скачать книгу бесплатно
– Кто-то же должен следить за сбродом внизу. Кстати, я Клот, а как тебя зовут?
– Орфей.
– И как же ты, Орфей, додумался спать на скамейке парка в таком месте?
– Не пойми меня неправильно, Клот. Если бы ты меня не стащил в те кусты, я уже был бы мертв, и я благодарен тебе. Но я не ищу друзей.
– А что ты ищешь, Орфей?
– Работу.
– С работой на причалах проблем никогда не было.
– Да, но я хочу, чтоб мне платили деньгами, а не наркотой.
– Тогда пойдем со мной, бьюсь об заклад, у нас в доках найдется работа.
– Кто ты, Клот? Ты не похож на наркомана?
– Я им был в прошлом.
– Как и все тут. Сколько ты уже в завязке?
– Где-то полгода. Когда хочешь попасть на средний уровень, все для этого сделаешь, не так ли?
– А мы с тобой похожи, Клот, я тебе верю.
– Ну, тогда пошли в доки.
Часть 2. Ватикан
Такие грязные коридоры – мерзость! А зловоние, будто мы в сточных водах! Викарий, неужели казна платит недостаточно средств, чтоб чистить темницу? В конце концов, церковь Ватикана – историческая ценность для всего человечества!
Вернее будет сказать, была исторической ценностью — теперь это просто тюрьма.
Пожилой мужчина, одетый в черную рясу с ярко-красным капюшоном, приподнял над головой керосиновую лампу, и тусклые лучи рассеяли тьму коридора где-то на пять метров вперед. Это переполошило парочку крыс, дерущихся в углу у огромной чугунной двери в конце коридора, и грызуны с писком разбежались в стороны. Старик подошел к двери и поднял с пола кусок обглоданного мяса (видимо, как раз из-за него сражались крысы), затем поманил жестом леди, брезгливо семенящую сзади.
– Леди Саша, посмотрите сюда.
– Что это, викарий?
– Это мизинец правой ноги, скорее всего, одного из заключенных. Крысы часто нападают на ослабших после пыток заключенных, будем надеяться, что это не ваш каноник.
– Какая мерзость.
Леди поднесла правую кисть ко рту, сдерживая позывы рвоты.
– Возможно, вам не стоит углубляться в тюремные коридоры, зрелище, скажем прямо, нелицеприятное.
– Об этом не может быть и речи, викарий, я на задании.
– О, прошу, называйте меня Ричард, вы же моя гостья.
– Как скажете, Ричард, мы можем уже войти?
– Если таково Ваше решение.
Викарий со скрипом отворил дверь, в нос ударил затхлый запах крови и нечистот, с другой стороны коридора стали доносится стоны и вопли заключенных. Старик шагнул внутрь, Саша немного замешкалась, собралась с духом и последовала за ним. Преступив порог, леди оказалась в идеально чистом холле со знаменами старой эры и стенами, обшитыми бордовым шелком. По стенам были развешаны картины с изображением подвергаемых пыткам людей. Под каждой из картин располагались орудия пыток.
– Что это за место, Ричард?
– О, это мой маленький музей, моя гордость. В этой комнате, леди Саша, собраны все орудия пыток Инквизиции старой эры.
Саша подошла к странной железной пирамиде, стоявшей на столике с тремя чугунными ножками, на потолке висели веревки и ремни. Подняв глаза чуть выше, Саша увидела картину, где пытали женщину с помощью этого странного устройства. Женщину поднимали с помощью ремней на вершину пирамиды двое мужчин и постепенно опускали вниз, заставляя ее собственным весом насаживать свои половые органы на заостренную вершину пирамиды.
– А у вас наметанный взгляд! Подошли к самому ценному образчику искусства пыток. Бдение держит заключенного в сознании всю процедуру, не причиняя ему сильных физических повреждений, к примеру, как стул ведьм, но при этом объекты пыток испытывали воистину адскую агонию.
Саша вновь опустила глаза к пирамиде и увидела на ней пятна свежей крови.
– Там свежая кровь, Ричард!
– И действительно, это пятно немного похоже на кровь.
– Неужели этим орудием недавно кого-то пытали?
Пожилой викарий медленно выдохнул и посмотрел в глаза Саши:
– Я предупреждал вас, дитя. Подвалы Ватикана скрывают тайны темной стороны нашей власти. Редко кто возвращается, войдя однажды в коридоры этой темницы.
– Но это ужасно, что вы тоже пытаете людей, Ричард.
– Попав в кандалы Инквизиции, человек перестает быть человеком! В этой темнице невиновных нет, леди Саша. К нам попадают выродки, обреченные на вечные муки в аду. Наше задача обеспечить подготовку к их нелегкой судьбе.
– О, как благородно с вашей стороны, викарий!
Ричард указал пальцам на гобелен чуть правее выхода из зала. Золотые буквы на белом фоне гласили «Милосердие и справедливость».
– Под таким вот девизом просуществовало в Португалии почти три века ведомство Священного правосудия святой Инквизиции. Его переняло и нынешнее управление. У меня нет сомнений в нашем деле. На этом считаю нашу экскурсию законченной и прошу пройти за мной; искренне надеюсь, что ваш пленник еще жив и не сошел с ума. Вам же могу посоветовать надеть эту маску.
Викарий протянул фарфоровую карнавальную маску леди. Александра с недоумением посмотрела на мужчину.
– Понимаете, леди Саша, после вашей реакции на увиденное в музее я полностью уверен, что наблюдать пыточную темницы вам без надобности. Поэтому я предлагаю вам надеть этот прибор. У нас его называют томницей — в маске-томнице нет прорезей для глаз, поэту сами пытки вы не увидите, также в ней имеются затычки в уши, дабы гости не слышали криков заключенных, и, конечно, в нее встроены специальные ароматизаторы. Букет запахов в пыточной тоже весьма своеобразен: тут и кровь, и паленая кожа, да и в довесок экскременты — знаете, многие заключенные абсолютно теряют достоинство, уже после первой же пытки начинают ходить под себя. Некоторые говорят, что при сильной боли это нормальное явление. Я же склонен считать, что все же данное явление происходит от свинства и малодушия. В общем, вам лучше надеть томницу.
Леди ненадолго задумалась и все же решила надеть маску. Викарий радушно взял Сашу под руку и повел в глубь темницы Ватикана.
Часть 3. Курорт Конфедерации
– Пора вставать, сэр.
– Еще пять минут, Михаил!
– Через полтора часа у вас репетитор, а вам еще нужно успеть принять ванну и позавтракать.
– Репетитор, опять учеба! Сегодня же воскресенье!
– Новейшая история, сэр. Вы же знаете, Профессор Вальмер по будням практикует в университете, поэтому ваши занятия проходят по выходным.
– И почему бы мне тогда самому не учиться в университете? Было бы меньше проблем.
– С простолюдинами — никогда! Что бы сказал ваш отец на это рвение!
– Михаил, мы должны ценить рвение живых, а не предрассудки покойников! Ступай, я через двадцать минут спущусь.
На мгновенье лицо дворецкого извергло раздраженную гримасу, но тут же вернулось в привычное состояние покорности, и, отвесив аккуратный поклон, слуга закрыл дверь с обратной стороны. Юноша раза два-три зевнул и нехотя присел на край кровати. Утреннее солнце мягким светом заливало всю спальню, теплый летний ветер доносил запах недалекого океана. Молодой человек медленно встал, вышел на балкон, оперся локтями о поручни и стал наблюдать за необычайной красотой курортной зоны Конфедерации. Так как в курортной зоне здание отеля было единственным высотным зданием (весь же остальной город был усыпан небольшими сооружениями пятивековой давности), ближе к горизонту виднелся океан. Снизу доносился шум от кэбов, развозящих знатных господ, которые куда-то спешили с утра пораньше. «Странно, – подумал юноша, – вроде бы курорт, а все то же, что и в Импертарионе, та же суета…» Размышления юноши прервал телефонный звонок.
– Добрый день, мое имя Майкл Ковс, констебль местного отделения полиции. В районе отеля замечен отряд бунтовщиков. Не могли бы вы ответить на несколько вопросов?
– «Защитник вольности и прав в сем случае совсем не прав».
– Прошу прошения, сэр?
– Это Пушкин, констебль.
– Мне кажется, я вас не совсем понимаю, сэр
– А понимать тут нечего, господин полицейский, вы не правы в двух случаях, во-первых, сейчас не день, а утро, а во-вторых, я не допускаю, чтоб такие мелочи отнимали мое драгоценное время. И впредь по всякой подобной мелочи прошу вас обращаться к моему дворецкому. Всего хорошего.
Через секунду констебль местного отделения полиции на другом конце провода слушал короткие гудки аппарата. Юноша небрежно бросил телефонную трубку на пол и продолжил любоваться лучами солнца. Спустя некоторое время он потянулся и решил принять душ. Войдя в ванную комнату, молодой человек обнаружил на полке белый пакетик, ложку, жгут, шприц и зажигалку. «Как мило: Михаил знает, что с утра меня могут растормошить только героин и кофе».
Глава 4.
Мрак и Золото
Убив волчицу, но пожалев волчонка, не удивляйся, проснувшись с клыками возле шеи.
– Это и есть Доки?
– А что, ты ожидал увидеть зловонные развалины, кишащие всякими гнусными типами? Вдохни глубже, друг мой — так пахнет твой первый шаг к свободе!
Орфей стоял в весьма опрятном порту, полном жизнерадостных господ, которых провожал по паромам местный персонал, одетый в форму с зелеными воротничками – так их здесь и называли. С первого взгляда юноша понял, что Доки кардинально отличались от причалов в Акведуках! В портах, как правило, работали грязные заморенные люди в полной зависимости от наркотиков – ими и выдавалось шестьдесят процентов заработной платы. Оставшуюся часть оклада составляли продукты и иногда одежда, и даже эти крохи многие обменивали на наркоту. В доках все было по-другому: чисто, солнечно, зеленые воротнички откормлены и жизнерадостны! Первый раз за долгое время Орфею захотелось улыбнуться, юноша сделал глубокий вдох, как посоветовал новый друг Клот, и совершил первый шаг к своей свободе. Свободой оказалась линия, отделяющая Доки от соседнего шестьдесят девятого причала. Тут же к нему подошел мужчина с автоматом наперевес в яркой оранжевой форме и протянул что-то вроде трубочки с синей дымкой внутри.
– А, не беспокойся, Орфей, это тест на наркотики. В Доки не пускают людей, которые употребляют наркотики, таков закон; дунь в нее и докажи, что ты чист. Если после того, как ты подуешь, дымка станет зеленой, значит ты не употреблял больше месяца, если же красной — тебя не пропустят.
Молодые люди по очереди подули в трубки, оба раза дымка внутри принимала зеленый оттенок.
– Клот, а почему в Доки не пускают людей, употребляющих наркотики? Насколько я знаю, и на среднем уровне града, и в Серпентариуме они разрешены.
– Разрешены, это, конечно, да. Но употреблять наркотики на среднем уровне града считается скверным, бывает даже, что людей переселяют в Акведуки. А любой из господ Серпентариума опозорит имя своей семьи, если в свете станет известно, что он употребляет. В общем, наркотики — удел нищих.
– Но, Клот, Доки – это же, как-никак, часть Акведуков?
– Доки, Орфей, это что-то вроде двери, как раз то звено, что отделяет Акведуки от среднего уровня града. Нельзя попасть на средний уровень, не проработав пару лет в Доках, тем самым доказав, что ты перевоспитался. Но, по крайней мере, нам так говорят!
– А что ты думаешь?
После слов Орфея Клот потихоньку начал сбавлять шаг, затем вовсе остановился.
– Орфей, ты знаешь, сколько человек населяют Акведуки?
– Ну, думаю пара миллионов, а что?
– Шесть! Шесть миллионов человек! И все они наркозависимые. Каждый из них готов на все, чтоб получить дозу.
– Это их выбор. Если захотят изменить свою жизнь, могут, как мы, прийти сюда, верно?
– Нет, не верно! Я слышал, скоро в Доках устроят пропускной режим.
– Пропускной режим? Но зачем?
– Раньше Доки задыхались от нехватки рабочей силы, иногда им даже приходилось нанимать наркоманов, хотя ты сам понимаешь, какой это риск. Сейчас же, наоборот, рабочей силы в избытке, а значит, в шансе на то, чтоб изменить свою жизнь, вскоре многим будет отказано.
Орфей поднял голову и увидел, как группа рабочих срывает мотивационный плакат на одной из высоток.
«Каждый выбирает свой путь», – гласила желтая надпись в левом углу баннера. Баннер был разделен линей на две половины: на одной был нарисован рабочий в серой форме, в руках он держал жгут и шприцы; а второй половине была нарисована необычайно красивая женщина. Её безумно яркие рыжие волосы были сплетены в аккуратненькую полукорону из двух кос. Светло-зеленые глаза прекрасно дополнял воротничок того же тона. Девушка радужно улыбалась со своей половины и махала рукой Орфею.
– Клот, кто эта девушка на плакате?
Клот в недоумении поднял глаза к плакату, а затем рассмеялся.
– Не время, дружище, сейчас бегать за бабами, особенно если они всего лишь картинки.
– Да, ты, наверно, прав… Скажи, а почему ты сказал, что нанимать наркоманов на работу в Доках большой риск?
– Орфей, ты что, с луны свалился? Ты вообще в курсе, куда ты попал?
– Если честно, я не слышал о Доках до встречи с тобой, Клот.
– Вот те на, я-то думал, уж где-где, а в Акведуках каждому известно про Доки.
Клот опустил глаза к своим ботинкам, собираясь с мыслями, пару секунд подергался, будто не решаясь, говорить или нет, и, спустя полминуты произнес на выдохе:
– Орфей, ты находишься на крупнейшем заводе по производству наркотиков в мире!
– Что? Почему ты мне не сказал сразу! Ты же знал, что я хочу бросить наркотики!
– Знал, поэтому и пригласил тебя сюда! Если ты не заметил, в Доки невозможно попасть наркоману!
– И что, работа, которую ты хотел мне предложить – это производство наркотиков?
