скачать книгу бесплатно
– Привет, Харри. Я пыталась тебя поймать. Ты бы сменил текст на автоответчике.
– А чем он плох?
– «Говорите, если вам надо», – передразнила она. – Даже имя свое не назвал, только четыре слова, похожие на предостережение, а потом «пи-и-ип».
– Судя по твоему рассказу, все работает как надо.
– Дело в том, господин Холе, что я звонила вам несколько раз.
– Я видел, но я… был не в духе.
– Я слышала, что стряслось. – Она тяжело вздохнула, и в голосе ее послышались сострадание и сочувствие. – Это просто ужасно.
– Да.
Последовала пауза, как немое интермеццо, знаменующее собой переход от одного акта к другому. Потому что когда Александра заговорила вновь, то голос ее уже не был ни глубоким, ни сексуальным и в нем не звучало ни сочувствия, ни сострадания. Голос профессионала.
– Я тут кое-что нашла для тебя.
Харри вздохнул и провел рукой по лицу.
– Хорошо, слушаю внимательно.
Он впервые обратился к Александре Стурдза давно, но так долго не получал ответа, что уже перестал его ждать. Больше полугода назад он поехал в Институт судебной медицины при Государственной больнице, и там его приняла молодая женщина, вышедшая к нему прямо из лаборатории. Суровое веснушчатое лицо, горящие глаза и почти незаметный акцент. Она провела Харри в свой кабинет, сняла белый медицинский халат, а он спросил, может ли она помочь ему, так сказать, без протокола: сравнить ДНК из дел Свейна Финне с материалами старых убийств и изнасилований.
– Значит, Харри Холе, – поинтересовалась женщина-эксперт, – вы хотите проскользнуть без очереди?
После того как стортинг в 2014 году отменил срок давности по делам об убийствах и изнасилованиях, к ним, естественно, хлынул целый поток запросов: все хотели использовать новые технологии анализа ДНК применительно к старым делам, и в результате время ожидания результатов намного увеличилось. Харри подумал, как бы ему поубедительнее обосновать свою просьбу, но встретил ее прямой взгляд и понял, что в этом нет необходимости.
– Да.
– Интересно. В обмен на что?
– В обмен? Хм… А чего вы хотите?
– Для начала меня устроит, если знаменитый Харри Холе пригласит меня на кружку пива.
Под халатом на Александре Стурдза оказалась черная обтягивающая одежда, подчеркивающая изгибы мускулистого тела, линии которого вызвали у Харри ассоциации с кошками и спортивными автомобилями. Но он никогда особенно не интересовался гонками и был скорее собачником, а не кошатником.
– Если это нужно для дела, с удовольствием куплю вам пива. Но сам я не пью. И между прочим, я женат.
– Ладно, посмотрим, что можно для вас сделать, – хрипло рассмеялась она. Казалось, Александра немало повидала на своем веку, но определить ее возраст оказалось на удивление сложно: ей могло быть и на двадцать, и на десять лет меньше, чем самому Харри. Она склонила голову и посмотрела на него. – Ждите меня в «Револьвере» завтра в восемь, постараюсь накопать что-нибудь интересное, хорошо?
Интересного она накопала не слишком много. Ни в тот раз, ни в последующие. Ровно столько, чтобы время от времени напрашиваться на кружку пива. Но Харри вел себя безупречно: держался на расстоянии от Александры и умудрялся делать так, что их встречи оказывались короткими и касались только работы. Так было до тех пор, пока Ракель не выгнала его. Тогда дамбу прорвало, и потоки воды в один миг смыли все, включая и принцип профессионального дистанцирования.
Харри заметил, что стена стала еще на один тон серее.
– У меня нет полного совпадения ни в одном деле, – начала Александра; Харри зевнул: это старая песня. – Но мне пришло в голову, что я могу сравнить ДНК-профиль Свейна Финне со всеми другими из нашей базы. И тогда я получила частичное совпадение с одним убийцей.
– Что это значит?
– Это значит, что Свейн Финне – отец осужденного преступника, сведения о котором имеются в нашей картотеке.
– О черт! – В голове у Харри просветлело, и он почувствовал: вот оно! – А как зовут этого преступника?
– Валентин Йертсен.
По спине у Харри пробежал холодок. Валентин Йертсен. Нельзя сказать, чтобы Харри больше верил в наследственность, чем во влияние среды, но в том, что Свейн Финне приходился родным отцом одному из самых страшных серийных убийц в истории Норвегии, была определенная логика.
– Кажется, ты удивился меньше, чем я рассчитывала, – констатировала Александра.
– Я удивился меньше, чем сам думал, – ответил Харри, потирая шею.
– Эти сведения помогли тебе?
– Да, – сказал Харри. – Очень помогли. Спасибо тебе, Александра.
– Что ты сейчас делаешь?
– Мм… Хороший вопрос.
– Как насчет того, чтобы приехать ко мне и поблагодарить in persona?[21 - Лично (лат.).]
– Ты же знаешь, что мне сейчас не до этого…
– Да я ничего такого в виду и не имела. Может быть, нам обоим просто нужен сейчас человек, рядом с которым можно полежать. Ты помнишь, где я живу?
Харри закрыл глаза. После того как дамбу прорвало, в его жизни были постели, ворота, дома, но алкоголь покрыл пеленой лица, имена, адреса. К тому же изображение Валентина Йертсена сейчас вытеснило все, что он теоретически мог бы вспомнить.
– Неужели забыл? Черт возьми, Харри, ты, конечно, был пьян, но мог бы, по крайней мере, сделать вид, что помнишь!
– Грюнерлёкка, – сказал Харри. – Улица Сеильдюксгата.
– Умный мальчик. Через час?
Харри положил трубку, и когда он набирал номер Кайи Сульнес, то ему кое-что пришло в голову: он вспомнил улицу, потому что, как бы пьян ни был, у него никогда не случалось полных провалов в памяти. Хотя не исключено, что вовсе не длительное воздействие алкоголя было причиной того, что он не помнил вечер в баре «Ревность»; может быть, он просто хотел забыть все, что там произошло.
У Кайи включился автоответчик.
– Я обнаружил мотив, о котором ты говорила, – произнес Харри после сигнала. – У Свейна Финне, оказывается, был сын по имени Валентин Йертсен. Он сейчас мертв. И это я его убил.
Глава 16
Александра Стурдза издала протяжный звук, вытянув руки над головой. Пальцы ее рук и голых ног касались латунных перекладин на противоположных концах кровати. Потом она повернулась на бок, зажала одеяло между бедер и положила под голову одну из больших белых подушек. Она усмехнулась, и темные глаза превратились в щелочки, почти исчезнув на суровом лице.
– Как хорошо, что ты пришел, – сказала она и положила руку Харри на грудь.
– Мм… – Харри лежал на спине и щурился на яркий свет люстры.
Когда Александра открыла ему дверь, на ней был длинный шелковый халат. Она взяла его за руку и провела прямо в спальню.
– Тебя мучают угрызения совести? – спросила она.
– Ага, постоянно, – ответил Харри.
– Я хотела сказать – из-за того, что ты здесь.
– Не особенно. Просто еще один пункт в списке косвенных доказательств.
– Доказательств чего?
– Того, что я плохой человек.
– Но если ты все равно уже испытываешь угрызения совести, то, наверное, можешь раздеться.
– Значит, Валентин Йертсен был сыном Финне? – Харри сложил руки за головой. – Это точно?
– Абсолютно.
– Черт, это какая-то эстафета абсурда. Только подумай. Возможно, Валентин Йертсен и сам появился на свет в результате изнасилования.
– А кто появился не так? – Александра потерлась лобком о его бедро.
– Ты знала, что Валентин Йертсен, находясь в заключении, изнасиловал тюремного стоматолога? Попросился к ней на прием, воспользовался одной из бормашин врача, чтобы заставить женщину снять с себя нейлоновые колготки и надеть их на голову. Сначала он изнасиловал ее во врачебном кресле, а потом поджег колготки.
– Замолчи! Харри, я хочу тебя. В тумбочке есть презервативы.
– Нет, спасибо.
– Да ну? Неужели ты хочешь снова стать отцом?
– Я не о презервативе говорю. – Харри накрыл ладонью ее руки, которые только начали расстегивать его ремень.
– Черт возьми! – прохрипела Александра. – На хрена ты мне сдался, если даже трахаться не хочешь?
– Хороший вопрос.
– А почему ты не хочешь?
– Судя по всему, уровень тестостерона резко понизился.
Сердито фыркнув, Александра повернулась на спину.
– Харри, вы с Ракелью не просто расстались – она умерла. Когда ты сможешь это принять?
– Ты считаешь, пятидневный целибат – это перебор?
Александра взглянула на него:
– Смешно. Но похоже, на самом деле ты не такой крутой, каким кажешься, да?
– Внешность обманчива, – изрек Харри, приподнял бедра и вынул из кармана пачку сигарет. – Да и пустить пыль в глаза не так уж сложно. Ученые установили, что настроение человека улучшается, если он напрягает мускулы, задействованные при улыбке. Так что, если тебе хочется плакать, – смейся. Но в моем случае это не сработает. Слушай, а у тебя в спальне можно дымить? Какой политики в отношении курения ты придерживаешься?
– Здесь все позволено. Но когда люди рядом со мной курят, моя политика заключается в цитировании того, что написано на пачке. Табак убивает тебя, друг мой.
– Мм… А ловко ты ввернула это «друг мой».
– Это чтобы ты понял, что наносишь вред не только самому себе, но и всем, кто тебя любит.
– Я понял. Итак, рискуя заболеть раком и еще больше расстроить свою совесть, я все-таки закурю. – Харри затянулся и выпустил дым в сторону люстры. – А ты любишь яркий свет, – заметил он.
– Я выросла в Тимишоаре.
– А какая тут связь?
– Это первый город в Европе, где появились уличные фонари. В этом отношении нас опередил только Нью-Йорк.
– Поэтому ты постоянно включаешь свет?
– Нет, просто сообщила тебе любопытный факт. Ты ведь ими интересуешься.
– Правда?
– Да. Например, тот факт, что сын Финне тоже стал насильником.
– Это чуть больше, чем просто любопытный факт.
– Почему?
Харри сделал затяжку, но не ощутил вкуса.
– Потому что если Валентин Йертсен родной сын Финне, то у него появляется довольно убедительный мотив для мести. Я ведь охотился за этим типом в связи с несколькими убийствами. И в конце концов застрелил его.
– Да ну?
– Валентин Йертсен был безоружен, но спровоцировал меня на стрельбу, сделав вид, что хватается за пистолет. К сожалению, свидетелей не было, а в отделе внутренних расследований сочли проблемой то, что я сделал три выстрела. Но с меня сняли все обвинения. Я заявил, что действовал в целях самообороны, а доказать обратное они не смогли.
– И ты думаешь, что Финне узнал правду и именно поэтому убил твою жену?
Харри медленно кивнул:
– Око за око, зуб за зуб.
– Но разве не логичнее было бы убить Олега?
Харри приподнял бровь:
– Откуда ты знаешь его имя?
