!
Он взялся за голову. Тут зазвонил телефон. Единственное желание, которое было у Турецкого в этот момент, – это швырнуть его об стенку. Но он сдержался и продолжал сидеть, зажав голову руками и стараясь думать: возможно, все не так плохо, как кажется? Возможно, это ниточка? Возможно, все не так плохо, как кажется, возможно, все еще хуже?
Телефон не замолкал, кто может так упорствовать? Меркулов? Жена?
Теперь добавился еще один звонок – ему звонили и на мобильный. Турецкий посмотрел на определитель номера – это был Грязнов. Турецкий нажал на кнопку «talk».
– Саня, – радостно сказал Грязнов, – я в тебя с двух стволов, в смысле – с двух телефонов, где там, думаю, мой кореш подевался…
– Слава, будь другом, – жалобно сказал Турецкий, – иди к черту, а?
Авиакомпания «Аэрофлот – Российские международные авиалинии» имеет головной офис по адресу: Фрунзенская набережная, дом номер 8. Вот те на. В двух шагах от его собственного, Турецкого, дома. Это что, знак судьбы? Может, плюнуть да закончить на сегодня? А завтра с утра заскочить в «Аэрофлот»?
Нет уж. Надо пробить эту стену сегодня. Ну-ка еще раз… Этот номер он уже знал как собственный, пальцы жали на кнопки телефона автоматически. Но снова ничего не вышло.
– Очень жаль, но Валентин Степанович только что уехал в КБ Туполева. – Это, кстати, был незнакомый Турецкому голос, наверно, – другая секретарша.
Проклятье.
Стук в дверь.
– Можно, Сан Борисыч? – Заглянул Миша Федоренко. – Мы приехали.
– Отлично, – обрадовался Турецкий.
Федоренко завел в кабинет женщину лет тридцати в очках в большой роговой оправе. Представил ее:
– Ирина Васильевна Богучаева, руководитель пресс-службы Шереметьева-2.
У Ирины Васильевны было напряженное, чтобы не сказать – испуганное лицо. Турецкий сделал знак Федоренко, и тот ушел.
– Хотите кофе?
– Нет… да, спасибо… Я что-то…
– Ды вы не волнуйтесь так, – засмеялся Турецкий. – К вам никаких претензий у нас нет. Вы где живете?
– Я… на Садовой-Триумфальной.
– Ну рядом же совсем, рабочий день уже, наверно, заканчивается, мы вас отвезем домой.
– Нет-нет, мне надо на работу еще сегодня, обязательно!
– Ну как хотите. Я вам все равно машину дам. Дело вот в чем. Вы же отправляли вчера поздно вечером вот это письмо в ИТАР-ТАСС? – Он показал распечатку.
– Да.
– Кто составлял текст?
– Как это? Я же и составляла.
– Вы и писали, вы и составляли. Похвально. А сколько у вас сотрудников в пресс-службе?
– Один.
– Только вы?
– Только я. Просто недавно, недели три назад, всех уволили. Было еще четверо.
– Вот как. За что их уволили?
– У нас была забастовка технического персонала, ребята написали бюллетень для прессы, который не понравился начальству.
– А вы почему в этом не участвовали?
– Я заболела.
– Вам повезло, – закуривая, заметил Турецкий.
– Да, повезло. Ой! – Она вдруг резко встала и отошла к двери.
– Что такое?
– У меня идиосинкразия. Я не переношу табачный дым! Мне сейчас плохо будет, потушите немедленно!
Турецкий даже растерялся.
– Ну хорошо, хорошо… – Загасил сигарету. Подумал и убрал пепельницу в стол. – Ну садитесь же!
Она с опаской приблизилась к столу.
– Я больше не ку-рю, – раздельно сказал Турецкий.
Богучаева села.
– Значит, так, – вздохнул Турецкий. – Без сигарет я долго не могу. Так что давайте быстренько разберемся со всем, и я вас отпущу. Договорились? То-то же. Кто-то участвовал вчера в составлении текста кроме вас? От кого вы получили инструкцию это сделать?
– Как обычно. От директора.
– От Иванова?
– Да.
– Как это было? Только говорите правду, пожалуйста. Мне вы сэкономите время, а себя избавите от повторного визита сюда.
– Не понимаю, что за угрозы. – Она передернула плечами. – Тут нечего скрывать, тоже мне государственная тайна. Меня вызвали к нему. Я уже знала, конечно, что самолет упал, так что поняла зачем.
– Дальше. – Турецкий машинально взял в руку пачку сигарет, повертел, наткнувшись на испуганный взгляд Богучаевой, с досадой оттолкнул от себя.
– И принесла готовый текст. Иванов был занят, у него сидел член совета директоров, и он сказал, чтобы я зашла через полчаса.
– Ваш текст подвергался исправлениям?
– Обычное дело, всегда так бывает, вставляют слово, другое…
– Ирина Васильевна, сохранился первоначальный вариант текста?
– Не помню. Вряд ли.
– Директор что-нибудь поправил в нем? Не говорите, я попытаюсь угадать. В первом предложении? – Турецкий снова показал распечатку: «Сегодня в 21.41 в районе аэропорта Шереметьево-2 потерпел катастрофу пассажирский самолет Ту-154…»
– Вы, наверно, с ним уже разговаривали, а теперь мне голову морочите. Я припоминаю, что видела вас в аэропорту.
– Какое слово вам поправили?
– Никакое. Он дописал перед словом «транзитный» – «плановый».
– Последний вопрос. Вы упомянули члена совета директоров.
– Чепыжный.
Уходя, Богучаева сняла наконец свои дурацкие очки, и Турецкий увидел, что за ними скрывалась очень привлекательная внешность. Ну и фиг с ней, с этой дурой, хочет уродовать себя – не его дело. Он вышел в соседний кабинет.
– Миша? Нашел уже что-нибудь?
– Александр Борисович, – возмутился Федоренко. – Когда?! Я же только приехал!
– Ну ладно. Отвези Ирину Васильевну куда скажет.
Значит, все сходится на Чепыжном. Это он вписал «плановый», больше некому. Давненько мы ему не звонили.
