Искушение Веры

Нэтали Штиль

Искушение Веры

Глава 1

Воздух в студии, еще секунду назад бывший напряженным и сосредоточенным, теперь звенел расслабленным смехом и гулкими обрывками фраз. Большой экран на стене погас, эфир закончился. Царила приятная, усталая суета. Команда из семи человек – монтажеры, оператор, ассистенты – переговаривались, убирая оборудование, их лица светились удовлетворением.

– Обожаю, как ты его прижала в конце! – донеслось из угла.

– Статистика взлетит, я уверена! – парировал другой голос.

В центре этого оживленного пространства, оформленного в стиле модерн лофт с открытой планировкой, и хай-тек оборудованием, стояла она. Вера. Она излучала энергию и глубокое удовлетворение, словно дирижер после удачного концерта. Ее длинные, огненно-рыжие кудри, собранные в эфире в строгую прическу, теперь были слегка растрепаны и живописно ниспадали на плечи, оттеняя безупречную линию ее шеи. Все еще в камерном платье-футляре, подчеркивавшем все изгибы стройной фигуры и пышную грудь, она казалась иконой стиля и уверенности. Стройные ноги на высоченных шпильках делали ее осанку идеальной, а рост – внушительным. В руках она уверенно держала планшет, и ее спокойствие задавало тон всей команде.

К ней уверенной походкой подошла Катя – помощница в деловом кэжуале, с вечным iPad в руках.

– Вера, предварительные цифры по охватам уже есть, – голос Кати был собранным и четким. – Пик пришелся на момент с твоей финальной репликой. Плюс тридцать процентов к прошлому выпуску.

На пухлых, идеально подкрашенных губах Веры появилась легкая, уверенная улыбка. Ярко-зеленые глаза, похожие на отполированный малахит, сверкнули удовлетворением.

– Отлично. Катя, подготовь полноценную аналитику к утру: демография, география, удержание. И дай задание копирайтерам сделать три варианта заголовков для YouTube-версии – более провокационных.

Катя кивнула, пальцы уже заскользили по экрану, переводя мысли шефа в задачи. Их динамика была отлажена до мелочей: Вера – стратег, Катя – идеальный исполнитель.

Идиллию нарушил Максим. Продюсер подошел с видом более обеспокоенным, чем счастливым.

– Выпуск огонь, это да, – начал он, понизив голос. – Но, Вера, нас снова забросали гневными комментариями от сторонников того депутата. И юрист звонил, опять претензия по поводу формулировок.

Вера лишь отмахнулась изящной рукой с безупречным маникюром, ее уверенность не дрогнула ни на йоту.

– Макс, это фоновая музыка нашей работы. Если мы будем на это реагировать, мы с ума сойдем. Твой отдел знает, что делать: стандартные ответы, при необходимости – официальные письма. Переведи это в правовое поле и не трать на это свои нервы.

Ее тон был спокоен и убедителен. Она мастерски отделяла важное от шума.

Когда команда начала расходиться, Вера присела на край массивного стола, жестом подзывая Максима к себе. Ее выражение лица сменилось с удовлетворенного на сосредоточенное. Шпильки каблуков уперлись в перекладину стола, вытягивая и без того длинные линии ее ног.

– Ладно, с этим разобрались. Теперь о главном, – она понизила голос почти до шепота. – Тот инсайд по поводу «Элизиума». Информация подтвердилась. Сегодня вечером там должна состояться встреча. Крупная взятка тому самому депутату за «решение вопроса». Нужно быть там.

Максим хмуро нахмурил брови, его беспокойство нарастало.

– Вера, подожди. «Элизиум» – это же клуб Алексеева. Того самого Алексеева. Про него ходят… очень темные слухи. Это не какой-то чиновник-взяточник, это другой уровень опасности. Может, не лезть?

Но ее зеленые глаза уже загорелись азартом охотницы, почуявшей дичь.

– Макс, именно поэтому это и есть та самая история! Если мы будем бояться каждого, кто шлет угрозы или о ком «ходят слухи», мы закроем лавочку и будем снимать видео про котят. Эта история – топчик. Я уже договорилась с инсайдером, встреча сегодня. Если все получится, мы сможем заснять сам момент или хотя бы получить неопровержимые доказательства. Это будет сенсация.

– Но идти одной? Это безумие! – не сдавался Максим.

Уверенная улыбка тронула ее губы.

– Я не маленькая. Войду, посмотрю, попробую получить что-то. Я не собираюсь устраивать стрельбу. Все будет хорошо.

Она соскользнула со стола, и ее каблуки уверенно застучали по бетонному полу, пока она направлялась в свой личный стеклянный кабинет. Пространство было ее крепостью – тихое, с панорамным видом на вечерний город. На столе лежал ее личный телефон. Экран светился уведомлением о новом сообщении в личных DM.

Легкая, почти презрительная усмешка тронула ее пухлые губы. Очередной хейтер. Открыв сообщение, она прочла корявый текст, пестрящий ошибками: «Слюшай сука умница прекрати копать не в своем деле а то сильно пожалeeшь своя жызнь дороже». Анонимный аккаунт, пустой аватар.

Вера закатила свои красивые зеленые глаза. Одним плавным движением пальца она провела по экрану, удаляя сообщение. Для нее это был неизбежный шум славы, фон, на который она давно перестала обращать внимание. Она бросила взгляд на город за стеклом, на зажигающиеся огни. В ее взгляде читалась лишь решимость и азарт.

Финальный аккорд дня прозвучал уверенно. Вера накинула пиджак на плечи, взяла ключи от своего Bentley.

– Всем спасибо, сегодня отлично поработали! Завтра большое совещание! – бросила она на прощание, выходя из студии.

Она шагала по коридору уверенной походкой, абсолютно уверенная в себе и своем решении. Дверь лифта закрылась за ней, оставив в воздухе ощущение предвкушения опасности, которую главная героиня сама искала и совершенно не боялась.

Глава 2

Поздний вечер разлился за панорамными окнами ее апартаментов, окрашивая небо над городом в глубокие индиговые и пурпурные тона. В просторной спальне, больше похожей на съемочную площадку модного журнала, царил творческий хаос. На покрывале огромной кровати, словно лепестки экзотических цветов, были разбросаны несколько платьев.

Вера стояла перед зеркалом в полный рост, оценивая свое отражение. На ней было лишь роскошное нижнее белье – тончайший черный шелк и кружево, которые лишь подчеркивали, а не скрывали ее достоинства. Шелковые лямки бретелей мягко лежали на фарфоровой коже плеч. Лиф идеально облегал пышную, упругую грудь, а трусики низко сидели на бедрах, подчеркивая линию талии и плавный изгиб живота. Она была не просто красива – она была воплощением чувственной, уверенной в своем теле женственности. Длинные рыжие кудри, теперь распущенные, волнами спадали на обнаженные плечи и спину, отливая медью в мягком свете люстры.

Она провела ладонью по бедру, оценивая себя критическим, но довольным взглядом охотницы, выбирающей лучшее оружие. Затем ее пальцы потянулись к первому платью – элегантному, строгому, темно-синему. Она приложила его к себе и тут же поморщилась.

– Для переговоров, а не для слежки, – прошептала она себе и отбросила его на кровать.

Взгляд упал на второе – «незаметное» маленькое черное платье. Она надела его. Тонкая ткань, словно вторая кожа, обтянула каждую линию ее тела: упругие ягодицы, узкую талию, округлые бедра. Глубокий вырез на спине едва прикрывал основание позвоночника и обещал соблазнительный вид при каждом движении. Спереди декольте было скромнее, но оно лишь заставляло взгляд скользить вниз, к стройным ногам. Это было именно то, в чем она сольется с толпой в ночном клубе – замеченной, но неузнанной. Запомнят ноги, попку, общий образ распущенной куклы, но не лицо.

Она повернулась перед зеркалом, проверяя ракурсы.

– Идеально. Никто не запомнит лицо, запомнят только ноги и попку. Идеальная маскировка, – подумала она с горьковатой иронией.

В этот момент раздался звонок на громкой связи. Голос Кати был собранным и деловым, как всегда:

– Вера, напоминаю на завтра: в 10:30 созвон со спонсорами энергетиков, они хотят обсудить интеграцию. В 15:00 – забронирована студия для Forbes, тезисы я тебе уже скинула. И не забудь, в 17:30 юрист по поводу того иска.

Вера, полурассеянно, продолжая подводить густыми стрелками свои зеленые глаза, ответила:

– Кать, слушай, отмени Forbes, скажи, что переносим. И перенеси юриста на послезавтра.

На том конце провода Катя вздохнула, но без упрека – она привыкла к резким изменениям в графике.

– Вера, это уже третий перенос с Forbes. Они могут обидеться. И юрист…

Вера мягко, но твердо перебила ее:

– Я знаю. Просто сегодня вечером я занята кое-чем поважнее. Обещаю, завтра сама всем перезвоню и извинюсь. Доверься мне.

Пауза. Затем покорное:

– Хорошо. Только будь осторожна, ладно?

Вера выключила телефон, ее взгляд в зеркале стал твердым и решительным. Маскировка была безупречна. Пора на войну.

Подземный паркинг встретил ее гулким эхом и запахом бетона. Ее Bentley, дорогой, но не кричащий, молча ждал ее. Она устроилась в кожаное кресло водителя, и тонкая ткань платья тут же натянулась на бедрах. Она завела мотор, и мощный, почти неслышный рык наполнил салон. Она вела машину агрессивно и уверенно, чувствуя каждую лошадиную силу, каждое движение многомиллионного механизма, подчинявшегося ее воле.

Городской пейзаж за окном мелькал калейдоскопом огней. Она не включала музыку. В салоне царила тишина, нарушаемая лишь мягким шуршанием ткани о кожу сиденья, когда она меняла положение ног. Ее лицо в свете фонарей было сосредоточено. Она мысленно прокручивала план, как мантру: «Вход, бар, левая дверь за гардеробом, коридор, третий кабинет налево…»

«Элизиум» возник впереди, как массивное, агрессивное сооружение из стекла, стали и неона. У входа толпилась золотая молодежь, выстроилась длинная очередь. Вера прошла мимо, не замедляя шага. Ее уверенный вид, дорогое платье, сам ее вид – все это было ее пропуском. Охранник, огромный гора мышц в черном костюме, оценивающе скользнул взглядом по ее фигуре, от стройных ног на шпильках до лица, и пропустил ее почтительным кивком. Она растворилась в пульсирующей массе тел, музыки и света.

Внутри клуб оглушил ее давящим грохотом басов. Мерцающие лучи прожекторов выхватывали из полумрака разгоряченные лица, взмахи рук, блики на стенах стекол. Воздух был густым и сладким от смеси дорогих духов, пота и алкоголя. Вера не танцевала. Она, как акула, скользила сквозь толпу, ее цель – задняя часть клуба. Ее тело, обтянутое черной тканью, притягивало взгляды, но она игнорировала их, сосредоточившись на двери с табличкой «Только для персонала».

Мимоходом она взяла с подноса официанта бокал с шампанским – просто чтобы не выделяться, чтобы рука была чем-то занята. Дождавшись момента, когда охрана отвлеклась на дерущихся гуляк, она быстрым, уверенным движением открыла неприметную дверь и исчезла за ней.

Тишина за дверью оглушила. Грохот музыки превратился в приглушенный, далекий гул. Она оказалась в роскошном, минималистичном кабинете. Дубовый стол, кожаный диван, дорогой восточный ковер. Пахло кожей, дорогим деревом и едва уловимыми нотами дорогого парфюма – парфюма хозяина кабинета. Этот запах почему-то заставил ее сердце учащенно забиться.

Она действовала быстро и профессионально. Достала телефон.

Сняла документы, разложенные на столе. Листы с цифрами, подписями. Бесшумно открыла ящики стола. Искала USB-накопители, ключи, что-то еще более веское. Ничего.

Запах. Он был повсюду. Этот парфюм с нотками кожи, сандала и чего-то запретного. Он волновал ее против воли, вызывая странное любопытство к владельцу этого места.

Внезапно за дверью раздались голоса. Глухой мужской бас и серебристый женский смех. Шаги. Они приближались. Прямо сюда.

Ледяная волна паники подкатила к горлу. Взгляд метнулся по комнате, выискивая укрытие. И остановился на большом, глубоком гардеробе в углу. Единственный вариант.

Она бесшумно открыла тяжелую дверцу, вжалась в тесное пространство между костюмами и прикрыла ее, оставив крошечную щель для обзора. Темнота и теснота обняли ее. Она замерла, прижавшись лицом к костюмам, вдыхая его запах – тот самый, смешавшийся теперь с запахом древесины шкафа. Сердце бешено колотилось, отдаваясь в висках глухим стуком. Она боялась пошевелиться, боялась дышать.

Щелчок открывающейся двери кабинета прозвучал как выстрел. Низкий, властный голос, в котором угадывалась улыбка, произнес что-то неразборчивое. В ответ звонко рассмеялась женщина.

Вера замерла, понимая, что оказалась в ловушке. Напряжение сжало ее в комок, достигло пика. Она была поймана.

Глава 3

Темнота гардероба была абсолютной, густой и давящей, как погребальная савана. Вера замерла, вжавшись в тяжелые костюмы, пахнущие им – дорогим парфюмом, сигарным дымом и властью. Она дышала часто и поверхностно, стараясь не издавать ни звука, каждый вдох наполняясь его ароматом, который против воли заставлял ее тело трепетать. Через узкую щель в дверце она видела, как в кабинет входят Алекс Алексеев и женщина.

Анжела – яркая, ухоженная, с претензией на гламур, но с неуверенностью в глазах, которая выдавала ее с головой. Она сразу же попыталась повеситься ему на шею, ее голос прозвенел сладкой, натянутой нотой:

– Алеш, я так по тебе соскучилась! Почему не звонишь? Мы так давно не виделись!

Реакция Алекса была ледяной. Он не ответил на ее ласки, а лишь изучающе смотрел на нее, как на товар с сомнительной сохранностью. Его взгляд скользил по ее фигуре без настоящего желания, с холодной оценкой. Он позволял ей прикасаться к себе, но это выглядело как снисхождение хозяина к назойливой питомице.

– Боже, это его женщина? – пронеслось в голове у Веры, смешивая любопытство с брезгливостью. – Она похожа на дорогую, но безвкусную куклу. Почему он с ней?

Внезапно настроение Алекса переменилось. С холодной расчетливости он перешел к животной агрессии. Он грубо схватил Анжелу за руку, резко развернул ее спиной к себе и с силой прижал к полированной поверхности стола, на котором только что лежали документы Веры. Все произошло молниеносно.

Он не стал снимать с нее платье, просто грубо задрал его сзади, обнажив ее ягодицы и тонкое белье. Одной мощной рукой он прижал ее грудь к столешнице, не давая пошевелиться, другой расстегнул свои брюки.

Анжела сначала вскрикнула от неожиданности и боли, но ее крик быстро перешел в прерывистый стон, когда он без всяких прелюдий, жестко и глубоко вошел в нее. Алекс молчал. Слышны были только его тяжелое, ровное дыхание, скрип кожи о дерево стола, влажные хлюпающие звуки и глухие хлопки тел от его резких, мощных толчков.

И его глаза. Они были открыты. В них не было наслаждения – лишь холодная, хищная концентрация. И он смотрел. Прямо на шкаф. Прямо в щель, за которой пряталась Вера.

«Он знает… Он знает, что я здесь! Он смотрит прямо на меня!»

Мысль пронзила ее мозг, как ледяная игла. Шок сменился леденящим ужасом, сковывающим каждую мышцу. Затем волной накатило острое, тошнотворное отвращение – к этой грубой сцене, к его жестокости, к ее покорным стонам.

Но следом, к ее собственному ужасу и стыду, пришло другое чувство. Запах его кожи и парфюма от костюмов, который окружал ее со всех сторон, словно объятия. Вид его могучего тела, работающего в полумраке, напряжение каждой мышцы его груди, его абсолютная, ничем не сдерживаемая власть. Ее собственное тело предало ее, отвечая диким, непроизвольным возбуждением. Внутри все сжалось и заныло от стыдного, запретного желания.

«Нет… Нет, этого не может быть. Это отвратительно… Но почему я… завелась?»

Она почувствовала предательский жар, разливающийся по всему телу, пульсацию в низу живота. Изнутри влагалища, наперекор всему ее сознанию, начало выделяться тепло, смазывая и готовя ее, как будто это к ней прикасались. Она ощутила влажность на внутренней поверхности бедер, почувствовала, как наливаются и твердеют соски, больно трясь о грубую ткань его костюма. Стыд и наслаждение смешивались в один порочный, оглушительный клубок. Она ненавидела его, ненавидела себя за эту реакцию, но не могла оторвать глаз от щели, зачарованно наблюдая, как его мощные бедра движутся в своем безжалостном ритме.

Алекс издал низкий, животный стон, сделал последние несколько резких, глубоких толчков и замер, на мгновение закрыв глаза, наслаждаясь финальными спазмами ее тела под ним. Затем он так же резко отдалился от Анжелы, словно от чего-то грязного.

Он молча поправил одежду, его лицо снова стало холодным и отстраненным. Он подошел к дивану, упал на него, закурил сигарету. Выпустил дым колечком, и его взгляд снова, томно и изучающе, пополз в сторону шкафа.

Анжела, пытаясь восстановить кокетливый тон, поправляла смятое платье:

– Может, поедем ко мне? Я соску…

Алекс перебил ее, его голос был ледяным и уставшим:

– Уходи. Сейчас же».

Обиженно хмыкнув, но не осмелившись спорить, она быстро собралась и выпорхнула из кабинета, хлопнув дверью.

В кабинете воцарилась гробовая тишина. Слышно было только, как тихо потрескивает тлеющая сигарета в его руках. Он не двигался, просто курил и смотрел на шкаф. Это молчаливое ожидание было хуже любой активности. Каждая секунда растягивалась в вечность, наполненную стуком ее сердца и гулом в ушах.

Наконец он медленно, почти лениво потушил сигарету. Так же медленно поднялся и начал неторопливо подходить к шкафу. Каждый его шаг отдавался в звенящей тишине и в голове Веры гулким эхом. Паника сменилась странным, почти обреченным спокойствием. Игра окончена. Все, поймана. Что теперь будет? Ее тело все еще дрожало от пережитого всплеска эмоций, предательски напоминая о своем отклике.

Он резко распахнул дверцы шкафа. Яркий свет бьющего в глаза софита ослепил ее. Она сидела на корточках, прижавшись к его одежде, чувствуя себя абсолютно униженной и обнаженной под его взглядом.

Но чувство собственного достоинства и профессиональная выдержка, выработанные годами, взяли верх над страхом. Она не съежилась. Медленно, с немым вызовом во взгляде, она поднялась, отряхнула его пиджак с своего плеча с видом королевы, сбросившей назойливую пыль. Ее зеленые глаза горели не страхом, а холодным гневом и вызовом.

Алекс смотрел на нее без тени удивления. На его губах играла та самая презрительная, всезнающая усмешка. Он знал. Он знал с самого начала.

Глава 4

Дым от его сигареты еще висел в воздухе неподвижными сизыми кольцами, наполняя кабинет терпким ароматом. Алекс медленно подошел к шкафу. Его движения были обманчиво ленивыми, но в каждой мышце чувствовалась готовность к мгновенной вспышке силы. Он был высоким, на голову выше ее, и его стройное, но мощное телосложение сейчас казалось особенно внушительным. Безупречно сидящая на нем белая рубашка, расстегнутая на пару пуговиц, подчеркивала широкие плечи и плоский живот. Темные, почти черные волосы были идеально уложены, ни одна прядь не выбивалась из-под контроля, равно как и его выражение лица – маска холодной, почти скучающей ярости. Он не удивлялся. Он знал. С самого момента, как переступил порог, он чувствовал чужое присутствие – чужой запах духов, сдвинутые на миллиметр бумаги на его столе, приоткрытую дверцу его личного гардероба.

«Любопытно. Крыса попалась в ловушку сама. Посмотрим, кто это оказался», – пронеслось в его голове. Его ярость не была слепой; она была холодной, расчетливой, как у хирурга, готовящего скальпель к вскрытию.

Он резко, одним движением, распахнул дверцы. Его темные глаза, привыкшие к полумраку и обману, мгновенно сфокусировались на фигуре, сидящей на корточках среди его дорогих костюмов.

Первое впечатление о Вере: он увидел не испуганную, трепещущую мышь. Он увидел женщину, которая с немым вызовом смотрела на него. Ее поза, ее взгляд – в них было больше гнева и оскорбленного достоинства, чем страха. Это не просто удивило его – это задело его самомнение и… живой, острый интерес. «О, так это не просто воровка. Девочка с характером.» – пронеслось в его голове.

Прежде чем она успела что-то сказать, он нанес первый удар. Его голос был низким, обволакивающим, насыщенным презрением и матом, который резал воздух, как лезвие:

– Ты кто, блять, такая? Шпионка хуева.

Он говорил так, чтобы унизить, оскорбить, психологически сломать сразу же, обозначить дистанцию между хозяином и грязной воришкой.

Но ее реакция снова оказалась неожиданной. Она выпрямилась, ее движение было исполнено неожиданного, яростного достоинства. Она отряхнула его пиджак с плеча, словно стряхивая прах. Этот жест бесил его и восхищал одновременно.

Он присмотрелся. Вгляделся в это разгневанное, прекрасное лицо, в эти сверкающие изумрудным огнем глаза, в россыпь рыжих кудрей по плечам. И тут его лицо расплылось в саркастической, широкой ухмылке. Гнев сменился холодным, хищным любопытством.

– Ба-бах, сама звезда-разоблачительница. В шкафу отсиживалась, как последняя шпионка, блять. Нравится подглядывать?

Он сделал шаг вперед, нарушая ее личное пространство. Его физическое доминирование было неоспоримым. Он схватил ее за запястье. Его хватка была стальной, но не причиняющей сильной боли – демонстративной. Он притянул ее к себе так близко, что почувствовал тонкий, незнакомый запах ее духов, смешавшийся с запахом его собственной одежды на ней.

Не отпуская ее руки, он провел свободной ладонью по ее телу, грубо и быстро, под обтягивающей тканью платья, в поисках жучков. Это был не просто обыск. Это был акт тотального доминирования, унизительный и чувственный одновременно. Его пальцы на мгновение задержались на ее стройном бедре, на изгибе талии, прежде чем нашли в кармане миниатюрный диктофон. Он рывком вытащил его.

Не отпуская Веру, он свободной рукой одним точным нажатием вызвал Ника по смарт-часам.

Дверь открылась практически мгновенно. В проеме возник Ник. Высокий, спортивный, в темной, удобной, дорогой одежде, он был воплощением молчаливой эффективности. Его лицо не выражало никаких эмоций. Он просто ждал приказа, оценив ситуацию одним беглым, профессиональным взглядом. Его глаза на секунду скользнули по Вере, фиксируя ее состояние – взъерошенные волосы, разгневанное лицо, то, как его босс держит ее за руку, – затем вернулись к Алексу.

Алекс бросил ему диктофон и вытащенный из ее сумочки телефон.

– Ник, проверь всё. Чтобы ни одной соринки не осталось. И прошурши все её вещи.

Ник молча взял вещи. Его движения были точными, выверенными и невероятно эффективными. Он не смотрел на Веру как на женщину, только как на объект, источник угрозы, который нужно нейтрализовать. Он быстро и профессионально обыскал ее маленькую сумочку, проверяя телефон на наличие скрытых приложений, сканируя диктофон. Его молчаливая, абсолютная компетентность давила на Веру даже сильнее, чем крик Алекса.

Пока Ник работал, Алекс наконец отпустил ее запястье, но его взгляд, темный и неотрывный, по-прежнему держал ее в плену, словно стальные обручи.

Он заговорил тихо, спокойно, но каждое его слово било по ней, как удар хлыста.

– У меня тут свои камеры стоят, рыжая. Не те, что для дурачков у входа. Всё, как ты сюда вламывалась, как по моему кабинету шарила, как в шкафу сидела… всё есть. – Он сделал театральную паузу, давая ей осознать глубину пропасти. – Представляю, какой заголовок будет: «Известная блогерша-разоблачительница засветилась на воровстве со взломом». Или что-нибудь поинтереснее придумаю. Карьера – труба. Репутация – говно. Понимаешь?

Он видел, как по ее лицу пробегают тени ужаса, ярости и расчета. Видел, как ее ум, привыкший побеждать, лихорадочно ищет выход и не находит его.

– Поэтому вот новые правила, Рыжик, – его голос стал еще тише, еще опаснее. – Теперь ты работаешь на меня. Будешь делать то, что я скажу, когда я скажу. Понятно? Или мне надо отправить это видео парочке твоих спонсоров для начала?

Ее молчание было красноречивее любых слов. Он видел в ее глазах жгучее пламя ненависти, горькое понимание и вынужденное признание своего поражения. Игра была проиграна, даже не успев начаться.

Алекс отступил от нее, наконец разрывая физический контакт. Он повернулся к бару, спиной к ней, демонстрируя полное пренебрежение к ней как к угрозе. Налил себе виски. Ник, закончив работу, молча положил ее вещи на край стола и так же беззвучно исчез, закрыв за собой дверь.

Вера осталась стоять в центре роскошного кабинета. Она проиграла этот раунд. Вокруг нее витал его запах – дорогих сигар, виски и мужского парфюма. Запах ее нового хозяина.

Глава 5

Дверь закрылась за Ником с тихим, но окончательным щелчком. Внезапно наступившая тишина была оглушительной. Вера стояла одна посреди огромного, роскошного кабинета, и воздух, густой от запаха дорогой сигары, мужского парфюма и едва уловимого, сладковатого запаха недавней интимности, казалось, давил на нее. Она дышала часто и поверхностно, пытаясь осмыслить весь кошмар, который всего за несколько минут превратил ее из охотницы в добычу.