скачать книгу бесплатно
Он опешил.
– С чего ты взяла?
– У тебя глаза очень грустные.
Эта маленькая, не по годам развитая девочка всегда ставила его в тупик своими недетскими наблюдениями.
– Да, плохо, – честно сознался он.
Говорят, что дети могут ощущать тонкие вибрации чужой души, подобно крохотным антеннкам. Вот и Вика, видимо, почувствовала, услышала его боль. Она доверчиво обвила руками шею Вадима, прижалась и затихла. Её теплое дыхание согревало ему щёку. Это было невыносимо. В глазах защипало.
Вадим осторожно высвободился из Викиных объятий и поднялся с колен:
– Извините, девчонки, но мне нужно идти, – тихо проговорил он и добавил: – Пожалуйста, я вас очень прошу… берегите друг друга.
И быстро зашагал прочь.
Закрыв за собой входную дверь, он тяжело опустился на пуфик в прихожей и долго сидел неподвижно, глядя в одну точку. Пакет с продуктами остался стоять возле ног, а принесённый на ботинках снег потихоньку таял, превращаясь в мутную лужицу на полу. Неожиданно со двора донеслись чьи-то тревожные крики. Словно очнувшись ото сна, Вадим прошёл на кухню к окну и отдёрнул занавеску.
С высоты четвёртого этажа было хорошо видно, как на заснеженной площадке перед домом, которую жильцы облюбовали под стоянку машин, происходят странные манипуляции. Двое автолюбителей в спешном порядке отгоняют своих «коней» подальше от старенького, буксующего на месте «Фольксвагена». Снег, кусты и стоящие по соседству автомобили явно мешали застрявшему водителю совершить сложный манёвр. Пару раз, неосторожно сдав назад, он только чудом не зацепил припаркованные рядом иномарки. Вокруг «Фольксвагена» бегала соседка Люська, уговаривая горе-водителя отказаться от своей безумной затеи.
Вадим покачал головой. Похоже, Пашка с первого этажа вновь перебрал лишнего и его, как всегда в таких случаях, неудержимо потянуло на пьяные подвиги. Обычно, возвращаясь с гулянки домой, он только громко орал, барабаня кулаком в дверь своей квартиры. А потом все соседи долго и дружно слушали, как пьяный задира «строит» мать и жену. Наверное, в каждом доме найдётся хоть одна подобная семейка. Сегодня парню почему-то приспичило сесть за руль.
Крики и ругань во дворе не утихали. Мать настойчиво пыталась вразумить сына с помощью крепких непечатных выражений. Тот в свою очередь не стеснялся посылать её по тому же адресу.
Из подъезда выскочил мужчина и прямиком кинулся к своему автомобилю. Сбросив снег только с лобового стекла, он шустро завёлся и отогнал машину на безопасное от «Фольксвагена» расстояние. Потом с чувством облегчения заспешил домой. Никому не было до пьяного Пашки никакого дела. Каждый спасал лишь своё имущество.
Без поддержки со стороны Люська прекратила бесполезные уговоры и махнула на сына рукой. Пашка остался на площадке один. Теперь никто и ничто не мешало упрямцу выехать со двора. Что может натворить на дороге пьяный идиот за рулём, нетрудно представить. Тем более в такую погоду.
Вадим отпрянул от окна. Мигом спустившись по лестнице, он выбежал из подъезда. Как оказалось, вовремя. Натужно урча в снегу, «Фольксваген» пятился назад, слегка зацепив по пути чей-то бампер. Препятствие не остановило Пашку. Вывернув до отказа руль, он уже вознамерился покинуть площадку.
Вадим подошёл к машине и постучал согнутым пальцем по стеклу. Пашка приоткрыл дверцу:
– А-а, сосед, здоро?во, – пьяно улыбнулся он, не выпуская изо рта сигарету. – Говори: куда тебя подвезти?
– Тут недалеко.
Распахнув пошире дверь, Вадим взял беспокойного жильца под локоть и буквально выдернул из салона в снег.
– Какого… – возмущённо завопил Пашка, силясь подняться на ноги.
Не слушая пьяных возражений, Вадим сел за руль и отогнал автомобиль на прежнее место. Сосед, спотыкаясь, бежал следом.
– Ты чё творишь, дебил! А ну стой! Стой, кому говорю!
Вадим заглушил двигатель, неторопливо вылез и закрыл машину.
– Всё, Паша, на сегодня ты откатался. А ключи получишь завтра утром, когда проспишься.
Он сунул связку в карман и, не обращая внимания на угрозы и оскорбления, направился к подъезду.
– Ах ты, гнида! – подскочил сзади Пашка, воинственно дёргая его за рукав. – А ну дай сюда ключи!
И замахнулся для удара. В Вадима точно бес вселился. Он резко повернулся к соседу и, схватив за воротник, крепко припечатал парня к стене:
– Ключи тебе?! Да из-за таких как ты…
Он не договорил. Разинув рот, Пашка испуганно смотрел на него снизу вверх, словно несчастная овца на заклании. Что он увидел в его взгляде, только одному богу известно, но это разом сломило всякое сопротивление. Молча хлопая глазами, сосед не шевелился.
Вадим разжал пальцы. Не сказав больше ни слова, он вернулся домой. Бросил ключи на полочку в прихожей, разделся и отправился варить пельмени.
Ночью опять не спалось. В голову лезли мрачные мысли, от которых кругом шла голова. Было уже очень поздно, когда вдруг из дальнего угла комнаты, где сейчас стояла Ксюшина кроватка, донёсся чей-то жалобный, настойчивый голос:
– Папочка, сними с меня одеялко, мне жарко… Пожалуйста, папочка, подойди ко мне.
Что-то внутри подсказало: это говорит его дочь. Он встал и покорно пошёл на зов. Склонившись над кроваткой, откинул покрывало в сторону и едва не закричал от ужаса: вместо родного ангелочка в колыбели лежал страшный, обугленный скелет и тянул к нему тонкие крючковатые пальцы.
Вадим отступил, чувствуя, как за его спиной кто-то тяжело и хрипло дышит. Тем временем мерзкое существо медленно, будто паук, выбиралось из кроватки и ползло следом.
– Папочка… папочка, – это был уже не голос, а шипение.
Замирая от страха, Вадим обернулся. В двух шагах от него в белом длинном плаще стояла Наташа. Голова наклонена вниз, распущенные волосы скрывают лицо.
– Почему ты боишься свою дочь? – глухо спросила жена.
Он растерянно покосился на чёрную каракатицу, ползущую к его ногам.
– Но ведь это… не Ксюшка.
Наташа разочарованно вздохнула.
– Ты не узнаёшь нашу девочку? – Она подняла голову и привычным движением откинула назад волосы. – А может, ты и меня успел забыть?
Он взглянул на жену и в ужасе отшатнулся. Кожи на лице совсем не осталось – вместо неё обгорелые остатки плоти, едва прикрывающие челюстную кость. Из пустых глазниц веет могильным холодом. Жуткое зрелище!
Он хотел убежать, но его ноги намертво приросли к полу – как тогда, на пожаре.
– Знакомые ощущения, не правда ли? – тихо сказал монстр в Наташином обличии и двинулся на Вадима.
«Это конец!» – мелькнула в голове трусливая мысль. А тут ещё костлявый уродец норовил ухватиться за ногу. Пальцы у него острые, похожие на стальную проволоку. Омерзительные существа подбирались всё ближе, Вадим уже реально ощущал их зловонное дыхание, но по-прежнему не мог сдвинуться с места. И только когда страшные когтистые руки потянулись к его горлу, он закричал и… проснулся.
Сердце отчаянно колотилось в груди, словно ошпаренный зверёк. С момента похорон жена и дочка снились Вадиму почти каждую ночь. Но такой чудовищный по содержанию сон он видел впервые.
Взбудораженное сознание постепенно приходило в норму. Захотелось пить. Он босиком прошлёпал на кухню, попутно бросая взгляд на изумрудное табло часов: половина четвёртого утра. Скоро на работу вставать, а сна опять ни в одном глазу. Вадим с жадностью напился прямо из-под крана и, вернувшись на диван, пролежал весь остаток ночи с открытыми глазами. Пока не запищал мобильник.
Испытывая внутри какую-то неясную тревогу, он стал собираться на работу. Есть не хотелось. Он устроился на кухне, налил чашку кофе и взял в руки пульт от телевизора. Новости, где с самого утра на тебя выливают сплошной поток негатива, Вадим отсекал сразу – его вполне хватает и в жизни. Он равнодушно прыгал по каналам, но везде натыкался практически на одно и то же: аварии, убийства, катастрофы, погода на неделю, рецепты новых блюд. Отчаявшись найти что-нибудь путное, он в последний раз щёлкнул кнопкой.
На экране телевизора возникла фигурка белобрысого мальчугана, стоящего на фоне узбекского ковра. Затем камера отъехала чуть назад, позволяя разглядеть часть комнаты и тех, кто в ней находился. Вадим увидел двух женщин с маленькими детьми на руках. Одна молодая, второй далеко за пятьдесят. Они улыбались и с нежностью смотрели на мальчишку, который так и норовил засунуть в нос пальчик. Женщина постарше мягко отстранила руку пацанёнка от лица, а голос за кадром с невозмутимым пафосом пояснял: «Несмотря на столь юный возраст, Витя Шепилов стал в своём городе настоящим героем. Не каждый взрослый, оказавшись на месте мальчика, смог бы сохранить самообладание. А вот Витя не растерялся.
В тот день он и две его пятимесячные сестрёнки-близняшки остались дома одни. Папа был на работе, а мама ушла на молочную кухню, наказав сыну приглядывать за спящими сёстрами.
А вскоре из-за короткого замыкания в квартире вспыхнул пожар. От искры из розетки огонь стал по обоям распространяться дальше. Витя вовремя заметил грозившую им опасность. С поразительным самообладанием он завернул одну из девочек в одеяльце (ведь на улице была зима) и вынес её на лестничную клетку. Потом вернулся в объятую пламенем комнату за второй близняшкой. Почуяв запах дыма, на площадку выскочили обеспокоенные соседи. Они-то и успели подхватить теряющего сознание мальчика со спасённой малышкой на руках. Шестилетний герой надышался угарным газом, подпалил волосёнки, но всё же сумел вынести из огня обеих своих сестрёнок».
Вадим как заворожённый смотрел на экран. Передача о юном спасателе тронула его до глубины души.
«Скажи, Витя, – навис над мальчишкой репортёр с микрофоном, – тебе было очень страшно?»
Ребёнок засмущался, а потом утвердительно кивнул: «Да. Но Даша с Ирой ещё маленькие. Они не могут ходить, и мне их стало жалко».
Репортёр повернулся на камеру и продолжал что-то увлечённо комментировать, только Вадим его уже не слышал. Перед глазами стоял отважный щуплый мальчуган. Даже не первоклассник. Он был самым обычным дошколёнком, но у него оказалось большое и храброе сердце. Вот уж действительно не каждый взрослый способен на столь геройский поступок.
Вадим закрыл глаза и горько усмехнулся: «Не каждый…».
Он щёлкнул пультом, выключая телевизор. Увиденный сюжет разбередил свежую рану. Она ещё не успела затянуться тонкой плёнкой забвения, а по ней уже снова рубанули острым топором.
Тяжело поднявшись со стула, Вадим шагнул к окну и открыл форточку. Он задыхался.
Задыхался от горечи и стыда за свою слабость, за бездействие. Даже сопливому пацанёнку удалось преодолеть в себе чувство страха и не спасовать перед опасностью, а он, здоровый взрослый мужик, струсил, растерялся.
А ведь их действительно можно было спасти. Хотя бы одну из них…
Вадим вдруг чётко осознал всю бесполезность своего существования, словно долго ехал куда-то на автомобиле в полной темноте. Потом фары осветили дорогу. А впереди пустота, ничего нет.
События последних дней, тоска по родным и бессонные ночи только обострили чувство вины. Утренний сюжет расставил всё по местам. Елена Сергеевна права: он трус и убийца, и его поступку нет оправдания.
Приговор был вынесен незамедлительно. Осталось только привести его в исполнение.
Вадим прошёл в ванную и срезал верёвку. Подёргал её в руках – крепкая, должна выдержать. Он осмотрелся. Выбор пал на прихожую. Когда-то он собственными руками забивал в потолок анкерные болты для будущей шведской стенки. Со стенкой не получилось, зато крюкам теперь выпала другая роль. Позорная, но справедливая.
Он подставил табурет и стал привязывать конец верёвки к одному из анкеров. В это время в дверь неожиданно позвонили. Вадим вздрогнул. Кого, интересно, там принесло в такой неподходящий момент? Но ничего – постоят и уйдут. Не обращая внимания на помеху, он продолжил вязать узел для петли. За дверью послышались чьи-то приглушённые голоса, возня, потом кто-то снова надавил кнопку звонка.
«Как в театре, – пришла вдруг ему в голову неожиданная мысль. – Последний третий звонок, и… финита ля комедия». Он спокойно, без суеты просунул голову в петлю, затянул под подбородком узел.
Всё.
Несколько секунд агонии – и его мучения закончатся навсегда. Он закрыл глаза, мысленно прощаясь с близкими и друзьями, но неожиданно в замочной скважине по-хозяйски завозился ключ. На мгновение показалось, будто с прогулки вернулась Наташа. Сейчас она войдёт в прихожую вместе с коляской и весело скажет: «Папочка, мы пришли, встречай нас».
Ерунда, конечно, но ведь кто-то же ломится в квартиру?
Раздражённый тем, что ему помешали, и в то же время не желая шокировать визитёра своим экстремальным видом, Вадим принялся стаскивать с головы петлю. Но не тут-то было. Упрямый узел крепко затянулся и не торопился отпускать свою жертву. А это означало, что встречать незваного гостя придётся с верёвкой на шее. Абсурдная ситуация, ничего не скажешь!
Когда дверь наконец распахнулась, он увидел на пороге Елену Сергеевну. За её спиной маячил Пашка с первого этажа.
Тёща охнула и бросилась к Вадиму.
– Вадик, не смей, не надо! – закричала она, крепко обхватив его за ноги.
Следом за ней в прихожую ввалился Пашка и сразу рванул на кухню. Через мгновение вернулся с ножом в руках. Вадим не успел опомниться, как с его шеи срезали верёвку, а затем торопливо сдёрнули с табурета на пол.
– Ну ты, земеля, даёшь! – покачал головой сосед. – Как же тебя угораздило?
Вадим молчал – он был подавлен.
– Паш, оставь нас, пожалуйста, одних, – попросила Елена Сергеевна. – Забирай свои ключи и ступай.
Парень обшарил взглядом прихожую и недовольно засопел:
– Эй, зёма, ты куда ключи дел? – Он потряс Вадима за плечо. – Ты меня слышишь: где ключи от машины?
Не глядя на него, Вадим кивком указал на тумбочку под зеркалом и тяжело опустился на табурет.
Пашка сгрёб с полки свою связку.
– Ну, знаешь, не ожидал я, что такой крепкий пацан, как ты, полезет в петлю! – Он с осуждением покачал головой. – У меня две бабы и жизнь тоже не сахар, но чтобы лишать себя жизни… Грех это.
Елена Сергеевна легонько подтолкнула его в спину.
– Паш, иди уже. Не до тебя сейчас.
Сосед шмыгнул носом и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Тёща дождалась, когда они останутся наедине, распахнула светлую норковую шубку и встала рядом с Вадимом.
– Зачем ты это сделал?
Испытывая одновременно стыд, досаду и разочарование, он опустил голову:
– Я больше так не могу.
Невыносимо хотелось плакать. Чтобы не показать свою слабость, он до боли прикусил изнутри нижнюю губу. Не хватало ещё расклеиться перед тёщей, словно малый ребёнок! Хватит с неё и представления с верёвкой.
– А я могу?! – Елена Сергеевна даже слегка повысила голос. – Я потеряла самое дорогое, что у меня было, – дочь и внучку. Мне тоже очень больно и тяжело, но это не повод, чтобы накладывать на себя руки!
Вадим пристально взглянул на тёщу снизу вверх:
– Елена Сергеевна, я ведь трус. Или вы забыли?
Женщина немного помолчала.
– Вадим, я, кажется, обидела тебя тогда на поминках, – тихо сказала она.
Её слова вызвали у него горькую усмешку:
– Вы не обидели. Вы просто… размазали меня по стенке.
Тёща присела на край пуфика, вытянула вперёд и скрестила стройные ноги в замшевых сапожках.
Она смотрела на него и не говорила ни слова. Вадим по-своему расценил её молчание.
