скачать книгу бесплатно
Гостевой дом выдавал нехилый достаток хозяина. Стены были обиты тканевыми обоями с симпатичным ненавязчивым узором. Большие окна радовали глаз настоящим прозрачным стеклом. Тяжелые, насыщенного изумрудного цвета занавески были перехвачены витыми шнурками с кисточками. На полу вместо простых досок красовался уложенный елочкой паркет из темного дерева. Всюду стояла изысканная мебель, мелькали даже зеркала в роскошных рамах.
Дом имел всего два этажа. На втором располагались спальни, на первом – кухня с большой русской печью. К кухне примыкала столовая. Аккуратная деревянная лестница вела в коридор, который служил и прихожей, а из коридора уже можно было попасть на кухню.
В столовой по центру стоял огромный, уже накрытый стол. Вокруг стола сидели служители. Я с облегчением увидел, что хоть там и были общие горшки и супницы, каждому служителю полагалась отдельная глубокая деревянная миска, расписанная под хохлому.
– Тарелка, – объявила Зденька, едва я сел на свободное место, и схватила мою ложку, не забыв объявить название. Я послушно повторил.
Она навалила в вышеуказанный предмет столько еды, что у меня чуть глаза на лоб не полезли.
– Щи! – гордо назвала коронное русское блюдо Зденька, поставив тарелку передо мной. – Кушай!
Я сначала внимательно рассмотрел еду. Щи были сварены из курицы, зеленых листьев и какого-то странного овоща, который старательно маскировался под желтую картошку. Из привычных овощей я выловил морковку и лук. На вкус оказалось весьма приятно. Почему-то вспомнилась русская бабушка, к которой отец возил меня пару раз на каникулы после переезда в Россию. Знакомство с ней выдалось недолгим – она умерла через три года после нашего переезда. Я заработал ложкой быстрее, опознав наконец в зеленых листьях ревень с крапивой. Жалко только, всё было разварено до такой степени, что разваливалось на языке. И остро не хватало чесночка и сметанки. Служители довольно крякнули при виде такого аппетита.
– Я так понимаю, девочка чистая, – сказал курчавый.
– Чистая, – кивнула Годана. – Даже родинок почти нет. Худющая – жуть! Одни жилы да мослы. Поздно созревать начала, впрочем, с такими-то приключениями неудивительно. Я бы дала ей лет пятнадцать-шестнадцать.
Я чуть не поперхнулся. Какой, оказывается, замечательный у меня был уход за собой! В тридцать лет выглядеть как пятнадцатилетняя девочка с задержкой в развитии не всякому дано. А мама всё нос воротила от моей косметической фирмы. Как выяснилось, зря. Отличные у них скрабы, маски и крема! Отличные!
– Как самочувствие Дана Втораковича, Илья? – спросила Зденька. – Не пошла его болезнь на убыль?
Илья степенно огладил кудрявую бороду.
– Я тишком слуг расспросил, и те говорят, что ему становится хуже. Но к их словам следует относиться с осторожностью: они часто преувеличивают. Вот вернется Арант Асеневич – и узнаем точно. Дан Вторакович почти месяц как на земле живет. Равновесие его уже должно было прийти в порядок.
– Говорили ему, что долго в море плавать нельзя, – укоризненно проворчал кто-то в дальнем углу стола. – Что вдоль берега ходить надо. А ему всё неймется. Неведомые страны ему подавай! Земли диковинные! Годана, подай мне хлеба, будь ласкова.
– Вот уж точно, – поддакнула Годана, протягивая хлебницу. – Многие мореходы мнят себя крепкими и непоколебимыми. Нет в них понятия, что морю и ветру любая человеческая воля, что нам – муха. Предупреждай не предупреждай, а пока самих не клюнет – не прислушаются к мудрецам Порядка. Вот и Дан Вторакович из той же породы…
– Придержите язык, – раздался строгий голос Аранта от двери.
Он прошел к столу, позволил наполнить щами миску, взял ложку и хлеб. Служители замолчали, внимательно наблюдая за ним. Арант ел сосредоточенно и молча, глядя куда-то в стол. Между его бровями залегла хмурая морщинка – свидетель крайней озабоченности владельца. Всем стало ясно, что слуги не преувеличивали.
Закончили обед в тишине. Никто не решился нарушить сосредоточенную думу мудреца. За первым последовало второе: жаркое с грибами в пузатых горшочках и солеными огурцами. Я со вздохом от своей порции отказался. Глаза хотели, но в желудок не поместилось и половины миски со щами. Настаивать Зденька не стала. Видимо, понимала, что «исхудавшая в плену девочка» сразу всё съесть просто не способна.
За вторым тихая служанка, которую я сразу даже не заметил, собрала посуду и разлила из пузатого заварочника и самовара чай. Почуяв запах, я чуть не прослезился и первым протянул чашку. Русские умудрились приготовить самый настоящий Паха-Ча – мятный чай. Арант дождался, когда она уйдет, плотно закрыл за ней дверь и с тяжелым вздохом налил чай из чашки в расписное блюдце.
– Всё плохо, братья и сестры, – сказал он и подул на блюдце.
Я огляделся. Да, чай полагалось пить не из чашек, а сначала остужать, затем цедить небольшими порциями, как в старом мультфильме «Летучий корабль», и закусывать сладостями. Сладости здесь были представлены яблочной пастилой, вишневым вареньем и пряниками. Да, русские всегда знали толк в чаепитиях, даже альтернативные. Я тоже налил чай в блюдце и прислушался к разговору.
– Море слишком сильно исказило Равновесие Дана Втораковича, – рассказывал Арант. – Ему не помогли ни освобождение от дурной крови, ни сад, ни земля, ни даже заговоры и обряды. Если мы не найдем средство от морской язвы за эти три дня, то он умрет, а вместе с ним и наша честь. Илья, ты самый старший среди нас. Что скажешь?
Илья отхлебнул чай, пригладил завитки на бороде и, подумав, ответил:
– Вероятнее всего, Дана Втораковича всё еще не отпустило море. Вернее сказать, морские ветра. Возможно, ему стоит уехать подальше в леса, чтобы ветра до него не долетали.
Я даже завис. Морские ветра как причина морской язвы? Что за болезнь такая странная? Отит, что ли?
– Да, я тоже так думаю, – кивнул Арант. – Но Дан Вторакович не выдержит дороги. У него шатаются зубы, болят руки и ноги, появились язвы…
Язвы на теле моряка дальнего плавания? Я медленно обвел стол взглядом. Пастила, варенье и пряники мирно лежали на местах. Разваренные в хлам щи спокойно переваривались в моем животе, служители еще и тушеной картошкой с солеными огурцами подкрепились. А огурцы засолили явно давно. Никаких свежих овощей, фруктов, даже элементарного чернослива нам не подали. Если предположить, что на стол больного регулярно ставили такое же разваренное и пареное, – а оно, скорее всего, так и было, ведь у него болели десны и зубы – то картинка складывалась весьма прозаичная. Скорее всего, Дан Вторакович болел самой популярной моряцкой болезнью восемнадцатого века. И лучше на земле ему не становилось как раз из-за того, что он элементарно не мог жевать свежие фрукты и овощи, а давить соки здесь было не принято. Не росли здесь настолько сочные фрукты.
– Я полагаю, что язвы – это хороший признак, – сказала Годана. – Это морская соль старается покинуть тело.
– Это плохой признак, – возразил Илья. – Да, соль старается покинуть тело, но она уже разнеслась по телу. Если её выпустить, то нужно будет восстановить Равновесие земной солью.
– Да, пожалуй, мы так и поступим… – вздохнул Арант и отставил чашку. – Если мы соберем всю нашу земную соль, думаю, это поможет. Илья, мне будет нужно прокалить нож для кровопускания…
Я ошалел. Чего? Они собрались лечить цингу кровопусканием и солью?!
Блюдце выпало из рук и звонко повертелось на столе. Служители вздрогнули и повернулись ко мне, словно только что вспомнили о моем существовании. Я виновато улыбнулся.
– Послушайте, – вдруг медленно сказала Зденька. – У Тэхон нет морской язвы. У всех пиратов была, а у Тэхон – нет. Она отощала, явно долго голодала, но море отчего-то не повлияло на неё. Тэхон, открой рот! – она распахнула рот посильнее, жестами показывая сделать то же самое.
Я застыл с улыбкой на лице. Открыть рот? Чтобы все увидели у пятнадцатилетней девочки полноценные зубы мудрости?!
Арант не поленился – подошел и наклонился. Я отшатнулся, недовольно клацнув зубами, когда его толстые пальцы потянулись к моим губам.
– Тэхон, открой рот, – умоляюще попросил Арант, тыкая пальцами себе в зубы. Зубы, кстати, у него были немного неровными, но целыми и крепкими. Видимо, неплохой ополаскиватель они готовили из мочи.
Я нахмурился и прикрыл рот пальцами.
– Наверное, она считает, что ты хочешь украсть её душу, – улыбнулась Годана.
– Ладно, пусть не открывает, – сдался Арант. – Помогите мне!
Он пальцами отогнул губы, чтобы я полюбовался на его десны. Зденька и все близсидящие служители повторили вслед за ним – кто во что горазд. Взрослые, огромные, бородатые и не очень люди зубоскалили мне со всех сторон. И вдобавок мычали, умоляюще вращая глазами. Окажись на моем месте кто-то, не знающий языка, принял бы это за какой-то дикий обычай.
– Она на нас смотрит, как на умалишенных, – промямлила Годана.
Я вздохнул и, закатив глаза, отогнул губы, чтобы все полюбовались на мои крепкие и здоровые резцы.
– Действительно, ни малейших признаков морской язвы, – пораженно сказал Арант. – Как у неё это получилось?
– У неё очень сильное Равновесие? – предположила Годана. – Такое, которое не может поколебать море? О её народе мы ничего не знаем.
– Да, её спокойствию можно только позавидовать, – поддакнул Илья. – Она ни разу не плакала и даже глазом не моргнула, когда мы расстреляли пиратов.
Арант разочарованно отступил.
– Да, возможно, так и есть… Готовьте соль и прокалите нож. Я пойду к Дану Втораковичу.
Мне захотелось взять ложку и со всей дури зарядить ею промеж глаз этих… служителей Равновесия, а в особенности их муд… мудреца. Выжившую пассажирку корабля дальнего плавания не поразила цинга из-за того, что она была невероятно спокойна? Что за логика такая? Почему они связали частые остановки в портах со здоровьем, но не додумались до свежих овощей и фруктов?
Служители встали из-за стола. Годана развела в печи огонь. Илья поднялся в спальни. Я посмотрел на этот беспредел и понял, что без моего вмешательства несчастный Дан следующего утра, скорее всего, уже не увидит. А служители лишь вздохнут, принесут свои соболезнования, Аранта, возможно, снимут с должности мудреца Порядка, и этой группе, наверное, назначат другого руководителя… Который может быть еще более фанатичным в вере и относиться ко мне не так снисходительно и вежливо. Да еще лечить по своему разумению, не спрашивая ничьего совета…
Я встал и тихо вышел следом за Арантом. Он по крайней мере прислушивался к своим подчиненным, а значит, к единственной здоровой пассажирке корабля дальнего плавания он тоже, вероятно, прислушается. Пусть она и не знает языка. Но видеть и показывать она ведь способна? Поэтому в соответствии с ролью я сначала пошел смотреть на пациента.
Первое, что бросилось в глаза – отсутствие всяких плодовых деревьев во дворе. Красивая аллея была вся усажена березками, какими-то кустами и липами. Я оглянулся, высмотрел Аранта у самого большого дома и, спрятав руки в рукава, чинно подплыл к нему. Увидев меня, тот остановился.
– Тэхон, – уныло кивнул он мне и махнул рукой на гостевой дом. – Тебе нечего здесь делать. Иди назад.
Я поднял голову, строго уставился в его глаза и самым требовательным голосом сказал, позволив чуть споткнуться на сложном отчестве:
– Дан В-то-ра-ко-вич.
– Что? – оторопел Арант. – Ты хочешь видеть Дана Втораковича? Нет! Это зрелище не для девочек! – он для убедительности замотал головой. – Нельзя!
Я нахмурился и повторил еще требовательнее:
– Дан Вторакович!
– Нельзя, говорю тебе! – уперся Арант.
Я попытался пройти мимо него в господский дом, но этот муд… мудрец схватил меня за руку и бесцеремонно потащил за собой! Я уперся в землю, но что против двух с лишним метров тяжелого веса моя тушка? Словно вообще ничего не весила. Дикое ощущение беззащитности пронзило меня с головы до пят. Я был не атлетичным, но считался довольно высоким и уж точно всегда мог дать отпор. Но не теперь. Здесь целая половина человечества могла убить меня одним ударом, и осознание этого стало невероятно жутким.
Я сделал пару шагов, нагоняя этого дуболома, и со всей силы пнул его под коленку. Не ожидавший нападения Арант ухнул вниз и с трудом удержался на ногах. Я вырвал руку и отошел на пару шагов со словами:
– Дан Вторакович!
Арант рассвирепел. По моей коже пробежались мурашки. Последуй хоть один удар с его стороны – и я навеки остался бы инвалидом.
– Ты хочешь увидеть Дана Втораковича? – с угрозой спросил Арант. – Ладно! Будет тебе Дан Вторакович! Только потом не реви!
Весь путь до комнат пациента он нехорошо улыбался, предвкушая мою истерику, и с издевательским поклоном открыл дверь. Я шагнул внутрь темного, полного затхлого воздуха помещения, раздвинул шторы, повернулся к постели и поспешно уткнулся носом в рукав.
Зрелище и впрямь было не для девочек. Лежащий мужчина был жуткого синеватого цвета. На его руках цвели кровоподтеки и мелкие болезненные точки. Дан Вторакович с трудом разлепил запавшие глаза, слабо улыбнулся в короткую бородку и прошамкал:
– Какое чудное видение меня посетило!
Самое жуткое – вокруг него стояли горшки с землей и цветами. Видимо, чтобы вернуть Равновесие.
– Цинга, – констатировал я и, вежливо поклонившись, вышел прочь из жуткого места.
Я рассчитал верно. Обескураженный Арант вновь закрыл шторы и выскочил следом за мной, протараторив:
– Прошу прощения, Дан Вторакович, это Лим Тэхон. Знатная госпожа из дальней страны. Она пересекла глубокие воды моря и единственная из всей команды сохранила Равновесие. Мы полагаем, что она сможет вам помочь!
Я, не сбавляя шага, закружил по дому в поисках кухни. Арант шел следом как привязанный, всё время повторяя вопрос:
– Цинга? Морская язва – цинга?
– Морская язва, – кивнул я и наконец нашел кухню.
Задвинув повариху в угол, я перебрал все продукты и заглянул во все корзины. Свежих овощей с витамином С, пригодных для употребления болезненным ртом, было мало. Лук не подходил по вкусовым качествам, да и мало в нем витамина С для быстрого эффекта. Цитрусовых не было вообще – видимо, климат не тот. Морковь, свекла… Мало, слишком мало. Из всего, что содержало убойную дозу витамина, в доме нашелся лишь укроп с петрушкой. И мёд.
– Чего это она ищет? – не слишком вежливо спросила повариха.
Я поднял задумчивый взгляд на Аранта и поманил его за собой на улицу. Тот послушно вышел. Я сошел с дорожки, сорвал ветку с ближайшего куста акации и, сковырнув с земли дерн, принялся за рисование. Арант следил за мной со всё возрастающим недоумением. Для начала я нарисовал ветку малины. Отдельно, для особо непонятливых, ягоду. Затем ветку шиповника с цветком. Ягоду – тоже отдельно. Рядом с ними смородину.
– Ягоды? – нахмурился Арант. – Ты искала ягоды? Но он ведь ел варенье! Ва-рень-е!
Он сбегал на кухню и принес горшочек с вареньем. Но это варенье было слишком переваренным, в нем не было витаминов.
Я закатил глаза и замотал головой. Простая ранее задача – донести, что нужны именно свежие ягоды и фрукты, – без использования речи стала казаться невыполнимой.
– Ну что же ты хочешь сказать? – жалобно спросил Арант. – Он же ест всё, что дает земля!
И меня осенило. Я топнул ногой по земле, провел рукой по веткам, а потом сорвал лист и сунул его в рот. Снова постучал веткой по рисункам, потом нарисовал банку с вареньем, под ней нарисовал огонь и зачеркнул их. Поманил на кухню, прошелся вдоль кастрюль и горшков с едой, чиркая по ним веткой, и вывалил перед Арантом свежие овощи и отдельно поставил мед. Арант смотрел на меня, и на его лице медленно проступало понимание.
– Ну конечно, – прошептал он. – Конечно! Тэхон, милая, пойдем. Я всё понял. Нарубите Дану Втораковичу свежей моркови, – и подал кухарке морковку.
Нет, он решительно ничего не понял! Я нетерпеливо ткнул его веткой, за руку вывел на улицу и еще раз показал на рисунки.
– Нужны именно эти ягоды? Не морковь? Но почему не морковь? Она же ближе к земле? – недоуменно спросил этот непонятливый человек.
Я чуть не выматерился. Вот как сказать, что в моркови слишком мало витамина С? Теряя терпение, я еще раз постучал по рисункам. Для особо непонятливых пририсовал рядом горшок с сотами на боку, потом изобразил, что болит зуб, и, вновь ткнув в рисунок смородины и малины, показал, что это надо растереть и съесть. А потом улыбнулся, показав зубы.
– Ну конечно! Зубы! Морковку всё равно надо жевать, а растертые ягоды – нет! – просиял Арант и тоже изобразил улыбку, постучал по ней ногтем. – Зубы!
– Зубы, – согласился я.
– Арант Асеневич, вы где? – крикнул Илья, выйдя на веранду гостевого дома. – У нас всё готово!
Арант побежал к нему. Я поспешил за ними.
– Я выяснил, как Тэхон сохранила Равновесие в глубоком море! – выпалил Арант, сияя. – В текстах предков так и написано – есть то, что дарует земля! Земля, понимаешь? Земные плоды должны быть живыми, а в приготовленной еде нет жизни!
Я тяжело вздохнул. Ну, до открытия витаминов сойдет и такое объяснение…
Илья замер. Еще раз огладил бороду.
– Резонно, – согласился он. – Корабли, уходящие в глубокое море, не берут с собой живые плоды. Они быстро портятся. Но как сохранились живые плоды у пиратов и почему их ела только Тэхон?
Арант задумался, повернулся ко мне. Ответ у меня был готов – настоящие мужчины ели мясо, а бедной пленнице приходилось ухаживать за бонсаем из имбиря и петрушки и выуживать из дубовой бочки консервированный болгарский перец, зачастую питаясь только ими. Но поскольку Лим Тэхон не понимала русского языка, то я лишь окатил служителей Равновесия индифферентным взглядом и, отряхнув ладони от земли, засунул руки в рукава. По губам скользнула легкая улыбка.
Я предвкушал новую потрясающую пантомиму, которая донесет до меня этот логичный вопрос.
Глава 4.
Как и следовало ожидать, рекомендованное лечение со свежими ягодами возымело невероятное действие. Во-первых, оно пришлось по душе Дану Втораковичу. Он выслушал Аранта, посмотрел на меня, пышущего здоровьем, несмотря на худобу, и решил, что сначала попробует сменить диету, а с кровопусканием лучше повременить.
Слуги в тот же день принесли с рынка большую корзину поздней смородины. Поскольку Дана Втораковича всё время мучила жажда, я научил кухарку готовить лимонад: к свежим листьям и стеблю мяты и петрушки добавлялись ягоды шиповника, который вот уже несколько лет благополучно рос под господскими окнами. Всё мелко рубилось и заливалось кипяченой, но не горячей водой на несколько часов. Лакомство из свежих ягод и лимонад три дня подавались на стол – и страдающий вот уже второй месяц больной чудесным образом пошел на поправку. За те семь дней, которые мы провели в гостях Дана Втораковича, у него исчезли боли в ногах и руках, улучшился цвет лица и перестали появляться новые язвы во рту. Он окреп и к уже пятому дню смог встать с кровати. Вкусное лечение настолько ему понравилось, что он велел подавать ягоды с мёдом каждый день.
На седьмой Дан Вторакович радостно показал на заживающие десна, и все служители выдохнули с облегчением.
– Сомнений нет – живые ягоды, мёд и напиток наполняют его кровь чистой силой земли и восстанавливают внутреннее Равновесие, – сказал Арант на очередном послеобеденном чаепитии. – Я велел переходить на твердые плоды сразу, как только позволят зубы. И ни в коем случае не исключать готовую, наполненную огнем, пищу. Илья, как приедем в Кром Порядка, обязательно напомни мне зайти в дом знаний. Мудрость предков дошла до нас не полностью, нужно дополнить свитки.
