скачать книгу бесплатно
Дальше были другие битвы. Прибывшие ещё не успели толком передохнуть с дороги, как началась новая атака. Но дружина Аватары состояла из его бывших соперников, в ней каждый воин стоил дюжины, да и барлог не спешил показываться, видимо, почуяв угрозу. Нашим доблестным воинам при поддержке умелых магов удавалось раз за разом одерживать победу.
Мы так и не узнали, почему демон отступил. Ожидался решающий бой и, несмотря на приподнятый боевой дух, мало кто из нас верил, что Аватара сможет одолеть это порождение мрака, оказавшееся не по зубам даже нашей Великой Семёрке. Но Гумталаг предпочёл избежать боя. Как оказалось, пока шла осада он успел отстроить крепость на закате полуночи Рохлэнда.
Какие невероятные усилия или чары были вложены в это строительство непонятно, но цитадель казалась непреступной, в пору тягаться с самим Уэлком. Разумеется, лорд Британик собирался её сокрушить и добить поганого демона и его отродья, но подступиться к ней казалось невозможным. Гумталаг наглухо запечатался изнутри, укрепив стены защитными заклятиями, да такими, что все наши чары не оставляли в них даже трещины. Всё, что мы смогли сделать – запечатать эту крепость снаружи, чтобы укрывшийся внутри демон не смог выбраться, когда ему вздумается. Так она и стоит там до сих пор, с виду безжизненная, но наводящая ужас. Землю в десятке вёрст кругом больше не пашут, и постоянный дозор несёт неусыпную стражу.
Многие из орды не успели укрыться в крепости барлога и бежали на полночь. Дружина Уэлка и Аватара с соратниками преследовали их до самого Холодного Моря. Слаадов большей частью побили, но некоторых можно встретить в тех местах до сих пор. Тифлинги и прочие дивы рассыпались по лесам, а гвоздилы запросили мира, сославшись на то, что демон заставил их воевать под страхом полного истребления племени. Великодушный правитель разрешил им поселиться на пустынных землях Холодного Берега и настрого заказал когда-либо появляться в Британии.
Много добрых дел свершил Аватара с тех пор, но, дюжину лет спустя неожиданно бесследно исчез. Ни его мёртвого тела, ни какой-либо весточки о нём так и не удалось найти, и, в конце-концов, его сочли погибшим. Весь мир засуетился и затревожился, ожидая сокрушительного нашествия Мрака, от которого некому будет его защитить, но Светлый Крестоносец напрочь искоренил все серьёзные угрозы, а другие демоны не спешили появляться на свет.
Так что, пережив свои страхи и опасения, люди и прочие народы Британии решили, что в новом Аватаре нет острой надобности, и продолжали жить, не тревожась за свою судьбу. Совет Старших, в который входили мы семеро, лорд Британик, король Роланд, альвийский ярл Денелор и барон славных тангаров Сэн Дварг согласились с этим и раздумали устраивать новое состязание.
А тем временем Элеанор добился верховенства в Лунном Собрании, где мы все до сих пор были хоть и уважаемыми, но рядовыми участниками. По этому поводу готовился большой праздник, и всё Лунное Сияние с трепетом ожидало провозглашения своего нового правителя. Но накануне посвящения мой друг вдруг бесследно исчез, и до сих пор никому не известно, где он ныне.
Сперва в происшествии обвинили старика Магларуса, который, понятное дело, не хотел лишаться почётного местечка архимага Лунного Сияния. Но Чёрный Ястреб, в мгновение ока примчавшийся из Британии, оправдал бывшего правителя зачарованного города и устремился на поиски нашего пропавшего соратника. Я, как мог, старался содействовать Чудотворцу – ведь Элеанор был моим лучшим другом, почти что братом.
Но приключилась ещё одна беда – старина Гэйвин Магларус, оскорбившись, отказался вернуться к обязанностям архимага, и город решил заменить его на Полифоя. Однако за два дня до принятия власти его нашли мертвым в своем поместье.
Это убийство было для нас настоящим шоком. Мы так привыкли ощущать нерушимость и всесильность нашего союза Семерых, что не могли и подумать о потере кого-то из верных друзей и надёжных соратников. Даже после исчезновения Элеанора мы ни на миг не допускали его гибели и уверились в том, что он жив и блуждает где-то в неведомых краях, или, на худой конец, томится в заточении.
Черный Ястреб сразу сообразил, что кто-то старается уничтожить задержавшихся на этом свете героев Ледяной Войны. Но тогда он ошибся, приняв суматоху вокруг тёплого местечка архимага простым совпадением. Сообщив нам, что отправляется на поиски злодея, Чудотворец исчез, и больше мы о нём ничего не слышали.
С того дня я начал ощущать, что кто-то преследует меня. Я навестил Борозона, его одолевали те же страхи и сомнения. Тогда я, Борозон, Глорофор и Хлор собрались в Обзорной башне и держали совет, как последние оставшиеся из Великой Семёрки. Я предложил организовать собственные поиски убийцы Полифоя, но Хлор воспротивился, утверждая, что нам лучше дождаться возвращения Ястреба. Толком ничего не решив, мы разошлись по своим покоям.
В полночь я вдруг проснулся, разбуженный ужасным криком. Оказалось, что Хлор, наш старый испытанный друг, подло предал нас и тайком провел в башню Гулов – чудовищных созданий Мрака, которых, говорят, опасаются даже Высшие. Они безжалостно убили Борозона, но нам с Глорофором удалось их прогнать, и Хлор бежал с ними. Для нас так и осталось загадкой, что послужило причиной для такого мерзкого и чёрного предательства, но решающим толчком к нему стало избрание Элеанора новым архимагом, на место которого Хлор давно метил сам. Тогда для меня всё происходило, как в страшном сне. Я очень долго не мог поверить в злодеяние, свершённое нашим бывшим соратником, и искал ему всяческие оправдания, не в силах с этим смириться.
Нас все чаще и усерднее стали преследовать лихие твари, чёрные призраки ночи, бороться с которыми становилось сложнее и сложнее, и вскоре мы вынуждены были бежать, дабы не привлечь лихо Хлора на головы ни в чём не повинных жителей Лунного Сияния. Увы, справиться с Гулами было не под силу всем чародеям нашего города, вместе взятым, ибо твари эти слишком хитры, чтобы выходить против такой мощи в открытую. И обладают небывалой силой, способной справиться с любым чародеем в отдельности. Не погибнуть вместе с Борозоном нам помогла только накопленная гроссами лет колоссальная мощь Обзорной Башни. Но не могли же мы укрываться там вечно – рано или поздно Гулы нашли бы способ расправиться с нами.
На счастье, у Глорофора оказалось моё видящее приспособление, подаренное ему, как и остальным соратникам. Мы бежали порознь, дабы, если погоня настигнет одного, другой смог уйти. Глорофор подался на восход, я же ушёл к полудню. Мы постоянно связывались друг с другом, и один всегда знал, что второй жив и здоров. Но вдруг мы сообразили, что Хлор, у которого тоже был ридрэтон, может подслушивать наши разговоры и легко выйти на наш след, если уже не сделал этого. Тогда мы решили прекратить постоянное общение и связываться лишь тогда, когда одному из нас будет грозить серьёзная опасность. Так мы окончательно потеряли друг друга из виду, а я вспомнил слова Ястреба, который когда-то предупреждал меня, что моё творение может обернуться во зло…
Долго я скитался по полуденным землям. Там я повстречал Мердия и Клондра, повидал много интересного и небывалого. И вот, наконец, добрался до Джелома…
В то время королем здешних мест был Артур, отец нынешнего короля Артура. Мы с ним очень сдружились, и я стал при нём тайным советником. Ему одному я рассказывал до вас подлинную историю моей жизни.
После смерти доблестного правителя – жаль арии живут не так долго, как тайа [14 - Тайа – народ, населяющий Лунное Сияние.] – власть лорда Британика распространилась и на эти земли. Гордое и независимое государство превратилось в небольшую провинцию грозной Британии. Но тогда это объединение было необходимо, так же, как единство нужно и ныне. Радует, что обошлось без крови, и Круглый Стол настоял на подписании договора о слиянии двух держав. Правда, на унизительных для ариев условиях.
Сыну моего друга – тоже Артуру – такое положение дел очень не нравилось, и он постоянно стремился вернуть самодержавие Соединённого Королевства Ариев. Но после прислушался к моим советам и понял, что на деле Джелом остался таким же свободным, каким и был, лишь в замке Уэлк его горделиво называли провинцией Британии. Но здесь по прежнему чтили свои порядки и правил свой король. А о каких-то податях и оброках не было и речи – лорд Британик не на столько глуп, чтобы разжигать кровопролитную войну с такой могучей державой ради лишних монет. Он нуждался только в единстве рубежей и дозоров, чтобы укрепить оборону государства и снизить купеческие облоги, сильно затрудняющие торговлю. Я убедил Артура, что такой союз его ни к чему не обязывает, а только выгоден для ариев. К тому же непочтительно нарушать последний завет своего отца, давно мечтавшего о создании единого государства для всех людей. Правда, сердцем такого слияния он видел своё королевство.
Мало-помалу арии смирились с тем, что теперь они – часть Британии, перестали считать себя оскорблёнными и даже понемногу начали радоваться единству стольких людей, хотя, как и прежде, считали себя обособленными. А поскольку разубеждать их никто не пытался – ведь пергамент есть пергамент, а люди есть люди – все недовольства окончательно утихли. Так и до сей поры в Уэлке Джелом считают британской провинцией, а здесь продолжают говорить о себе, как о самодержавном королевстве.
Долго я жил и при новом короле, но вот и у него подрос сын, в котором он души не чает. Проказник Гарольд всегда был слишком избалован и постоянно меня недолюбливал. И в один прекрасный день ему удалось избавиться от советника своего отца и деда. Злые языки, вряд ли без его участия, оклеветали меня перед Артуром, назвав черным малефиком, замышляющим злое дело против Гарольда. Кроме того, обо мне говорили, что я лазутчик, засланный лордом Британиком для отравления воли светлейшего государя. Кричали, что я двойник советника, созданный злыми некромантами, что настоящий Мерлин уже давно мёртв, что люди не живут так долго. Пытались даже обвинить в пособничестве врагу в последней войне. Артур старался поддерживать меня и пресекать глупые слухи. Но всё же внял лживым речам прихвостней своего сыночка, тревожась за его жизнь и здоровье, которым я, с их слов, угрожал. Гарольд подтвердил их слова, он частенько пытался напакостить строгому советнику, хотя и не со зла, а по юношеской дурости, чем и воспользовались лихие люди. Основательно здесь руку приложил городничий Джелома, сэр Эрберт, и ещё несколько его подельников, к великому позору сего убранства восседающих за Круглым Столом. Эти лизоблюды давненько подбирались поближе к трону, а я стоял на их пути. И им, наконец, удалось одурманить принца лестью, да лживыми наговорами.
Так я был гоним и запятнан. Король не решился меня убить – не смог перешагнуть через порог долгой дружбы – но навеки запретил мне показываться ему на глаза и отнял все титулы и земли, подаренные старшим Артуром.
Я долго слонялся по Джелому, не в силах поверить, что сын моего верного друга способен был так поступить со мной. Я спал, где придется, ел, что попадало под руку, не решаясь покинуть этот ставший мне родным город и вновь пуститься в далёкое странствие. Дважды я уже обманулся в друзьях и первый раз спасся бегством, но во второй решил бороться до конца.
Но вот однажды, ошиваясь по городу, словно последний нищий, я увидел, как лихие люди напали на семью одного бедного старьёвщика и убили всех, кроме их маленького сына.
Я долго замышлял планы мести подлым клеветникам, сбросившим меня на дно общества, и готовился покарать их за свершённые злодеяния… Но, поселившись в этой лачужке и взяв на воспитание осиротевшего Олвина, оставил все мысли о возмездии. Я занялся обычной мирской жизнью, которая, надо сказать, подарила мне добрый отдых и умиротворение после стольких лет напряжённой жизни.
Теперь я живу спокойно, возможно, что и счастливо. Сорванец Олвин уже подрос, помогает мне варить мои снадобья, набирается познаний в алхимии. Я решил не учить его чарам – слишком уж тяжёлая это судьба. Даже для урождённого нюдея, не говоря уж об обычном человеке. Вот и живём мы с ним вдвоём, готовим зелья и продаём их мелким лавочникам да прочим горожанам. Не шибко бедно, хотя далеко и не богато, но нам хватает. Никто нас не трогает, и мы никому не причиняем вреда. А что ещё нужно старику, готовящемуся вскоре уйти в Долину Скорби? Только мир и покой.
Так вот и заканчивается моя история».
Мерлин тяжело вздохнул и, сложив руки на груди, задремал. Спускались сумерки, и вскоре в окружающей тишине раздалось тихое стариковское посапывание, почти тут же приглушённое громким могучим храпом из-под печки.
Толстый Джек
Минула дюжина дней с той поры, как Ланс и Джеоф поселились у бывшего королевского советника. Верзила даже не смог побывать в своём собственном доме на другой окраине Джелома. Там день и ночь дежурили по трое дюжих воинов – Тролль не прощал обидчиков. А остававшиеся у него деньги достались теперь городским попрошайкам и бродягам – свой мешочек с серебром он потерял где-то в дворовых переулочках, во время сумасшедшего бегства с рыночной площади.
Правда, его подруга по несчастью сберегла небольшой запас серебра, но большую его часть потратили ещё в первые дни: новая одежда, одеяла, ножи, кресало и прочее походное снаряжение. Ведь её собственные скудные пожитки так же остались на постоялом дворе, куда опытная пройдоха не решалась совать нос. Друзья не собирались надолго оставаться в городе, задерживали только настойчивые уговоры Мерлина.
Но чародей был себе на уме, и «подельники», как их, шутя, называл старик, не ломали головы над тем, зачем они ему понадобились, а попытались заняться поисками хоть какой-нибудь работы.
Однако, дело сие оказалось не таким простым, хотя они и наловчились незаметно выбираться из дома старика через подворья и возвращаться обратно. На улицах богатых дворов показываться нельзя – городская стража несла неусыпный дозор, а узнать Джеофа по описанию легче лёгкого – слишком уж приметной обладал он внешностью. Да и помнили ещё многие бывалые вояки героев той памятной войны. Оставалось искать только по нищим окраинам. Но мелкие лавочники и ремесленники сами едва сводили концы с концами, потому наотрез отказывались брать лишних работников, которым придётся платить лишние деньги.
Потому беглецы отплачивали за пищу и кров тем, что изо дня в день брали работу по дому: уборку, хождение за водой, наколку дров. Только готовкой Мерлин всегда занимался сам и к кухне близко никого не подпускал. А на все попытки завести разговор о нахлебничестве, постоянно отвечал обоим, что они ничуть ему не в тягость. Напротив – он рад, что у него живут такие замечательные люди. Хотя почему он так быстро причислил их к «замечательным» никогда не объяснял. Но старец мудр – ему виднее. К тому ж не даром чародей.
Все четверо, весело переговариваясь, завтракали свежим хлебом с бодрящим травяным отваром, когда вдруг раздался негромкий стук в дверь. К старому чародею уже давно никто не заходил, даже с покупателями его разнообразных порошков и зелий алхимик сообщался исключительно посредством Олвина. Поэтому визит неизвестного раннего гостя показался довольно странным.
Стук повторился, уже гораздо громче. Вернее всего, явились стражники, незнамо как проведавшие, где скрываются двое беглецов. Они уже заходили несколько дней назад – запоздало проверяли каждую лачужку на этой тихой улочке. Как и тогда, Мерлин спрятал гостей в задних сенях, укрытых иллюзией, а сам, не спеша, подошёл к двери и медленно отодвинул массивный засов, недавно слаженный Джеофом. Своей нерасторопностью он как бы выказывал невеликое уважение к городничьим воякам, что осмелились тревожить покой опального старца, мирно доживающего свой век.
Отправляйся к зорнам, шелудивый пёс! – крик Мерлина разнёсся, наверное, по всем окрестным дворам. Сидевшие в тесных сенях беглецы от неожиданности вздрогнули, – и передай этому жирному борову, что от меня он не получит ни медяшки!
За дверью стоял вовсе не городской стражник с гордой эмблемой ягуара на груди, а какой-то худощавый сутулый парень, двух дюжин лет, в замызганных старых брюках, сшитых из плохо выделанной кожи, и такой же куртке – типичное одеяние бродячих головорезов породы далеко не самых бывалых. Его слегка раскосые испуганные глаза опасливо глядели на чародея из-под спадающих на лоб смолисто-чёрных волос. Дрожащие огрубелые руки нервно тянулись к висящему на поясе кинжалу. Из-за спины высовывался край небольшого серого самострела на кожаном ремне. Несмотря на молодость гостя, его сурово осунувшееся лицо отчётливо говорило, что в случае чего он не преминет пустить оружие в ход и хладнокровно убить старика. На левом запястье незваного гостя красовалась искусная татуировка в виде перекрещенных ножа и стрелы на круглом щите. Именно она вызвала столь бурные эмоции старца.
Где это слыхано, что бы Мерлин Молниеносец платил дань какому-то ничтожному душегубу!
Зря ты артачишься, старик, – процедил сквозь зубы незнакомец, сумевший, наконец, приглушить свой страх, – И до тебя доберёмся как-нибудь!
Сказав так, парень быстрым, почти бегущим шагом поспешил убраться. Видимо малый был слишком напуган рассказами о седовласом чародее, и благоразумно решил не затевать с ним свару.
Старец же, проводив гостя сердитым взглядом, громко захлопнул дверь и принялся задумчиво расхаживать по комнате, бормоча что-то себе под нос. И даже не обращал внимания на замерших в тревоге гостей, словно напрочь позабыв о них. Если бы не Олвин, напомнивший учителю о своём присутствии, слушали бы его ворчание до самого вечера.
Да-а, плоховаты дела… – рассеянно протянул Мерлин, глядя пустым взглядом в потолок, – Да будь я при своём прежнем положении, они бы и сунуться ко мне не посмели!
Кто это был? И что ему нужно? – отряхиваясь от дворовой пыли, спросила Ланс.
Это… это плохие люди… очень плохие, – рассеянно ответил старик, – Они называют себя Правителями Ночи, но, по сути, это всего лишь шайка головорезов, выбивающих деньги из честных джеломцев. Во главе их стоит очень коварный и хитрый человек. Его имя – Толстый Джек. Вернее так прозвали его за… в общем, было за что.
Толстяк! – воскликнул Джеоф, – Когда я ещё служил у государя, мне доводилось слышать о Толстяке Джеке. Но мы всегда считали его выдумкой горожан! Мало ль кто какие байки травит, лишь бы не платить в казну…
Болваны! Да если бы наш городничий постарался извести эту заразу, многие охотно согласились бы платить подати вдвое больше нынешних!
Мерлин сердито ударил кулаком по столу, заставив Джеофа покраснеть от стыда за всю славную королевскую дружину.
– А-а, что теперь говорить! – махнул рукой Мерлин, – Все, кто набрался храбрости пожаловать к вам в поисках защиты, теперь мертвы! Правители Ночи держат в страхе весь город!
Старик, похоже, уже забыл, что Джеоф давно имеет несколько другое отношение к стражам порядка. Однако, верзиле всё равно хотелось сгореть от сжигающего его стыда. Он понуро опустил голову и тихонько отошёл в угол, стараясь скрыться от укоряющего взора старца. Но чародей не стал увлекаться упрёками, а только продолжал напряжённо расхаживать взад-вперёд.
– Он очень силён, его разбойничья братия способна разнести в щепки половину города, хотя им, конечно, не выстоять против всей джеломской стражи. Но в случае чего, Толстяк может вызвать подмогу из Ю – крупнейшего разбойничьего логова всей Британии. Хотя он и не властен ни над воровским братством, ни над Теневой Гильдией, но ведёт с ними крупные дела, поэтому юрам очень не выгодно терять такого подельника.
– Но неужели и ты, могущественный чародей, опасаешься какого-то разбойника, – удивилась Ланс, имевшая весьма смутное представление о положении дел в этом загадочном для неё государстве. И, тем паче, о каких-то братствах и гильдиях, – ведь ты вполне способен изничтожить всю его шайку!
– Боюсь я не его, а того, кто может обо мне прознать, если дело дойдёт до юров, – Мерлин недовольно тряхнул головой, как бы отгоняя нахлынувшие воспоминания, – За ними приглядывает сам Повелитель Тьмы, покровитель разбойников и воров, а у меня с ним давние счёты!
Этого Джеоф понять не мог. Такой, с виду бывалый и мудрый старик, так рассудительно толковавший о государственных делах, да к тому же ещё и колдун не из слабых, боится какого-то сказочного Высшего! Глаза верзилы сильно округлились, в упор уставившись на Мерлина. И в них читалось сомнение – а не сошёл ли уж этот старец с ума?
– Мне так знаком этот взгляд, – заметив изумление верзилы, печально произнёс Мерлин, – Ты не веришь в существование Высших?
– Конечно! Это же сказка, вымысел, которому поклоняется кучка обезумевших глупцов! Как в неё можно верить!
– Эх, темнота… Видимо невнимательно ты слушал мой рассказ о Ледяной Войне!
– Ужели и ты, мудрый кудесник, погряз в бестолковой религии?
Чародей наградил Джеофа суровым взглядом, заставившим того чуть ли не вжаться в стену. Он строго покачал головой и глубоко вздохнул. В этот момент Мерлин походил на старого учителя, пытающегося объяснить своему ученику нечто такое простое и естественное, что никак не входило в его юную голову. Хотя юным верзилу двух с четвертью дюжин лет назвать никак нельзя.
– Как я могу не верить в то, что видел собственными глазами! – в голосе Мерлина появилась звучная нотка раздражённости, – Ты глубоко заблуждаешься, Джеоф. И когда-нибудь ты осознаешь своё невежество, а нынче я не буду тебя переубеждать! У меня есть дела и поважнее!
Круто развернувшись, старик поднялся в горницу, оскорблёно бормоча себе под нос что-то очень недоброе в адрес «остолопов неверующих». Ланс укорительно покачала головой и тихо вздохнула.
– Зря ты так… По-моему, этот милый старик обиделся.
– Да я только…
– Ты только дал ему понять, что не очень-то веришь его рассказу… а, кто знает, может он и прав…
Верзила что-то раздражённо буркнул и, громко хлопнув дверью, покинул дом. Уже с улицы донесся его басистый голос:
– Ну вот, и ты туда же!
Красавица задумчиво глядела ему вслед. Он разъярился и может натворить кучу бед. Но она надеялась, что это уж как-нибудь обойдётся, чай не маленький. И знала, что вскоре он вернётся назад.
На следующий день Ланс и Джеоф мирно беседовали в гостевой, похлёбывая густой наваристый отвар из больших деревянных кружек. День ото дня сдружившиеся «подельники» всё более чувствовали недостаток доброго эля, какой подавали в «Круглом Столе», сходить куда не было ни денег, ни возможности. Им ещё повезло, что никто не доложил стражникам после его вчерашней выходки, и пытать судьбу, светясь на глазах множества людей, никто из них не спешил.
Мерлин, тихо насвистывая старую мелодичную песенку, помешивал какое-то варево в большом медном котле. От него приятно тянуло сладковато цветочным ароматом – чародей не любил, что бы его снадобья дурно пахли, и всегда примешивал тончайший запах благовоний.
В дверь опять, как вчера, постучали. Только на этот раз незваный гость вёл себя куда как невежливо, громоподобным грохотом ломясь в крепкий цельный дуб.
– Снова! – вставая, воскликнул Джеоф, – Ну, я кому-то…
Что он «кому-то» сделает, верзила сказать не успел. Старик, быстрее молнии метнувшийся от печи, резко отстранил его и сам бросился открывать, на ходу плетя морщинистыми руками какое-то боевое заклятие.
– Я сам с ними разберусь! Там, наверняка, целая толпа стрелков!
Ланс уже тоже была на ногах, явно не собираясь отпускать старца одного против своры предполагаемых недругов. Она прежде него встала перед входом, загородив его собой.
– А может лучше им не открывать? Вряд ли у них найдётся надёжный таран, способный выбить такую дверь.
– Ты сомневаешься в моих силах? Если там шайка этих оборванцев, именующих себя Правителями Ночи, я превращу их в такую мелкую пыль, что даже ветру нечего будет развеивать!
Он властным жестом велел укрыться своим гостям в привычных задних сенях. Нельзя было исключать и того, что Джеофа всё же заметили и, наконец, пожаловали городничьи вояки. Снова раздался грохочущий стук в дверь, будто ломились тяжеленным, закованным в железо бревном. Здоровяк Джеоф хотел было отодвинуть старика в сторону и выйти по душам побеседовать с мерзавцами, но блеснувшая на кончиках пальцев Мерлина молния убедила его, что не стоит лезть прежде старших. Громила жаждал боя, но всё же смирился и с недовольным видом отправился в укрытие, где уже напряжённо ожидала Ланс.
Чародей с испугом заметил, что в доме не хватает его ученика, но тут же вспомнил, что ещё утром отправил того по одному важному делу.
После третьего навязчивого стука старец, наконец, отворил дверь.
Мерлин ожидал совсем не этого. Он уже приготовился отразить с дюжину калёных стрел, безжалостной рукою направленных в его грудь, и столкнуться лицом к лицу с каким-нибудь здоровенным головорезом, вооружённым пудовым мечом. Или, на худой конец, проворным коротышкой с острым отравленным кинжалом, бьющим без промаха. Но никак не предполагал увидеть этого человека…
Сперва взгляд чародея упёрся в неимоверно огромный, сильно выступающий вперёд живот, занявший почти всё пространство перед дверью. Поднявшись выше, удивлённый взор старца столкнулся с раздутыми рыхлыми щеками и жирным прыщавым носом. Широкие мясистые губы сложились в отвратительной ухмылке. На круглой, почти лысой макушке торчали несколько чёрных маслянистых волосинок. Короткие пухлые руки забавно устроились на толстом брюхе. Локтей на них, казалось, и вовсе не было – они сливались с общей студёнистой массой.
Развалистой походкой незваный гость ввалился в сени, не спрашивая на то разрешения у хозяина. Мерлин отнёсся к нахальному вторжению на удивление спокойно. Он хладнокровно отступил в сторону, освобождая пространство плывущей горе жира и мяса. Только вот, ширина прохода рассчитывалась на средних людей, и толстяку, что бы в него протиснуться, пришлось до упора стянуть всё своё тулово. Тем не менее, дверные косяки затрещали и даже немного надтреснули, как бы нехотя впуская рыхлую тушу.
Мерлин выжидал молча. Мудрый старец прекрасно понимал, что Толстяк явился поговорить, иначе обязательно вперёд себя запустил бы шайку головорезов. Не мог же он так просто рискнуть своим бесценным салом.
Противней всего в его облике были глаза Толстяка. Маленькие, сощуренные, будто бы сжатые неимоверной силой, коварные глазки блестели отрадной злобой. Даже уродливая ухмылка казалась милой улыбкой в сравнении с жуткой ненавистью этих узких щёлок на рябом лице гостя. Но его ехидный прожигающий взор разбился о ледяное хладнокровие хозяина дома.
– С чем явился, Величество Уличное? – без тени сарказма осведомился чародей.
– Огорчён я очень… – глухим басом ухнул Толстяк, пропустивший мимо ушей тонкую издёвку старика и поплывший в гостевую, – Одна Паскудная Крыса в моём королевстве отказывается платить дань на содержание моей пышной особы… Эх!
Старец был непревзойдённым мастером по части оскорблений, потому что умел произносить их совершенно ровным тоном. Поэтому Толстый Джек решил не унижать себя глупой руганью, а вторить чародею в этом замысловатом ремесле. Только Толстяку, как он ни старался, не удавалось скрыть издёвки в своём голосе.
– Премного опечален несчастьями твоего государства, – продолжил Мерлин. Он говорил так, будто действительно был утящённым повседневными заботами правителем, ведшим светскую беседу с другим таким же высоким государем, – Но в нашем королевстве Хлопот-Полон-Рот и своих забот хватает. Так что, наижирнейший мой сударь, ничем не в силах тебе помочь.
– Надеюсь я, милорд Маг-Почти-Мертвяк не слишком оскорбится, ежели узнает, что он и есть та Паскудная Крыса? – Толстяку удалось таки выровнять голос, и он стал слащавым, отчего ещё более отвратительным.
Ланс и Джеоф, незримыми выглядывавшие из задних сеней, сразу сообразили, что за человек появился в доме старца. Но решили до поры, до времени не высовываться, а молча наблюдать.
– Хватит! – голос Мерлина резко изменился, посуровев и став подобным грому, – Я уже говорил твоим псам, что от меня им лучше держаться подальше! Проваливай отсюда, а не-то придётся тебе плакать о своей драгоценной туше в Долине Скорби!
– Ай-яй-яй! – жирдяй, похоже, крепко вжился в роль, – Как не хорошо пугать такими глупыми угрозами Хозяина Улиц! Или тебе не известно, что эта дань также зовётся платой за право жить?
– Как думаешь, что мне мешает сей же миг прикончить тебя и освободить миру то огромное пространство, что ты занимаешь? – старик изобразил злорадную ухмылку, передразнивая Толстяка. В его поднятых руках уже давно теплилось обжигающее руки смертоносное заклятие.
– Твоё благородство, колдун, твоё распроклятое благородство.
Жирдяй, казалось, ничуть не опасался могучего чародея. И даже не повысил голос и не окрикнул своих натасканных головорезов, без сомнения, скрывающихся где-нибудь во дворе и на улице. Он только молча подплыл к оставленной на столе недопитой кружке и от души из неё хлебнул.
– Тьфу! – сальные губы разомкнулись, выплёвывая коричневатую жидкость, – У тебя, старик, что ж, даже и выпивки не найдётся?
– Проваливай, боров! И не мути своим нечистым рылом мои добротные чарки. В лучшие времена мне из них ещё эль пить!
– Ай-яй-яй! – вновь запричитал незваный гость. Поворачиваясь, он зацепился брюхом за столик, тут же опрокинув его, – Такой высоко начитанный, высоко мудрый человек! Бывший советник светлейшего величества! А ведёт себя, как последний сапожник – ругается, угрожает! Ох, не хорошо!
– Не уберёшься сам, я выкину тебя силой… на тот свет!
– Эх, колдун, колдун, – Толстяк хитро прищурил и без того невероятно суженые глаза, – Не позволит ведь тебе совесть твоя убить безоружного человека.
