Электра. Жизнь или игра

– Ой, как я рада, что ты пришел! Какие чудесные розы! – воскликнула она, принимая от меня букет. В это время в коридор вбежал мальчуган и, увидев незнакомого мужчину, притормозил возле нас и стал разглядывать меня в упор.

– Это наш именинник? – спросил я у Люси глядя на ребёнка.

– Собственной персоной, – ответила она, поглаживая малыша по головке.

– Ну, тогда держи подарок, – и я протянул ему празднично оформленный пакет.

Он осторожно взял его в руки, посмотрел на мать, и стал медленно разворачивать. Вскоре в его руках оказался белый заяц. Он удивлённо стал его рассматривать, не зная радоваться или плакать. По его лицу было видно, что подарок не произвел должного впечатления. Чтобы разрядить ситуацию я предложил ему щёлкнуть зайца по носу. Он недоверчиво посмотрел на меня и наконец, решившись, сделал это. Заяц словно ожил в его руках, стремительно поднял кольт в сторону Люси и пропищал: «Руки вверх!» Мальчик застыл пораженный. Затем лицо его засияло радостью, и он бросился в комнату, чтобы продемонстрировать подарок всем остальным.

– Ну, кажется, ты угодил! – произнесла Люся, наблюдая за убегающим мальчишкой. – Он действительно рад этой игрушке. Ты, как всегда, умеешь найти нужный ключик к человеку.

И она, взяв меня под руку, повела в гостиную, откуда слышался шум голосов.

Гости, находившиеся здесь, вели непринуждённую беседу, разбившись на небольшие группы. Было сразу видно, что они давно знакомы друг с другом по той небрежной фамильярности и поведению, которое демонстрировали. На меня почти не обратили внимания, так пару любопытных взглядов со стороны женской половины – и всё. Люся подвела меня к моложавому мужчине и представила, как своего давнего, школьного друга. Как оказалось, это был чиновник из мэрии, который сразу спросил меня имею ли какое-то отношение к журналистике или являюсь однофамильцем одного довольно оригинального журналиста с такой же фамилией. Узнав, что это именно я, он не смутился, а пожав мне руку насмешливо спросил:

– Надеюсь, репортаж о сегодняшнем событии будет достаточно корректным и выдержан в светлых тонах?

– Вне всякого сомнения, мы ведь тоже учитываем пожелания читателей!

Поняв друг друга, мы рассмеялись, и я пошёл дальше знакомиться с гостями увлекаемый моей попутчицей. Из новых знакомых больше никто не интересовался моим журналистским ремеслом. С одной стороны, это было хорошо, с другой – как-то задевало самолюбие. Или не знают, или газет не читают, подумал я. И внимательно осмотрев публику решил, что скорее всего, верным будет второй вариант. Оно им просто не надо. Ведь чтение газет – это сплошная головная боль. «Почему?» – спросите вы. Да потому, что в современных газетах ничего хорошего не пишут. Пишут только о плохом. Поэтому, когда читаешь газеты, надо рядом с собой держать валерьянку и мобилку, чтобы в случае прямого влияния плохих новостей на здоровье, успеть вызвать скорую помощь.

Наконец мы подошли к мужчине, с отрешенным лицом одиноко сидевшему в кресле. Казалось, праздник жизни, который начинал разворачиваться здесь, его не интересовал. Увидев нас, он приподнялся и встал с кресла. Роста он был примерно моего, поэтому наши взгляды встретились, и я смог чётко рассмотреть его уставшие, налитые какой-то тоской глаза. Он вопросительно посмотрел на Люсю, которая, мило улыбаясь, протараторила:

– Помнишь, я тебе говорила о Вениамине, с которым училась в школе? Он ведь часто приходил к нам в гости, и вы ещё играли в оловянных солдатиков, когда родители ушли, а ты ревел в три ручья. Так вот это он, смотри какой большой и до сих пор не женатый, – пошутила она.

Мы пожали друг другу руки и в его глазах мелькнул какой-то интерес. Немного помедлив, он произнёс:

– Вспоминаю, но с трудом, отдельными отрывками, как в калейдоскопе. Очень приятно снова встретиться. Сколько уж лет прошло, а память все равно подбрасывает нам какие-то детские воспоминания. Вот и сейчас смотрю на праздник племянника и вспоминаю украдкой свои именины. Мне кажется, у нас они были веселее и задорнее.

– Конечно мы были другие и время было совсем другое и воспитывали нас строже чем сейчас. – ответил я, следя за его реакцией.

Пока мы беседовали, я пытался составить впечатление о нём. И она получалась довольно однотонной.

У него был тусклый голос с тембром, который понижался по мере произнесения фразы или предложения. Отличался он и невыразительным тоном без выделяющихся в ходе разговора высоких или низких перепадов. Как будто ему было всё равно, как его воспримут и что о нём подумают. Скорее всего, это говорило о наличии большого физического и эмоционального истощения. Я об этом знаю не понаслышке. В своё время мне периодически угрожали по телефону, требуя прекратить очередное расследование. В основном это был один и тот же голос, но порой к угрозам подключались и другие. Поэтому я обратился к психологам и медикам с просьбой расшифровать эти голоса и нарисовать примерный портрет звонивших. Так вот медики дали чёткий ответ на мои вопросы. И я теперь знаю, что, например, постоянный тон с печалью в голосе на грани слёз без видимых причин, говорит о дисбалансе дыхательной системы, а дрожащий и неуверенный и где–то тревожный свидетельствует о мужских проблемах. Это в перспективе очень мне помогло в установлении личности звонившего именно через медицинские зацепки. Поэтому я теперь еще и диагност, то есть автоматически в ходе беседы обращаю внимание на модуляцию голоса и на основании этого для себя определяю диагноз и затем строю свою тактику разговора с данным человеком. В определённых случаях это мне помогало и заставляло собеседника идти за моими рассуждениями и выдавать нужную мне информацию. Чтобы добиться этого, я по утрам довольно часто тренирую свой голос. Включаю радио и подпеваю свои любимые мелодии параллельно делая зарядку. Если это происходит не с похмелья, то голос приобретает некую открытость, чистоту и даже где-то теплоту, которая так нравится одиноким или покинутым женщинам. Недаром древние греки так сильно тренировались в овладении ораторским искусством. Они давно поняли, что голос отражает умственное, эмоциональное и физическое состояние человека. И если ты «в голосе» как говорят артисты, то тебе подвластно всё. Здесь же голос не то, что свидетельствовал, он просто кричал о больших проблемах этого симпатичного мужчины. Кожа лица его была бледной с опустившимися уголками рта. Также я не заметил никакой жестикуляции. На протяжении нашей беседы он стоял ровно, как ствол высохшего дерева. Обменявшись с Петром ещё несколькими ничего незначащими фразами, я добился его согласия на посещение его офиса в любое удобное для меня время. Затем мы мило раскланялись, и я увлекаемый хозяйкой пошел по дальнему кругу гостей. А Пётр, постояв ещё немного, снова рухнул в кресло и склонив набок голову закрыл глаза. Пока я знакомился с дамами, мило болтавшими на диване, Люся успевала не только поддерживать беседу с нами, но и давать распоряжения по хозяйству. Я же в свою очередь пытался не выпускать из виду Петра и внимательно осматривал гостей на предмет их отношения к этому крупному бизнесмену. Но ничего такого заслуживающего моего внимания не происходило. Очевидно, народ уже привык к его поведению и делает вид, что всё в порядке вещей. Тем более, что это близкие ему люди и друзья, поэтому вполне очевидно, что и Пётр ведет себя естественно, что сегодня это его нормальное поведение. А как же он ведет себя на работе, во время делового приема, на корпоративе? Мне желательно бы было проверить это, чтобы затем сравнить его модели поведения и выделить, то основное, которое не дает ему спокойно жить, то есть что-то такое за что можно зацепиться.

Мои размышления прервал звонкий голос хозяйки, приглашавшей всех к столу. Народ, давно ждавший этого сигнала, дружно потянулся к столу, рассаживаясь на давно привычных местах. Мне досталось место в конце стола, между двумя молодыми женщинами, которые приходились хозяйке дальними родственницами. Впрочем, отсюда оказался хороший обзор за всеми остальными гостями и объектом моего внимания, который сидел в центре стола рядом со всеми остальными родственниками именинника. Муж Люси Арнольд, импозантный мужчина с небольшой бородкой, встал и предложил наполнить бокалы за здоровье именинника, которого сразу выставили на обозрение. Он стоял смутившись, держа в руках моего зайца и молча выслушивал поздравления и пожелания в свой адрес. По его мордашке было видно, что все это ему не интересно. Подарки-то ведь давно уже подарили, а то, что говорят, это просто слова, от которых, по его мнению, нет никакого толку. Когда всё это действие закончилось и ему разрешили идти играть, он подпрыгнул, щелкнул зайца по носу и тот вскинув руку в сторону гостей прокричал «Р-руки вверх», чем вызвал восторг среди гостей, не ожидавших такой развязки.

– Ну шельмец, – смеясь сказал отец. – Вместо того, чтобы сказать спасибо, он на тебе «Р-руки вверх». А ведь репетировали как вести себя среди гостей, – открыл он секрет. – И что теперь делать?

– А ничего, – сказал Пётр, заступаясь за племянника. – Тебя бы продержать здесь на общем обозрении минут двадцать, когда там куча новых игрушек и друзей, то ты наверно и завыл бы от злости. А он – ничего. Всего-навсего нейтральное «Руки вверх». Может быть, это всего лишь призыв похлопать ему за терпение, которое было проявлено сегодня. – И улыбнулся уголками губ. Очевидно, более широкой улыбки у него не получалось.

Ситуацию разрядила Люся, предложившая выпить тост за бабушек и дедушек, которым вменяется в обязанность устранять огрехи воспитания ребёнка, допущенные родителями. Все дружно выпили и постепенно отвлекшись от основной темы, занялись сплетнями и общением между собой.

– Как вам нравится эти домашние «шедевры»? – спросила сидевшая слева от меня Наталья.

– Превосходно, – ответил я. – Люблю все домашнее. Сразу приходит ощущение детством, солнца и мамы. Это то, что заложено в каждом из нас. А особенно это проявляется тогда, когда случайно находишь ту любимую еду, которую готовили раньше специально для тебя.

– И какая же это такая особенная еда? – включилась в разговор сидевшая рядом Людмила.

– Очень простая! Сырники, да-да банальные сырники с мёдом. Причем я любил кушать их, макая полностью в мед, а потом слизывать текущие по рукам тягучие капельки, заедая пушистым сырником. Ну и соответственно запивая все это молоком, естественно лучше домашним.

– Вы так чудесно нарисовали всё, что и мне захотелось такого блюда, а то все мясо да мясо, некогда и похудеть – пожаловалась Наталья.

– А зачем вам худеть? – вырвалось у меня при взгляде на её немного располневшую фигуру. – По-моему, от вас мужчины и так без ума.

Она благодарно взглянула на меня и кокетливо поправила свою прическу.

– Да, умеет Люся готовить вкусно, – произнесла Люда, накладывая в свою тарелку очередную порцию салата. При этом она изящно протянула руку в мою сторону, демонстрируя достаточно глубокое декольте, которое очевидно не оставляло мужчин равнодушным к мысленному обозрению того, что там было внутри.

– Только вот Петенька в последнее время очень плохо стал кушать и выглядит как-то не так. А раньше он был душой компании, энергия словно переполняла его.

Я сразу насторожил уши. Это была та тема, которая меня интересовала, поэтому надо срочно подлить масла в огонь и направить всё в нужное мне русло.

– А что с ним случилось такое? Какие-то проблемы дома, на работе или ещё что-нибудь?

– Да нет, вроде бы всё было в порядке, а потом как-то разладилось. Он стал уходить в себя, сторониться компании и шумных мероприятий. Вроде был как все, а потом ему стало всё равно. Будто он прислушивается к какому-то внутреннему голосу, который зовёт его неизвестно куда.

Пока мы беседовали, чередуя разговоры поеданием салатов и закусок, я внимательно присматривался к Петру. Лицо его не выражало никаких эмоций и улыбался он через силу только уголками губ. Глаза были отрешённые и смотрели на сидящих как-то снизу, вверх. И ел он словно через силу, впихивая в себя все то, что накладывала в его тарелку жена. Единственно что вызвало у него легкий румянец на щеках, так это третья рюмка армянского коньяка, ставшего дефицитом у нас в стране. Нет, купить коньяк сейчас можно в любом магазине, но это не то. Я в этом знаю толк, поэтому и придвинул к себе столь близкую сердцу бутылочку с пятью звездочками. Да и милые дамы не отказывали мне во взаимности, подвигая рюмки для очередной дозы этого восхитительного напитка.

– Да, действительно, – подумал я, – что-то в этом есть странное. Вроде здоровый человек, ничем не болеет, а погибает прямо на глазах. Глаза!.. Может, сглаз. Говорят, что есть такие люди, которые на раз делают такие вещи. Может и в его окружении есть такой «тёмный» человек, которому в свое время было отказано в продвижении по службе, премии, наказан был за что-то. Да мало ли что ещё. Вот он и изгаляется. Это конечно не моя тема для расследования, но Люся просила… Наверное, надо будет в ближайшее время поехать к нему в офис и под видом репортажа о фирме, прощупать сотрудников насчет этих вещей и вообще разведать обстановку, может быть и наткнусь на что-то заслуживающее внимания. Но перед тем, как идти туда надо хоть кое-что узнать об этой «глазной» проблеме. Хотя, может быть, она и не заслуживает такого внимания. Я, например, понимаю только один сглаз, когда симпатичная девчонка так глянет на тебя, что ты забываешь всё на свете и готов идти за ней как телёнок, куда поведёт. Но со временем это всё проходит, и ты начинаешь смотреть на неё другими глазами. А вот с другими последствиями этого действия я не сталкивался, хотя разговоров об этом полным-полно.

Наконец насытившись, гости с трудом отвалили от стола. В ожидании перемены блюд опять пошли разговоры о работе, детях, внуках. Учитывая, что у меня общих тем для таких бесед не было, я вышел на балкон подышать свежим воздухом. Минут через пять рядом со мною появился представитель мэрии Семён Семёнович.

– Не помешаю? – спросил он, вытаскивая пачку сигарет.

– Да, нет, пожалуйста, – ответил я, уступая ему место возле перил.

– Что-то вы не очень активны. Не та обстановка, не та публика?

– Ну что вы, просто приятно побыть в домашней обстановке, когда все друг друга знают и не чувствуют себя стесненно. Нет той скованности, или если хотите, сдержанности, которая присутствует на официальных мероприятиях. Всё очень мило.

– Да, понимаю, иногда очень хочется отдохнуть от этого всего официоза, но вот расслабиться полностью почему-то не получается.

– Естественно, – подхватил я тему. – Бывает, что мундир с чиновника можно содрать только вместе с кожей. Он и в кругу семьи ведет себя так же, как и на работе.

– Да, есть и такие, – согласно кивнул Семён Семёнович, выпустив очередную порцию сигаретного дыма.

Я и здесь решил прощупать почву насчёт моего подопечного и поэтому, поймав нужный момент, закинул удочку.

– Только не пойму: вот Пётр Степанович, вроде бы не чиновник, а ведет себя как-то отстранённо от всех, я бы даже сказал, очень замкнуто.

– К сожалению, у него в последнее время появился такой изъян в поведении. Раньше он был совсем другим, энергичным, общительным. Всё-таки, чтобы тащить такую корпорацию, необходимо очень много работать, обладать нестандартными качествами и подходом к делу. У него всё это было, а вот в последнее время, что-то разладилось.

– А что это значит «последнее время»?

– Ну, где-то месяца три.

– Может быть, какие-то серьёзные проблемы на работе, потому что так отражается на его самочувствии.

– Да я бы не сказал об очень больших проблемах в бизнесе, – задумчиво произнес Семен Семенович, медленно гася сигарету в пепельнице. – Обычные тёрки с конкурентами.

– А кто эти конкуренты?

– В основном, мелочь о которой и не стоит даже говорить. Но вот один из них довольно серьёзный. Может быть, вы слышали про «Солар»? Направления деятельности такие же, как и у Петра. Раньше они как-то ладили, но недавно там сменилось руководство. Президентом стал некий Дубосеков. Ну, соответственно, изменилась и тактика рыночной конкуренции, которую не воспринял Петр. Отсюда, пошли недоразумения и выяснение отношений, касательно правдивости и правильности тех или иных конкурентных действий. А сейчас тендерный комитет объявил многомиллионный конкурс на постройку ряда жилых комплексов в новом микрорайоне, что тем более обострило их отношения, так как эти два концерна по роду своей деятельности и являются главными претендентами на этот «жирный» кусок. Но всё равно я не думаю, что эти рабочие проблемы так повлияли на Петра. Здесь что-то другое, а что – я никак не могу понять.

– В жизни, оно ведь всегда так бывает, чем дальше, тем непонятнее, – ответил я собеседнику. – Просто жаль человека, так его колбасит, что сразу выделяет среди других. А к медикам обращались?

– Это в первую очередь! Уж куда только Галина его не таскала. И что самое удивительное общий итог здоров. Вот только нервное истощение и дисбаланс организма. Все советуют отдых, усиленное питание и так далее. Но он об этом и слышать не хочет. Вроде разумный человек и все понимает, но словно какая-то неведомая сила тянет его на работу, а оттуда он возвращается никакой. Причём с каждым днем все хуже и хуже.

– Как же он с таким здоровьем будет участвовать в этом конкурсе? Кстати, а когда он будет?

– Где-то в следующем месяце. Сейчас идет приём документов, а позже объявят дату.

– Естественно, наверное, идет усиленная обработка членов комиссии?

– Ну не без того.

– А как же Пётр со своим здоровьем участвует в этой гонке?

– Самое странное, что никак. Все поручил своим заместителям, которые и занимаются подготовкой к конкурсу, – с сожалением констатировал мой собеседник.

– Что же это получается? Или здоровье ему не позволяет, или кто-то через проблему со здоровьем хочет устранить его от участия в этом проекте, – неожиданно вырвалось у меня.

– Постойте, – эмоционально воскликнул Семен Семенович, – это очень интересная мысль. Если да, то кто? Кто так может запросто отнять здоровье у человека? Нет, это невозможно. Это из области фантастики.

– Не знаю из какой области, но результат налицо. Вы сами видите, вот он сидит в кресле напротив нас с вами. А теперь давайте посмотрим. Конкуренция в порядке допустимой, здоровье в принципе нормальное, семейных проблем по большому счету нет, других лежащих на поверхности стандартных причин тоже нет. Тогда напрашивается вопрос: что или кто может так влиять на человека?

– Не знаю, с тяжелым вздохом ответил Семен Семенович. – Вот вы, как журналист, и разберитесь с этим. – И он внимательно посмотрел на меня.

– Не моя тема, – парировал я в ответ. – Это пусть домашние разбираются. Просто жаль человека, я ведь помню его еще мальчишкой.

– Да, годы наши годы так и текут сквозь пальцы и каждый из них уходит по-своему и вспоминаем мы о них, когда наступает очередной день рождения.

– В этом что-то есть, – ответил я и жестом пригласил собеседника в гостиную. Он согласно кивнул головой, и мы успели за стол ко второй перемене блюд.

Вскоре застолье завершилось сладким столом с изобилием разнообразных фруктов, которые гости поедали с ленивой неторопливостью. Я понял, что данное действие подходит к концу и уловив взгляд Люси подал ей знак, что мне пора уходить. Она быстро поднялась из-за стола и подошла ко мне.

– Ну, что ты скажешь? – спросила она, вопросительно глядя на меня.

– Что я могу сказать? Наводит на размышления и вызывает много вопросов, на которые пока нет ответов.

– Ну ты-то поможешь в этом? – и она взяла мою руку в свою.

– Я не отказываюсь от своих слов, чем смогу, тем помогу.

И поцеловав её в щеку я вышел из квартиры.

ГЛАВА 2

После душной гостиной на улице было свежо и приятно. Прохладный ветерок неназойливо обдувал лицо, придавая телу бодрости и ощущения комфортности. Я решил пройтись пешком чтобы немного развеяться и отвлечься. Уличные фонари мне дружелюбно подмигивали жёлтыми глазами, а проносившиеся машины в свою очередь добавляли к ним резкий яркий свет, окатывая меня с ног до головы этой световой волной. Такая обстановка добавила энергичности моим движениям, и я довольно быстро добрался до метро. Забравшись в полупустой вагон, я уселся на сиденье недалеко от двух женщин, которые увлечённо разговаривали друг с другом.

Одна действительно была хороша собой. Все в ней было к месту: идеальная фигура, тонкие запястья, которые так любят целовать мужчины, пышная грудь великолепно гармонировала с талией и белоснежные зубы, сиявшие ослепительной улыбкой на фоне голубых глаз., Прямой нос и твердый подбородок говорили о её неординарном характере. Общую картину дополняли густые и блестящие волосы, которые были высоко подняты на макушке и ниспадали оттуда на шею, щёки и плечи подчеркивая их удивительную свежесть. Одним словом, её притягательная красота была дерзкой. Она демонстрировала себя почти бесстыдно, купаясь в победоносных лучах того, что так щедро отпустила ей природа, почти физически ощущая ту власть, которую она имела над мужчинами.

И каждый брошенный ими взгляд наполнял её необъяснимой силой, подпитывая все её неординарное естество. Не скрою, это касалось и меня, но чем больше я смотрел на неё, тем больше она мне нравилась, но в то же время я начинал чувствовать себя неуютно, словно с моим взглядом к ней уходило что-то моё самое сокровенное лишая меня сил. Чем больше я к ней присматривался, тем больше отмечал странностей. Несмотря на все её достоинства в ней порой проскакивало что-то такое непонятное. Особенно это проявилось, когда она меняла позу, после чего бросала взгляд на украдкой следивших за ней мужчин. И тогда она на мгновение преображалась, принимая взгляд хищной птицы, готовой завладеть тобой в прямом и переносном смысле, без твоего согласия.

Решив восстановить душевноеное равновесие, я, бросив последний восхищенно настороженный взгляд на неё, вынул из сумки книгу и уткнулся в страницы. Девушка, словно почувствовав это, бросила пытливый взор на меня, нервно передёрнула плечами и уже не так картинно продолжила разговор со своей подругой. На следующей остановке, не обращая внимания на попутчиц, я вышел из вагона, почти физически ощущая недоумевающий взгляд, который она рисовала на моей спине.

Дома, чтобы привести себя в чувство, я выпил рюмку коньяка, рассуждая про себя о встретившемся на моем пути феномене, и к утру выбросил всё из головы. Однако эта случайная история оказалась с большим продолжением.

Занимаясь текущей журналистской деятельностью, мотаясь по пресс-конференциям, вперемешку с попытками взять нормальное интервью у интересующих меня особ я вспомнил, что хотел побеседовать с лечащим врачом брата моей соученицы. Может, здесь я найду подсказку его странного состояния здоровья и неадекватного поведения. Адрес клиники у меня был, и я, сев на свой драндулет, отправился туда наводить мосты. Приехав на место, я был поражен тем, что увидел. Это была не больница, а дворец.

Во-первых, я еле нашел место чтобы приткнуть свое старенькое авто рядом с роскошными мерседесами, лендроверами и прочими атрибутами не бедной жизни, стоящими на парковке.

Во-вторых, оказалось, что вход сюда только по предварительной записи, и охрана без этого не пускает даже на порог. А светить свое журналистское удостоверение мне здесь не хотелось, так как в таких местах журналистов не приветствуют. Возникал вопрос, как попасть, вовнутрь не вызывая подозрений? И здесь мне помог случай и моя природная сообразительность.

Машины то отъезжали, то приезжали, высаживая из своих навороченных салонов вполне упитанных, здорового вида солидных пациентов. И вдруг в этом круговороте возник диссонанс, который я сразу почувствовал. С определенными промежутками на парковку стали прибывать машины, из которых бодро выпрыгивали молодые люди. Они стали накапливаться перед главным входом весело общаясь друг с другом. Естественно, это вызвало во мне интерес, и я, подтянувшись к ним ближе, вступил в контакт и шутками и прибаутками завладел их вниманием. Оказалось, это были практиканты мединститута, приехавшие в клинику на практику, и ждали своего руководителя, который задерживался. Мгновенно оценив обстановку, я решил воспользоваться подвернувшимся случаем и проникнуть вместе с ними на охраняемую от любопытных территорию. И когда приехала наконец их руководитель, я, взяв под руки двух хихикающих от комплиментов студенток, прошел с ними во внутрь здания. Благо одеждой, да и возрастом я сильно не выделялся на их фоне. Получив на первом этаже от старшей сестры белые халаты, мы, прицепили на них пластиковые пропуска и в сопровождении одного из врачей пошли знакомиться с клиникой. Мы стремительно ворвались в терапевтическую, проскочили через хирургическую, немного задержались в отделении пластики, восхитились оборудованием реабилитационного центра и наконец, остановились, чтобы перевести дух в психотерапевтическом отделении. Пока мы обменивались впечатлениями об увиденном на встречу с нами выплыла, в буквальном смысле слова, заведующая. На лице её играла улыбка при виде молодого поколения эскулапов, однако было видно, что это суровая и властная женщина. При более внимательном взгляде на неё создавалось такое впечатление, что улыбка у неё отдельно живет на лице и появляется там в зависимости от ситуации. Ногу она ставила на пол с особой грацией, чуть прищуренные глаза внимательно пытались прочесть каждого из присутствующих, которых она рассматривала не снизу, вверх как обычно это делают женщины, а сверху вниз заканчивая свой обзор на состоянии обуви изучаемого, хотя у всех были пластиковые бахилы. Ну, а плотно сжатые уголки губ говорили о твердом характере этой женщины также, как и руки, сжатые в кулаки в карманах халата. Очевидно, перед своими пациентами она могла надевать на себя любую маску, благодаря которой пыталась прощупать их тонкую душу и найти причину болезни. Повинуясь её указаниям, мы вошли в просторную комнату, в которой царил приятный полумрак. Удобно разместившись в мягких кожаных креслах, мы в расслабленном состоянии стали слушать вкрадчивый голос заведующей о методах лечения, применяемых здесь. Надо отдать ей должное она сразу овладела нашим вниманием в отличие от остальных заведующих, которые говорили казенными фразами, пересыпая их медицинскими терминами. Здесь было все наоборот. Её четкие ненавязчивые фразы как бы сами собой фиксировались в нашей памяти, превращаясь в соответствующие образы. Методы лечения, применяемые здесь включали в себя как традиционные, так и народные при этом большое внимание уделялось и инновационным методикам, основанным как на зарубежном опыте, так и собственным разработкам. Использовался метод внушения, регрессивного гипноза, ментального сканирования и другие приёмы имевшими непередаваемые для моего языка названия. Чтобы закрепить в нашем сознании только что произнесённую речь она нажала на выключатель, расположенный на стене и тотчас вниз перед нами, опустился экран и на него стал проецироваться фильм, показывающий эти методики в действии. На экране развернулась борьба врача за душу пациента, который усиленно сопротивлялся, но в конце концов был побежден хитрым маневром и сдался. Во время этой демонстрации на экране мелькнул знакомый профиль. Присмотревшись, я узнал мою попутчицу из метро, которая активно помогала доктору в его поединке с больным. Причем действия её были настолько специфические, что больной постепенно терял запас прочности и в расслабленном состоянии передавался в руки лечащего врача. Как это делалось было непонятно так как звук был выключен, а заведующая очень скупо комментировала процесс лечения словно боялась выболтать врачебную тайну. Практикантам было всё равно, однако мне увиденное не очень понравилось, так как многое словно осталось там за экраном.