скачать книгу бесплатно
Немецкие бронетанковые войска. Развитие военной техники и история боевых операций. 1916–1945
Вальтер Неринг
За линией фронта. Военная история
Генерал танковых войск, участник Первой и Второй мировых войн представляет историю создания и развития германских бронетанковых войск в обход решений Версальского договора. Автор прослеживает путь совер шенствования танка, от первых неповоротливых образцов до мощных боевых машин 1945 г., анализирует их возможности и эффективность применения в сражениях. Наряду с историей бронетанковых войск, в том числе создания танковых школ для обучения личного состава, Неринг уделяет большое внимание наиболее значительным по масштабам действий этого рода войск во время Второй мировой войны в кампаниях во Франции, на Балканах, в Северной Африке, Польше и Советском Союзе.
Вальтер Неринг
Немецкие бронетанковые войска. Развитие военной техники и история боевых операций. 1916–1945
© «Центрполиграф», 2016
* * *
Памяти генерала бронетанковых войск Гудериана
Предисловие
В течение многих лет автора побуждали записать его знания относительно истории германских бронетанковых войск. Первые импульсы в этом направлении исходили от издателей военно-исторической литературы Ганса Хеннинга Подзуна и американского историка Чарлза Бурдика.
Автор принял на себя многотрудную задачу, несмотря на имеющиеся многочисленные воспоминания, источники и документацию, в силу многообразия материала и многоаспектности вопроса, подойти только к приблизительному описанию подобной проблемы. Отдельные статьи многочисленных авторов, прежде всего об истории различных дивизий и других формирований вермахта, приведенные в примечаниях, содействовали выполнению этой работы.
При разработке концепции настоящей книги автор исходил из того, что ее читатель в основном осведомлен о военно-исторических событиях, имевших место в 1914–1945 годах. Исходя из предполагаемого объема книги, было бы невозможно, наряду с описанием развития и создания германских бронетанковых сил, также приводить описание их боевой тактики, детально рассматривать все танковые сражения или даже наиболее крупные операции танковых сил. Тем не менее критически рассмотрен ряд наиболее значительных по масштабам действий моторизованных и бронетанковых соединений, что позволяет сформировать общий взгляд на действия германских бронетанковых войск во время Второй мировой войны.
История возникновения бронетанковых сил на протяжении долгого времени сопровождалась тяжелейшими препятствиями и ожесточенным сопротивлением, чему был свидетелем автор данной работы в качестве ближайшего сотрудника Гудериана в годы их создания с 1932 по осень 1935 года. Затем Неринг стал сотрудником преемника Гудериана, в те годы полковника Фридриха Паулюса, вплоть до осени 1936 года. Дальнейший опыт в этом отношении он получил с 1937 по 1939 год в качестве командира 5-го танкового полка, входившего в состав дивизии, которой командовал генерал-лейтенант Лео фрайхерр Гейр фон Швеппенбург.
Начало Второй мировой войны автор книги встретил в качестве начальника штаба 19-го танкового корпуса Гудериана в Польше и этого же корпуса, а затем и танковой группы Гудериана во Франции, где он на личном опыте воплотил теоретические разработки применения недавно созданных бронетанковых частей. В 1941 году он был командиром 18-й танковой дивизии 2-й танковой группы (с 5 октября танковой армии) Гудериана, действовавшей в европейской части России, после этого командовал Африканским корпусом (первым командующим которого был Роммель) в Ливии и Египте, а после ранения под Эль-Аламейном осуществлял в ноябре – декабре 1942 года командование на плацдарме в Тунисе.
В ходе последних военных лет автор книги был командиром 24-го танкового корпуса на юге России под руководством таких командующих группами армий или армиями, как фон Манштейн, Хейнрици, Гот, Модель и Раус; с марта 1945 года он принял командование возглавлявшейся ранее генерал-полковником Хейнрици 1-й танковой армией в составе группы армий «Центр» Шёрнера и руководил ею вплоть до последнего дня войны.
В немногое свободное от армейского командования время автор занимался обработкой своих мыслей о вновь созданных маневренных войсках. Ход Первой мировой войны показал ему, молодому офицеру пехоты, что прежний, несмотря на всяческую помощь, темп наступления пехоты невозможно повысить в сколько-нибудь значительной мере с целью достижения оперативного успеха. В этом отношении он особенно внимательно изучил использование парижских такси осенью 1914 года для ошеломляюще быстрой переброски французских пехотинцев против правого фланга германских войск; а также равным образом решающе важную роль грузовиков на voie sacrеe[1 - Шоссе Бар-ле-Дюк – Верден, 65 км, названное «священным путем» или «дорогой в рай». В марте 1916 г. пропускная способность этой дороги доходила до 6 тыс. автомобилей в сутки, 4 в минуту. Только за 9 дней, с 27 февраля по 6 марта, по этому шоссе было перевезено 190 тыс. солдат, 23 тыс. тонн боеприпасов и 2500 тонн других грузов. Дорога сыграла очень важную роль в срыве планов немцев на быстрый захват Верденского укрепленного района в ходе Верденской операции, начавшейся 21 февраля. (Здесь и далее примеч. ред., если не указано иного.)] для обеспечения снабжения и постоянной смены защитников Вердена в 1916 году.
Примерно полтора десятка лет спустя, когда вопрос создания германского танка рассматривался снова, он опубликовал свою статью – во времена все еще «царицы оружия», в качестве которой выступала пехота, – с весьма передовым выводом о том, что «непредсказуемое и еще долго непредвиденное развитие техники может иметь решающее значение для ведения войны». В статье той автор далее продолжал: «В ожидании того, что технический прогресс будет идти вперед и в отношении танков, грядущее появление быстрых, мобильных, чрезвычайно боеспособных танковых частей приведет к тому… что нынешний способ ведения военных действий кардинальным образом изменится… В ходе грядущих войн бронированные боевые средства в любом случае будут играть основную роль в наземных сражениях…» Осенью 1934 года в ходе обсуждения концепции создания современных вооруженных сил он представил свою книгу «Войны завтрашнего дня», в которой развил свои взгляды на современную структуру вооруженных сил, в которой говорилось: «Существует взгляд, что на смену эпохе всадников и пехотинцев придет эпоха человека на моторизованном средстве…»
К настоящему времени развитие событий полностью подтвердило эти в то время революционные взгляды автора. Генерал де Голль оказал ему честь процитировать автора в своей книге «L’Appel 1940–1942» в качестве доказательства ошибочности своих тогдашних взглядов; несколько позже подобное сделал и С. И. Ойлинг в своей книге «Портреты власти».
В истории создания и развития бронетанковых сил прежде всего хотелось бы выделить два обстоятельства. Во-первых, чрезвычайно значительное влияние Гудериана, который описан в данной работе в меньшей мере как человек, но прежде всего как личность, в столь значительной степени повлиявшая на развитие бронетанковых сил. Для Гудериана – чье военное значение для генштабистов, историков и информированных публицистов не подлежит сомнению – лозунгом в вестибюле Школы бундесвера всегда было следующее изречение: «О Боже, дай мне… мужество изменить те вещи, которые я могу изменить…» Гудериан воплощал каждый раз это мужество, когда ему приходилось сражаться против всех тех препон, которые ставились перед ним со всех возможных направлений политическим и военным руководством.
Во-вторых, следует отметить, что руководство вермахта, представляя свои танковые части, располагает чрезвычайно скудной информацией об этих подразделениях. И, в заключение, автор считает, что он выполнил долг памяти обо всех своих сослуживцах, которые не были привержены никакой определенной идеологии, но служили своей стране по мере своих сил и способностей.
Часть первая. Новое оружие вступает на поле битвы
Роль реформатора в войсках со славным прошлым является одной из самых трудных и в то же время в высшей степени неблагодарной… Поэтому даже сильные личности с легкостью стараются избегнуть ее.
Прусский фельдмаршал Кольмар фрайхерр фон дер Гольц-паша[2 - Гольц Кольмар, фон дер (1843–1916) – германский генерал (с 1911 фельдмаршал). Участвовал в Австро-прусской (1866) и Франко-прусской войнах. Написал ряд военно-исторических работ; в работе «Вооруженный народ» (1883, рус. пер. 1886) обосновал идею массовой армии. С 1883 по 1885 г. в качестве члена, а затем главы германской военной миссии находился в Турции и руководил реорганизацией турецкой армии по германскому образцу. В 1911 г. основал «Союз германской молодежи» с целью воспитания юношества в духе милитаризма и шовинизма. Во время Первой мировой войны с апреля 1915 г. командующий 6-й турецкой армией, с октября – командующий турецкими и германскими войсками в Месопотамии и Иране. В 1915 г. отразил наступление английских войск на Багдад. В апреле 1916 г. под его руководством была пленена окруженная в декабре 1915 г. группировка (ок. 10 тыс.) английского генерала Таунсенда в Кут-эль-Амаре. Умер от тифа (или от яда) в Багдаде за несколько дней до капитуляции Таунсенда.]
Глава 1. Танк в Первой мировой войне, 1916–1918 годы
Принципиальные положения
История германских бронетанковых войск охватывает период Первой и Второй мировых войн, а также важнейший период их возрождения между двумя мировыми война ми. Имеет смысл подробно рассмотреть этот временной отрезок, чтобы из полученного за это время опыта и новых знаний вычленить то, что является полезным и даже необходимым для настоящего и будущего. История повторяется не только в частностях, но образует определенные подобия, а принципиальные закономерности продолжают существовать и позволяют узнавать и вычленять себя.
Чрезвычайные успехи германских бронетанковых сил в первые годы Второй мировой войны и их непоколебимая стойкость в заключительный период, когда германские сухопутные силы давно уже действовали исключительно в обороне, побуждают прежде всего к тому, чтобы обдумать причины этого. Следует также иметь в виду, что в ходе Первой мировой войны в отношении «танка» или «боевой машины» обеими противоборствующими сторонами были сделаны ошибки или неверные выводы в организационном, техническом, тактическом или оперативном отношении. Эти объекты изучения показали, что даже выдающиеся личности могут ошибаться; они также с очевидностью выявили, что даже во времена массового производства отдельные целеустремленные личности – как Гейнц Гудериан – могут влиять на развитие процесса, если они верно воспринимают реальность и располагают достаточной энергией, чтобы воплотить в действительность свои идеи.
Точно так же эти процессы показали, что солдат должен постоянно приспосабливаться к поступательному развитию техники во всех областях, чтобы эффективно использовать появляющиеся новые средства ведения боевых действий.
Уже в начале XX века, еще до начала Первой мировой войны, во всех странах, которые впоследствии принимали в ней участие, началась эта эволюция. Также и в военном секторе после появления механизированных видов оружия началось внедрение двигателя внутреннего сгорания, который до этого применялся в весьма ограниченном объеме.
Исторический обзор
Мы располагаем после Первой и Второй мировых войн уже определенной временной дистанцией, позволя ющей нам провести исторический обзор, одновременно с этим настало время для анализа, благодаря которому в столкновении мнений обрисовалась бы картина прошедшего.
До 1939 года было столь же тяжело, как и сегодня, представить истинную картину грядущей войны; но, по словам Клаузевица, «исторические примеры все проясняют», ибо они «обладают опытным знанием, которое является лучшим и самым сильным доказательством». Но к этому следует непременно добавить: с обусловленными временем ограничениями и поправками. Существо же в основном сохраняется в неприкосновенности.
Поскольку в основе «военного искусства» лежат прежде всего полученные опытные знания, которые не представляется возможным описать строгими формулами, военные, политики, а также историки должны стремиться к тому, чтобы извлечь из опыта прошлых войн определенные знания, на основании которых можно было сделать основополагающие выводы, позволяющие с высокой степенью надежности обеспечивать свои собственные оборонительные интересы. Необходимо также развивать новые идеи, чтобы для обеспечения суверенитета своей страны опираться «не на опыт «войны вчерашнего дня» (по словам англичанина Шепарда), но на возможные в будущем военные противоборства. А для этого было необходимо накануне 1939 года по крайней мере досконально изучить опыт прошлой войны 1914–1918 годов.
Надо было отрешиться от устоявшихся взглядов, внимательно проанализировать ошибочные решения, принятые в ходе войны, и критически рассмотреть вновь полученный опыт. К тому же надо было решить, куда может пойти новое развитие военных действий, чтобы предусмотреть тщательно продуманные оценки возможного хода войны в неизвестном пока будущем.
В качестве основы для наших более поздних знаний надо выбрать начало каждой крупной войны, в которой в первый раз действуют современные танки, и внимательно рассмотреть их роль в ходе военных действий.
Основные принципы военного искусства остаются неизменными. Как в античные времена, так и сегодня действуют элементарные законы военного искусства: для достижения в нужное время и в необходимой точке местного превосходства над врагом с целью гарантии победы необходимо быстро и при этом совершенно неожиданно сосредоточить превосходящие силы. Подобный принцип звучит достаточно просто; однако осуществление этой тактики из-за многочисленных препятствий в значительной мере осложняет проведение военных операций. Важнейшей предпосылкой является неожиданность, которая основывается на мобильности и скорости, делающих возможным сохранение тайны собственных намерений. Средства для этого изменяются с течением времени. В зависимости от обстоятельств необходимо грамотно их выбирать и применять соответствующим образом.
Изобретение современного танка
В ходе боевых действий былых времен, случалось, действовали колесницы, приводимые в движение лошадьми, и боевые слоны. В основе их применения лежало намерение обрести более значительную боевую мощь при приемлемых расходах, нежели у противника, который сражался пешим. Боец в колеснице или на слоне также имел преимущество перед своим пешим противником. Эти средства ведения войны перестали появляться на полях сражений, когда были разработаны новые, более действенные средства и приемы защиты.
Изобретение двигателя внутреннего сгорания и гусеничного движителя придало новую тактическую возможность древней идее о соединении скорости и боевой мощи. Однако военное министерство Австро-Венгрии отклонило в 1911 (по другим данным, в 1913-м) году направленные на его рассмотрение чертежи конструкции, разработанной обер-лейтенантом Бурштыном как неприменимые, даже не сделав попытки построить опытный образец танка.
Нечто подобное происходило и в Германии. Запатентованный проект Бурштына для конструкции самостоятельно двигающегося по любой местности на перематывающихся гусеницах и вооруженного орудием транспортного средства постигла и здесь та же судьба. Стоит только перечитать то, что писала в 1912 году «Военно-техническая газета»: «Во всяком случае, это остроумное изобретение, которое, пожалуй, стоило бы попытаться воплотить практически… Если бы только его изобретатель Бурштын был бы столь любезен, чтобы нашел ему практическое применение…»
И в других странах Европы появлялись новые, революционные идеи, столь же регулярно отклоняемые[3 - В частности, в России В. Д. Менделеев (сын великого ученого) в 1911–1915 гг. предлагал несколько проектов. По одному из них гусеничная бронированная машина имела вес 170 тонн, двигатель 250 л. с., была вооружена 120-мм пушкой и 1 пулеметом.]. С исторической точки зрения понять подобное отношение к ним достаточно трудно, поскольку уже Русско-японская война 1904–1905 годов ясно продемонстрировала всю эффективность обороны, построенной на массированной огневой мощи станковых пулеметов. Как еще можно было поражать эти по большей части хорошо укрытые и незначительные по размерам цели? Увеличением объема и интенсивности, доходящих до немыслимого усиления, артиллерийского огня – что впоследствии было проверено на полях сражений Западного фронта в ходе Первой мировой войны, – кажется, была найдена панацея, с помощью которой и можно было невероятным напряжением всех моральных и материальных сил разрушить оборону противника. Но ведь более удачным решением подобной проблемы была бы реализация предложенных проектов внедорожного гусеничного бронированного транспорта с орудием и применение его в качестве нейтрализатора и уничтожителя пулеметных точек! Разве уже тогда не становился понятным характер будущих войн и не следовало куда более тщательно оценивать предлагаемые проекты новых способов ведения военных действий с их предварительными практическими испытаниями?
В противоположность этому в Англии уже в конце 1914 года были сделаны выводы из безрезультатной и кровавой битвы за Фландрию. Когда явно стали видны огромная стоимость и ограниченная результативность артиллерийского огня, Филип Суинтон и Уинстон Черчилль ухватились за идею современного танка.
Схожесть ситуации привела к тому, что вскоре после этого во Франции полковник Этьенн принялся за рассмотрение этой же проблемы и, подобно британцам, посвятил себя решению этой задачи с аналогичной энергией. При этом, разумеется, командования сухопутными войсками союзников даже не подумали договориться о совместной разработке этого оружия, но предпочли делать это параллельно.
Оба этих проекта, будучи воплощенными в первоначальные образцы, оказались вполне пригодными для боевого применения. Разумеется, они имели определенные недостатки, которые с течением времени были устранены. Так возникли вполне пригодные для применения типы боевых машин, чье дальнейшее развитие энергично осуществлялось командованиями сухопутных сил союзников.
Из соображений сохранения тайны эти новые боевые машины получили в британских сухопутных войсках кодовое наименование «танк»[4 - Tank (англ.) – бак, цистерна, резервуар, лохань.], под которым они и вошли в историю войн. Французы же назвали свои боевые машины char de combat или char d’assault.
Сущность танка
Для обеих боевых машин было характерно сочетание сильной огневой мощи и бронирования с мобильностью на местности благодаря гусеничному движителю наряду с ограниченным радиусом действия. Эти свойства давали им возможность сопровождать наступление пехоты. Оба типа танков вскоре проявили себя как боевые средства с большим моральным и фактическим огневым действием в сочетании с подвижностью. Благодаря своему неожиданному появлению в большом количестве они могли стать решающим фактором сражения, поскольку средства противотанковой борьбы имелись в совершенно недостаточном количестве либо вообще не были разработаны. Обладая довольно значительной броневой защитой для своего относительно немногочисленного экипажа, танки по сравнению с пехотой несли значительно меньшие потери.
Имеет смысл привести некоторые технические данные, относящиеся к танкам периода 1917–1918 годов:
а) Британский танк «Марк-4» имел длину 8 м, а высоту, как и ширину, 2,5 м. Его вес составлял от 26,4 (пулеметный) до 28 (пушечный) тонн. Двигатель мощностью от 125 л. с. придавал ему скорость до 6,4 км/ч (по шоссе). Танк был вооружен 2 орудиями калибра 57 мм и 4 пулеметами либо имел только 5 или 6 пулеметов. Экипаж танка составлял 8 человек. Запас хода ограничивался примерно 72 км?. Броня имела толщину от 6 до 12 мм.
б) Британский легкий танк «Уиппет» 1918 года имел вес 14 тонн и развивал скорость до 12,5 (или 13) км/ч, броню 6–14 мм, экипаж 3 человека, 3 пулемета, запас хода 100 км.
в) Французский легкий танк «Рено» образца 1917 года весил всего 6,5 тонны, имел на вооружении 1 37-мм орудие или 1 пулемет и развивал скорость 9 км/ч. Его экипаж состоял только из 2 человек, броня 6–16 мм, запас хода 60 км.
Первое сражение с участием танков в 1916 году
15 сентября 1916 года новый вид вооружения британских сухопутных сил, до сих пор тщательно скрываемый в тайне, получил свое боевое крещение в сражении на Сомме. Из 49 танков «Тяжелой секции» 4-й британской армии на исходные боевые позиции удалось вывести только 32 боевые машины. Но танки, которые затем смогли принять участие в сражении, достигли только местных успехов, которые можно считать значительными. Джон Фредерик Чарлз Фуллер, в конце декабря 1916 года назначенный офицером главного штаба британского танкового корпуса, так описал это первое появление танков на поле боя: «Из-за технических дефектов и по причине труднопроходимого, изрытого воронками и разбитого поля боя лишь немногим танкам удалось принять участие в боевых действиях… Тем не менее стало ясно, что тактическая подвижность этих боевых машин наряду с их техническим усовершенствованием позволяет снова применить их в бою, причем не малыми группами, но массированным ударом. Это подтверждается высказываниями пленных немцев, согласно которым «солдаты ощущают себя совершенно бессильными против танков», это означает, что они ощущают себя безоружными. Достойно сожаления, что это не было доведено до сведения британского Верховного командования, поскольку танки вплоть до сражения при Камбре применялись в бою исключительно мелкими группами».
Хотя первые успехи, достигнутые в первом сражении с применением танков, не были впоследствии развиты, а противник оказался предупрежденным о существовании нового средства ведения войны, британское командование было убеждено в необходимости дальнейшего применения танков и приступило к их производству в количестве 1000 единиц для запланированного крупного наступления в 1917 году.
Камбре, 1917 год
После нескольких неудач в 1917 году, обусловленных частично несовершенной тактикой применения танков, а частично – недостаточной технической подготовкой проведения операций, командование британскими танками смогло наконец провести долгожданную проверку применения боевых машин в ходе сражения при Камбре 20 ноября 1917 года. В ходе этого сражения танковые войска достигли значительного успеха; эта битва стала сражением оперативного танкового соединения[5 - В конце 1916 г. были сформированы четыре танковых батальона. Существовавшая до этого времени «Тяжелая секция» (пулеметный корпус) была преобразована в Королевский танковый корпус под командованием полковника Эллеса.15 июля 1967 г. Королевский танковый корпус отпраздновал пятидесятилетие своего создания в Люнебургской пустоши под городом Целле. Танки «Центурион» (выпускался с 1945 по 1962) и «Марк-4» (производства 1917 г.) с оправданной гордостью прошли парадным маршем перед своей королевой. (Примеч. авт.)]. Особая ценность этой победы для Антанты состояла не в захвате значительного пространства, но в том, что отныне до сих пор часто еще недооцениваемое боевое средство доказало свою надежность и стало предметом требований всех соединений и частей сухопутных сил. Это воздействие сражения при Камбре немцы отчетливо ощутили спустя девять месяцев.
Наступление под Камбре стало для германских войск чрезвычайной неожиданностью. Британское командование в этом сражении в первый раз пошло на риск наступления без проведения прежде обязательной и продолжительной артиллерийской подготовки. В течение ночи танки выдвинулись на исходный рубеж для наступления, оставаясь неуслышанными и необнаруженными. Это было идеальное, выдающимся образом подготовленное начало неожиданного наступления большого масштаба.
378 танков, входившие в состав 9 танковых батальонов, объединенных в 3 бригады, прорвали позиции ничего не подозревающих германских войск на широком фронте, проделали проходы в проволочных заграждениях и подавили пулеметные гнезда; британская пехота следовала непосредственно за ними. Кавалерия сделала было попытку проникнуть через зону прорыва, но была остановлена огнем отдельных германских пулеметов из глубины обороны. Несмотря на это, британские войска за 12 часов наступления смогли продвинуться на 9 километров вперед на фронте шириной 13 километров.
Это стало горьким уроком для германской стороны. Тысячи солдат попали в британский плен, много орудий было потеряно, но тем не менее ошеломленному германскому командованию с громадным трудом удалось остановить продвижение британских войск в глубь обороны. До этого в течение трех военных лет подобные продвижения в глубь вражеских оборонительных позиций удавалось совершать только в результате многомесячных артиллерийских обстрелов с тяжелыми потерями с обеих сторон. Британское командование даже не рассчитывало на столь масштабный успех, потому и не сконцентрировало предварительно необходимое количество пехоты для дальнейшего развития наступления и не смогло его организовать, использовав все преимущества столь существенного успеха действий танков, прорыв германского фронта с непредсказуемыми последствиями такого удара.
С британской стороны Фуллер следующим образом описывает этот ошеломляющий удар, в результате которого в течение 12 часов были прорваны четыре оборонительных полосы германской обороны без предварительной артиллерийской подготовки: «Атака началась… в 6:20 на местности, которая не была ранее под артиллерийский огнем. Неприятель в панике бежал, и в 16 часов – на рубеже, удаленном от исходного на семь миль – был достигнут прорыв протяженностью около шести миль. В ходе третьей битвы при Ипре для подобного продвижения без прорыва вражеской линии фронта потребовалось более трех месяцев. 8 тысяч вражеских солдат было взято в плен, около 100 орудий [и 350 пулеметов] захвачено в качестве трофеев[6 - Сами же англичане потеряли 1500 человек. 21 ноября они продвинулись еще немного вперед, но преодолеть полузаконченную полосу немецкой обороны, за которой простиралась открытая местность, не смогли. С 22 ноября немцы ввели в бой свежие дивизии, и война приобрела прежние позиционные формы. А 30 ноября – 6 декабря немцы сами нанесли контрудар, вернули большую часть потерянной территории, захватили около 9 тыс. пленных, 148 орудий, 716 пулеметов и 100 танков. Их продвижение не ожидавшим удара британцам удалось остановить с помощью танков.]. Число взятых в плен вдвое превышает потери врага, который потерял, таким образом, около двух наступавших корпусов… Все это вполне ясно и отчетливо демонстрирует, что новое появление танковых сил на поле боя – что стало возможным благодаря двигателям внутреннего сгорания – приведет к прекращению затишья на фронтах, что окончательно подтвердило сражение при Амьене 8 августа 1918 года…»
Для германского командования это местное поражение под Камбре стало подтверждением старой теории о том, что решающим обстоятельством достижения успеха была и остается неожиданность. Германское командование, однако, не сделало для себя в полной мере вывод о том, что танки, благодаря своей подвижности и проходимости, могут быть задействованы почти на любом участке фронта, а это делает их надежным средством неожиданного наступления. С появлением этого нового вида боевых машин следовало бы действовать гораздо активнее в области танкового строительства и менее пассивно в разработке специального противотанкового оружия, чем это имело место в действительности.
Германское наступление с 21 марта 1918 года без поддержки танков и контрнаступление сил Антанты с 18 июля 1918 года при поддержке танков
Крупная, рассматриваемая германским Верховным командованием как решающая для окончания войны, попытка прорыва фронта, начатая 21 марта 1918 года, закончилась неудачей, поскольку в ней не участвовали в качестве решающей ударной силы собственные германские танковые войска. Германская сторона задействовала на фронте прорыва только десять танков, поскольку большего числа у нее просто не имелось в наличии. Можно предположить, что германское командование сделало ставку на новый метод ведения артиллерийского огня в ходе артподготовки наступления и не стало строить танки. Командование Антанты, в том числе и североамериканское, продолжало на ращивать свои оборонительные вооружения и держало в полной боевой готовности свои танковые части до момента предстоящего коренного перелома в ходе войны.
18 июля 1918 года маршал Фош, главнокомандующий сухопутными войсками Антанты, начал масштабное контрнаступление против выдохшейся в ходе наступления германской армии в районе между Суасоном и Шато-Тьерри на фронте шириной до 40 километров. Длинными линиями, почти полностью скрываясь в высокой пшенице, двигались 600 танков[7 - Здесь у французов на участке 50 км имелось 500 танков, в бой 18 июля было введено 273 танка, при поддержке которых соединения 10-й и 6-й французских армий (на фронте 50 км 25 пехотных и 3 кавалерийские дивизии, 2103 орудия и около 1100 самолетов) перешли в 4:35 18 июля в контрнаступление внезапно, без артподготовки, но под прикрытием огневого вала. Германские войска (на этом фронте 18 пехотных дивизий, 918 орудий и около 800 самолетов), неся большие потери, начали, под угрозой окружения, отступать.], наступая на вражескую пехоту. Как и при Камбре, их атака стала для германской стороны полной неожиданностью. Германская пехота не имела оборонительных средств против ведущих огонь маневренных боевых машин и была охвачена паникой. Вскоре стало необходимым подтянуть имевшиеся резервы; некоторые танки продвинулись до германских штабов и тыловых служб. Вся эта акция французов в смысле применения танков – как и при Камбре – основывалась на внезапности, маневренности и ошеломительности для неприятеля. Поставленные дымовые завесы, артиллерийский огонь, танки, пехота и авиация слаженно взаимодействовали в тщательно разработанной операции, которая привела 9-ю и 7-ю германские армии на грань поражения. И хотя к вечеру германской армии все же удалось предотвратить прорыв на этом участке, германское Верховное командование осознало, что ее наступление 1918 года миновало свой апогей и провалилось.
Маршал Фош продолжил свои усилия разбивать и уничтожать германские войска. Людские резервы, снаряжение и прежде всего танки в необходимых количествах были предоставлены в его распоряжение. Армии его наступали на врага непрерывно, и все чаще поступал приказ: «Танки на фронт!» Под их массированным давлением германские войска постепенно отступали на восток.
Моральные и физические силы сопротивления измотанных постоянными атаками, численно ослабленных и потерявших значительную часть вооружения германских дивизий быстро таяли. «Танковый ужас» распространялся среди их бойцов подобно эпидемии. Прежнее глубоко пренебрежительное отношение германского командования к этому новому виду оружия теперь жестоко отомстило ему.
«Катастрофа 8 августа 1918 года»
8 августа 1918 года под Амьеном 2-я германская армия получила новый тяжелый удар сил Антанты. Австралийцы, канадцы и французы пошли в атаку южнее Соммы по обе стороны городка Виллер-Бретонне, имея в своем распоряжении те же средства вооружения, что и 18 июля. Их действие оказалось еще более разрушительным.
Под Камбре союзное Верховное командование впервые располагало почти 400 танками[8 - По другим данным, 24 км, по шоссе 54 км.], сведенными в 9 танковых батальонов, которые скрытно были сосредоточены и без предшествующей артиллерийской подготовки брошены в ошеломившую противника атаку против четырех полос обороны, в результате которой достигли внушительных местных успехов. В июле 1918 года маршал Фош добился под Шато-Тьерри, имея почти вдвое большее число танков[9 - Не совсем верно – здесь было 500 танков, из которых в бой в первый день контрнаступления французы ввели 273.], подобных же местных успехов. Спустя три недели германские части под командованием генерала Георга фон ден Марвица приняли на себя под селением Виллер-Бретонне ошеломительный удар массированных бронетанковых сил[10 - 511 танков, поддержавших удар 18 пехотных и 3 кавалерийских дивизий союзников, имели также 2684 орудия и около 1000 самолетов против 7 ослабленных германских дивизий, 840 орудий и 106 самолетов.], которые, двигаясь в тумане, быстро достигли и прорвали позиции пехоты и уже через полчаса остановились посреди артиллерийских батарей, орудия которых не сделали и одного выстрела.
Германское донесение так повествует об этом: «Дезорганизованные толпы германских солдат отходили через артиллерийские позиции в тыл. Панический ужас перед танками и превосходством сил противника лишил их всякой способности сражаться и повиноваться офицерам… Несчастный день, черный день германской армии…»
Слова эти пятьдесят лет спустя могут показаться весьма патетическими. Поэтому приведем еще один краткий отрывок из журнала боевых действий 227-го резервного пехотного полка, брошенного 8 августа 1918 года под Виллер-Бретонне для закрытия бреши на фронте. Пехотинец из Галле в донесении сообщает:
«Ранним утром 8 августа неприятель южнее Соммы по обеим сторонам широкой Римской дороги под Виллер-Бретонне в ходе наступления громадными танковыми силами совершил глубокий прорыв в наши ряды. Подготовленные и оборудованные позиции дивизии уничтожены до мельчайших остатков, вся установленная на них артиллерия полностью потеряна. Зов о помощи 2-й армии достиг измотанной в боях 107-й пехотной дивизии, которая только-только отошла на отдых. Около полудня из ее расположения вышла колонна грузовиков, чтобы закрыть нашими силами опасно расширяющуюся брешь на фронте.
227-й резервный пехотный полк к вечеру 8 августа тремя батальонами занял оборону по обе стороны [древней] Римской дороги под селением Фукокур. Утром 9 августа около 12:15 началась внезапная артподготовка. Крупные вражеские силы пошли в атаку на селение Ренкур. Атака эта была полностью отражена. Но дальше к югу неприятель при поддержке танков вклинился в селение Розьер… Соседняя дивизия слева потеряла селение Вовийе. Нашему левому флангу грозит серьезная опасность.
Неприятель использовал открытую местность. Около 6 часов вечера на наш открытый фланг с южного направления двинулась первая волна в количестве 8 танков. Единым строем наступали они на нас, шли широким фронтом, выдерживая интервал в 100 метров между соседними машинами и, перевалив через высоту, повели огонь, стреляя направо и налево. Изумительная картина, если бы только она не была чертовски серьезной. В пространстве между танками и под их защитой шли тонкие цепи пехотинцев. За ними грохотали еще две или три волны танков, уже готовые войти в образовавшуюся на фронте брешь, когда один из первых был подбит. Наши минометы и пулеметы были бессильны против этих защищенных броней колоссов, так как у наших пулеметов с влажными бумажными накладками для охлаждения стволов постоянно возникали задержки при стрельбе. Медленно, неся тяжелые потери, 2-й батальон отступал к Фрамвилю. Наши минометы, прикрывая отступление, вели огонь, пока танки не приблизились на 50 метров. Этот огонь им совершенно не вредил. В конце концов танковая лавина заняла и Фрамвиль, и Ренкур.
Между тем силы, удерживающие обе стороны Римской дороги, также были оттеснены до оврагов «Бавария» и «Дымовая труба». На высоте восточнее оврага «Дымовая труба» отчаянными усилиями ротмистра фон дер Шуленбурга наши тонкие линии пехотинцев снова закрепились. Но на какое время? Никакая сила, казалось, не могла противостоять этим бронированным чудовищам войны. Орудия 4-й батареи 221-го полка были выкачены на позиции против танков, сняты с передков и установлены для стрельбы прямой наводкой, но не успели принять участия в бою».
Приведем еще один краткий отрывок из заметок Фуллера о ходе сражения при Амьене: «Здесь в сражении участвовало 463 танка во взаимодействии с тремя корпусами британской 4-й армии под командованием генерала сэра Генри Роулинсона. Наступление и здесь удалось провести неожиданно, противник в панике бежал, а германский фронт был прорван… Когда 8 августа над полем битвы поднялось солнце, стало понятно, что крупнейшее поражение германской армии со времени начала войны[1] является свершившимся фактом. Это было больше чем просто ужасом, который повсеместно распространяли танки, и их мощь уничтожать врага дала возможность автору назвать свою монографию «Катастрофа 8 августа 1918 года». Этот ужас, сопровождавший танковые атаки, не позволял проводить планомерное отступление… войска противника тотчас же без боя обращались в неорганизованное бегство – и это стало неожиданной новостью для наступавших. Без участия танков подобный успех наступления был бы невозможен, именно внезапность наступления с участием боевых машин и стала причиной паники».
Сражение «последних 100 дней»
После кратких перерывов теперь последовали новые наступления Антанты. Началось «Сражение последних 100 дней».
Непрерывным потоком на фронт поступали все новые и новые танки.
Между Уазой и Эной огневой вал наступления, поддержанный бронированными армадами и истребителями, смял позиции 9-й армии. Генерал Людендорф так написал об этом новом поражении: «…также и 20 августа стало черным днем для германской армии… войска более не могут выносить… танковых атак».
2 сентября линия Вотана была прорвана танками, ее защитники вынуждены были сдаться. За одной печальной вестью следовали другие. Снова и снова вражеские танки наносили удары по нашим позициям и увлекали за собой свою собственную пехоту. Взаимодействовали с пехотой, однако, только незначительное число танков и боевых самолетов, поэтому их успехи были относительно скромными. Но продолжительность воздействия этих новых средств ведения войны поколебала стойкость германских сухопутных сил, которые на протяжении четырех с лишним лет сдерживали натиск армий почти всего мира. Чудовищные объемы материальных средств, которые неприятель столь энергично и решительно бросил на весы военного успеха, воплотив его в самые современные средства ведения войны, похоже, гарантировали ему этот успех.
Отдельные мнения из компетентных германских источников могут проиллюстрировать развитие событий на Западном фронте.
Генерал Людендорф в своих военных мемуарах пишет: «Танки в своем массовом применении… сыграли роковую роль… в ходе военных событий. Массированное применение танков и искусственных дымовых завес оставалось и в дальнейшем нашим самым опасным врагом… Войска более не могли выдерживать танковые атаки… 8 августа подтвердило закат нашей военной мощи… Военные действия приняли, как я это и высказал тогда, характер безответственной азартной игры, что я всегда считал бесплодным. Ставка судьбы германского народа на кон в рулетке всегда казалась для меня слишком высокой. Войну необходимо было заканчивать».
Можно было бы усомниться в объективности воспоминаний Людендорфа, но Фуллер признает вышеуказанные высказывания вполне резонными: «Людендорф вполне правильно оценил положение, которое создал танк в ходе боевых действий». В Федеральном архиве ФРГ в томе 36 «Сражений мировой войны» зафиксировано: «Войска в подлинном смысле этого слова находятся на грани своих сил».
Дополняет это мнение замечание генерал-майора Эриха Петтера в его работе «Противотанковая оборона в мировой войне 1914–1918 годов»: «Вражеские танки проделали всю работу против нас; причем не только в моральном плане, но также и в военном…»
Несмотря на почти невыносимое давление со стороны противника, фронт на этом направлении удерживался величайшим напряжением последних сил, давая возможность осуществлять медленное отступление вплоть до дня подписания перемирия 11 ноября 1918 года. Маршалу Фошу так и не удалось совершить решающий прорыв германского фронта, чтобы во всей красе продемонстрировать маневренную войну, окружить германские армии, разбить их наголову и достичь убедительной победы на поле боя.
Порой задают вопрос о причинах этого столь же негативного и для союзников утверждения. Существует только одно-единственное объяснение этого: силы противника также были предельно истощены. То, что они еще продолжали наступать, было обусловлено одним только фактором – военной и моральной поддержкой численно намного превосходящих танковых частей и сильной военной авиации, пока они еще были в состоянии подавлять или уничтожать германские силы. Если с германской стороны еще могли вести огонь пулеметы или артиллерийские батареи, то наступление неприятеля большей частью останавливалось почти сразу же после его начала.
Ситуация выглядела следующим образом: бои при участии танков проходили в тесном взаимодействии с их пехотой, которая помогала боевым машинам в ходе атаки, но при этом темп атаки был весьма медленным в случае интенсивного встречного огня, поскольку определялся темпом продвижения пехоты. Оборонявшиеся германские войска при этом располагали временем, чтобы в глубине поля боя подготовить противотанковые средства и остановить наступавших или, по крайней мере, еще более замедлить их продвижение. Это стало причиной того, что те или иные вклинения сил неприятеля не привели к решающему прорыву фронта.
Но если же танки в ходе боя оказывались одни, без сопровождения пехоты, в глубине немецкой обороны, они часто становились жертвой обороняющихся, поскольку им теперь предстояло участие в ближнем бою без пехотной поддержки.
Танки тактически могли взламывать оборону неприятеля, но не были способны ни удержать захваченное пространство, ни успешно действовать автономно в глубине обороны неприятеля. Они не имели возможности для оперативных действий. У них не было бронированной и моторизованной поддержки и дополнительных родов войск старого типа: пехоты и артиллерии. Достойно удивления, но, оглядываясь назад, мы не можем найти в прошлом ни одного призыва к подобной поддержке. Попытки кавалерийского сопровождения танков потерпели неудачу еще при Камбре в 1917 году и Виллер-Бретонне в 1918 году, поскольку тактическая и оперативная мобильность кавалерии во времена современных средств ведения войны уже с 1914 года продемонстрировала свою иллюзорность. Можно было бы разместить пехоту прямо на танковой броне, поскольку более ранние модели танков были для этого достаточно велики, чтобы транспортировать ее на себе. Но в описываемое время подобные умозрительные перспективы реализации подобных проектов отсутствовали начисто.
Возможно также предположить, что Фош довольствуется своими прежними, а именно медленными и схематическими, но тем не менее действенными методами наступления, чтобы продвигаться вперед надежнее и не подвергать свои войска риску ответного удара, коль скоро германские возможности обороны до последних дней оценивались союзниками довольно высоко, хотя, скорее всего, и переоценивались.
Планы Антанты в отношении танков на 1919 год
Переоценку противником германской способности к сопротивлению подтверждают также планы окончания войны еще в текущем году посредством нанесения еще более масштабного танкового удара. Согласно предложению проницательного британского полковника Фуллера, начальника штаба танкового корпуса, тысячи танков должны были на широком фронте взломать германские оборонительные позиции и продвинуться вперед примерно на 100 километров в оперативную глубину оборонительного фронта противника, вплоть до расположения его крупных штабов, сосредоточения артиллерии, фронтовых аэродромов и оперативных резервов его сухопутных сил, с тем чтобы методично, шаг за шагом, парализовать всю зону германского сопротивления и сделать войска противника небоеспособными.
Если британцы к лету и осени 1918 года располагали примерно 2000 танков, а французы имели их в количестве примерно 4000 единиц, то Верховное командование Антанты стремилось довести это количество в 1919 году до более чем 8000 боевых машин для проведения решающего танкового сражения, при этом планировалось иметь 10 000 вездеходных транспортов для перебросок личного состава и снабжения.
Согласно сообщению Шеппарда, Черчилль в качестве министра вооружений в сентябре 1918 года требовал от премьер-министра Ллойд Джорджа формирования танковых корпусов численностью более 100 000 человек, «поскольку танки являются решающим фактором в войне… и предоставляют тактический перевес, без которого лучшие оперативные планы ничего не стоят».
Примерно в то же время (2 октября 1918 года) уполномоченный германского Верховного командования направил главам парламентских фракций германского рейхстага докладную записку, в которой разъяснял, что ожидать победоносного завершения войны более не представляется возможным. В ней буквально говорилось:
«1. Танки. Противник применяет их в неожиданно крупных количествах… Мы не в состоянии противопоставить действиям противника примерно такое же число боевых машин. Производить соответствующее число танков наша и без того чрезвычайно перенапряженная промышленность просто не в состоянии, иначе ей пришлось бы остановить производство многих других не менее необходимых вещей.
2. Возмещение потерь личного состава…» («потери, которые несут сухопутные войска, просто не могут быть возмещены призывом»).
Глава 2. Танк германской армии с 1916 по 1918 год
Оценка боевого применения танков с германской точки зрения
