История одного полета

Нейлл Джой

История одного полета

Пролог

Мы не выбираем судьбу. Она предначертана нам свыше, рождаясь вместе с нами. И каждое действие – это лишь маленький пазл к целостности итоговой картины в конце нашего пути. А собираем мы его на ощупь, не глядя, из кусочков под названием опыт. Стараясь довериться своей интуиции, в надежде, что именно она укажет нам верный путь, многие совершают ошибку, торопя события и буквально впихивая пазлы, не обращая внимания на то, что они не подходят, а картина не клеится, не держится и разваливается. Люди негодуют, в чем-то винят других, но не себя. А стоит всего лишь раз замереть, и обратить внимание на то, что всему свое время и кусочки нужно собирать, тщательно подбирая, один к одному: для крепости, для силы, для равновесия. И вот тогда, все сложится именно так, как нужно. Судьба улыбнется, вздохнет и одарит всем, что было вам уготовлено с первых секунд жизни. Вам останется лишь наслаждаться гармонией с тем, что вселенная так старательно для вас создавала и планировала все это время.

Декабрь 1946 год.

– Послушай, что с тобой происходит? – Аманда ласково коснулась щеки своей младшей сестры. – На тебе лица нет.

В ее глазах сквозила тревога за родного человека. Как можно настолько забываться и витать в своих мыслях, отдаляясь от реальности? Если это что-то серьезное, то необходимо срочно вытаскивать сестру из депрессии. Добром такое точно не закончится. Но как же понять, что не так?

– Все хорошо, – тихо отозвалась Габи, стараясь улыбнуться.

Разве могла она сказать о том, что больше не в силах справиться с тем, что сердце ее словно переполненная чаша, расплескивает свое содержимое, болью обжигая хрупкую измученную душу.

– Помни, ты всегда можешь со мной поделиться. Прошу тебя, не закрывайся. Я очень переживаю за тебя, сестренка. – Аманда сжала пальцы Габриель, и подбадривающе погладила ее по руке. – И вообще, тебе пора уже начать ходить на свидания, найти себе какого-нибудь красавчика, чтобы потом благополучно выйти за него замуж! – подмигнув, девушка расплылась в улыбке.

Габи лишь молча улыбнулась ей и посмотрела в окно кафе, в котором они сидели. Крупные снежинки, медленно кружась в незамысловатом танце, падали на асфальт. Люди стремительно перемещались по улице: кто-то спешил домой, а кто-то все еще находился в поиске «особенного» подарка, в преддверии самого главного праздника. Все ждали какого-то чуда, и Габриэль не была исключением, хоть и боялась признать это. Вся эта предпраздничная атмосфера окунула ее в воспоминания последних пяти лет…

Глава 1

Январь 1942 года.

Во всем мире творился хаос. Война накрыла города и страны, люди гибли в борьбе за выживание, а правители делили территорию, омывая кровью простых смертных куски земли, что так рьяно пытались завоевать. Их страну война коснулась в сорок первом, когда Япония нанесла удар по Перл-Харбор. Эта трагедия унесла жизни тысяч людей. Там Габриэль впервые потеряла друзей. Славных юных ребят, которые гордились своей службой и воинским чином. Ей было сложно пережить потерю. Замкнувшись в себе, девушка пыталась найти утешение в работе.

Пиджен Фордж боевые действия не затронули. Жители города хоть и засыпали с тревогой на сердце, но все же были в относительной безопасности. Это был прекрасный маленький уютный городок, хотя большинству приезжих он казался невзрачным. Ее семья не была богатой, но родители дали им с сестрой все, что было необходимо. Мама работала врачом, и всегда старалась помочь всем вокруг. Отец, не покладая рук, трудился в мастерской. Старшая сестра была пять лет как счастлива замужем, а вот Габи так и не удалось встретить свою любовь. Габриэль Лоуренс отшучивалась каждый раз тем, что ее счастье в пути, и скоро она его встретит, поэтому каждую свободную минуту девушка уделяла своей семье и друзьям. Ведь двадцать три, это не пятьдесят…

– Маа-а-м…

Габриель только что вернулась с работы. Все-таки, быть секретаршей в частной компании, это не предел ее мечтаний. Но на кусок хлеба и пару вещей она вполне себе зарабатывала. Скинув зимние сапожки и куртку, девушка прошла вглубь квартиры.

– Маа-а-м!

– Ее нет дома, – проворчала из кухни бабушка. – Что случилось? Ты кричишь так будто на улице пожар.

Габи, улыбнулась и, обняв старушку, поцеловала в щёку.

– Ничего не случилось. Просто пришло письмо но, видимо, адресат ошибся. Здесь такие не живут. Вот я и хотела спросить: может, мама что-то знает? – повертев в руках конверт, она пожала плечами и устало потерла глаза. – Я схожу в душ и, наверное, не буду ужинать. Сразу лягу. День сегодня был очень тяжелым. Люблю тебя.

Пожилая женщина вздохнула и занялась делами дальше, а Габи скрылась в своей спальне. Спустя пару часов, она сидела у туалетного столика и, глядя на себя в зеркало, медленно расчесывала вьющиеся пряди темных волос. Мысли путались, каждый раз возвращая девушку к событиям, случившимся несколько месяцев назад. Нет, смириться с тем, что Далтон, Гарри, и Мария больше не переступят порог ее дома, она не могла. Она никогда не услышит их смех, не увидит блеска глаз, не испечет для них свои коронные пирожки и не поделится чем-то сокровенным. Не сможет прикоснуться к ним и крепко-крепко обнять. По щеке Габи скатилась слеза, а карие глаза наполнились отчаяньем. Взгляд невольно упал на письмо. Сама не понимая зачем, девушка отложила в сторону расческу и взяла его в руки. Тыльной стороной ладони, смахнув влагу со щеки, Габи вздохнула, зачарованно глядя на конверт. Да, оно предназначалось не ей, но какая-то неведомая сила подтолкнула девушку к тому, чтобы прочесть письмо неизвестного Кристофера Гамильтона обращенное какой-то Аделине Шеймс. Бережно вскрыв конверт, Габи достала сложенный пополам листок и начала читать вслух:

«Дорогая Аделина!

Я снова нахожусь от тебя далеко. На этот раз, мне предстоит завершить курс обучения и наконец-то получить профессию. Кто бы мог подумать, что я стану банкиром. Не об этом ли мечтали мои родители? Знаю, что сейчас не то время, когда стоит отворачиваться от того, что тебе дает судьба, ведь не у каждого есть подобная возможность. Только вот сердце мое томится: как я могу учиться управлять деньгами в тот момент, когда друзья мои возвращаются домой в гробах? Душа моя не может найти покоя. Я чувствую себя обязанным быть там с ними, а не здесь. Но, как говорит мой отец, время войны только настало, и если после ее окончания, получив диплом, я все еще захочу отправиться навстречу с неизвестностью, они с матерью не станут противиться. Хотя я прекрасно знаю, что мама никогда не смирится с подобным, и будет остро переживать. Мне больно от мысли, что я заведомо хочу обречь её на страх за себя, но ты же знаешь, как я люблю небо. Пожалуй, единственное преимущество денег для меня, это возможность научиться летать и стать летчиком. Я знаю, что это опасно. Знаю, что жизнь пилотов бывает, коротка, но никому не сказав, уже твердо решил для себя: я хочу стать летчиком-истребителем. И видит Бог, я сделаю все, чтобы мечта моя осуществилась. Прости, что не писал так долго. Очень жду ответа. Как ты? Как семья? Ты все еще хочешь стать медсестрой? Или твой интерес сменился? Пиши мне обо всем.

С любовью, твой друг Кристофер»

Габриель замолчала. Ее пальцы задрожали, выронив листок. Как она могла позволить себе прочесть чье-то откровение души? Это письмо было не для нее, и она поступила неправильно. Но здесь никогда не жило никаких Аделин. Странно, что на конверте указан именно ее адрес. Нужно ответить. Нужно сообщить, что здесь нет такого адресата. Собравшись с духом, Габи начала писать ответное послание с того, что принесла извинения за свой опрометчивый поступок, позволив себе прочесть чужое. Прошло несколько месяцев, прежде чем девушка обнаружила в почтовом ящике конверт со знакомым подчерком. Она уже и позабыла о том, что кто-то когда-то ошибся адресом. Неспокойное время в мире и нестабильность в её жизни отвлекли девушку от мыслей о таинственном Кристофере. Только вот теперь, в графе «кому» были написаны ее имя и фамилия. Габи улыбнулась, и с волнением вскрыла конверт, доставая листок. Взгляд медленно скользил от строчки к строчке, а на ее губах появилась улыбка.

«Габриель Лоуренс.

Благодарю за то, что ответили мне. Признаться, никакой Аделины нет. Просто в момент, когда я писал письмо, мне хотелось поделиться хоть с кем-то. Не всегда человеку моего положения можно открыто обо всем говорить. Я предпочитаю не говорить о себе и своей семье. А письма… Разве в них угадаешь, кто водит ручкой по бумаге, оставляя тебе послание? Я даже не надеялся, что получу на него ответ. Спасибо. Буду очень рад, если наша с Вами переписка не закончится на этом письме. Расскажите о себе. Буду ждать.

Кристофер Гамильтон»

Так в серых буднях Габриель, появился таинственный незнакомец, чьи письма она ждала с нетерпением. Молодые люди и не заметили, как неделя за неделей, месяц за месяцем каждое письмо, каждая строчка сближала их. Она делилась с ним своими взлетами и падениями, неудачами и радостями, а он отвечал ей тем же. За полгода Габи узнала, что парень из богатой семьи, но, несмотря на это, старается заработать сам, так как его будущая семья должна быть обеспечена именно им. Эта уверенность восхищала Габи. Многие богатенькие детки, с которыми она сталкивалась, предпочитали сидеть на шее родителей, воспринимая, как должное факт, что родились с золотой ложкой во рту. Для нее не имело значения социальное положение и размер его состояния. Она наслаждалась их общением, впитывая как губка, каждую строчку написанного им текста. Девушка не могла знать наверняка, так ли то, что он о себе пишет, но почему-то верила ему на слово. Ей было безразлично, богач он или обычный босяк, миллионы у него на счету или ни копейки за душой. Общение с ним было волшебным, легким и комфортным. Как бы трудно ни было Габриель, какая бы боль не настигла её душу и сердце, Кристофер Гамильтон всегда находил слова, чтобы взбодрить ее. И в те минуты, когда девушке казалось, что лучше уже не станет, несколько фраз из очередного письма парня возрождали её словно птицу феникс из пепла, вдыхая в девушку новую жизнь, полную сил и желания бороться за место под солнцем. Кристофер был особенным и, не заметив, как привязалась к нему, Габриэль Лоуренс всем сердцем прониклась симпатией к этому парню. Каждый раз, получая очередное письмо, ей казалось, что это пишет самый родной человек, волей судьбы оказавшейся далеко от нее, и единственная возможная связь с ним – эти письма. Ее не смущало, что она никогда не видела его лично, ведь стоило Габи закрыть глаза, она видела его перед собой, давно прорисовав образ Гамильтона в своей голове. Ему же, девушка пару раз отправляла свои фотографии. Ей хотелось, чтобы он знал, какая она. Хотя, конечно, это здорово смущало ее. Благодаря Кристоферу, жизнь Габи стала меняться. Тоска по тем, кто покинул её, стала иной. Она смирилась с их смертью, найдя успокоение души в том, что погибшие друзья обрели покой, и находятся сейчас в лучшем мире. Все чаще, глаза девушки стали светиться, а улыбка озарять лицо. Были моменты, когда его письма источали боль. Эта боль была настолько осязаема, что Габи, скользя взглядом по тексту, чувствовала ее так, будто бы была на его месте. По её щекам текли слёзы, сердце сжималось, девушке хотелось быть рядом, чтобы утешить его. Обнять. Ведь каким бы сильным не был Кристофер Гамильтон, порой, и ему требовался кто-то, кто мог позволить парню излить душу, освободив ее от тяжкого груза накопившейся скорби. Родители Габриэль заметили перемены и были рады, что дочь наконец-то ожила. Габи ни сразу поделилась с мамой, о том, кто послужил причиной разительных перемен, и кому она благодарна всем сердцем. О такой дружбе, пусть и на расстоянии, она даже и не мечтала.

Лето пролетело незаметно, и в августе она встретила Джона…

Глава 2

Часто так бывает, что когда мы находимся в самом прекрасном расположении духа, весь мир вокруг нас словно расцветает. Это случилось и с Габриель. Когда судьба свела ее с Джоном, Лоуренс не предполагала, что способна настолько погрузиться в человека. Это было удивительным чувством: окрыленная своей любовью, девушка закрывала глаза на все, что казалось другим неприемлемым. Ровно через два месяца после знакомства, Джон Тайер предложил ей переехать к нему и она согласилась. Они обсуждали предстоящую свадьбу, планы на совместное будущее, а общение с Кристофером плавно сошло к минимуму. Когда девушка сообщила ему, что у нее появился мужчина, Гамильтон отреагировал очень холодно. Между ними словно разверзлась пропасть. Письма от друга стали приходить все реже, и все чаще он упоминал в них разных девиц. Почему-то раньше для Габриэль это не было так важно, но сейчас каждое такое письмо скорее огорчало, чем радовало. Он перестал употреблять к ней ласковые обращения и, читая строки написанные рукой столь дорого сердцу человека, Габи невольно чувствовала, что их дружба теряет нить, что связывала их обоих на протяжении всех месяцев переписки.

Близились рождественские праздники, – первые для её маленькой семьи. Лоуренс готовилась к ним с особой тщательностью, закупая продукты и подпевая песням о звоне колокольчиков на санях Санты. Это было её любимое время года. Время чудес. А в них она верила всем сердцем.

– Габриель, где мой виски?

На часах еще не было даже пяти, а Тайер был уже навеселе. Подойдя к ней сзади, он обнял её за талию, по-хозяйски поцеловав в шею. До неё донесся запах легкого перегара и внутри что-то неприятно сжалось. Отложив нож в сторону, девушка смахнула с разделочной доски зелень в салат, который был почти готов и, повернувшись к Джону, улыбнулась.

– Думаю, тебе хватит. Давай оставим виски на ужин. Скоро придут гости, лучше помоги мне все приготовить.

Тайер как-то зло ухмыльнулся и отрицательно покачал головой. А после, медленно глядя ей в глаза, растягивая слова произнес:

– Где-е мой виски?

– Джон…

Сердце в груди Габриэль странно забилось. Она смотрела на него и не знала, что ей делать. Тайер провел пальцами по ее щеке, снова хмыкнул и грубо добавил:

– Где мой виски? Я хочу выпить!

– Ты и так уже пьян!

Карие глаза Габи метали молнии. Девушка была возмущена поведением возлюбленного. Как можно напиваться задолго до прихода гостей и праздника? Неужели счастье в этом? Сидеть у телевизора в обнимку с бутылкой? Между ними повисло молчание. Наконец, не выдержав тяжелого взгляда подвыпившего мужчины, Габи ретировалась из кухни в гостиную. Но и оттуда ей было слышно, как Джон в кухне с грохотом открывает и закрывает ящики в шкафах в поисках алкоголя. Звон бьющейся посуды, заставил девушку вздрогнуть.

– Иди, убери!

Тайер прокричал это так, словно не явись она сию секунду на кухню и не сделай, что он велит, ей не жить. Втянув глубоко воздух, чтобы не дать воли слезам от того, что первый их совместный праздник начался так ужасно, Лоуренс пошла, убираться в кухне. Салат, что она готовила с ощущением детского восторга, валялся на полу в осколках разбитой посуды, когда как Джон, отыскав бутылку, ушел развлекать себя очередной программой по телевизору. Так они встретили Рождество, а за ним и новый тысяча девятьсот сорок третий год.

Кристофер поздравил Габи открыткой, которую девушка получила уже в новом году. Улыбнувшись, Габриэль с тоской подумала о друге. Ей дико хотелось вернуть прежнюю близость их душ и раствориться в ней, как раньше. Но Гамильтон будто сторонился этого. Жизнь его была и без нее яркой и насыщенной. Он вернулся в Мемфис, чтобы осуществить свою мечту, только вот ей писал очень редко и сухо. Так прошел еще один год…

События в мире стремительно разворачивались. Война не стихала, по-прежнему унося с собой людские жизни. Было страшно читать газеты, слышать рассказы людей о том, что происходило где-то там, далеко на фронте. Сердце Габи разрывалось от боли за матерей, что хоронили своих детей, за жён, что оплакивали погибших мужей. Война, где бы она ни была, коснулась всех. Не важно, чья страна попала под атаку, – скорбят все. Ведь каждый понимает, что это варварство топить в крови невинных свои политические и экономические амбиции.

Отношения с Джоном стали очень тяжелыми. Тайер был увлечен бутылкой куда больше чем ею и, когда в день ее двадцати пятилетия, напившись в хлам, чуть не сломал девушке руку, Габриель не выдержала и вернулась к родителям. Это было трудно. Трудно признать, что она ошиблась в человеке, позволив себе настолько окунуться в мечты о счастливой семье, что, не замечая, прощать то, чего простить нельзя.

– Ох, мама… почему я была так слепа?

Миссис Лоуренс крепко прижимала дочь к себе, ласково гладя Габи по волосам как в детстве. Сердце ее сжималось от тревоги. Как объяснить своему ребенку, пусть уже и столь взрослому, что боль отпустит, нужно лишь время. Она все пыталась подобрать слова, пока дочь рыдала у нее на руках, рассказывая о том, что происходило с ней в доме Тайера. – Мама, я же все делала, любила, была ему верна. Готовила, провожала на работу и встречала. Жертвовала сном. Не замечала усталости. Даже друзьям его была рада. Посреди ночи пускала в дом и не перечила. Что я делала не так, мама?

Всхлипнув, Габи отодвинулась от матери. В глазах застыл немой вопрос: «почему?»

– Не всегда все зависит от нас. Возможно, таков его выбор. Ему нравится так жить, и ты ничего не можешь поделать. Я слышала, как вы ругаетесь. Он оскорблял тебя в пьяном угаре. Разве о такой жизни ты мечтала? Разве ты достойна этого? Нет. Моя дочь, несмотря ни на что, должна быть искренне любима, и ты будешь счастлива. Просто нужно научиться ценить себя и не растрачивать душевные силы на подобные отношения.

Габриель улыбнулась сквозь слезы. Дом… Как же она любила маму. Что бы ни случилось в её жизни, какой бы суровой не была к ней судьба, тепло рук и нежность материнских объятий согревала душу Габи. Шмыгнув носом, девушка вытерла слезы.

– Я похожа на размазню, да?

– Не сильно. А теперь, идем пить чай. Бабушка уже давно нас ждет. И перестань грустить. Все еще впереди!

Миссис Лоуренс поцеловала Габриэль в щеку и, крепко обняв, встала с кровати дочери.

– Я люблю тебя.

– И я тебя.

Улыбнувшись, женщина вышла из спальни, а Габи, откинувшись на подушку, уставилась в потолок. Ей надо дождаться утра. Завтра ей станет легче…

Глава 3

Три месяца спустя

1944 год.

«Дорогая Габи.

Прости, что так долго молчал. Еще в то время, когда ты прислала мне ваши совместные фотографии, я сказал тебе, что у Джона Тайера глаза злые. Разве у хорошего человека бывает такой взгляд? И почему ты меня не послушала тогда? Наверное, оно и к лучшему, что вы расстались. Мужчина, который любит женщину, никогда не причинит ей физической боли. Но не будем о грустном. У меня есть хорошая новость. Можешь поздравить: я все-таки стал лётчиком. Это невероятное ощущение парить над облаками и видеть все с высоты птичьего полета! Мне бы очень хотелось, чтобы когда-нибудь ты увидела это. Трудно подобрать слова, чтобы описать гамму чувств, что переполняют мое сердце в минуты, когда я так далеко от земли. Сейчас в моей жизни все стремительно меняется. Я снова не принадлежу себе. Признаться, я скучал. Не думал, что так могу привязаться к кому-то, всего лишь по стопке бумаги с прописанной датой. Мы общаемся уже больше полутора лет. Как ты думаешь, я могу рассчитывать на нашу встречу? Напиши ответ в тот же день, как получишь это письмо.

Кристофер Гамильтон»

– О, Боже…

Габриэль не верила своим глазам. Он хочет увидеть её!

– Все в порядке? Ты чего так побелела?

Аманда вопросительно вскинула брови, пристально глядя на сестру.

– Он хочет встречи!

Габи, улыбнулась и, перечитав еще раз последние строчки, отложила письмо в сторону. В её по-детски огромных глазах загорелся озорной огонек.

– Кто он?

Удивленно спросила старшая сестра.

– Кристофер. Я говорила тебе о нем.

– А-а-а… Это тот друг по переписке, который то появляется в твоей жизни, то исчезает? Помню-помню. – Аманда налила сестре чай.

– А ты этого хочешь? Может, он вовсе не такой, как писал тебе? Что будет, окажись он совсем другим человеком? Это же такое разочарование! Почему он ни разу не прислал тебе фото? Вдруг вообще этот твой Гамильтон – шпион, или того хуже, – опасный тип? Ведь все, что ты о нем знаешь, – лишь с его слов.

Поморщившись, Аманда взяла в руки свою чашку.

– Мне все равно, каким он окажется. Откуда тебе знать, выдумка ли то, что он мне писал? Ты вообще не знаешь этих писем, так что не наговаривай! – засмеялась Габриель, пожурив сестру.

– Пей свой чай, а то остынет. У нас еще много дел, ты сама хотела пройтись по магазинам. Забыла?

В тот вечер ей не удалось отправить ответ, как просил Гамильтон. Её бабушке стало плохо, и Габи на несколько дней погрузилась в заботы здоровье близкого человека. Волей обстоятельств, их встрече тогда не суждено было состояться. Она получила еще одно письмо, в котором он писал, как разочарован тем, что она не ответила, что он был готов нарушить все правила, и рискнуть. Было что-то необычное в этих строчках. Габриель рыдала так, будто лишила себя смысла жизни. Боль поглотила её, и ночь прошла в осознании того, к чему девушка шла не один день их дружбы. Она любила Кристофера Гамильтона, и никак не могла понять, когда же это чувство поселилось в её сердце. Только вот сквозившее в его письме раздражение, затронуло глубины её души, совершенно лишив покоя. Девушка писала Гамильтону каждый день, но ответа на её письма не было. Он пропал на полгода…

Полное напрасных ожиданий лето кончилось, и даже осень пришла в её жизнь без каких-либо эмоций. Она жила днями, часами и секундами, с тех пор, как они поругались и он исчез. Это была глупая ссора, которая ничего не значила, но вылилась в катастрофу её будней. Они просто не смогли понять друг друга, так бывает часто. Ситуация меняет все. Так случилось и с ними. Первую неделю, она ждала его появления, и единственная ниточка, что связывала их на тот момент, кажется, была готова вот-вот разорваться. Почтовый ящик был пуст, а на пороге никто не появился. Бедная девушка не могла нормально ни есть, ни пить. Страх окутывал сознание Габи. Неужели это конец? Она никогда не увидит Кристофера Гамильтона? Не сможет рассказать ему о своих чувствах?

В жизни Габриель произошли кардинальные перемены: она съехала от родителей и сняла жилье. Сменила работу. Но смириться с тем, что Кристофер ушел из её жизни так просто, никак не могла. По иронии, в её жизни опять появился Джон. Узнав о том, что девушка теперь живет одна и, выяснив её новый адрес, Тайер попытался исправить то, что совершил. Громко постучав в дверь, мужчина нервно поправил волосы, сжав в руке букет роз. Габи совсем недавно вернулась с работы, и её настроение оставляло желать лучшего. Девушка никого не хотела видеть. Тоска по Кристоферу усиливалась, стоило ей только переступить порог квартиры. Пустые стены, и остро ощутимое одиночество, но не от того, что рядом нет мужчины, а от того, что уже невозможно ничего исправить. Адрес, откуда приходили письма, оказался пуст. Девушка ездила в Мемфис, чтобы разыскать дорогого ей Гамильтона, но женщина средних лет сказала, что он уехал и неизвестно, вернется ли.

– Привет.

– Привет.

Тайер выглядел смущенным. Протянув ей розы, он улыбнулся.

– Послушай, я хотел бы извиниться. Знаю, что был несправедлив и жесток, и мне нет оправданья. Но если ты исчезнешь из моей жизни вот так вот, я не справлюсь. Я не смогу остаться один. Пожалуйста… Я не знаю, как мне быть дальше. Ты была светом моей жизни, а я не ценил этого. Прошло немало дней, прежде чем я понял, каким был ничтожеством. Алкоголь лишил меня жизни, он лишил меня, тебя…

– Не надо Джон. – Габи не хотела принимать цветы и, тем более, впускать его в свой дом. – Я рада, что ты это понял. В следующих отношениях не совершай подобных ошибок, но со мной у тебя уже ничего не будет.

– Я прошу лишь, не уходить. Пожалуйста, останься хотя бы, как друг. Будь мне другом. Я не прошу о большем.

Она смотрела на него и пыталась понять, почему просто не захлопнет перед его носом дверь. Вспомнились все ссоры. Они, как в замедленной съемке, плыли перед её глазами. Вот он пришел с работы уже под градусом, недовольный тем, что она не рада ему. А здесь, он дает ей пощечину за то, что посреди ночи она не захотела готовить ужин для его друзей, сказав, что в пять утра ей нужно вставать на работу. Любой их поход куда-либо, всегда заканчивался скандалом и оскорблениями всех вокруг. Она вспомнила его ложь изо дня в день. Как он извивался, находя сотни отговорок на то, почему не пришел домой к ужину. Лучше бы Джон изменял ей, а не ежедневно тонул в море алкоголя. Ведь, когда она просыпалась посреди ночи от его прикосновений, ничего кроме отвращения, запах стойкого перегара вызвать в ней не мог.