скачать книгу бесплатно
– Как поживаете? – спросил он. – Это небольшой неофициальный визит. Надеюсь, я пришел не в самое неподходящее время.
– Мы очень рады, – сказала Люси, – потому что вы можете сказать нам …
– Я не буду отвечать на вопросы, – сказал мистер Ной, чопорно усаживаясь на свой желтый коврик, – но я вам кое-что скажу. Мы не знаем, кто вы. Но я сам думаю, что ты можешь быть Избавителем.
– Мы оба, – ревниво сказал Филипп.
– Один или оба. Видишь ли, в пророчестве говорится, что волосы Разрушителя рыжие. А ваши волосы не красные. Но прежде чем я смогу убедить население в этом, мои собственные волосы поседеют от мыслей и споров. Некоторые люди такие тупоголовые. И я не привык думать. Мне не часто приходится это делать. Это меня огорчает.
Дети сказали, что им очень жаль. Филипп добавил:
– Расскажите нам немного о вашем городе. Это не вопрос. Мы хотим знать, магия ли это. Это тоже не вопрос.
– Я как раз собирался вам рассказать, – сказал мистер Ной, – и не стану отвечать на вопросы. Конечно, это магия. Все в этом мире – магия, пока ты не поймешь ее.
– А что касается города. Я просто расскажу вам немного о нашей истории. Много тысяч лет назад все города нашей страны были построены великим и могучим великаном, который привозил материалы издалека. Это место было населено частично людьми по его выбору, а частично какой-то самодействующей магией, довольно трудно объяснимой. Как только были построены города и заселены жителями, началась жизнь города, и для тех, кто в нем жил, она была такой, какой была всегда. Ремесленники трудились, музыканты играли, поэты пели. Астрологи, оказавшись в высокой башне, очевидно предназначенной для этой цели, начали наблюдать за звездами и пророчествовать.
– Это я знаю, – сказал Филипп.
– Очень хорошо, – сказал судья. – Тогда вы знаете достаточно. А теперь я хочу попросить вас обоих об одном маленьком одолжении. Вы не могли бы сбежать?
– Если бы мы только могли, – вздохнула Люси.
– У меня слишком напряжены нервы, – с чувством сказал мистер Ной. – Бегите, мои дорогие дети, чтобы доставить удовольствие мне, очень старому человеку, у которого слабое здоровье и плохое настроение.
– Но как …
– О, вы просто уходите. Ты, мой мальчик, можешь переодеться в халат, который, как я вижу, лежит вон на том стуле, а я оставлю тебе свой плащ, девочка.
Они оба сказали "Спасибо", и Люси добавила:
– Но как?
– Через дверь, – сказал судья. – Есть правило, пленные не убегают, потому что дают клятву, но пленных не было так давно, вряд ли вы давали клятву, правда? Вы можете просто выйти за дверь. В городе есть много благотворителей, которые помогут вам спрятаться. Ключ от входной двери легко поворачивается, и я сам смазываю его, когда выхожу. До свидания, большое спасибо, что согласились на мою маленькую идею. Примите благословение старика. Только не говорите тюремщику. Он никогда мне этого не простит.
Он встал с циновки, свернул ее и пошел.
– Ну, – сказала Люси.
– Ну, – сказал Филипп.
– Полагаю, мы пойдем? – спросил он.
– А как насчет тюремщика? – спросила Люси. Разве он не поймает его, если мы убежим?
Филипп чувствовал, что такое может случиться. Это было досадно и так же неприятно, как быть связанным клятвой.
– Черт побери! – вот что он сказал.
И тут вошел тюремщик. Он выглядел бледным и встревоженным.
– Мне ужасно жаль, – начал он. – Я думал, что буду рад видеть вас здесь, но у меня все равно нервы на пределе. Сам звук ваших голосов. Я не могу написать ни строчки. У меня голова идет кругом. Не будете ли вы так добры сделать для меня одну маленькую вещь? Вы не могли бы сбежать?
– Но разве у вас не будет неприятностей?
– Хуже этого ничего быть не может, – с чувством сказал тюремщик. – Я и не подозревал, что детские голоса так пронзительны. Идите, идите. Я умоляю вас бежать. Только не говорите об этом судье. Я уверен, что он никогда бы мне этого не простил.
Дети подождали, пока звон ключей тюремщика затихнет на лестнице, открыли дверь, сбежали по многочисленным ступеням и выскользнули из тюремных ворот. Некоторое время они шли молча. Вокруг было полно людей, но никто, казалось, не замечал их.
– В какую сторону мы пойдем? – спросила Люси. – Жаль, что мы не спросили его, где живут Благотворители.
– Я думаю … – начал Филипп, но Люси не суждено было узнать, что он думает.
Внезапно раздался крик, стук лошадиных копыт, и все лица на площади повернулись в их сторону.
– Они нас заметили! – воскликнул Филипп. – Беги, беги, беги!
Он сам побежал к воротам, стоявшим на верхней ступеньке лестницы, по которой они поднялись, а за ним послышались крики и топот преследователей. Капитан стоял в воротах один, и как только Филипп подошел к воротам, капитан свернул в караульное помещение и притворился, что ничего не видит. Филипп никогда не бегал так далеко и так быстро. Дыхание его прерывалось глубокими рыданиями, но он добрался до лестницы и начал быстро спускаться. Это было легче, чем идти вверх.
Он был почти внизу, когда весь лестничный мост дико подпрыгнул в воздух, и он упал с него и покатился по густой траве этой бескрайней прерии.
Воздух вокруг него был наполнен громкими звуками, похожими на шум землетрясений, которые разрушают прекрасные большие дворцы и фабрики, большие, но не красивые. Это было оглушительно, это было бесконечно, это было невыносимо.
И все же он должен был вынести это, и даже больше. И тут он ощутил странное припухлое ощущение в руках, потом в голове – потом во всем теле. Это было очень больно. Он перевернулся в агонии и увидел совсем близко ногу огромного великана. На ноге был большой, плоский, уродливый башмак, и казалось, что он появился из-за серых, низко висящих, колышущихся занавесок. Там тоже была гигантская колонна, черная на фоне серого. Лестничный мостик, опущенный вниз, лежал на земле недалеко от него.
Боль и страх охватили Филиппа, и он перестал что-либо слышать, чувствовать или знать.
Очнувшись, он обнаружил, что лежит под столом в гостиной. Чувство отека прошло, и он, казалось, был не больше своего нормального размера.
Он видел плоские ноги сиделки и нижнюю часть ее серой юбки, а дребезжание и грохот на столе наверху говорили ему, что она делает то, что обещала, и разрушает его город. Он увидел также черную колонну, служившую ножкой стола. Время от времени няня уходила, чтобы положить на место то, что он использовал в здании. А потом она залезла на стул, и он услышал звяканье капель люстры, когда та закрепляла их обратно.
– Если я буду лежать очень тихо, – сказал он, – может быть, она меня не увидит. Но мне интересно, как я сюда попал. И о каком сне можно рассказать Хелен!
Он лежал очень тихо. Няня его не видела. И когда она ушла завтракать, Филипп выполз наружу.
Да, город исчез. Ни малейшего следа. Сами столы вернулись на свои места.
Филипп вернулся на свое обычное место, которое, конечно же, было постелью.
– Какой чудесный сон, – сказал он, свернувшись калачиком под простыней, – а теперь все кончено!
Конечно, он ошибался.
Потеря
Филипп заснул, и ему приснилось, что он снова дома и что Хелен пришла к его постели, чтобы позвать его, ведя за собой белого пони, который должен был стать его собственным. Это был пони, который выглядел достаточно умным для чего угодно, и он не удивился, когда тот пожал ему руку, но когда он сказал: "Ну, нам пора", – и начал пытаться надеть туфли и чулки Филиппа, Филипп крикнул: "Эй, я говорю, прекрати это", и проснулся в комнате, полной солнечного света, но без пони.
– Ну что ж, – сказал Филипп, – Пожалуй, мне лучше встать. – Он взглянул на свои новые серебряные часы, один из прощальных подарков Хелен, и увидел, что они показывают десять.
– Послушайте, вы знаете, – сказал он часам, – с вами не все в порядке. И он потряс часы, чтобы те одумались. Но часы по-прежнему говорили "десять" совершенно ясно и безошибочно.
Теперь завтрак в Грейндж начинался в восемь. И Филипп был уверен, что его не звали.
– Это недоразумение, – заметил он. – Должно быть проблема в часах. Может быть, они остановились.
Но они не остановились. Следовательно, прошло уже два часа после завтрака. В тот момент, когда он подумал об этом, он почувствовал сильный голод. Он встал с постели, как только понял, насколько проголодался.
Вокруг никого не было, так что он отправился в ванную и провел счастливый час с горячей и холодной водой, коричневым виндзорским мылом, мылом для бритья, щеткой для ногтей, щеткой для тела, мочалкой, ванной и тремя губками. До сих пор ему не удавалось досконально исследовать и насладиться всем этим. Но теперь некому было вмешиваться, и он наслаждался собой до такой степени, что совершенно забыл удивиться, почему его не позвали. Он подумал о стихотворении, которое Хелен сочинила для него, о ванне. Закончив играть, он лег на спину в очень горячую воду и попытался вспомнить стихи. К тому времени, как он вспомнил стихи, вода уже почти остыла. Они назывались "Мечты о жизни великана", и звучали так:
Мечты о жизни великана
Кем я был когда-то давным-давно?
Я оглядываюсь назад, и я вижу себя. Мы растем.
Так изменился я за эти годы, что я почти ничего не вижу.
Как то, на что я оглядываюсь, может быть мной?
Славный и великолепный, как великан, я стоял
На белом утесе, увенчанном темнеющим лесом.
Подо мной, безмятежные, яркие и сверкающие,
Ровные воды прекрасной бухты лежали.
Ее окружали белые скалы – спокойные и светлые
Она спала в теплом и безмолвном воздухе.
Я стоял один – голый и сильный, прямо.
И тело мое блестело в чистом золотистом свете.
Я видел под собой всю воду.
Я что-то ждал, и это был я.
Я наклонялся, нырял, волны плескались надо мной.
Я лежал, великан в маленьком море.
Белые скалы кругом, увенчанные лесом, и так я лежал,
Я видел славу умирающего дня.
Ни один ветерок не потревожил мое море; солнечный свет сиял.
Как будто он проникал сквозь окна из золотого стекла.
Белые скалы вздымались надо мной и вокруг.
Лежало чистое море, чистое, совершенное и глубокое;
И я был хозяином скал, моря,
И золотого света, который сиял надо мной.
За много миль отсюда простиралась равнина,
Поднимающаяся, как скалы из тихого майна.
На них можно было бы построить маяк, чтобы показать
странствующим кораблям тот путь, которым они не должны идти.
Я был хозяином этого опоясанного скалами моря.
Я плескал руками, волны накатывали на меня,
И в ямочках моего тела были
маленькие каменные пруды, где могли бы играть маленькие морские звери.
Я нашел лодку, ее палуба была продырявлена;
Я запустил ее, и она бросила вызов бурям судьбы.
Ее шерстяной парус выделялся на фоне неба,
поддерживаемый мачтой из слоновой кости.
Другая лодка гордо подплыла к моей руке,
На ее палубе стояла тысяча копий;
Я запустил ее, и она полетела на полной скорости, яростно и быстро.
Против лодки с мачтой из слоновой кости
И шерстяной парус, и перфорированная палуба.
Эти двое пошли ко дну в одном колоссальном крушении!
Под волнами я гонялся радостной рукой
На ложе воображаемого песка
