скачать книгу бесплатно
Грязная история
Фридрих Евсеевич Незнанский
Возвращение Турецкого
Плетнев и Турецкий, слегка загуляв, задержались в Новороссийске. Но профессиональные следователи не остаются без дела. Плетнев разыскивает убийцу проститутки Гали, с которой был знаком всего несколько часов, но за это время понял, что ей грозит опасность. Он успел даже побывать в качестве подозреваемого. Поэтому считает делом чести найти настоящего убийцу. К Турецкому приезжает из Ставрополя бывшая чемпионка по пулевой стрельбе Гущина, которую десять лет назад несправедливо обвинили в убийстве по неосторожности и осудили на три года. Спустя годы она понимает, что кто-то хочет помешать ей в новой успешной жизни, вытянув на свет порочащую ее информацию о бывшей судимости. Она просит Турецкого расследовать старое дело, чтобы восстановить свое честное имя. Турецкий берется за дело и вскоре понимает, кто является настоящим убийцей и почему вместо него осудили Гущину.
Фридрих Незнанский
Грязная история
1
Девчонки собирались шумно и долго, возбужденные предстоящей вылазкой в город. Лида вся извелась, пока они советовались друг с другом, перебирая свои многочисленные наряды и завалив цветастыми тряпками ее диванчик. На диванах Любаши и Валюши был вечный бардак, а теперь и ее выглядел не лучше, как прилавок дешевого рынка, хотя Лида беспорядка терпеть не могла. Но она молчала, робела перед Валюшей и Любашей, которые уже не первый год плавали на туристическом лайнере, а у нее это первый рейс. Девчонки вели себя заносчиво и частенько подтрунивали над ней. Не то, чтобы зло, но и не безобидно. Лида проглатывала эти мелкие уколы, деваться было некуда. Огрызаться она умела, но перед этими горластыми и нахальными девками терялась. Ей казалось, что любой отпор с ее стороны будет выглядеть глупо и беззубо, лучше не связываться с ними.
В своих сборах соседки по каюте не обращали на нее никакого внимания, будто ее и рядом нет. Один раз, правда, небрежно предложили махнуть с ними, но она отказалась. Вот они и решили, видимо, что слишком много чести будет этой деревенской простушке – уламывать ее. Лида думала об этом с легкой обидой. Ей хотелось, чтобы они ее поуговаривали, хотя про себя окончательно решила, что все равно откажется. Но они сразу всецело переключились на свои шмотки, и Лида поняла, что и пригласили ее только из вежливости, а на самом деле ни на фиг она им не нужна. Они девочки городские, «упакованные», она им не пара – и одежды еще не успела прикупить такой же модной, как у них была, и личико у нее было простоватое, на их фоне совсем деревенской выглядела… Наконец они остались собой довольны и, небрежно помахав ей на прощание, с веселым щебетом отправились в город кадрить мужиков.
После их ухода Лида долго крутилась у зеркала с набором дешевенькой косметики, пытаясь придать своему скуластенькому, с небольшими глазками лицу загадочный вид. Ну, теперь вроде выглядит очень даже ничего. Даже губы удалось немного увеличить за счет удачной помады и карандаша, которым она старательно обвела контур губ, лихо выехав за их естественную форму. К сожалению, получилось не так ярко, как у Валюшки или Любашки, но они и косметики на себя накладывают немерено. А ей, непривычной ко всяким этим городским хитростям, все время приходится бороться с собой, чтобы косметики было поменьше, иначе она себе казалась вульгарной. Да и то – увидела бы мать ее с этими едва заметными тенями и накрашенными ресницами, – точно отхлестала бы мокрой тряпкой, чтобы побольнее…А не понимает того ее мамаша, что в городе иначе и нельзя, никто из ребят на незаметную скромную девушку и не позарится. Вон у девчонок сколько ухажеров. И на корабле, и в каждом порту, куда они прибывают на туристическом лайнере… К Лиде тоже иногда подкатывались бравые морячки, но только она скажет какому-нибудь парню: «Я девушка скромная, деревенская», тот сразу и на попятную. На кой ему валандаться, время терять, уговаривать, когда и без уговора всегда найдется подружка хоть на день, хоть на час. Девчонки ее уже высмеивали: «Что же ты их всех отпугиваешь? Посмелее надо быть, понапористее. А то так и не найдешь себе жениха со своими деревенскими оправданиями…» Но Лида не так отпугивала кавалеров, как сама их боялась. В портах просто так за ручку не ходят, им другое подавай. А она не готова еще довериться парню, вдруг обманет? Не зря же говорят – поматросит и бросит. А ну как ребеночек получится? И куда она с ним тогда? Отец убьет. Да и мать не пожалеет. И так отпускали ее в плавание с таким скрипом, с такой неохотой, год их уговаривала. Только нужда заставила отпустить дочку от себя в этот страшный мир, где девки курят, пьют, красятся, как непотребные какие, а парни только и норовят обмануть скромную девушку. Родители у Лиды были из старообрядцев и, невзирая на двадцать первый век, такими и оставались – отвергающими современную жизнь. Поскольку деревня их вдалеке от больших городов раскинулась, и автобусы туда приходили из райцентра два раза в день. Одним словом, глухомань.
С непривычки туфли на каблуках немного жали ноги, но она все-таки решила сойти на берег при полном параде. Прочь босоножки на удобной подошве, сегодня она должна выглядеть на все сто. Вдруг наконец решится ее судьба?
Девчонки уже час как убежали, но Лида не торопилась. Что толку бродить толпой по набережной? Не настолько она была в себе уверена, чтобы конкурировать с более разбитными подругами, которые держались свободно и даже нагловато. А Лиду в ее первом круизе все пугало. И сальные шуточки матросов, и незлые насмешки подруг, таких же горничных, как она. Пассажиры ее в упор не замечали, да и ей на них было наплевать. Работу свою делала старательно, не халтурила. Главное, никаких жалоб на нее не поступало. А то так и вылететь недолго. А она целый год ждала, когда ей исполнится восемнадцать и можно будет подать документы на визу. Поступить на туристическое судно на работу не так-то и легко, желающих много…И когда удача ей улыбнулась да еще и родителей удалось уломать, она делала все, чтобы на нее не было никаких нареканий. Хотя пассажиры всякие бывают. И капризные, и просто вредные, и даже невыносимые… Вон Валюшка рассказывала, как одна молодая англичанка пила всю дорогу, будто алкашка какая-то, и приходилось по несколько раз в день убирать каюту… Алкоголь и морская качка не всегда совместимы. Но зато на прощание подарила Валюшке ворох своего шмотья. В благодарность за заботу. Девчонки потом с завистью рассматривали заграничные шортики и маечки и удивлялись щедрости англичанки. Им в этом сезоне туристы еще ничего не дарили, кроме дежурных шоколадок, – жаловались они друг другу. Но никто не признавался, что изредка перепадали чаевые. В твердой конвертируемой валюте – так убеждал их помощник капитана. Хотя какая она теперь твердая, если курс все время падает? Даже Лида это поняла, потому что платили им в рублях по курсу доллара, и зарплата прямо на глазах уменьшалась.
Лиде тоже повезло, один старичок-моховичок, который говорил на неведомом ей языке, за ее усердие и скромность сунул пять долларов. И она от неожиданности вспыхнула, как маков цвет. Он даже сам смутился, не ожидая такой реакции. И топтался нерешительно, словно ожидал, что она вернет зеленую бумажку. Мало ли какие порядки у русских… Но Лида вспыхнула вовсе не от возмущения, а от радости, чего старичок и предположить не мог. Не такое уж большое вознаграждение отстегнул он ей от своих щедрот. Зато потом уже она принимала чаевые как должное, но без жадного нетерпения. Дадут – большое им спасибо. Нет – значит, жмоты и не стоят доброго слова.
На корабле почти никого не было, все отправились гулять по Новороссийску. Пока она поднималась на палубу, ей встретился только помощник капитана Иван Васильевич.
– Ну что, гулять идешь? – улыбнулся он ей ласково. Лида любила Ивана Васильевича. Он был добрый и никогда не ругался. – А что же без подружек? Не боишься одна?
Лида пожала плечами.
– А чего бояться? Я же недалеко. По набережной погуляю, в магазины зайду. Хочу своим что-нибудь купить.
– Ну смотри, осторожно. А то видишь, как гавань забита? Моряков на берегу, что песку на пляже… Кстати, с иностранцами не знакомься. Они парни ушлые, им одно надо… – предостерег он молоденькую горничную, которая своей застенчивой улыбкой напоминала ему дочку.
– А я ни с кем и не собираюсь знакомиться, – покривила душой Лида. Не признаваться же, что именно с этой целью она и собирается выйти в свет и проторчала у зеркала в своей каюте битый час, чтобы косметикой скрыть свое деревенское происхождение, над которым любили подтрунивать девчонки.
Набережная выглядела празднично. Девушки гуляли нарядные, да все стайками. А наряды у них были – мама дорогая! Где ж они все это покупают? Моряки беззастенчиво рассматривали девчонок и иногда кричали им что-то весело и призывно. Пока Лида медленно и независимо шла по набережной, на ее глазах несколько девушек уже познакомились с моряками и тут же отправились в ближайшие бары. Лида тихонько вздохнула. На нее никто не обращал внимания. Наверное, нужно было пойти с девчонками. А то у нее слишком скромный вид, чтобы привлечь к себе внимание. Правда, вон идут двое, глазами так и шарят. Но не моряки. Скользнули цепким взглядом по ее лицу и тут же отвели глаза. Не больно-то и надо. Они ей и сами не понравились. Один долговязый тип шагал развязной походкой, бейсболку надвинул на самые глаза, головой вертел, словно искал кого-то. Нервный какой-то. А второй и вовсе на боксера похож – морда широкая, нос расплюснут, да и староват. Лет тридцать пять по виду. Лиде такие не нравились.
Вдоль набережной стояли палатки с различными сувенирами. Возле них толпились туристы, покупали всякую дребедень. Лида тоже было подошла к сувенирщикам, но потом решила по мелочам не тратиться. Мало ли что еще попадется по дороге. Денег негусто, надо экономить. А чаевые она будет копить, а потом привезет родителям, пускай покупают или стиральную машину, или пылесос. На что хватит. А вот в кафе под ярким полосатым тентом ноги понесли сами.
За столиками сидели веселые праздные люди, ели мороженое, и Лида решила тоже себя побаловать. Посмотрела на стеклянную витрину, и глаза ее разбежались. Никогда еще она не видела такого разнообразия. Хотелось попробовать и фисташкового, и бананового, и с лесными ягодами… Она растерялась, не решаясь сделать свой выбор. За ней уже пристроилось несколько человек в небольшую очередь. И какой-то парень за спиной посоветовал:
– А вы возьмите каждого вида по шарику.
Лида так и поступила, благодарно улыбнувшись советчику, но тут же немного расстроилась. Он стоял с девушкой и нежно обнимал ее за талию.
Лида уселась за столик и от нечего делать стала глазеть на проходящих мимо людей, не спеша лакомясь мороженым. Вот прошла девушка в таком ярком и открытом топике, что Лиде сразу стало понятно, почему на нее оглядываются матросы. Узкие джинсы обтягивали ее круглую попку, но почему-то джинсы были в разных местах как бы изрезаны. В прорехах проглядывало голое тело. Лида подумала, что девушка, пожалуй, и трусики не носит. Во всяком случае, дыра под попой открывала голое тело и угадывалось отсутствие белья. Наверное, мода теперь такая – драные джинсы носить, – подумала Лида и решила взять это на вооружение. Сама, конечно, так никогда не осмелится вырядиться, но зато будет что рассказать деревенским подружкам. Хотя, пожалуй, они и не поверят… Волосы у девушки были не очень-то в порядке, растрепанная какая-то. Да и вид заполошный. К ней уже несколько раз подкатывались моряки, но она шла быстро, не обращая на них внимания. Только высокие каблучки ее ярких перламутровых туфель звонко стучали по асфальту. Лида почему-то уставилась на нее и не могла понять, что же привлекло ее внимание к этой девушке. А-а, тоже вертит головой, выискивает кого-то. Да какая-то напряженная, несется на своих каблуках, будто за ней погоня. Неожиданно девушка завернула за соседнюю палатку и высунула голову, оглядывая набережную. Прячется от кого-то, – поняла Лида. И не знает, откуда этот человек может появиться. Потому и вертит головой во все стороны. В таком наряде Лида и сама бы пряталась от людей. Вырез на груди девицы едва до пупка не достает. Сиськи прямо наружу вылезают. Девушка вышла из укрытия и быстро пошла дальше, наискось пересекая набережную. Неожиданно Лида опять увидела тех парней, которые вот так же вертели головами. Они проходили как раз мимо Лиды, и до нее донеслись обрывки их разговора.
– …Потеряли… – с досадой бросил тот, что в бейсболке.
– Людные места выбирает, зараза… – сказал «боксер» и ткнул приятеля локтем в бок. – Ты глазами смотри, дылда, а не головой… Вертишь башкой, как петух.
Они остановились на мгновение и высокий парень растерянно спросил:
– Куда же она подевалась?
– Тебе видней… Это же твоя девка, – язвительно процедил «боксер».
Высокий парень прищурил глаза и посмотрел на сидящих в кафе. Лида встретилась с ним взглядом и ей стало неуютно. Нехороший взгляд был у парня. Злой. И второй тип ему под стать. Оба по виду – настоящие бандиты.
– Слышь, Валерчик, если она сбежит – ты труп! – с угрозой сказал «боксер».
Лида опустила глаза в свою креманку и боялась поднять голову. Ей вовсе не хотелось, чтобы парни догадались, что она их слышит.
– Да ей и бежать-то некуда… Нюхом чую, где-то тут шляется… – Голос Валерчика дрогнул. Он посмотрел на противоположную сторону и вскрикнул:
– Да вон она… Галька! Стой!
Лида подняла голову и проследила за его взглядом. К перекрестку подходила та девушка в дырявых джинсах в обтяжку, на которую Лида обратила внимание. Та тоже заметила преследователей и побежала, в отчаянии глядя по сторонам. В какой-то момент девушка споткнулась и потеряла туфлю. Она быстро нагнулась, подхватила ее, сняла вторую и босиком рванула за угол. Парни сорвались с места и побежали за ней. Лида встревоженно вытянула шею и подумала, что, если эти бандиты ее догонят, девушке несдобровать. Она на всякий случай поискала глазами милиционера, но, когда они нужны – Лида это знала твердо из собственного опыта, – их никогда не бывает на месте.
По набережной гуляли люди, и никто не обратил внимания на маленькую драматическую сценку из жизни портового города. Лида попыталась выбросить из головы нехорошие предчувствия и опять принялась за мороженое. Все-таки белый день, вокруг полно народу, не посмеют бандиты сделать что-то плохое несчастной Гале. Лида совсем успокоилась, а вскоре и думать забыла о девушке и ее преследователях. Потому как к столику подошел веселый улыбающийся парень в морской форме и спросил, можно ли пришвартоваться рядом. Все места за соседними столиками были уже заняты. Лида и обрадовалась и смутилась одновременно, потеряв уже всякую надежду на приятное знакомство. А тут такой симпатяга с широкой улыбкой и крепкими белыми зубами. И глаза у него хорошие – добрые, серо-зеленые, а ресницы! Таких длинных и черных ресниц Лида никогда еще не видела у парней.
Впереди было еще целых полдня свободного времени, и оказалось, что новый знакомый, назвавшийся Николаем, тоже был свободен. Они болтали о всякой всячине, съели еще по две порции мороженого. Коля рассказывал, в каких странах побывал, и Лида слушала его как зачарованная. Названия мелькали, как в цветном калейдоскопе – Куба, Индия, Мадагаскар… Названия некоторых стран она и слыхом не слыхивала и слушала о них, едва не раскрыв рот от удивления. А потом Николаша повел ее в кинотеатр и там, в темном зале, едва вникая в сюжет американского боевика, они целовались, как ненормальные. Лида совсем потеряла голову, потому что не представляла, что поцелуи могут быть такими сладкими. Конечно, у нее были мальчики – даже в восьмом классе она целовалась с одноклассником Петькой. Но ей не понравилось. Он ее всю обслюнявил, а когда еще и укусил за губу, она возмутилась, оттолкнула его и обозвала дураком. Тогда же они и поссорились. И потом были у нее деревенские ухажеры, но все грубые, неотесанные, лапали, всякую чушь несли… И целоваться совсем не умели. Ей даже неприятно было. Если бы она носила с собой носовые платки, непременно вытирала бы губы после этих чужих слюней.
А сейчас сердце колотилось, голова кружилась, и то, что его рука нежно гладила ее по спине, а потом осторожно перебралась к груди, не вызывало у нее никакого протеста. И когда в зале зажегся свет, кроме Николаши она уже никого не видела. На улице все еще сияло солнце, день был восхитительный, и Лида поняла, что влюбилась. Она только успела удивиться, что все произошло так быстро. О любви с первого взгляда она, конечно, слышала, но считала, что это враки, сильное преувеличение. Еще три часа назад Лида о существовании Николаши даже не подозревала, а теперь в душе ее возникло непривычное чувство – теплое, нежное, вибрирующее, слегка щекочущее, и Лида поняла, что это и есть любовь. Николаша куда-то вел ее, обняв за талию, и Лида гордилась, что ничем теперь не отличается от девушек, которые идут в обнимку со своими парнями. А когда он купил ей по дороге букет цветов, она даже раскраснелась от счастья. Будет теперь чем похвастаться перед подружками. Они со своих свиданий цветы никогда не приносили. Только шушукались между собой и многозначительно хихикали.
– Давай с тобой сфотографируемся, – несмело предложила она Николаше. Ей хотелось предъявить подружкам вещественное доказательство своего успеха. Пускай тоже ей позавидуют, потому что Николаша лучше всех их поклонников, вместе взятых.
И они тут же, на улице, подошли к фотографу, и он снял их на фоне качающихся на рейде кораблей. Поделили фотографии, и Николаша жарко прошептал ей на ухо:
– Ты мне так нравишься! Ты такая классная девчонка…
Он смотрел ей в глаза, и она поняла, что готова на все, только бы опять оказаться в его объятиях, но не на глазах у всего честного народа, а где-нибудь в укромном местечке.
У Лиды из головы напрочь выскочили строгие предостережения родителей. Она даже не задумалась, что знакома с парнем всего несколько часов. Он ее так очаровал, что казалось, они знакомы всю жизнь. И не о нем ли она мечтала, вырвавшись из-под родительского крыла?! Будь что будет! – промелькнула отчаянная мысль, и она подчинилась его нежным и одновременно напористым объятиям. Он уверенно вел ее по набережной, затем завернул в переулок. Лида только на мгновение смутилась, когда дядька за стойкой гостиницы окинул их понимающим взглядом. Николаша, получая ключи от номера, уже нетерпеливо гладил ее по спине, и рука его скользнула ниже. Незнакомое волнение охватило Лиду, в коленях почему-то появилась слабость, и она прижалась к нему потеснее.
2
В девять сорок пять Анна припарковала машину у небольшого магазинчика и забежала купить парочку йогуртов. Сегодня расписание ее дня было настолько плотным, что на обед не оставалось времени. Знакомая продавщица приветливо улыбнулась, выставляя йогурты на прилавок, и привычно проинформировала:
– Свежие, только поступили.
Анна расплатилась и только направилась к двери, как резкая боль пронзила поясницу.
– Ой! – вскрикнула Анна и замерла на месте, боясь пошевельнуться. «Сейчас пройдет…» – подумала она. Но боль не исчезла, наоборот, она усилилась, да так, что у Анны из глаз брызнули слезы.
– Что с вами? – выскочила из-за прилавка продавщица, не обращая внимания на покупателей.
– Не знаю, – едва выговорила Анна, скрючившись, потому что так, казалось, легче перенести эту острую нестерпимую боль.
Покупатели – две женщины и мужчина – тоже подошли к Анне и с участием стали расспрашивать, где болит.
– «Скорую» надо, – тут же решил мужчина. – Меня так же год назад прихватило в магазине, оказалось – почка. Камень пошел. Думал, умру на месте.
Охранник вызвал неотложку, продавщица усадила Анну на стул, не зная, что делать – то ли обслуживать покупателей, то ли стоять возле Анны. А та корчилась от боли, ужасаясь, что нет конца этим мучениям.
«Скорая» приехала довольно быстро. Врач определил, что у Анны почечная колика, ее погрузили в машину и повезли в больницу.
В приемной ей первым делом сделали укол, и боль отступила. Потом все куда-то подевались, и Анна осталась сидеть в маленькой комнатке на топчане, застеленном довольно мерзкой синей клеенкой. Врач все не шел, и Анна позвонила на работу. Небось все голову ломают, куда она подевалась. Уже час как должна была сидеть на совещании. Секретарь Тамара поудивлялась, поужасалась, проявила искреннее сочувствие и велела поскорее выздоравливать. Теперь нужно было предупредить мужа Алика, что Сеньку из садика придется сегодня забирать ему. Анна долго не могла прозвониться, наконец Алик поднял трубку.
– Ну ты даешь, – только и сказал. – Диктуй, что нужно привезти. – На удивление быстро сориентировался и не стал говорить лишних слов.
Список вышел довольно длинный, но хоть не скучно было ждать врача. Новый приступ боли заставил ее взвыть, и слезы опять сами собой полились из глаз. В таком состоянии ее и застала врач – молодая девушка небольшого роста, крепенькая, очень уверенная в себе, будто у нее многолетний опыт. Тем не менее Анна немного успокоилась, хотя в спине творилось что-то запредельное, – казалось, что ее рвет на части. Второй укол опять ненадолго притупил боль, и за это короткое время ее оформили и велели идти в палату. Анна пошла по коридору, за ней увязалась женщина средних лет, которую привезли вслед за ней. Та тоже едва передвигала ноги, скрюченная, с вытаращенными глазами, страдала, как поняла Анна. Женщина ничего не соображала и плелась за Анной, как хвостик, по коридорам, закоулкам, переходам, вместе зашли в лифт, несколько раз она принималась тихо выть. Так они и прибыли в нужную палату, где оставались две свободные койки. На остальных пяти лежали три женщины, одна старушка и молоденькая девушка, почти девочка. Кто читал, кто дремал, девушка быстро щелкала клавиатурой компьютера и только на мгновение подняла глаза, чтобы поздороваться с новенькими.
Женщина свалилась тюком на кровать и поджала колени к подбородку. Анна воспользовалась передышкой и опять позвонила на работу. На десять утра она назначила совещание и хотела узнать, как оно прошло. На двенадцать у нее была запланирована встреча с партнерами. В три часа дня ее ждали в мэрии. И далее по списку.
Иван Григорьевич, заместитель, сначала заохал, узнав, что она в больнице, и ей же пришлось его успокаивать. Потом, как всегда, толково отчитался, выслушал последние наставления Анны перед встречей с партнерами и только решил поинтересоваться, надолго ли она вышла из строя, услышал ее разом ослабевший голос:
– Все, накатывает, перезвоню…
Анна опять почувствовала нестерпимую боль, но теперь она ее переносила стойко, потому что знала – всему бывает конец. Три приступа уже успели научить ее, что бывает передышка. Анна вообще была легко обучаемым человеком. Но стон сдержать не смогла, и девушка с компьютером, взглянув на нее, соскочила с кровати и побежала за медсестрой. Тем временем активизировалась и женщина-хвостик, она уже стонала довольно громко, так что медсестра вкатила им по уколу.
С работы позвонили, и Анна долго объясняла Тамаре, кому передоверить встречи, запланированные на завтра. Потом позвонила бухгалтер Катя, и пришлось вместе с ней считать коэффициент премиальных. Буквально на днях приняли новое решение, и, поскольку приказ Анна собиралась подписать сегодня, Катя еще не знала схемы расчета. Иван Григорьевич был занят, а ведомость на премиальные должна быть готова сегодня до обеда.
Только успела продиктовать, дублируя расчеты в своем ежедневнике, накатил новый приступ. Анна стеснялась стонать и поэтому замычала, уткнувшись лицом в подушку. Сердобольная девушка опять бросилась за медсестрой, та пришла недовольная.
– Вы что, хотите укол каждые полчаса? Не полагается.
– Что вам, жалко? – чужим от боли голосом возмутилась Анна.
– Здоровья вашего жалко, – строго ответила медсестра и ушла.
– Что за больница такая?! – заплакала Анна, пытаясь взять себя в руки.
– Больница номер двадцать три, – подсказала соседка справа. Ее румяное свежее лицо никак не вязалось с больничной обстановкой. На тумбочке рядом с ее кроватью лежала горка мандаринов. Над ними возвышалась связка бананов, коробки с соком, в пакете что-то кондитерское. Прямо натюрморт на фоне больничных коек. Хозяйка всего этого пиршества возлежала на кровати в ярком нарядном халате и жевала беспрерывно. Видать, пошла на поправку и теперь набиралась сил.
Боль отступила, и Анна решила расслабиться. Она стала мысленно представлять, что лежит на берегу океана, слышит крики чаек, шум прибоя… Зазвонил мобильный, и Анна вздрогнула. Погружение в нирвану было безжалостно прервано. Не одна она оказалась в этой палате такой деловой. Девушка за компьютером стала что-то диктовать по телефону, сверяясь с текстом на экране, переговоры затянулись, но Анна решила, что нужно привыкать к новой среде обитания, где все решают служебные дела. Это не отдельный кабинет на работе, где она была полновластной хозяйкой. Начали звонить мобильные у цветущей соседки, потом у старушки возле стены и у дамы справа. Они дружно обсуждали с родственниками домашнее меню на сегодня и завтра. Женщина-хвостик по-прежнему лежала скрюченная, и ее лицо приобрело землистый оттенок. «Хоть бы не померла…» – испуганно подумала Анна и с трудом встала с кровати, ухватившись за бок. Подошла, прислушалась.
– Не волнуйтесь, – сказала бабушка, наворачивая булку. – Я за ней смотрю. Уснула, бедняжка.
Телефоны звонили, как в офисе, и Анна подумала, что всеобщая мобильная связь, конечно, замечательно, но, когда звонки раздаются чуть ли не каждые двадцать минут, поболеть спокойно не дадут.
Наконец пришла лечащий доктор, та самая крепенькая и уверенная, и отправила Анну и ее коллегу по несчастью на ультразвук. Тут же скороговоркой сообщила, какие кабинеты и процедуры предстоит пройти после обеда и завтра. Анна только кивала, сразу включаясь в новую для себя деловую обстановку больницы. Женщина стояла рядом и никак не реагировала. Похоже, она была не в состоянии напрячь мозги. Глаза у нее совсем потухли, и она только шевелила губами, обхватив себя руками.
– Сделайте ей укол, – попросила Анна. – А то она уже совсем в отключке.
– Сделаем, – пообещала врач и с важным видом вышла из палаты.
Действительно, сразу пришла медсестра и сделала укол. Женщина слегка порозовела, оживилась, и они в паре, как шерочка с машерочкой, поплелись на ультразвук. Возле кабинета сидели хворые – кто в халате, кто в спортивном костюме, и Анна в элегантном сером костюме и туфлях на высоких шпильках выглядела чужеродным элементом на этом убогом фоне. На нее и посматривали как на ненастоящую больную – с подозрением и женской завистью. Пока дожидались своей очереди, у женщины-хвостика позвонил мобильный. Как ни странно, она отвечала по телефону разумно и отчетливо. В нужный момент умеет собраться, подумала Анна. А может, ей действительно полегчало. Негромко наставляя какого-то Сережу, вернувшаяся к жизни больная сыпала юридической терминологией.
В обед принесли гороховый суп и манную кашу серого цвета с мокрой котлетой. К еде почти никто не притронулся, ели свое, доставая из общего холодильника и тумбочек. Анна суп съела, на кашу и котлету посмотрела с омерзением. Что ж за больница такая?
Когда вечером наконец приехал муж Алик, Анна после серии приступов лежала трупом, свесив руку с кровати.
– Что, так плохо? – посочувствовал он и нежно взял ее за руку.
– Подыхаю… – простонала она. – Камень никак не выйдет, сволочь, сил уже никаких нет терпеть… Что привез?
– Зубную щетку, – с виноватым видом сунул в карман руку Алик.
– Обалдел? – От обиды Анна забыла о своей хвори и резво вскочила на кровати. – Я что, в деловом костюме буду спать? И так весь день на шпильках мучаюсь.
– А ты лежи побольше, – посоветовал мудрый муж.
– А в туалет? На стук моих каблучков все мужики выползают из своих палат. Почему не привез ничего? – строго спросила она растерявшегося мужа. Он не ожидал такого натиска от только что умиравшей жены.
– Ты знаешь, – промямлил Алик, – я пакет с твоими вещами приготовил, а потом нужно было бежать за Сенькой в садик. Я спешил, сегодня Александра Андреевна у них. А ты сама знаешь – чуть опоздаешь, орать будет… И забыл пакет в прихожей. Давай я сейчас тебе свою рубашку отдам, вместо халата, и футболку: на ночь переоденешься.
Он с готовностью стал раздеваться на глазах у удивленных женщин. Хорошо хоть в свитере приехал. Надел его потом на голое тело.
– Завтра утром привезу, честное слово, – пообещал он. Анна только покачала головой. Хороший мужик Алик, только без хозяйки в доме всегда теряется. Зато при ней сразу сообразил, чем можно помочь несчастной жене, последнюю рубашку с себя снял.
А муж уже наклонился к ней и тихо, почти шепотом, заговорил.
– Ань, на тебя компромат-таки всплыл. Десятилетней давности… Ну про то соревнование. То слухи кто-то распускал, а теперь конкретно удар под дых. Мне звонил Поповкин, предупредил. Но сказал, что они все равно все за тебя. Срочно нужно найти профессионала, который возьмется за твое дело. Все же знают, что ты не виновата. Но у того, кто под тебя копает, есть козырь – твоя судимость.
– Черт, черт! – тихо выругалась Анна. – Десять лет прошло, я уже думала, все забыто, травой поросло. Так нет, в такой ответственный момент опять все сначала…
– Ты не нервничай, – погладил Алик ее по голове. – Если бы я не нашел выход, не стал бы тебе говорить. Все-таки ты больная… – пожалел он ее. – Но выход всегда есть, как говорят бывалые люди.
– Ну и какой?
– Есть профессионал. Мне о нем Поповкин сообщил. Из Новороссийска вернулся его сват, он главный прокурор нашей прокуратуры. От него и информация. Помнишь, в Новороссийске совсем недавно авария на электростанции была? Это дело расследовал московский «важняк» Турецкий, он как раз там гостил у родственников.
– Подожди, – остановила его Анна. – Турецкий…Я же слышала о нем! Еще тогда…десять лет назад, ну, когда…
– Можешь не продолжать, я понял.
– Это такой человек! Неужели правда он в наших краях?
– Ну, не совсем рядом, но в пределах доступности. Так вот, этот москвич быстро раскрыл дело, там был замешан один олигарх из Москвы. И Турецкий его под суд отдал!
– Ну и?.. Ты хочешь сказать, что Турецкий возьмется за мое дело?
– Если ты постараешься… Ты же умеешь убеждать!
– Дорогой, я сейчас в больнице! – с досадой напомнила ему Анна. – И неизвестно, как дело обернется. Может, я надолго застряла… Лучше бы ты поехал, как мужчина.
– А вот здесь ты ошибаешься, моя умная и прозорливая жена. Во-первых, я не обладаю тем даром убеждения, которым в совершенстве владеешь ты…
