Дедушка Мазай и зайцы (сборник)

Часть вторая

Уже два месяца почтиБессменно день и ночь в путиНа диво слаженный возок,А все конец пути далек!Княгинин спутник так устал,Что под Иркутском захворал,Два дня прождав его, онаПомчалась далее одна…Ее в Иркутске встретил самНачальник городской;Как мощи сух, как палка прям,Высокий и седой.Сползла с плеча его доха,Под ней – кресты, мундир,На шляпе – перья петуха.Почтенный бригадир,Ругнув за что-то ямщика,Поспешно подскочилИ дверцы прочного возкаКнягине отворил…Княгиня (входит в станционный дом)В Нерчинск! Закладывать скорей!ГубернаторПришел я – встретить вас.КнягиняВелите ж дать мне лошадей!ГубернаторПрошу помедлить час.Дорога наша так дурна,Вам нужно отдохнуть…КнягиняБлагодарю вас! Я сильна…Уж недалек мой путь…ГубернаторВсе ж будет верст до восьмисот,А главная беда:Дорога хуже тут пойдет,Опасная езда!..Два слова нужно вам сказатьПо службе, – и притомИмел я счастье графа знать,Семь лет служил при нем.Отец ваш редкий человек,По сердцу, по уму,Запечатлев в душе навекПризнательность к нему,К услугам дочери егоГотов я… весь я ваш…КнягиняНо мне не нужно ничего!(Отворяя дверь в сени.)Готов ли экипаж?ГубернаторПокуда я не прикажу,Его не подадут…КнягиняТак прикажите ж! Я прошу…ГубернаторНо есть зацепка тут:С последней почтой присланаБумага…КнягиняЧто же в ней:Уж не вернуться ль я должна?ГубернаторДа-с, было бы верней.КнягиняДа кто ж прислал вам и о чемБумагу? что же – тамШутили, что ли, над отцом?Он все устроил сам!ГубернаторНет… не решусь я утверждать…Но путь еще далек…КнягиняТак что же даром и болтать!Готов ли мой возок?ГубернаторНет! Я еще не приказал…Княгиня! здесь я – царь!Садитесь! Я уже сказал,Что знал я графа встарь,А граф… хоть он вас отпустил,По доброте своей,Но ваш отъезд его убил…Вернитесь поскорей!КнягиняНет! что однажды решено —Исполню до конца!Мне вам рассказывать смешно,Как я люблю отца,Как любит он. Но долг другой,И выше и святей,Меня зовет. Мучитель мой!Давайте лошадей!ГубернаторПозвольте-с. Я согласен сам,Что дорог каждый час,Но хорошо ль известно вам,Что ожидает вас?Бесплодна наша сторона,А та – еще бедней,Короче нашей там весна,Зима – еще длинней.Да-с, восемь месяцев зимаТам – знаете ли вы?Там люди редки без клейма,И те душой черствы;На воле рыскают кругомТам только варнаки;Ужасен там тюремный дом,Глубоки рудники.Вам не придется с мужем бытьМинуты глаз на глаз:В казарме общей надо жить,А пища: хлеб да квас.Пять тысяч каторжников там,Озлоблены судьбой,Заводят драки по ночам,Убийства и разбой;Короток им и страшен суд,Грознее нет суда!И вы, княгиня, вечно тутСвидетельницей… Да!Поверьте, вас не пощадят,Не сжалится никто!Пускай ваш муж – он виноват…А вам терпеть… за что?КнягиняУжасна будет, знаю я,Жизнь мужа моего.Пускай же будет и мояНе радостней его!ГубернаторНо вы не будете там жить:Тот климат вас убьет!Я вас обязан убедить,Не ездите вперед!Ах! вам ли жить в стране такой,Где воздух у людейНе паром – пылью ледянойВыходит из ноздрей?Где мрак и холод круглый год,А в краткие жары —Непросыхающих болотЗловредные пары?Да… страшный край! Оттуда прочьБежит и зверь лесной,Когда стосуточная ночьПовиснет над страной…КнягиняЖивут же люди в том краю,Привыкну я шутя…ГубернаторЖивут? Но молодость своюПрипомните… дитя!Здесь мать – водицей снеговой,Родив, омоет дочь,Малютку грозной бури войБаюкает всю ночь,А будит дикий зверь, рычаБлиз хижины лесной,Да пурга, бешено стучаВ окно, как домовой.С глухих лесов, с пустынных рекСбирая дань свою,Окреп туземный человекС природою в бою,А вы?..КнягиняПусть смерть мне суждена —Мне нечего жалеть!..Я еду! еду! я должнаБлиз мужа умереть.ГубернаторДа, вы умрете, но сперваИзмучите того,Чья безвозвратно головаПогибла. Для негоПрошу: не ездите туда!Сноснее одному,Устав от тяжкого труда,Прийти в свою тюрьму,Прийти – и лечь на голый полИ с черствым сухаремЗаснуть… а добрый сон пришел —И узник стал царем!Летя мечтой к родным, к друзьям,Увидя вас самих,Проснется он к дневным трудамИ бодр, и сердцем тих,А с вами?.. с вами не знаватьЕму счастливых грез,В себе он будет сознаватьПричину ваших слез.КнягиняАх!.. Эти речи поберечьВам лучше для других.Всем вашим пыткам не извлечьСлезы из глаз моих!Покинув родину, друзей,Любимого отца,Приняв обет в душе моейИсполнить до концаМой долг, – я слез не принесуВ проклятую тюрьму —Я гордость, гордость в нем спасу,Я силы дам ему!Презренье к нашим палачам,Сознанье правотыОпорой верной будет нам.ГубернаторПрекрасные мечты!Но их достанет на пять дней.Не век же вам грустить?Поверьте совести моей,Захочется вам жить.Здесь черствый хлеб, тюрьма, позор,Нужда и вечный гнет,А там балы, блестящий двор,Свобода и почет.Как знать? Быть может, Бог судил…Понравится другой,Закон вас права не лишил…КнягиняМолчите!.. Боже мой!..ГубернаторДа, откровенно говорю,Вернитесь лучше в свет.КнягиняБлагодарю, благодарюЗа добрый ваш совет!И прежде был там рай земной,А нынче этот райСвоей заботливой рукойРасчистил Николай.Там люди заживо гниют —Ходячие гробы,Мужчины – сборище Иуд,А женщины – рабы.Что там найду я? Ханжество,Поруганную честь,Нахальной дряни торжествоИ подленькую месть.Нет, в этот вырубленный лесМеня не заманят,Где были дубы до небес,А нынче пни торчат!Вернуться? жить среди клевет,Пустых и темных дел?..Там места нет, там друга нетТому, кто раз прозрел!Нет, нет, я видеть не хочуПродажных и тупых,Не покажусь я палачуСвободных и святых.Забыть того, кто нас любил,Вернуться – все простя?ГубернаторНо он же вас не пощадил?Подумайте, дитя:О ком тоска? к кому любовь?КнягиняМолчите, генерал!ГубернаторКогда б не доблестная кровьТекла в вас – я б молчал.Но если рветесь вы вперед,Не веря ничему,Быть может, гордость вас спасет…Достались вы емуС богатством, с именем, с умом,С доверчивой душой,А он, не думая о том,Что станется с женой,Увлекся призраком пустым,И – вот его судьба!..И что ж?.. бежите вы за ним,Как жалкая раба!КнягиняНет! я не жалкая раба,Я женщина, жена!Пускай горька моя судьба —Я буду ей верна!О, если б он меня забылДля женщины другой,В моей душе достало б силНе быть его рабой!Но знаю: к родине любовьСоперница моя,И если б нужно было, вновьЕму простила б я!..Княгиня кончила… МолчалУпрямый старичок.«Ну что ж? Велите, генералГотовить мой возок?»Не отвечая на вопрос,Смотрел он долго в пол,Потом в раздумье произнес:– До завтра – и ушел…Назавтра тот же разговор.Просил и убеждал,Но получил опять отпорПочтенный генерал.Все убежденья истощивИ выбившись из сил,Он долго, важен, молчалив,По комнате ходилИ наконец сказал: – Быть так!Вас не спасешь, увы!..Но знайте: сделав этот шаг,Всего лишитесь вы! —«Да что же мне еще терять?»– За мужем поскакав,Вы отреченье подписатьДолжны от ваших прав! —Старик эффектно замолчал,От этих страшных словОн, очевидно, пользы ждал.Но был ответ таков:«У вас седая голова,А вы еще дитя!Вам наши кажутся праваПравами – не шутя.Нет! ими я не дорожу,Возьмите их скорей!Где отреченье? Подпишу!И живо – лошадей!..»ГубернаторБумагу эту подписать!Да что вы?.. Боже мой!Ведь это значит нищей статьИ женщиной простой!Всему вы скажете прости,Что вам дано отцом,Что по наследству перейтиДолжно бы к вам потом!Права имущества, праваДворянства потерять!Нет, вы подумайте сперва —Зайду я к вам опять!..Ушел и не был целый день…Когда спустилась тьма,Княгиня, слабая как тень,Пошла к нему сама.Ее не принял генерал:Хворает тяжело…Пять дней, покуда он хворал,Мучительных прошло,А на шестой пришел он самИ круто молвил ей:– Я отпустить не вправе вам,Княгиня, лошадей!Вас по этапу поведутС конвоем… —КнягиняБоже мой!Но так ведь месяцы пройдутВ дороге?..ГубернаторДа, веснойВ Нерчинск придете, если васДорога не убьет.Навряд версты четыре в часЗакованный идет;Посередине дня – привал,С закатом дня – ночлег,А ураган в степи застал —Закапывайся в снег!Да-с, промедленьям нет числа,Иной упал, ослаб…КнягиняНе хорошо я поняла —Что значит ваш этап?ГубернаторПод караулом казаковС оружием в рукахЭтапом водим мы воровИ каторжных в цепях,Они дорогою шалят,Того гляди сбегут,Так их канатом прикрутятДруг к другу – и ведут.Трудненек путь! Да вот-с каков:Отправится пятьсот,А до нерчинских рудниковИ трети не дойдет!Они как мухи мрут в пути,Особенно зимой…И вам, княгиня, так идти?..Вернитесь-ка домой!КнягиняО нет! я этого ждала…Но вы, но вы… злодей!..Неделя целая прошла…Нет сердца у людей!Зачем бы разом не сказать?..Уж шла бы я давно…Велите ж партию сбирать —Иду! мне все равно!..– Нет! вы поедете!.. – вскричалНежданно старый генерал,Закрыв рукой глаза. —Как я вас мучил… Боже мой!..(Из-под руки на ус седойСкатилася слеза).Простите! да, я мучил вас,Но мучился и сам,Но строгий я имел приказПреграды ставить вам!И разве их не ставил я?Я делал все, что мог,Перед царем душа мояЧиста, свидетель Бог!Острожным жестким сухаремИ жизнью взаперти,Позором, ужасом, трудомЭтапного путиЯ вас старался напугать.Не испугались вы!И хоть бы мне не удержатьНа плечах головы,Я не могу, я не хочуТиранить больше вас…Я вас в три дня туда домчу…(отворяя дверь, кричит)Эй! запрягать, сейчас!.. —

Мороз, Красный нос

Посвящаю моей сестре Анне Алексеевне

Ты опять упрекнула меня,Что я с Музой моей раздружился,Что заботам текущего дняИ забавам его подчинился.Для житейских расчетов и чарНе расстался б я с Музой моею,Но бог весть, не погас ли тот дар,Что, бывало, дружил меня с нею?Но не брат еще людям поэт,И тернист его путь, и непрочен,Я умел не бояться клевет,Не был ими я сам озабочен;Но я знал, чье во мраке ночномНадрывалося сердце с печалиИ на чью они грудь упадали свинцомИ кому они жизнь отравляли.И пускай они мимо прошли,Надо мною ходившие грозы,Знаю я, чьи молитвы и слезыРоковую стрелу отвели…Да и время ушло, – я устал…Пусть я не был бойцом без упрека,Но я силы в себе сознавал,Я во многое верил глубоко,А теперь – мне пора умирать…Не затем же пускаться в дорогу,Чтобы в любящем сердце опятьПробудить роковую тревогу…Присмиревшую Музу моюЯ и сам неохотно ласкаю…Я последнюю песню поюДля тебя – и тебе посвящаю.Но не будет она веселей,Будет много печальнее прежней,Потому что на сердце темнейИ в грядущем еще безнадежней…Буря воет в саду, буря ломится в дом,Я боюсь, чтоб она не сломилаСтарый дуб, что посажен отцом,И ту иву, что мать посадила,Эту иву, которую тыС нашей участью странно связала,На которой поблекли листыВ ночь, как бедная мать умирала…И дрожит и пестреет окно…Чу! как крупные градины скачут!Милый друг, поняла ты давно —Здесь одни только камни не плачут………………………….

Часть первая

Смерть крестьянина

IСавраска увяз в половине сугроба —Две пары промерзлых лаптейДа угол рогожей покрытого гробаТорчат из убогих дровней.Старуха в больших рукавицахСавраску сошла понукать.Сосульки у ней на ресницах,С морозу – должно полагать.IIПривычная дума поэтаВперед забежать ей спешит:Как саваном, снегом одета,Избушка в деревне стоит,В избушке – теленок в подклети,Мертвец на скамье у окна;Шумят его глупые дети,Тихонько рыдает жена.Сшивая проворной иголкойНа саван куски полотна,Как дождь, зарядивший надолго,Негромко рыдает она.IIIТри тяжкие доли имела судьба,И первая доля: с рабом повенчаться,Вторая – быть матерью сына раба,А третья – до гроба рабу покоряться,И все эти грозные доли леглиНа женщину русской земли.Века протекали – все к счастью стремилось,Все в мире по нескольку раз изменилось,Одну только Бог изменить забывалСуровую долю крестьянки.И все мы согласны, что тип измельчалКрасивой и мощной славянки.Случайная жертва судьбы!Ты глухо, незримо страдала,Ты свету кровавой борьбыИ жалоб своих не вверяла, —Но мне ты их скажешь, мой друг!Ты с детства со мною знакома.Ты вся – воплощенный испуг,Ты вся – вековая истома!Тот сердца в груди не носил,Кто слез над тобою не лил!IVОднако же речь о крестьянкеЗатеяли мы, чтоб сказать,Что тип величавой славянкиВозможно и ныне сыскать.Есть женщины в русских селеньяхС спокойною важностью лиц,С красивою силой в движеньях,С походкой, со взглядом цариц, —Их разве слепой не заметит,А зрячий о них говорит:«Пройдет – словно солнце осветит!Посмотрит – рублем подарит!»Идут они той же дорогой,Какой весь народ наш идет,Но грязь обстановки убогойК ним словно не липнет. ЦвететКрасавица, миру на диво,Румяна, стройна, высока,Во всякой одежде красива,Ко всякой работе ловка.И голод, и холод выносит,Всегда терпелива, ровна…Я видывал, как она косит:Что взмах – то готова копна!Платок у ней на ухо сбился,Того гляди косы падут.Какой-то парнек изловчилсяИ кверху подбросил их, шут!Тяжелые русые косыУпали на смуглую грудь,Покрыли ей ноженьки босы,Мешают крестьянке взглянуть.Она отвела их руками,На парня сердито глядит.Лицо величаво, как в раме,Смущеньем и гневом горит…По будням не любит безделья.Зато вам ее не узнать,Как сгонит улыбка весельяС лица трудовую печать.Такого сердечного смехаИ песни, и пляски такойЗа деньги не купишь. «Утеха!» —Твердят мужики меж собой.В игре ее конный не словит,В беде – не сробеет, – спасет:Коня на скаку остановит,В горящую избу войдет!Красивые, ровные зубы,Что крупные перлы у ней,Но строго румяные губыХранят их красу от людей —Она улыбается редко…Ей некогда лясы точить,У ней не решится соседкаУхвата, горшка попросить;Не жалок ей нищий убогий —Вольно ж без работы гулять!Лежит на ней дельности строгойИ внутренней силы печать.В ней ясно и крепко сознанье,Что все их спасенье в труде,И труд ей несет воздаянье:Семейство не бьется в нужде,Всегда у них теплая хата,Хлеб выпечен, вкусен квасок,Здоровы и сыты ребята,На праздник есть лишний кусок.Идет эта баба к обеднеПред всею семьей впереди:Сидит, как на стуле, двухлетнийРебенок у ней на груди,Рядком шестилетнего сынаНарядная матка ведет…И по сердцу эта картинаВсем любящим русский народ!VИ ты красотою дивила,Была и ловка, и сильна,Но горе тебя иссушило,Уснувшего Прокла жена!Горда ты – ты плакать не хочешь,Крепишься, но холст гробовойСлезами невольно ты мочишь,Сшивая проворной иглой.Слеза за слезой упадаетНа быстрые руки твои.Так колос беззвучно роняетСозревшие зерна свои…VIВ селе, за четыре версты,У церкви, где ветер шатаетПодбитые бурей кресты,Местечко старик выбирает;Устал он, работа трудна,Тут тоже сноровка нужна —Чтоб крест было видно с дороги,Чтоб солнце играло кругом.В снегу до колен его ноги,В руках его заступ и лом,Вся в инее шапка большая,Усы, борода в серебре.Недвижно стоит, размышляя,Старик на высоком бугре.Решился. Крестом обозначил,Где будет могилу копать,Крестом осенился и началЛопатою снег разгребать.Иные приемы тут были,Кладбище не то, что поля:Из снегу кресты выходили,Крестами ложилась земля.Согнув свою старую спину,Он долго, прилежно копал,И желтую мерзлую глинуТотчас же снежок застилал.Ворона к нему подлетела,Потыкала носом, прошлась:Земля как железо звенела —Ворона ни с чем убралась…Могила на славу готова, —«Не мне б эту яму копать!»(У старого вырвалось слово)«Не Проклу бы в ней почивать,Не Проклу!..» Старик оступился,Из рук его выскользнул ломИ в белую яму скатился,Старик его вынул с трудом.Пошел… по дороге шагает…Нет солнца, луна не взошла…Как будто весь мир умирает:Затишье, снежок, полумгла…VIIВ овраге, у речки Желтухи,Старик свою бабу нагналИ тихо спросил у старухи:«Хорош ли гробок-то попал?»Уста ее чуть прошепталиВ ответ старику: – Ничего. —Потом они оба молчали,И дровни так тихо бежали,Как будто боялись чего…Деревня еще не открылась,А близко – мелькает огонь.Старуха крестом осенилась,Шарахнулся в сторону конь —Без шапки, с ногами босыми,С большим заостренным колом,Внезапно предстал перед нимиСтаринный знакомец Пахом.Прикрыты рубахою женской,Звенели вериги на нем;Постукал дурак деревенскойВ морозную землю колом,Потом помычал сердобольно,Вздохнул и сказал: «Не беда!На вас он работал довольно,И ваша пришла череда!Мать сыну-то гроб покупала,Отец ему яму копал,Жена ему саван сшивала —Всем разом работу вам дал!..»Опять помычал – и без целиВ пространство дурак побежал.Вериги уныло звенели,И голые икры блестели,И посох по снегу черкал.VIIIУ дома оставили крышу,К соседке свели ночеватьЗазябнувших Машу и ГришуИ стали сынка обряжать.Медлительно, важно, суровоПечальное дело велось:Не сказано лишнего слова,Наружу не выдано слез.Уснул, потрудившийся в поте!Уснул, поработав земле!Лежит, непричастный заботе,На белом сосновом столе,Лежит неподвижный, суровой,С горящей свечой в головах,В широкой рубахе холщовойИ в липовых новых лаптях.Большие, с мозолями руки,Подъявшие много труда,Красивое, чуждое мукиЛицо – и до рук борода…IXПока мертвеца обряжали,Не выдали словом тоскиИ только глядеть избегалиДруг другу в глаза бедняки,Но вот уже кончено дело,Нет нужды бороться с тоской,И что на душе накипело,Из уст полилося рекой.Не ветер гудит по ковыли,Не свадебный поезд гремит —Родные по Прокле завыли,По Прокле семья голосит:«Голубчик ты наш сизокрылой!Куда ты от нас улетел?Пригожеством, ростом и силойТы ровни в селе не имел,Родителям был ты советник,Работничек в поле ты был,Гостям хлебосол и приветник,Жену и детей ты любил…Что ж мало гулял ты по свету?За что нас покинул, родной?Одумал ты думушку эту,Одумал с сырою землей —Одумал – а нам оставатьсяВелел во миру, сиротам,Не свежей водой умываться,Слезами горючими нам!Старуха помрет со кручины,Не жить и отцу твоему,Береза в лесу без вершины —Хозяйка без мужа в дому.Ее не жалеешь ты, бедной,Детей не жалеешь… Вставай!С полоски своей заповеднойПо лету сберешь урожай!Сплесни, ненаглядный, руками,Сокольим глазком посмотри,Тряхни шелковыми кудрями,Сахарны уста раствори!На радости мы бы сварилиИ меду и браги хмельной,За стол бы тебя посадили:«Покушай, желанный, родной!»А сами напротив бы стали —Кормилец, надежа семьи!Очей бы с тебя не спускали,Ловили бы речи твои…»XНа эти рыданья и стоныСоседи валили гурьбой:Свечу положив у иконы,Творили земные поклоныИ шли молчаливо домой.На смену входили другие.Но вот уж толпа разбрелась,Поужинать сели родные —Капуста да с хлебушком квас.Старик бесполезной кручинеСобой овладеть не давал:Подладившись ближе к лучине,Он лапоть худой ковырял.Протяжно и громко вздыхая,Старуха на печку легла,А Дарья, вдова молодая,Проведать ребяток пошла.Всю ноченьку, стоя у свечки,Читал над усопшим дьячок,И вторил ему из-за печкиПронзительным свистом сверчок.XIСурово метелица вылаИ снегом кидала в окно,Невесело солнце всходило:В то утро свидетелем былоПечальной картины оно.Савраска, запряженный в сани,Понуро стоял у ворот;Без лишних речей, без рыданийПокойника вынес народ.Ну, трогай, саврасушка! трогай!Натягивай крепче гужи!Служил ты хозяину много,В последний разок послужи!..В торговом селе ЧистопольеКупил он тебя сосунком,Взрастил он тебя на приволье,И вышел ты добрым конем.С хозяином дружно старался,На зимушку хлеб запасал,Во стаде ребенку давался,Травой да мякиной питался,А тело изрядно держал.Когда же работы кончалисьИ сковывал землю мороз,С хозяином вы отправлялисьС домашнего корма в извоз.Немало и тут доставалось —Возил ты тяжелую кладь,В жестокую бурю случалось,Измучась, дорогу терять.Видна на боках твоих впалыхКнута не одна полоса,Зато на дворах постоялыхПокушал ты вволю овса.Слыхал ты в январские ночиМетели пронзительный вой,И волчьи горящие очиВидал на опушке лесной,Продрогнешь, натерпишься страху,А там – и опять ничего!Да видно хозяин дал маху —Зима доконала его!..XIIСлучилось в глубоком сугробеПолсуток ему простоять,Потом то в жару, то в ознобеТри дня за подводой шагать:Покойник на срок торопилсяДо места доставить товар.Доставил, домой воротился —Нет голосу, в теле пожар!Старуха его окатилаВодой с девяти веретенИ в жаркую баню сводила,Да нет – не поправился он!Тогда ворожеек созвали —И поят, и шепчут, и трут —Все худо! Его продевалиТри раза сквозь потный хомут,Спускали родимого в пролубь,Под куричий клали насест…Всему покорялся, как голубь, —А плохо – не пьет и не ест!Еще положить под медведя,Чтоб тот ему кости размял,Ходебщик сергачевский Федя —Случившийся тут – предлагал.Но Дарья, хозяйка больного,Прогнала советчика прочь:Испробовать средства иногоЗадумала баба: и в ночьПошла в монастырь отдаленной(Верстах в тридцати от села),Где в некой иконе явленнойЦелебная сила была.Пошла, воротилась с иконой —Больной уж безгласен лежал,Одетый как в гроб, причащенный,Увидел жену, простоналИ умер…XIII…Саврасушка, трогай,Натягивай крепче гужи!Служил ты хозяину много,В последний разок послужи!Чу! два похоронных удара!Попы ожидают – иди!..Убитая, скорбная пара,Шли мать и отец впереди.Ребята с покойником обаСидели, не смея рыдать,И, правя савраской, у гробаС вожжами их бедная матьШагала… Глаза ее впали,И был не белей ее щекНадетый на ней в знак печалиИз белой холстины платок.За Дарьей – соседей, соседокПлелась негустая толпа,Толкуя, что Прокловых детокТеперь незавидна судьба,Что Дарье работы прибудет,Что ждут ее черные дни.«Жалеть ее некому будет», —Согласно решили они…XIVКак водится, в яму спустили,Засыпали Прокла землей;Поплакали, громко повыли,Семью пожалели, почтилиПокойника щедрой хвалой.Сам староста, Сидор Иваныч,Вполголоса бабам подвыл,И «Мир тебе, Прокл Севастьяныч! —Сказал. – Благодушен ты был,Жил честно, а главное: в сроки,Уж как тебя Бог выручал,Платил господину оброкиИ подать царю представлял!»Истратив запас красноречья,Почтенный мужик покряхтел,«Да, вот она, жизнь человечья!» —Прибавил – и шапку надел.«Свалился… а то-то был в силе!..Свалимся… не минуть и нам!..»Еще покрестились могилеИ с Богом пошли по домам.Высокий, седой, сухопарый,Без шапки, недвижно-немой,Как памятник, дедушка старыйСтоял на могиле родной!Потом старина бородатойЗадвигался тихо по ней,Ровняя землицу лопатой,Под вопли старухи своей.Когда же, оставивши сына,Он с бабой в деревню входил:«Как пьяных, шатает кручина!Гляди-тко!..» – народ говорил.XVА Дарья домой воротилась —Прибраться, детей накормить.Ай-ай! как изба настудилась!Торопится печь затопить,Ан глядь – ни полена дровишек!Задумалась бедная мать:Покинуть ей жаль ребятишек,Хотелось бы их приласкать,Да времени нету на ласки.К соседке свела их вдоваИ тотчас, на том же савраске,Поехала в лес, по дрова…

Часть вторая

Мороз, Красный нос

XVIМорозно. Равнины белеют под снегом,Чернеется лес впереди,Савраска плетется ни шагом, ни бегом,Не встретишь души на пути.Как тихо! В деревне раздавшийся голосКак будто у самого уха гудет,О корень древесный запнувшийся полозСтучит, и визжит, и за сердце скребет.Кругом – поглядеть нету мочи,Равнина в алмазах блестит…У Дарьи слезами наполнились очи —Должно быть, их солнце слепит…XVIIВ полях было тихо, но тишеВ лесу и как будто светлей.Чем дале – деревья все выше,А тени длинней и длинней.Деревья, и солнце, и тени,И мертвый, могильный покой…Но – чу! заунывные пени,Глухой, сокрушительный вой!Осилило Дарьюшку горе,И лес безучастно внимал,Как стоны лились на простореИ голос рвался и дрожал,И солнце, кругло и бездушно,Как желтое око совы,Глядело с небес равнодушноНа тяжкие муки вдовы.И много ли струн оборвалосьУ бедной крестьянской души,Навеки сокрыто осталосьВ лесной нелюдимой глуши.Великое горе вдовицыИ матери малых сиротПодслушали вольные птицы,Но выдать не смели в народ…XVIIIНе псарь по дубровушке трубит,Гогочет, сорвиголова, —Наплакавшись, колет и рубитДрова молодая вдова.Срубивши, на дровни бросает —Наполнить бы их поскорей,И вряд ли сама замечает,Что слезы все льют из очей:Иная с ресницы сорветсяИ на снег с размаху падет —До самой земли доберется,Глубокую ямку прожжет;Другую на дерево кинет,На плашку, – и, смотришь, онаЖемчужиной крупной застынет —Бела и кругла и плотна.А та на глазу поблистает,Стрелой по щеке побежит,И солнышко в ней поиграет…Управиться Дарья спешит,Знай рубит, – не чувствует стужи,Не слышит, что ноги знобит,И, полная мыслью о муже,Зовет его, с ним говорит…XIX…………………..…………………..«Голубчик! красавицу нашуВесной в хороводе опятьПодхватят подруженьки МашуИ станут на ручках качать!Станут качать,Кверху бросать,Маковкой звать,Мак отряхать![1]Вся раскраснеется нашаМаковым цветиком МашаС синими глазками, с русой косой!Ножками бить и смеятьсяБудет… а мы-то с тобой,Мы на нее любоватьсяБудем, желанный ты мой!..XXУмер, не дожил ты веку,Умер и в землю зарыт!Любо весной человеку,Солнышко ярко горит.Солнышко все оживило,Божьи открылись красы,Поле сохи запросило,Травушки просят косы,Рано я, горькая, встала,Дома не ела, с собой не брала,До ночи пашню пахала,Ночью я косу клепала,Утром косить я пошла…Крепче вы, ноженьки, стойте!Белые руки, не нойте!Надо одной поспевать!В поле одной-то надсадно,В поле одной неповадно,Стану я милого звать!Ладно ли пашню вспахала?Выди, родимой, взгляни!Сухо ли сено убрала?Прямо ли стоги сметала?..Я на граблях отдыхалаВсе сенокосные дни!Некому бабью работу поправить!Некому бабу на разум наставить…XXIСтала скотинушка в лес убираться,Стала рожь-матушка в колос метаться,Бог нам послал урожай!Нынче солома по грудь человеку,Бог нам послал урожай!Да не продлил тебе веку, —Хочешь не хочешь, одна поспевай!..Овод жужжит и кусает,Смертная жажда томит,Солнышко серп нагревает,Солнышко очи слепит,Жжет оно голову, плечи,Ноженьки, рученьки жжет,Изо ржи, словно из печи,Тоже теплом обдает,Спинушка ноет с натуги,Руки и ноги болят,Красные, желтые кругиПеред очами стоят…Жни-дожинай поскорее,Видишь – зерно потекло…Вместе бы дело спорее,Вместе повадней бы шло…XXIIСон мой был в руку, родная!Сон перед Спасовым днем.В поле заснула одна яПосле полудня, с серпом,Вижу – меня оступаетСила – несметная рать, —Грозно руками махает,Грозно очами сверкает.Думала я убежать,Да не послушались ноги.Стала просить я помоги,Стала я громко кричать.Слышу, земля задрожала —Первая мать прибежала,Травушки рвутся, шумят —Детки к родимой спешат.Шибко без ветру не машетМельница в поле крылом:Братец идет да приляжет,Свекор плетется шажком.Все прибрели, прибежали,Только дружка одногоОчи мои не видали…Стала я кликать его:«Видишь, меня оступаетСила – несметная рать, —Грозно руками махает,Грозно очами сверкает:Что не идешь выручать?..»Тут я кругом огляделась —Господи! Что куда делось?Что это было со мной?..Рати тут нет никакой!Это не люди лихие,Не бусурманская рать,Это колосья ржаные,Спелым зерном налитые,Вышли со мной воевать!Машут, шумят, наступают,Руки, лицо щекотят,Сами солому под серп нагибают —Больше стоять не хотят!Жать принялась я проворно,Жну, а на шею моюСыплются крупные зерна —Словно под градом стою!Вытечет, вытечет за ночьВся наша матушка-рожь…Где же ты, Прокл Савастьяныч?Что пособлять не идешь?..Сон мой был в руку, родная!Жать теперь буду одна я.Стану без милого жать,Снопики крепко вязать,В снопики слезы ронять!Слезы мои не жемчужны,Слезы горюшки-вдовы,Что же вы Господу нужны,Чем ему дороги вы?..XXIIIДолги вы, зимние ноченьки,Скучно без милого спать,Лишь бы не плакали оченьки,Стану полотна я ткать.Много натку я полотен,Тонких добротных новин,Вырастет крепок и плотен,Вырастет ласковый сын.Будет по нашему местуОн хоть куда женихом,Высватать парню невестуСватов надежных пошлем…Кудри сама расчесала я Грише,Кровь с молоком наш сынок-первенец,Кровь с молоком и невеста… Иди же!Благослови молодых под венец!..Этого дня мы как праздника ждали,Помнишь, как начал Гришуха ходить,Целую ноченьку мы толковали,Как его будем женить, —Стали на свадьбу копить понемногу…Вот – дождались, слава Богу!Чу! бубенцы говорят!Поезд вернулся назад,Выди навстречу проворно —Пава-невеста, соколик-жених! —Сыпь на них хлебные зерна,Хмелем осыпь молодых!..[2]XXIVСтадо у лесу у темного бродит,Лыки в лесу пастушонко дерет,Из лесу серый волчище выходит.Чью он овцу унесет?Черная туча, густая-густая,Прямо над нашей деревней висит,Прыснет из тучи стрела громовая,В чей она дом сноровит?Вести недобрые ходят в народе,Парням недолго гулять на свободе,Скоро – рекрутский набор!Наш-то молодчик в семье одиночка,Всех у нас деток Гришуха да дочка.Да голова у нас вор —Скажет: мирской приговор!Сгибнет ни за что ни про что детина,Встань, заступись за родимого сына!Нет! не заступишься ты!..Белые руки твои опустились,Ясные очи навеки закрылись…Горькие мы сироты!..XXVЯ ль не молила Царицу Небесную?Я ли ленива была?Ночью одна по икону чудеснуюЯ не сробела – пошла,Ветер шумит, наметает сугробы.Месяца нет – хоть бы луч!На небо глянешь – какие-то гробы,Цепи да гири выходят из туч…Я ли о нем не старалась?Я ли жалела чего?Я ему молвить боялась,Как я любила его!Звездочки будут у ночи,Будет ли нам-то светлей?..Заяц спрыгнул из-под кочи,Заинька, стой! не посмейПеребежать мне дорогу!В лес укатил, слава богу…К полночи стало страшней, —Слышу, нечистая силаЗалотошила, завыла,Заголосила в лесу,Что мне до силы нечистой?Чур меня! Деве ПречистойЯ приношенье несу!Слышу я конское ржанье,Слышу волков завыванье,Слышу погоню за мной, —Зверь на меня не кидайся!Лих человек не касайся,Дорог наш грош трудовой!Лето он жил работаючи,Зиму не видел детей,Ночи о нем помышляючи,Я не смыкала очей.Едет он, зябнет… а я-то, печальная,Из волокнистого льну,Словно дорога его чужедальная,Долгую нитку тяну.Веретено мое прыгает, вертится,В пол ударяется.Проклушка пеш идет, в рытвине крестится,К возу на горочке сам припрягается.Лето за летом, зима за зимой,Этак-то мы раздобылись казной!Милостив буди к крестьянину бедному,Господи! все отдаем,Что по копейке, по грошику медномуМы сколотили трудом!..XXVIВся ты, тропина лесная!Кончился лес.К утру звезда золотаяС Божьих небесВдруг сорвалась – и упала,Дунул Господь на нее,Дрогнуло сердце мое:Думала я, вспоминала —Что было в мыслях тогда,Как покатилась звезда?Вспомнила! ноженьки стали,Силюсь идти, а нейду!Думала я, что едва лиПрокла в живых я найду…Нет! не допустит Царица Небесная!Даст исцеленье икона чудесная!Я осенилась крестомИ побежала бегом…Сила-то в нем богатырская,Милостив Бог, не умрет…Вот и стена монастырская!Тень уж моя головой достаетДо монастырских ворот.Я поклонилася земным поклоном,Стала на ноженьки, глядь —Ворон сидит на кресте золоченом,Дрогнуло сердце опять!XXVIIДолго меня продержали —Схимницу сестры в тот день погребали.Утреня шла,Тихо по церкви ходили монашины,В черные рясы наряжены,Только покойница в белом была:Спит – молодая, спокойная,Знает, что будет в раю.Поцаловала и я, недостойная,Белую ручку твою!В личико долго глядела я:Всех ты моложе, нарядней, милей,Ты меж сестер словно горлинка белаяПромежду сизых, простых голубей.В ручках чернеются четки,Писаный венчик на лбу.Черный покров на гробу —Этак-то ангелы кротки!Молви, касатка моя,Богу святыми устами,Чтоб не осталася яГорькой вдовой с сиротами!Гроб на руках до могилы снесли,С пеньем и плачем ее погребли.XXVIIIДвинулась с миром икона святая,Сестры запели, ее провожая,Все приложилися к ней.Много Владычице было почету:Старый и малый бросали работу,Из деревень шли за ней.К ней выносили больных и убогих…Знаю, Владычица! знаю: у многихТы осушила слезу…Только Ты милости к нам не явила!………………………………………………Господи! сколько я дров нарубила!Не увезешь на возу…»XXIXОкончив привычное дело,На дровни поклала дрова,За вожжи взялась и хотелаПуститься в дорогу вдова.Да вновь пораздумалась стоя,Топор машинально взялаИ, тихо, прерывисто воя,К высокой сосне подошла.Едва ее ноги держали,Душа истомилась тоской,Настало затишье печали —Невольный и страшный покой!Стоит под сосной чуть живая,Без думы, без стона, без слез.В лесу тишина гробовая —День светел, крепчает мороз.XXXНе ветер бушует над бором,Не с гор побежали ручьи,Мороз-воевода дозоромОбходит владенья свои.Глядит – хорошо ли метелиЛесные тропы занесли,И нет ли где трещины, щелиИ нет ли где голой земли?Пушисты ли сосен вершины,Красив ли узор на дубах?И крепко ли скованы льдиныВ великих и малых водах?Идет – по деревьям шагает,Трещит по замерзлой воде,И яркое солнце играетВ косматой его бороде.Дорога везде чародею,Чу! ближе подходит, седой.И вдруг очутился над нею,Над самой ее головой!Забравшись на сосну большую,По веточкам палицей бьетИ сам про себя удалую,Хвастливую песню поет:XXXI– Вглядись, молодица, смелее,Каков воевода Мороз!Навряд тебе парня сильнееИ краше видать привелось?Метели, снега и туманыПокорны морозу всегда,Пойду на моря-окияны —Построю дворцы изо льда.Задумаю – реки большиеНадолго упрячу под гнет,Построю мосты ледяные,Каких не построит народ.Где быстрые, шумные водыНедавно свободно текли, —Сегодня прошли пешеходы,Обозы с товаром прошли.Люблю я в глубоких могилахПокойников в иней рядить,И кровь вымораживать в жилах,И мозг в голове леденить.На горе недоброму вору,На страх седоку и конюЛюблю я в вечернюю поруЗатеять в лесу трескотню.Бабенки, пеняя на леших,Домой удирают скорей.А пьяных, и конных, и пешихДурачить еще веселей.Без мелу всю выбелю рожу,А нос запылает огнем,И бороду так приморожуК вожжам – хоть руби топором!Богат я, казны не считаю,А все не скудеет добро;Я царство мое убираюВ алмазы, жемчуг, серебро.Войди в мое царство со мноюИ будь ты царицею в нем!Поцарствуем славно зимою,А летом глубоко уснем.Войди! приголублю, согрею,Дворец отведу голубой… —И стал воевода над неюМахать ледяной булавой.XXXII– Тепло ли тебе, молодица? —С высокой сосны ей кричит.«Тепло!» – отвечает вдовица,Сама холодеет, дрожит.Морозко спустился пониже,Опять помахал булавойИ шепчет ей ласковей, тише:– Тепло ли?.. – «Тепло, золотой!»Тепло – а сама коченеет.Морозко коснулся ее:В лицо ей дыханием веетИ иглы колючие сеетС седой бороды на нее.И вот перед ней опустился!– Тепло ли? – промолвив опять,И в Проклушку вдруг обратился,И стал он ее цаловать.В уста ее, в очи и в плечиСедой чародей цаловалИ те же ей сладкие речи,Что милый о свадьбе, шептал.И так-то ли любо ей былоВнимать его сладким речам,Что Дарьюшка очи закрыла,Топор уронила к ногам,Улыбка у горькой вдовицыИграет на бледных губах,Пушисты и белы ресницы,Морозные иглы в бровях…XXXIIIВ сверкающий иней одета,Стоит, холодеет она,И снится ей жаркое лето —Не вся еще рожь свезена,Но сжата, – полегче им стало!Возили снопы мужики,А Дарья картофель копалаС соседних полос у реки.Свекровь ее тут же, старушка,Трудилась; на полном мешкеКрасивая Маша, резвушка,Сидела с морковкой в руке.Телега, скрыпя, подъезжает —Савраска глядит на своих,И Проклушка крупно шагаетЗа возом снопов золотых.«Бог помочь! А где же Гришуха?» —Отец мимоходом сказал.– В горохах, – сказала старуха.«Гришуха!» – отец закричал,На небо взглянул. «Чай, не рано?Испить бы…» Хозяйка встаетИ Проклу из белого жбанаНапиться кваску подает.Гришуха меж тем отозвался:Горохом опутан кругом,Проворный мальчуга казалсяБегущим зеленым кустом.«Бежит!.. у!.. бежит, постреленок,Горит под ногами трава!»Гришуха черен, как галчонок,Бела лишь одна голова.Крича, подбегает вприсядку(На шее горох хомутом).Попотчевал баушку, матку,Сестренку – вертится вьюном!От матери молодцу ласка,Отец мальчугана щипнул;Меж тем не дремал и савраска:Он шею тянул да тянул,Добрался, – оскаливши зубы,Горох аппетитно жуетИ в мягкие добрые губыГришухино ухо берет…XXXIVМашутка отцу закричала:«Возьми меня, тятька, с собой!»Спрыгнула с мешка – и упала,Отец ее поднял. «Не вой!Убилась – неважное дело!..Девчонок не надобно мне,Еще вот такого пострелаРожай мне, хозяйка, к весне!Смотри же!..» Жена застыдилась:– Довольно с тебя одного! —(А знала, под сердцем уж билосьДитя…) «Ну! Машук, ничего!»И Проклушка, став на телегу,Машутку с собой посадил.Вскочил и Гришуха с разбегу,И с грохотом воз покатил.Воробушков стая слетелаС снопов, над телегой взвилась.И Дарьюшка долго смотрела,От солнца рукой заслонясь,Как дети с отцом приближалисьК дымящейся риге своей,И ей из снопов улыбалисьРумяные лица детей…Чу, песня! знакомые звуки!Хорош голосок у певца…Последние признаки мукиУ Дарьи исчезли с лица,Душой улетая за песней,Она отдалась ей вполне…Нет в мире той песни прелестней,Которую слышим во сне!О чем она – бог ее знает!Я слов уловить не умел,Но сердце она утоляет,В ней дольнего счастья предел.В ней кроткая ласка участья,Обеты любви без конца…Улыбка довольства и счастьяУ Дарьи не сходит с лица.XXXVКакой бы ценой ни досталосьЗабвенье крестьянке моей,Что нужды? Она улыбалась.Жалеть мы не будем о ней.Нет глубже, нет слаще покоя,Какой посылает нам лес,Недвижно, бестрепетно стояПод холодом зимних небес.Нигде так глубоко и вольноНе дышит усталая грудь,И ежели жить нам довольно,Нам слаще нигде не уснуть!XXXVIНи звука! Душа умираетДля скорби, для страсти. СтоишьИ чувствуешь, как покоряетЕе эта мертвая тишь.Ни звука! И видишь ты синийСвод неба, да солнце, да лес,В серебряно-матовый инейНаряженный, полный чудес,Влекущий неведомой тайной,Глубоко-бесстрастный… Но вотПослышался шорох случайной —Вершинами белка идет.Ком снегу она уронилаНа Дарью, прыгнув по сосне.А Дарья стояла и стылаВ своем заколдованном сне…1863–1864