скачать книгу бесплатно
«Вы оба могли погибнуть!» – с некоторым сожалением прокомментировала корреспондентка.
«Знаю. Но он бы сделал для меня то же самое», – все больше воодушевляясь, заявил охранник.
«Хорошо, хорошо. – Вдруг какой-то милицейский чин внедрился в кадр и показал ему фото. – Еще раз, чтобы расставить все точки. Этот мертв?»
«Да».
«Этот?»
«Тоже».
«А этот?»
«Все случилось мгновенно. Не думаю… не думаю, чтобы он выжил».
«Итак, дорогие телезрители, – снова вклинилась счастливая корреспондентка, – вы сами могли убедиться, что в результате страшной трагедии кроме двух человек погибли все пассажиры автобуса, перевозившего приговоренных к пожизненной каторге. С вами была…»
Турецкий снова переключился на спортивный канал НТВ.
ГРЯЗНОВ
Все началось с того, что в Москве с дружественным визитом побывала делегация полицейского департамента Нью-Йорка. И вот тогда милицейское начальство города и министерства сообразило, что работает не так, как надо. И прежде всего – не на тех машинах ездит.
…Грязнов катил на своей «Ниве» в Министерство внутренних дел и думал о смысле жизни. Сегодня он должен был стать начальником МУРа. Перейти из разряда вечного врио в статус действительного «взрослого командира», как сказал Турецкий. И спрашивается, на фига ему это было надо? Что это изменит? Ничего. Грязнов подумал про себя, что относится к тому типу людей, которые живут без иллюзий. Но зато ведь не знают и разочарований.
Автомобильный бог в тот день был не на стороне Грязнова. Сперва Вячеслав проколол заднее колесо, удивительно еще, как это переднее проскочило, хотя какая разница. Потом попал в пробку. Не говоря о том, что его подрезали все кому не лень…
Где– то далеко сзади что-то подвывало.
Грязнов подумал, что улицы перепутались до невозможности, размножаясь на бесчисленные переулки. Эти переулки в свою очередь перепутались еще больше, не поддаваясь никакой геометрии. В результате одна улица даже пару раз пересекла саму себя.
Вой становился все отчетливее, и соседние машины стали инстинктивно жаться к обочинам. Грязнов машинально отметил это обстоятельство и не сдвинулся ни на йоту, пребывая чуть ли не посредине шоссе с законной скоростью пятьдесят километров в час. На повороте он глянул в зеркальце заднего вида: там появился кортеж из трех автомобилей. Впереди два черных – «ауди» и лимузин, за ними новенький милицейский «форд» – из числа недавно подаренных нью-йоркским полицейским департаментом, машинально отметил Грязнов. Все три машины неслись с ненормальной скоростью в сторону центра. А грязновская «Нива», естественно, загораживала путь. «Ауди» непрерывно сигналила, затем мегафонный голос директивно сообщил:
– Водитель «Нивы», немедленно освободите дорогу!
Ну и черт с тобой, подумал Грязнов и начал прижиматься вправо. Вереница машин не стала ждать и ринулась в освобождаемый коридор. «Ауди» проскочила, а широченный лимузин основательно зацепил бок грязновской «Нивы». Будущий начальник МУРа немедленно рассвирепел и вернул должок – недолго думая, въехал лимузину в зад. Тот в свою очередь – в притормозившую на повороте «ауди». Из «форда», замыкающего процессию, немедленно выскочили двое мужчин с пистолетами в руках («макаров» и «беретта», механически отметил Вячеслав Иванович) и наставили стволы на Грязнова, тоже остановившего свою машину. Оба словно сошли с иллюстрации чеховского рассказа «Толстый и тонкий». Хотя тот, что толстый, был скорее коренастый, совершенно седой, с чистым, почти без морщин лицом. Только в углах рта лежали складки, предполагающие суровые черты у их обладателя. Лет ему было под пятьдесят. «Тонкий» же, в смысле очень длинный, был молодым парнем, наверное вдвое моложе напарника, и уже плешивым, чтобы не сказать лысым. Он попытался открыть дверь грязновской «Нивы» и, когда это не удалось, коротко приказал:
– Из машины!
Грязнов, совершенно не реагируя на эти слова, закурил сигарету и внимательно рассматривал его пожилого напарника. Лицо у «толстого» вытягивалось гримасой удивления.
– Слава? Вячеслав Иванович? Но как же… Но ведь же… А ты разве курил? – совершенно растерявшись, спросил «толстый».
– Я-то курил. А вот ты разве жив, Федя? – в свою очередь поинтересовался Грязнов.
«Тонкий» вконец удивился и завопил тонким голосом:
– Да что это за фигня?! Выходите из машины – и руки за голову.
– Дятел, – рассердился «толстый» Федя, засовывая «макаров» в кобуру под мышкой безукоризненного черного пиджака, – это главный сыщик столицы. Ну и история.
– Кого возите? Чей членовоз? – поинтересовался Грязнов, уже чувствуя недоброе.
– Министра твоего, – вздохнул Федя. – Эмвэдэшного.
Замминистра сидел за своим огромным столом с палкой в руке и скорбным выражением лица.
– Как же он мог получить сотрясение мозга, – удивился Грязнов, – в бронированном-то лимузине? – То, что сам он не только не стал главой уголовного розыска, но перестал быть даже врио, у Вячеслава Ивановича не вызвало удивления ни в малейшей степени. Временно исполняющий обязанности временно не исполняющего обязанности начальника МУРа.
– Шахматной доской, – хмуро бросил Грязнову замминистра. – Он, видишь ли, страстный шахматный игрок. И в тот момент, когда ты въехал ему в зад, как раз держал ее в руках, собирался фигуры расставить.
– С кем же он там играл, сам с собой, что ли?
– Откуда я знаю? – обозлился замминистра. – Может, он шахматные задачки решал. Меня там не было, если ты на это намекаешь. Давай ближе к телу. Между ведомствами началась война. Министерство юстиции отобрало у нас тюремную систему. Не думаю, что это такой уж лакомый кусок, финансирование там муровое. Но ведь зоны – это самое разнообразное производство. Что в нашей богом забытой стране сейчас большая редкость, сам знаешь. Кроме того, зоны – это средоточие криминальных авторитетов, неслабо влияющих на своих подельников, оставшихся на свободе. Не говоря уже об отдельных зонах для ответработников и бывших служащих правоохранительной системы. Из контроля над которыми тоже можно извлечь немало пользы… Так что эта история с перевернувшимся автобусом с зеками очень кстати. Самое забавное, что розыск сбежавших зеков по-прежнему находится в ведении МВД. Правда, специальных подразделений для этих целей сейчас не существует. Это дает отличную возможность немного поспекулировать: дескать, Минюст не справляется и все такое.
– А что, разве справляется? – невинным тоном спросил Грязнов.
– Да не в этом дело! Какая разница, справляется или нет. Это же политика. Ладно, хватит. Можно подумать, что ты уже на пенсии и это все тебе до фени. Твое отстранение временное, сам знаешь. А пока что наш новый министр распорядился организовать команду по розыску сбежавших особо опасных преступников. Если дело пойдет как надо, эта группа из временной станет постоянной, а работа, сам понимаешь, всегда найдется: пока будут тюрьмы, зеки будут из них бежать. Короче, не буду темнить, Вячеслав Иваныч, из всей этой ситуации вырастает реальный шанс хорошенько намять бока Минюсту и вернуть тюрьмы обратно. И это только начало!
Он поднялся из-за стола, опираясь на клюку. Грязнов удивился, но промолчал. Черта лысого я стану тебе сочувствовать, хоть загнись от своего ревматизма, подумал он.
– Но если ты думаешь, что благодаря очередному, мать твою, хулиганству, тебя отстранят от дела, ничего подобного. Работай. И чтобы все зеки, живые или нет, были найдены! Ты разве не понимаешь, что происходит? Я насилу уговорил шефа, чтобы эту спецгруппу поручили тебе.
– Ну и что? – вяло спросил Грязнов.
– На нас в связи с этим побегом и без того давят. Неужели непонятно?!
– Кто давит-то? – безразлично поинтересовался Грязнов.
Замминистра безнадежно махнул на него рукой и сел за стол.
– В моей приемной тебя дожидаются два других члена спецгруппы. Такая, знаешь, довольно забавная парочка. Тот, что старше, еще в «Альфе» служил, помнишь, была такая антитеррористическая команда в союзные времена? Дворец Амина в Афганистане брали.
– Всего два человека?! – не поверил Грязнов. – Чтобы ловить зеков?!
– Почему два человека. Ты – третий. А четвертый к вам присоединится позднее. Да, надо же вас как-то назвать…
– «Алькатрас», – не задумываясь брякнул Грязнов.
– Почему «Алькатрас»? Что такое «алькатрас»? Птица, что ли?
– Птица – это альбатрос. А Алькатрас – самая знаменитая американская тюрьма.
– При чем тут это? – удивился замминистра.
– Ну мы же должны вернуть зеков на место? В их отчий дом, так сказать?
Замминистра посмотрел ему в глаза и ничего там не увидел. Грязнов оставался спокоен и непроницаем. Замминистра махнул рукой: называй, дескать, как хочешь, только в печь не ставь.
– Когда придет время оформить все документально, сделаем какое-нибудь нормальное русское название. Например, букву и набор каких-нибудь цифр. И главное, Вячеслав Иваныч, постоянный отчет мне. Постоянный. Во всех действиях. Ферштейн? – Замминистра достал из ящика стола небольшой мячик на подставочке-блюдечке, положил его на пол и неожиданно замахнулся своей клюкой.
– Это что значит? – удивился Грязнов.
– Приезжали американские коллеги…
– А, помню.
– Подарили клюшки для гольфа. Говорят, любой уважающий себя начальник должен тренироваться, если у него кабинет позволяет. А я когда-то в хоккей с мячом бегал. – В доказательство своих слов замминистра лихо хрястнул клюкой по мячику, и тот врезался в висевшую на противоположной стене кабинета медвежью шкуру. – Главное – постоянный отчет, уловил?
– Значит, в гольф, – задумчиво повторил Грязнов. – Хорошее дело. Культурное. Я тут анекдот вспомнил… Играет Иисус Христос в гольф с апостолом Петром.
Замминистра весело заржал.
– Рано еще, – пояснил Грязнов. – Значит, играет Иисус Христос в гольф с апостолом Петром. Петр несильно так, интеллигентно прикладывается клюшкой к мячику, и, – Грязнов проводил взглядом воображаемый удар, – довольно неплохо, в общем. Тогда Христос размахивается с оттяжечкой и – бац! Мяч летит совершенно в другом направлении, в лес. А по лесу в это время пробегал зайчик. И мячик попал прямо в него. И наповал. По небу пролетал орел, увидел он это дело, камнем бросился вниз, схватил зайчика (вместе с мячиком) и полетел лакомиться. Но тут его увидел охотник…
Замминистра слушал замерев.
– Охотник сорвал ружье с плеча и – б-бах! Расцепив когти, орел падает. Зайчик падает отдельно. Из-под лапы у него выпадает мячик, тоже падает отдельно. И влетает прямо в лунку. Тогда Христос бросает в сердцах клюшку на землю, поднимает руки к небу и кричит: «Папа, ну дай же мне поиграть?!»
Не давая хозяину кабинета опомниться, Грязнов вышел в приемную. Там сидели его давешние знакомцы. «Толстый» и «тонкий».
– Ну ты и дятел, – поучительным тоном втолковывал «толстый». – Слава! – обрадовался он, увидев Грязнова. – Нас уволили из сопровождения министра и почему-то отправили к тебе. Объяснишь?
– Поехали, поговорим по дороге. И познакомимся заодно.
Москва оставалась позади. Вернее, внизу.
– Честно сказать, я был уверен, что ты на том свете, – перекрикивая вертолетный шум, сообщил Грязнов. – В каком же году тебя подстрелили? В восемьдесят первом?
– В восьмидесятом. Перед самой Олимпиадой. «Альфу» тогда доукомплектовывали после Афгана, и моя персона им почему-то подошла. И то мое ранение оказалось весьма кстати. Люди, которых тогда набирали в «Альфу», официально уже не существовали. Дятел, не высовывайся! – прикрикнул Федор Комиссаров на своего «тонкого» напарника, заметив, что тот небезопасно свесился в открытый люк вертолета.
– Хорошим ты опером был, Федя, жаль, что подстрелили. И похороны тебе в МУРе тогда закатили приличные, – припомнил Грязнов.
– Ну извини, что разочаровал, – хохотнул Федя. – Но я их видел. Чуть гроб мой не перевернули. Хорошо, что он закрыт был. Так и вижу, идет траурная процессия. «Кого хороним?» – «Тещу». – «А почему гроб боком несете?» – «А когда на спину переворачиваем – храпеть начинает»… Дятел, ты что там делаешь? – Федя переключился на своего молодого напарника. – Вот почитай дела этих орлов, которых нам ловить придется, – он протянул папки, уже внимательно изученные Грязновым.
– Что это ты все на него покрикиваешь, – заметил Вячеслав Иванович. – Я бы не стерпел, если б меня все время дятлом…
– А чего тут терпеть? Никаких обид. Дятел – это его фамилия. Леша Дятел. И всех делов. Способный парень, можешь мне поверить. Только дятел немного. Главным образом, конечно, стрелок и драчун, сам понимаешь, кого еще могут взять в сопровождение министра. Но ничего, мысли думает, делает вид, что развивается, меня, старика, несложно обмануть.
– Не прибедняйся, – проворчал Грязнов, как и положено было в подобном месте разговора.
«Тонкий» – Леша Дятел – согласно кивнул и снова погрузился в изучение документов. Через несколько секунд он поднял правую руку с указательным пальцем.
– Слова просит, – объяснил Федор.
– А сколько времени прошло с момента побега? – спросил Дятел.
– Сутки.
– Сбежали двое заключенных?
Грязнов кивнул.
– Фамилии их известны? Федоренко и Зубрицкий, правильно? Но, насколько я понял, содержимое автобуса превратилось в пепел. Откуда же ясно, что ушли именно эти двое? Или вам так хочется?
– Мне лично плевать, как их зовут. – И Грязнов продемонстрировал свое умение плевать с пятисотметровой высоты. – Все наручники и сковывающие цепи были, естественно, пронумерованы, – терпеливо объяснил он. – Стандартный порядок этапирования зеков. Но всегда можно найти и другие мелочи, позволяющие идентифицировать труп. Опознание в данном случае не в счет. Обуглились, как головешки.
– А кто еще будет в нашей команде? Сколько всего людей? – спросил основательный Комиссаров.
– Четверо. Еще один человек появится позднее. Боюсь, очередной костолом-телохранитель вроде вас, – честно признался Грязнов.
Попутчики не обиделись. Только Комиссаров заметил, покачав головой:
– Четыре человека… Группа обхвата, а не захвата…
– Снижаемся, – обернувшись, прокричал пилот вертолета. – Прибыли.
Остатки тюремного автобуса представляли собой жалкое зрелище. Несмотря на то что с момента катастрофы прошло уже больше двадцати четырех часов, неподалеку от искореженной и изрядно поплавившейся груды металла стояли две пожарные машины. В окрестностях бездельничали полтора десятка омоновцев.
Внимание Грязнова привлекла «Газель» с тонированными стеклами и со стандартными обозначениями маршрутного такси. В открытую дверь он увидел молодую женщину, склонившуюся над ноутбуком, который она держала на коленях. Правым ухом она прижимала к плечу сотовый телефон и с кем-то разговаривала. Женщина моментально почувствовала на себе взгляд, подняла голову и чему-то улыбнулась. Она положила телефонную трубку в карман, отложила компьютер на сиденье и выпрыгнула из машины, продемонстрировав безукоризненный брючный костюм из серо-голубой шерсти. Короткая стрижка и узкие очки в тонкой роговой оправе не скрывали правильных черт лица и хитроватого проницательного взгляда голубых глаз. Вызывающе голубых, отметил про себя Грязнов как раз в тот момент, когда изучаемая им особа подошла к только высадившейся из вертолета группе и представилась.
– Вы полковник Грязнов, не правда ли? Севостьянова Алина Витальевна, психолог. – Она подумала и добавила: – Кандидат наук. Член вашей группы… – Тут Алина Витальевна замялась, живо вытащила из кармана пиджака какой-то листок и неуверенно прочла: – «Аль…катрас»?
– «Алькатрас», – подтвердил Грязнов и подумал, что замминистра окончательно лишился чувства юмора, если его, Грязнова, предложение уже внесли в официальные документы. Ну и черт с ними!
Комиссаров с Дятлом, еще не знавшие названия, удивленно переглянулись, затем радостно захихикали, не веря своим глазам и разглядывая ладную, небольшую фигурку Алины Витальевны. Грязнов не улыбался. Он реально отдавал себе отчет в том, с кем придется ловить беглых маньяков, убийц и насильников – со своим тяжеловесным ровесником, мальчишкой-несмышленышем и девчонкой в чистеньком костюмчике. Из серо-голубой шерсти. Грязнову немедленно захотелось, чтобы она его испачкала. Севостьянова Алина Витальевна, психолог, кандидат наук.
– Вячеслав Иванович, вам звонил замминистра. – И Алина Витальевна неловко замолчала.
– И чего? – вяло поинтересовался Грязнов.
– Сказал, э-э-э… просил… передать, что во времена Христа не было огнестрельного оружия.
Все удивленно уставились на Грязнова.
– Это какой-то секретный пароль? – робко поинтересовалась Севостьянова.
– Начальство желает быстрых результатов, – прокомментировал Комиссаров молчание Грязнова. – Вам хочется результатов? Их нет у меня.
– Вы здесь давно? – спросил Грязнов у Севостьяновой, чтобы что-нибудь сказать.
– С полчаса. Я на вашей машине прикатила, на министерской, – она кивнула на «Газель». – Это камуфляж, как мне объяснили по поводу такси. – И она решительно протянула мужчинам руку.
Все трое с опаской пожали узкую, изящную ладонь.
– Давайте обсудим ситуацию, – со вздохом произнес Грязнов. – Что у нас есть?
– Один живой охранник, – быстро ответила Севостьянова. – К счастью, он даже не ранен – так, небольшие ушибы и ссадины, никаких ожогов, подозрение на легкое сотрясение мозга, ерунда. Давайте поговорим в машине, если не возражаете, там удобнее.
