скачать книгу бесплатно
– Шахт – и всё.
– Скажи нам хотя бы это, Пит!
– Хорошо, возле угольных шахт. Но об этом – ни слова, даже под угрозой пыток!
– Само собой, – ответила Бобби, – но мне кажется, мы могли бы тебе помочь.
– Если я найду угольную шахту, вы поможете мне перевозить уголь, – пообещал Питер.
– Ну и ладно, не хочешь, не говори! – надулась Филлис.
– Если, конечно, сможешь не проговориться, – поддразнила брата Бобби.
– Я-то уж точно не проговорюсь! – заявил Питер.
Даже в самых строгих семьях между чаем и ужином следовал короткий перерыв. В это время мама обычно писала, а миссис Вайни уходила к себе домой.
Через два дня после того, как Питера осенила его загадочная идея, во время такого перерыва он таинственно поманил девочек рукой.
– Идёмте со мной, – сказал он, – и принесите римскую колесницу.
Римской колесницей они называли старую детскую коляску, которая из-за ненадобности провела годы на чердаке над кухней. Дети смазали её колёса, чтобы она могла катиться бесшумно, как пневматический велосипед, и управлять ей стало легче, чем даже когда она была новая.
– Следуйте за своим бесстрашным главарём! – воскликнул Питер и повёл сестёр вниз по склону к станции.
Над станцией, словно любопытные дети, тянущие шеи, чтобы взглянуть на железную дорогу, сгрудились валуны.
В небольшой впадине между тремя валунами лежала собранная куча сухой ежевики и вереска.
Питер остановился, отбросил хворост мыском ботинка и сказал:
– Вот первый уголь, добытый в шахте Святого Питера. Мы отвезём его домой в колеснице. Отправление должно быть без опозданий! Все заказы наших дорогих клиентов будут исполнены! Для них мы будем укорачивать каждую неровную кучу!
Колесница была заполнена углём. Но потом дети были вынуждены разгружать уголь, потому что даже втроём они не смогли преодолеть возникший ни их пути холм.
Питер тянул колесницу спереди, как лошадь, а девочки толкали её сзади.
Им пришлось совершить три поездки, прежде чем уголь из шахты Питера пополнил мамин запас угля в подвале.
После этого Питер вновь оставил девочек одних. Через какое-то время он вернулся весь перепачканный в угле, с таинственным блеском в глазах.
– Я был на собственной угольной шахте, – сказал он. – Завтра вечером мы ещё принесём домой чёрные бриллианты в колеснице.
Через неделю миссис Вайни с удивлением отметила в разговоре с мамой детей, как невероятно долго не расходуется последняя партия угля.
Услышав это, дети, которые тогда находились на лестнице, принялись обнимать друг друга, едва сдерживая хохот. К тому времени они уже совсем позабыли, что поначалу Питера терзали сомнения в том, хорошей ли идеей была добыча угля.
Всё закончилось одной ночью, когда начальник станции надел свои бесшумные, мягкие сандалии – он носил их летом во время отдыха на пляже – и прокрался в них во двор, где, подобно Содому и Гоморре, высилась отмеченная белой полосой чёрная куча угля. Он затаился в тени отцепленного вагона с маленькой трубой, на котором было написано:
Г. Н. и С. Р.
34576.
Незамедлительно вернуть к запасным путям «Белый вереск».
Начальник станции стал выжидать свою добычу, как кот у мышиной норы. На самом верху кучи шуршало и копошилось небольшое, тёмное существо.
Он подобрался ближе, поднял руку и в нужный момент крепко схватил существо за воротник. Добычей начальника станции оказался не кто иной, как Питер, в дрожащих руках которого была плотницкая сумка, полная угля.
– Наконец-то я поймал тебя, воришка! – вскричал начальник станции.
– Я не вор! – возразил Питер так твёрдо, как только мог в его положении. – Я шахтёр.
– Эти сказки будешь рассказывать морским пехотинцам, когда я передам тебя им в руки, – сказал начальник станции.
– Но это правда, и я могу повторить свои слова кому угодно, – сказал Питер.
– Как же! – проговорил начальник станции, крепко держа его за шиворот. – Пойдёшь со мной на станцию, а пока что б ни звука от тебя не было, негодник!
– Только не это! – послышался из темноты полный отчаяния детский голосок, который явно принадлежал не Питеру.
– Только не в полицию! – раздался ещё один голос из темноты.
– Пока мы пойдём на станцию, а там посмотрим, – сказал начальник станции. – Значит, у нас тут целая шайка? И сколько вас?
– Только мы, – хором ответили Бобби и Филлис, выходя из тени грузового вагона с надписью «Угольная шахта Стейвли», под которой мелом были выведены слова: «Требуется на путь № 1».
– Зачем вы за мной шпионили?! – сердито спросил Питер.
– Следить за тобой надо было раньше! – ответил начальник станции. – А теперь пришло время принять меры. Следуйте все за мной!
– Прошу, не надо! – взмолилась Бобби. – Не могли бы вы решить прямо сейчас, как с нами поступить? Мы с сестрой виноваты не меньше Питера. Мы помогали отвозить уголь, хотя знали, откуда он.
– Ничего вы не знали, – возразил Питер.
– Мы всё знали, – продолжала настаивать Бобби. – Знали с самого начала. Мы только делали вид, что не знаем, мы решили тебе подыграть.
Чаша терпения Питера была переполнена. Он добывал уголь в этих кучах, рубил его, а теперь его с позором схватили, и вдобавок ко всему выяснилось, что сёстры ему «подыгрывали»!
– Можете отпустить меня! – сказал он начальнику станции. – Я не сбегу.
Мужчина ослабил хватку, достал спичку и чиркнул по ней, а после при слабом свете стал рассматривать лица детей.
– Да я вас знаю! – проговорил он. – Вы живёте в доме под названием «Три трубы». Обычно вы такие ухоженные, нарядные. Может, поведаете мне, что заставило вас совершить подобный проступок? Разве вы никогда не были в церкви и не слушали заповедей про то, что воровать грешно? – Теперь он говорил гораздо мягче.
– Я понятия не имел, что это было воровство, – признался Питер. – Я был почти уверен, что это не так. Я подумал, что если бы я взял уголь с поверхности, то тогда это была бы кража, а если я беру уголь из середины, то я его добываю своим трудом. Вам понадобится тысяча лет, чтобы сжечь весь этот уголь и добраться до середины!
– Всё не совсем так. Но ответь мне, ты сделал это ради забавы?
– Да в чём же здесь забава, когда приходится тащить в гору такую груду угля! – возмущённо ответил Питер.
– Тогда зачем? – Голос начальника станции стал настолько добрым, что Питер решил рассказать ему правду.
– Помните, недавно испортилась погода, было холодно и шёл дождь? Тогда мама сказала, что мы слишком бедны, чтобы переводить уголь летом. Но в нашем прежнем доме мы всегда топили печи, когда было холодно…
– Простите нас! – взмолилась Бобби еле слышным шёпотом.
– Что ж, – начальник станции задумчиво потирал подбородок, – я скажу вам, что сделаю. Сейчас я отпущу вас с предупреждением. Запомните, молодые люди: воровство есть воровство – и не важно, где вы берёте уголь, он вам не принадлежит. А теперь бегите домой.
– Неужели вы нас не накажете? Вы такой добрый! – порывисто воскликнул Питер.
– Да, вы просто чудо! – подхватила Бобби.
– Просто душка! – добавила Филлис.
– Ну будет вам, – отмахнулся начальник станции.
И на этом они расстались.
– Я с вами не разговариваю, – сказал Питер сёстрам, когда они втроём забрались на холм. – Шпионы и предатели – вот вы кто!
Но девочки были слишком рады, что Питер сейчас с ними, на свободе, и что они направляются к «Трём Трубам», а не в полицейский участок. Поэтому они не стали придавать значение его обидным словам.
– Мы же признались, что виноваты не меньше, чем ты, – осторожно заметила Бобби.
– Но ведь это неправда.
– Мы бы повторили свои слова даже в суде перед судьями, – сказала Филлис. – Не злись на нас, Питер. Это не наша вина, что твои секреты так легко раскрыть. – Она взяла брата под руку, и он не стал возражать.
– Одно радует, что в погребе ещё много угля, – проговорил Питер.
– Ой, не напоминай! – воскликнула Бобби. – Тут нечем гордиться.
– Знаете, – сказал Питер, собравшись с духом, – я даже сейчас не уверен, что добыча полезных ископаемых является преступлением.
Но девочки были совершенно уверены в ином. Кроме того, они не сомневались, что в глубине души Питер думает точно так же.
Глава III. Старый джентльмен
После того, что приключилось с Питером на станции, дети решили больше не ходить туда, но они просто не могли держаться вдали от железной дороги. Всю свою жизнь Питер, Бобби и Филлис провели рядом с шумными городскими улицами, где были слышны грохот колёс кэбов и омнибусов, а также многочисленных тележек, которые могли появиться из неоткуда и сбить вас с ног. Это были тележки торговцев мясом, пирожками, подсвечниками. (Кстати, вы когда-нибудь видели сами подсвечники на их тележках? Я – нет!) Здесь, в тишине размеренной сельской жизни, единственное, что напоминало им о старой жизни, – это грохочущие поезда. На склоне холма, расположенного напротив «Трёх Труб», шесть детских ножек ежедневно вытаптывали тропинку в сухом дёрне. Дети уже знали время прибытия всех поездов и даже дали каждому имя.
Направляющийся на юг поезд, который делал остановку в девять пятнадцать утра, назывался Зелёным Драконом. Поезд, шедший на север с остановкой в семь минут одиннадцатого, получил прозвище Червь из Уонтли. Полуночный городской экспресс, пронзительный свит которого иногда заставлял детей просыпаться посреди ночи, они прозвали Ужасным Ночным Летуном. В одну из таких ночей Питер при холодном свете звёзд увидел мчащийся экспресс и сразу же придумал ему такое название.
Именно на Зелёном Драконе прибывал один старый джентльмен. У него было очень доброе лицо – одно из тех лиц, глядя на которые можно сразу же определить, что перед тобой хороший человек. Он всегда был гладко выбрит, со здоровым румянцем и седыми волосами, выглядывающими из-под необычного цилиндра – такие не часто увидишь. А ещё у него был необычного кроя воротничок. Конечно, дети сначала не замечали этого. Первое, на что они обратили внимание в старом джентльмене, была его рука.
Это было как-то утром, когда они втроём сидели на подоконнике в ожидании Зелёного Дракона, который, если верить часам Питера – подарку на день рождения, опаздывал на три минуты.
– Зелёный Дракон едет к папе, – сказала Филлис. – Если бы это и вправду был дракон, то есть живое существо, мы бы могли остановить его и попросить передать папе, что мы его очень любим.
– Драконы ничего не передают, – покачал головой Питер. – Они выше этого.
– А вот и не правда, – не согласилась Филлис. – Просто для начала их следует приручить. Тогда они будут слушаться команд «возьми» и «принеси». Меня беспокоит, почему же папа не пишет нам.
– Мама говорит, что он сейчас очень занят, – сказала Бобби, – но скоро он сможет нам написать.
– А давайте все вместе махнём к Зелёному Дракону! – предложила Филлис. – Если он волшебный, то он поймёт нас и передаст папе, как мы его любим. Но если это не так, то ничего страшного, просто помашем ему вслед.
И вот, когда Зелёный Дракон вырвался со свистом из своего тёмного логова-туннеля, они втроём уже стояли на соседнем пути и изо всех сил махали ему своими карманными платочками. В тот момент их совсем не беспокоило, были ли чистыми их платки или нет (по правде говоря, не были).
Вдруг из вагона первого класса им в ответ помахала чья-то рука. У пассажира была очень чистая рука, и в ней он держал газету. Это была рука старого джентльмена.
С тех самых пор у них вошло в обычай махать поезду, приходившему в четверть десятого.
И детям, особенно девочкам, нравилось думать, что, возможно, старый джентльмен знает папу и, встретившись с ним по важному делу, расскажет ему, как его дети стоят на рельсах и передают ему свои приветствия каждое утро независимо от того, светит ли солнце или льёт дождь.
Да, теперь они могли выходить из дома, не спрашивая разрешения. Даже в такую ненастную погоду, в которую в городе им бы не позволили даже переступить за порог. Всё благодаря их тёте Эмме. Пусть она и не были самой ласковой тётей в мире, зато она купила им тяжеленные ботинки и водонепроницаемые дождевики, которые теперь очень пригодились. А ведь сначала дети только смеялись над этими вещами!
Мама почти всё время была занята и непрестанно писала. Она отправляла множество своих рассказов в длинных голубых конвертах, а с почты ей то и дело приносили большие конверты другого формата и цвета. Иногда она вздыхала, когда открывала их, и говорила:
– Мой рассказ вернулся в родной дом. Жаль, конечно! – И дети жалели об этом вместе с мамой.
Но иногда она начинала махать конвертом и восклицать:
– Ура, ура! Вот толковый редактор! Вот здесь его одобрение!
Сначала дети думали, что «одобрение» означает письмо, написанное толковым редактором, но вскоре они узнали, что этим словом мама называла листы бумаги с напечатанным на них рассказом.
Всякий раз, когда редактор оказывался толковым, у них к пятичасовому чаю подавался десерт в виде вкусных булочек.
Однажды Питер отправился в деревенскую лавку за булочками, чтобы отпраздновать толковость редактора «Детского глобуса», и встретил начальника станции.
У Питера было время подумать о своём недавнем поведении, и теперь он стушевался. Мальчику совсем не хотелось здороваться с начальником станции: слишком уж неловко ему было – даже уши покраснели от мысли, что начальник станции станет разговаривать с тем, кто совершил столь дурной поступок, как кража. «Кража» – это страшное и унизительное слово, но Питер чувствовал, что оно было правильным. Именно поэтому он низко опустил голову.
Но начальник станции поздоровался первым:
– Доброе утро!
И Питер ответил:
– Доброе утро.
Ему в голову пришла мысль, что, возможно, начальник станции его просто не узнал. Ведь если бы узнал, то точно бы не стал здороваться.
Эта мысль была настолько неприятной, что Питер бросился за мужчиной. Тот остановился, услышав позади себя быструю поступь мальчишеских ботинок, и, обернувшись, увидел красноухого Питера, который от быстрого бега даже немного задыхался.
– Вы напрасно были со мной вежливы. Если бы вы меня узнали, то не стали бы здороваться.
– Хм, – недоумённо хмыкнул начальник станции.
