Тайна нефритовой маски майя

Лавров приехал домой, устало опустился в кресло и, взяв телефон, набрал номер.

– Алёна, я через три дня улетаю.

– А я выхожу замуж… – услышал он в ответ тонкий девичий голосок.

– Поздравляю, – Гриша сильно швырнул трубку о стену, её куски разлетелись в разные стороны.

На борту «Люфтганза»

Наконец настал день отлёта. Ростов и Каверин с вещами, приехали в квартиру Лаврова, откуда они должны были выдвинуться в аэропорт Пулково.

– Ну что, господа авантюристы, искатели приключений на свою попу, – Гриша ободряюще улыбнулся. – Готовы к поездке? Ну, тогда вещи к досмотру.

– Гриша, зачем? Мы ничего лишнего не брали, – Ростов пожал плечами.

– Да, Гриша, – подхватил Каверин. – Всё по твоему списку собирали.

– Сейчас проверим, – Лавров открыл огромную брезентовую сумку Игоря.

Одну за другой он извлёк две сборные двадцатичетырёхкилограммовые гантели и вопросительно взглянул на Ростова.

– Что? Ты же знаешь, мне постоянно нужна физическая нагрузка, а за перегруз я заплачу.

– Малыш, у тебя будет там такая физическая нагрузка, что все атлеты мира тебе позавидуют! А это что?

Он извлёк из сумки газовый пистолет, электрошок и детское питание.

– Всё официально зарегистрировано, а это… – Игорь покрутил банку с детским питанием в руках. – Ты же знаешь, сейчас много разных специальных белковых смесей, но я уже как-то привык к этому…

– Хорошо, что ты штангу не засунул в сумку и два своих охотничьих карабина, или… нет, я надеюсь, ты не отправил их в Мехико коммерческим грузом?! Малыш?

Игорь нахмурился.

– А что? Шварценеггер с собой в танке в армии штангу таскал, а я на внедорожнике не могу?

– Ты неисправим! – Гриша со вздохом покачал головой. – Ну, а у тебя? – Лавров подошёл к сумке Каверина и достал из неё большой чемодан с красным крестом на крышке.

– Там медикаменты: обезболивающие, сыворотка от укуса змеи, противолихорадочные и другие лекарства, – Пётр снял очки.

– Это твоё обезболивающее? – Гриша покрутил коробку с ампулами, на которой чёрным по белому было написано: «Морфин». – И где ты его взял без рецепта?

– Коллеги из медицинского института помогли…

Отсортировав всё лишнее, по мнению Лаврова, из сумок товарищей, он отдал им паспорта с визами и разрешениями на въезд.

– Сейчас час ночи, самолёт авиакомпании «Люфтганза» вылетает в семь утра. У вас есть пару часов вздремнуть, располагайтесь.

Пётр и Игорь легли на диван. Гриша устроился в кресле. Он задумчиво смотрел на фигуру Осириса, залитую голубым светом ночника. Его мысли витали далеко…

Через десять минут раздался храп Ростова, чуть позже – тихое посапывание Каверина, все погрузились в сон.

В четыре утра они подскочили от резкого звука звонка мобильного телефона.

– Игорь, выруби его наконец! – прокричал Лавров.

– Сейчас, – Ростов протёр глаза. – Это Миша подъехал, нас в порт закинуть…

– Минуту сидим перед дорогой… – Гриша посмотрел на товарищей. – Ну, с богом…

Все трое подхватили сумки и направились вниз.

– Мать моя!.. – Лавров застыл перед чёрным «Хаммером». – Малыш, ты же сказал «старый корешок» подкинет?!

– Это и есть мой корешок, привет, Мишань.

– Привет, Малыш.

Ростов сгрёб «старого» товарища в охапку и приподнял над землей.

– Ладно, погнали, – Михаил сел за руль. – Когда у вас самолёт?

– В семь, – отозвался Лавров.

– Нормально, успеем…

Машина мчала их по утреннему осеннему Петербургу в неизвестность. Каждый думал о своём: Игорь – о сгоревшем тренажёрном зале, в который он вложил много труда и сил; Пётр – о матери, которая вырастила его без отца и которую он любил больше всего на свете; Лавров – о бывшей девушке, которая так и не стала ему родной.

– Пулково, господа, – Михаил повернулся к сидящему рядом Игорю. – Ну, братишка, удачи тебе и вам тоже, звони, если что, «наших» и в Мексике немало.

При регистрации на рейс всем троим дали сразу два посадочных талона: Санкт-Петербург – Франкфурт и Франкфурт – Мехико-Сити. Таким образом, во Франкфурте регистрироваться им уже не было необходимости.

– До посадки ещё минут сорок, может, в Duty Free? – предложил Игорь.

– Ну пойдём, – поддержал его Лавров.

– Так, я возьму джина две бутылочки…

– Малыш, ты собрался пить весь полёт? – Гриша улыбнулся.

– А что ещё делать? Нам лететь до Франкфурта три часа и оттуда до Мехико ещё десять часов, с ума сойти можно, а так – выпил, поспал, уже и посадка.

– А мне нравится его «машина времени», дайте тоже два джина…

– Петя, они литровые, это у Малыша масса сто сорок кило, а тебя от такой дозы «машина времени» раза два вокруг Земли мотанёт, – засмеялся Лавров.

Объявили посадку на самолет авиакомпании «Люфтганза».

– Да, самолёт как самолёт, два ряда по три кресла. На наш ТУ-154 похож, – пробурчал Ростов, пытаясь втиснуть свои ноги в узкое пространство между кресел. – Поубивал бы этих конструкторов, чтоб не делали всё под китайский размер.

– Садись с краю, ноги в проход вытянешь, – подсказал ему Гриша.

– Надеюсь, из Франкфурта в Мехико мы не на таком полетим. А то нам проходов не хватит, – усмехнулся далеко не низкорослый Каверин.

Прошло минут тридцать, как самолёт взлетел и набрал высоту. Ростов достал из ручной клади бутылку джина.

– Ну что? За удачу. Она нам понадобится.

Через час литровая бутылка опустела, но сон к путешественникам так и не приходил.

– Слушай, Гриша, расскажи, с чего начались раскопки городов майя.

– Ну, если подробно…

– Подробно, подробно, я не спешу.

– Ну ладно, Малыш, тогда читай.

Гриша достал толстую тетрадь в кожаном переплете. И Игорь углубился в её содержание…

«Один из древнейших городов майя, Паленке, расположен вблизи границы Мексики и Гватемалы, и до него несложно добраться из современного города Вилья-Эрмоса. В седьмом веке нашей эры он находился на западных границах владений майя. Европейцы узнали о его существовании в 1773 году, а раскопки его храмов и дворцов, а также изучение богатых фресок и иероглифических надписей начались в 20-х годах XX века.

Однако слава к нему пришла только после того, как в 1949 году Альберто Руисом Луильером было обнаружено, что у ступенчатой пирамиды, названной Храмом Надписей, имеется ведущая вниз потайная лестница. Через несколько лет раскопок после удаления земли и мусора, заполнявших внутреннее пространство, было сделано главное открытие – склеп. В самом низу винтовой лестницы треугольный каменный блок маскировал проход в гладкой стене, который всё ещё охранял останки воинов майя. За ним находился сводчатый склеп, стены которого были покрыты фресками. Внутри стоял каменный саркофаг, прикрытый прямоугольной каменной плитой длиной 12,5 фута и весом около пяти тонн. Сняв крышку, археологи увидели останки скелета высокого мужчины, на котором сохранились украшения из жемчуга и нефрита. Его лицо было накрыто мозаичной нефритовой маской, а среди бусинок нефритового ожерелья лежал маленький нефритовый кулон с изображением какого-то божества.

Это открытие стало настоящей сенсацией, поскольку ни одна из ранее найденных пирамид и ни один из храмов Мексики не использовались в качестве гробниц. К загадке склепа и его обитателя добавлялась загадка изображения, вырезанного на каменной крышке саркофага: внутри богато украшенной комнаты на троне в окружении перьев или пламени сидит индеец майя и, по всей видимости, управляет каким-то сложным механическим устройством. «Общество древней астронавтики» и его спонсор Эрих фон Дэникен полагают, что это изображение астронавта внутри космического корабля с работающими реактивными двигателями.

Археологи и другие учёные высмеивают эту идею. Надписи на стенах гробницы и примыкающих зданий убедили их, что в саркофаге похоронен правитель Пакаль («Щит»), правивший в Паленке в период с 616-го по 683 год нашей эры. Некоторые считают, что на крышке саркофага изображён Дракон Подземного мира, уносящий умершего Пакаля в царство мёртвых; тот факт, что в день зимнего солнцестояния солнце садится точно позади Храма Надписей, усиливает символику ухода вождя вместе с заходящим солнцем. Другие, вдохновлённые новой интерпретацией обрамления – кольцо символических знаков, обозначающих небесные тела и знаки зодиака, – убеждены, что рисунок изображает вождя майя, которого Небесный Змей уносит в царство богов. Похожий на крест объект, к которому обращён усопший, считается стилизованным Древом Жизни, указывающим на то, что умерший вождь обретает бессмертие в загробной жизни».

(Отрывок из книги «Потерянные царства» Ситчина Захария, – прим. автора)

– Да, это, конечно, всё очень интересно, – Ростов поднял голову и замолчал, его взгляд наткнулся на симпатичную стюардессу, разносившую еду.

Поравнявшись с Игорем, девушка предложила всем троим два блюда на выбор на английском языке, а так как она была немкой, акцент был приличный. Малыш, который довольно сносно владел английским, вопросительно посмотрел на Гришу. Тот в свою очередь пожал плечами:

– Если я правильно её понял, она омлет предлагает и рыбу.

– О, я буду рыбу, – оживился Игорь и подмигнул девушке. – Фиш, я буду фиш.

– А я омлет. Гриша, переведи ей. Ты же знаешь, я не очень в языках, – вздохнул Каверин.

Девушка подала Ростову блюдо.

– Это не рыба, а овощи какие-то. Нет, дайте мне тоже омлет, – Игорь вернул стюардессе блюдо.

– Гриша, под горячее?

– Можно.

– А ты, Пётр?

– Давай, нам ещё полтора часа лететь.

Минут через тридцать раскрасневшийся от джина Каверин завёл с Ростовом философскую беседу.

– Игорь, ты знаешь, что, согласно хронологии майя, современная эпоха началась 12 августа 3114 года до н. э. и будто бы завершится 22 декабря 2012 года н. э.? К этому времени Земля, которую мы знаем ныне, должна, согласно предсказаниям майя, снова изменить свой облик из-за ужасных катаклизмов.

– Да? – Ростов задумчиво потёр подбородок. – Это ты к чему? При всём уважении к учёным, я сомневаюсь в точности определения ими дат, но майя верю. И потом – речь идёт не о конце света, а об окончании определённого цикла развития и начале нового.

– Да, ты прав, все эти записи о якобы конце света нашли лишь в одном месте – на «Монументе № 6». Я видел фото этой надписи. Там ни черта не видно! – Пётр эмоционально помахал пальцем перед носом Игоря. – Ни чер-та! И потом – кто её расшифровывал?

– Кто? – Ростов пожал плечами.

– Вот и я говорю, кто? Какие-то американские археологи-недоучки! Вот если бы её расшифровал великий Юрий Валентинович Кнорозов! – Каверин многозначительно поднял указательный палец вверх. – Тогда стоило бы бояться. Хотя, я не про это… – Пётр грустно вздохнул. – Вот меня девушки, даже мои студентки, считают скучным, закомплексованным человеком, потому что взяток я не беру, денег больших не зарабатываю, а им – то боулинг, то рестораны японские подавай. Да и вид у меня не презентабельный, так что встречу я конец света, если он и случится, один, в лучшем случае – с мамой.

– Ты очень неплохо выглядишь, – Игорь похлопал Каверина по плечу, – тебе только линзы надо вставить.

– Не успокаивай, уж какой уродился.

– Да я тебе клянусь, сейчас поверишь, – Ростов нажал вызов стюардессы.

Когда она подошла, Игорь принялся за допрос девушки на пьяном англо-русско-питерском языке по поводу внешней привлекательности Каверина.

– Э-э… хи из бьютифул бой, тьфу, мэн?.. – тыкая пальцем в Петра, басом спрашивал Ростов.

– Я не понимаю вопроса, – развела девушка руками.

– Ну ё-моё, как по-английски «симпатичный»? – он ткнул в бок задремавшего Лаврова.

– Что?

– Спроси у неё, Петя симпатичный?

Гриша с подозрением посмотрел на раскрасневшиеся как помидоры лица друзей.

– Принесите им вина, – улыбнулся девушке Лавров.

– Куда она пошла? – Ростов нахмурился.

Через минуту стюардесса появилась, неся два бокала с вином.

– Вот, возьмите, пожалуйста, извините, что я вас сразу не поняла, – покачивая бёдрами, она удалилась.

– За что она извинялась?

– Она сказала, что вы настолько привлекательные, что ей захотелось угостить вас вином.

– Ну вот, а ты переживаешь, – довольно улыбнулся Малыш. – Пей вино и выкинь эти мрачные мысли из головы.

Франкфурт

Через двадцать минут объявили посадку в аэропорту Франкфурта.

– Так, ну и куда нам дальше? – выйдя из самолёта, пробурчал Малыш.

– Двигайся вперёд, – подтолкнул его сзади Лавров.

Возле выхода из трубы, соединяющей самолёт с терминалом аэропорта, стояла табличка с надписью по-русски: «Справочная служба авиакомпании «Люфтганза».

– Ну и где эта справочная? – Малыш был явно не в духе.

– Что вы хотели? – ответила ему на русском стоящая недалеко от таблички девушка.

– Как нам попасть на самолёт до Мехико? – расплылся в улыбке Каверин.

– Пойдёте налево и наверх, sky-lines вас подвезут.

– Спасибо, – обдал перегаром девушку Ростов.

После того как троица поднялась по эскалатору и долго тащилась по коридорам, они, наконец, уткнулись в поезд, который перевёз их на другой терминал, где находился их выход к самолёту.

– Гриша, пошли в барчик сходим, голова трещит, не могу… – Малыш напряжённо потёр виски.

– Оба успокоились и дружно ищем нашего немецкого друга Алоиса, – тихо, но твёрдо сказал Гриша.

– Чего его искать, вон он, с табличкой у окна стоит, – угрюмо ответил Малыш.

Возле панорамного окна стоял среднего роста белобрысый человек лет сорока, в дорогом костюме серебристого цвета, с табличкой в руке, на которой крупными буквами было написано только одно слово: «LAVROV».

– Hello, – Гриша протянул немцу руку.

Обменявшись рукопожатиями с Ростовым и Кавериным, Алоис спросил на хорошем английском языке, как они долетели. Пётр переспросил у Игоря, тот перевёл.

– Петя, пошли в бар, Гриша сам с ним пообщается, он умеет общаться с людьми. Пётр, а ты знаешь, как зовут тех, кто не умеет общаться с людьми?

– Как?

– Уроды…

Когда Ростов с Кавериным удалились, Алоис, немного помявшись, спросил Лаврова:

– Гриша, мне сказали, что будет группа профессионалов, так сказать, high class.

– И? – приподнял брови Лавров.

– Шнапс, от них и от тебя, очень сильный запах шнапса, так работать нельзя.

– Мы-то профессионалы, – вновь тихо, но твёрдо сказал Лавров. – Знаешь, что непрофессионально?

– Что? – Алоис напрягся.

– Непрофессионально с арийской внешностью стоять в куче низкорослых мексиканцев с табличкой «LAVROV»!

– К тебе подходил кто-нибудь из европейцев до меня?

– Да, высокий такой брюнет, русский, спросил твоё имя, говорил, что тоже Лаврова встречает, только не Григория, а Алексея.

– Опиши подробней его внешность.

– М-м… Брюнет, глаза чёрные, нос прямой, большая ямочка на подбородке и татуировка на шее в виде скорпиона.

– Надо быть осторожней, карты у тебя?

– Да, всё в порядке, как договаривались.

– Хорошо, пойдём найдём моих коллег по археологическому цеху, – Григорий усмехнулся.

В это время Пётр и Игорь, поправив пошатнувшееся во время первого перелёта здоровье, пошли по сети магазинов Duty Free.

Григорий с Алоисом нашли их по басистому хохоту Ростова в магазине «Музеи Мира». Малыш надел на голову сомбреро и гоготал, глядя на Петра, который нарядился в шотландскую юбку.

– Пошлите, скоро посадка, – покачал головой Лавров.

– Сегодня что, вся Индия решила в Мексику слетать? – подойдя к своему выходу, удивлённо спросил Каверин.

– С чего ты взял? – оглянулся Игорь.

– Да ты сам посмотри! Кругом одни индусы – чёрные, как смола, волосы. Глаза чёрные, раскосые, на выкате. Низкорослые, телосложение плотное. Смуглые лица. А губы, губы посмотри, какие!

– Какие? – напрягся Ростов.

– Какие-какие. Пухлые! Вот какие! Как у индусов, которые к нам в университет приезжали! Игорь, мы не на тот самолёт садимся, надо предупредить Гришу.

– Погоди, – Игорь положил тяжёлую ладонь на плечо Петра. – Петя, а ты видел мексиканцев?

Каверин замялся.

– Ну, иногда с мамой, по вечерам, видел их в сериалах мексиканских…

– Расслабься, друг, – улыбнулся Малыш Каверину. – Это и есть мексиканцы вперемешку с метисами. Настоящих потомков майя ты увидишь позже.

Объявили посадку на самолёт до Мехико-Сити.

– О-о.… Вот это другое дело, это Боинг, похоже, – с удовлетворением сказал Малыш, садясь на крайнее кресло среднего ряда.

– Игорь, пропусти меня, – глядя на свой посадочный талон, воскликнул Пётр.

– Гриша, а ты куда? – привстал Малыш.

– Да нам слева места достались, в первом ряду.

– Так поменяйся.

Ростов завис над уже успевшим занять своё место мексиканцем и тихим, но раскатистым басом вежливо попросил на русском языке:

– Слышь, браток, или как там у вас, амиго, пересядь, надо очень, – видимо, никогда не слышавший русского языка в принципе, а тут ещё в исполнении такой колоритной фигуры, зависшей над ним, мексиканец начал подниматься в кресле как дрессированная змея.

– Не, Малыш, немец всё равно своё место не покинет, а мне с ним обсудить ещё много чего надо, – махнул рукой Лавров. – Вы там с Петей садитесь, а мы тут устроимся. Только, Малыш…

– Что?

– Не пейте много.

– Ну, Гриша, ну, ей-богу, ну ты что как моя матушка, всё будет тип-топ, не переживай.

– Ладно, хватит орать на весь самолёт, – Гриша пропустил к окну Алоиса, который весь разговор между Лавровым и Игорем деликатно стоял в проходе, как и остальные шестьдесят пассажиров, пытавшиеся занять места впереди салона.

– Отбой, – Малыш положил руку на плечо мексиканцу, который так и не понял, что от него хотел большой белый парень.

– Ситдаун, плиз, – ощутив на своём плече ладонь Малыша, мексиканец обмяк в кресле.

Незнакомец

Прошёл час полёта. Гриша обсуждал с Алоисом детали экспедиции. Они не могли сойтись в главном – где устроить лагерь. Лавров предлагал в стороне от местных поселений, а Майер настаивал разбить лагерь непосредственно в одной из деревень майя.

– Устроим лагерь в сердце сельвы, в майской деревне Лаканху. Никто там особо нами интересоваться не будет. Ты представляешь, сколько кубометров земли придётся извлечь на свет божий?! Будем копать и днём, и ночью – где найти столько рабочей силы? Только в деревне. Альберт Мон четыре года раскапывал крипту глубиной в двадцать пять метров в Храме надписей в Паленке, а нам придётся за пару месяцев проделать ещё больший объём работ. Мы создадим в деревне четыре бригады по шесть-семь человек, которые, сменяя друг друга, будут копать круглые сутки. Пока одни будут копать – другие будут отдыхать в деревне. Не разбивать же для них отдельный лагерь! Ты представляешь, сколько всего понадобится, чтобы разбить лагерь на сорок-пятьдесят человек в тропических джунглях?

– Я бывал в джунглях, – Гриша потёр виски. – Алоис, это, конечно, всё правильно, но меры безопасности в деревне соблюдать будет намного тяжелее, чем в сельве.

– Будем платить всем: полиции, военным, повстанцам и наркобоевикам. А что ты, Гриша, предлагаешь? Здесь мы зависим от всех, и нам нельзя идти на прямой конфликт с кем бы то ни было из местной братии. Тем более что всё оплачивается из кармана заказчика, – улыбнулся Лавров.

– Это ж как сильно он хочет получить маску, что готов идти на такие огромные расходы! – покачал головой Григорий. – Ведь не факт, что мы её найдём. Достань карту с промерами – сейчас сам убедишься, что легче устроить лагерь возле места раскопок, чем возить рабочих за десятки километров, через джунгли.

Алоис достал четыре карты и, развернув одну из них, склонился над ней.

– Судя по разрезам грунта, искать надо будет вот в этих трёх квадратах, – Григорий достал маркер и обвёл нужные участки на карте.

– Согласен, – Алоис кивнул головой.

– Ну и? Если ты согласен, как ты представляешь себе доставку крестьян до раскопок каждые шесть часов через непроходимые джунгли?

– А почему шесть, а не двенадцать? – впервые Лавров увидел ироничную улыбку Алоиса.

– Во мне ещё живы социалистические завоевания… – улыбка Григория была не столь веселой.

Майер потёр подбородок.

– Пожалуй, ты прав… Наверное, будет проще организовать возле каждой точки раскопок автономный лагерь. Я думаю, нужно начать вот с этого разреза, – они оба склонились над картой.

Ростов, утомлённый первым перелётом, заснул, уронив голову на макушку сидящего справа мексиканца, который, понимая всю серьёзность ситуации, застыл в позе, не позволяющей делать резкие движения.

Зато Петра Каверина обуяла бурная жажда деятельности в сфере преодоления языкового барьера между русско– и испаноговорящим населением. Обнаружив слева от себя мексиканку средних лет, он попытался опробовать на ней русско-испанский разговорник, который приобрел ещё за неделю до поездки.

Тем временем Алоис, оторвав взгляд от карты, очень живо, но тихо потянул Гришу за рукав:

– Вон он! Вон!

– Кто? – Лавров поднял голову.

– Тот, кто подходил ко мне во Франкфурте, в аэропорту. Видишь, у него, когда он поворачивает голову, часть татуировки в виде скорпиона видна на шее?

Лавров прищурился:

– Надо поближе рассмотреть…

Ростов проснулся от сильных женских криков и оттого, что Каверин, прикрывшись словарём от разбушевавшейся дамочки как щитом, пятясь, наполовину залез к нему на колени.

– По-моему, у твоих друзей проблемы, – Майер привстал. – Пойду посмотрю, что там у них случилось, – не отрывая взгляда от парня с тату, Григорий медленно пошёл в сторону второго ряда, где средних лет мексиканка продолжала вопить на испанском языке о непозволительном поведении иностранцев. Краем глаза он пытался рассмотреть лицо человека с тату в виде скорпиона, но, как назло, тот разговорился с соседом слева, и лица его Гриша так и не разглядел.

– Господи! Святая Дева Гваделупская! Помогите! Этот господин пытался напасть на меня! – продолжала вопить мексиканка, уже удерживаемая двумя стюардессами и пытающаяся стукнуть рукой Каверина по лицу.

– Что случилось? – спросил Лавров стюардесс на английском.

Он погладил по шее разбушевавшуюся мексиканку, и та, неожиданно закрыв глаза, обмякла в кресле. В салоне воцарилась минутная тишина.

– Пересадите её. Пересадите её! – Лавров был категоричен.

Две стюардессы подхватили мексиканку и понесли в салон первого класса. На её месте так никто и не появился.

– Ну, что случилось? – Лавров перевёл взгляд с Ростова на сидящего у него на коленях Каверина.

– Я… я… только… спросил… её… на испанском… – Пётр сполз на соседнее кресло.

– О чём? О чём ты её спросил? – нервы Григория не выдерживали.

– Вот, всё по разговорнику, я даже сам предложение составил, – Каверин сунул в лицо Лаврова исписанный титульный лист испано-русского словаря.

Лавров глубоко вздохнул:

– Мой друг, я, конечно, не силён в испанском, но, судя по вашей писанине, вы предложили вашей соседке свои услуги…

– Ну и? Что в этом плохого? – Каверин посмотрел на Лаврова растерянным взглядом.

– Интимные услуги, мой друг, интимные… Не зная чужого менталитета, не стоит так вольно переводить незнакомые слова, – Григорий со снисходительной улыбкой похлопал Петра по плечу и направился к своему креслу, пытаясь рассмотреть лицо незнакомца с татуировкой скорпиона на шее. Но тот продолжал общаться с соседом слева, и Лаврову ничего не оставалось, как пройти мимо него к своему креслу.

Шёл седьмой час полёта.

– Я так больше не могу! У меня вся кожа высохла как пергамент, я пошёл приму душ! – Игорь решительным движением стянул с себя безрукавку и, оставшись в одних брюках, стал доставать из ручной клади полотенце.

– Игорёк, – Каверин, с материнской любовью потянул Ростова за руку. – Где ты собрался душ принимать?

– Где-где, там, где есть вода…

Ростов встал. В одной руке у него было душистое банное мыло, а через плечо, до самого колена, свисало хлопковое полотенце. Босой, голый по пояс, с полотенцем и мылом он отправился между рядами второго салона к туалету.

Те, которые не спали, толкнули тех, которые дремали. Видя высокого, атлетически сложенного человека, идущего принимать душ, у многих пассажиров перехватило дыхание. Опустим описание, почему во время длительных полётов у человека сохнет кожа, и перейдём сразу к реакции пассажиров, которая была далеко не однозначной.

Как только Игорь закрыл за собой дверь туалета, люди, в основном туристы из западной Европы, начали жать кнопки вызова стюарда и требовать услуги, которые им не предоставили с начала полёта: а именно – принять душ в туалетной кабинке.

Те, в свою очередь округлив глаза, пытались объяснить им, что компания «Люфтганзе» не предоставляет таких услуг, на что пассажиры, бурно жестикулируя, показывали то на места, где сидели Каверин с Игорем, то на санузел.