скачать книгу бесплатно
Он счел за благо закончить вечер на мирной ноте:
– Спокойной ночи, Олюш. Завтра позвоню.
Никита закрыл двери на балкон и пошел наверх.
Из четырех спален он выбрал комнату над гостиной, на втором этаже. В ней тоже было два французских окна, для безопасности закрытых в нижней части чугунными решетками. Благодаря более высокой точке обзора, вид на долину отсюда открывался еще более роскошный, чем с балкона этажом ниже. Никите захотелось, проснувшись утром, первым делом увидеть небо, поэтому, вопреки местным обычаям, он с вечера открыл ставни и жалюзи между рамами.
Комната была огромная, с двумя встроенными шкафами циклопических размеров. Красивый мраморный камин с замурованным воздуховодом в простенке между ними выполнял декоративную функцию.
– В доме установлен хороший водяной котел. В каждой спальне есть радиаторы отопления, а на первом этаже – теплый пол, – объяснял Никите парень из агентства недвижимости. – Чтобы зимой в комнатах не тянуло холодом из каминных труб, их закрыли, а каминные порталы оставили в качестве украшения. Кроме камина в гостиной. Тот, конечно, работает, без него никак. Вообще-то, здесь, на юге Франции, водяное отопление считается признаком роскоши. Многие старые дома до сих пор отапливаются исключительно каминами.
Никита застелил домашней простыней большую деревянную кровать. Прихватив из чемодана полотенце и сумку с принадлежностями для душа, он отправился в ванную.
Вправо от его двери шла широкая галерея с перилами. На подходе к следующему лестничному пролету темнела закрытая дверь другой спальни второго этажа. Внизу были видны ступени нижней части лестницы и коридор между прихожей и гостиной. С галереи вели еще три двери: в ванную, в котельную и в туалет. Никита в который раз критически оглядел ванную комнату. Казалось, здесь было все, что нужно: два умывальника вдоль стены, ванна и душевая кабина. Но все – от плитки на стенах до последнего крана – выглядело по-сиротски и требовало замены. Это была задача номер один, которую ему следовало решить до приезда жены. Никита знал, как Ольга чувствительна к таким деталям. Да он и сам ценил красоту в мелочах. Единственное, что неожиданно выделялось на общем безликом фоне – небольшая бронзовая люстра с тремя стеклянными плафонами в форме лилий. Очень красивая и, похоже, винтажная. Непонятно, каким чудом она уцелела после переезда прежних хозяев. Видимо, в ванной чаще пользовались настенными светильниками и о люстре просто забыли.
– Выглядит вызывающе. То, что надо! – сказал Никита удовлетворенно.
Душ отнял у него последние силы. Он свалился в постель и только успел подумать: «Интересно, кто жил здесь раньше?»
Потом Никита не мог вспомнить, как скоро ему начал сниться удивительный сон: сразу или уже под утро. Первая странность заключалась в том, что снов до той ночи Никита не видел. Или, по крайней мере, утром их совершенно не помнил. Во-вторых, он знал, что видит сон, продолжал спать и наблюдал за всем, включая себя самого во сне, как будто со стороны. И даже успевал удивляться.
Он стоял на пороге двери, ведущей в гостиную из коридора. За окнами было темно: вечер или ночь. Никита определенно находился в собственном доме, но знакомая комната не была такой пустой, какой он привык ее видеть. У стены справа возвышался огромный антикварный буфет. В простенке слева примостились рядышком два высоких плюшевых кресла. Еще левее, между дверью в кухню и камином, стоял красивый полированный стол с инкрустированной столешницей и шестью мягкими стульями. Ближе к балкону, напротив камина, почти в центре комнаты, расположились углом два больших дивана в бежевых чехлах. С потолка свисала массивная кованая люстра, сейчас не зажженная. Две фарфоровые настольные лампы с однотонными тканевыми абажурами в разных концах комнаты тоже были выключены. Свет давали только тлеющие в камине дрова и несколько зажженных свечей на столе.
В торце стола сидел пожилой мужчина с абсолютно белыми волосами. Сам не зная почему, на этот раз Никита не сомневался, что перед ним англичанин. Возможно, продолговатое худощавое лицо, широко расставленные светлые глаза под густыми бровями и тонкий рот олицетворяли для него портрет истинного британца. Во всяком случае, внешне мужчина казался полной противоположностью Дилану, который днем буянил в кафе. Ему могло быть лет семьдесят – семьдесят пять.
Вместо скатерти во всю длину роскошного стола протянулась узкая восточная дорожка из красной тафты с золотой тесьмой и кистями. Большой бокал и начатая бутылка красного вина стояли на цветных картонных кружочках. На дорожке из тафты высились два подсвечника на три свечи каждый. Их неровный свет порождал двигающиеся по всей комнате тени и деликатно сглаживал глубокие морщины на лице англичанина. Тот ужинал в полной тишине. Молчал даже телевизор в углу.
Никита шевельнулся. Мужчина не отреагировал на его движение. Он закончил есть, аккуратно, как в ресторане, положил приборы на тарелку и взял бокал с вином.
Никита собрался с духом, сделал шаг в его сторону и сказал:
– Бонжур, месье.
По-прежнему никакой реакции. Мужчина не видел гостя, не слышал его, и более того – не подозревал о его присутствии.
Никита чувствовал себя не слишком уютно, однако происходящее его чрезвычайно интриговало. Он помахал руками, чтобы окончательно убедиться в своей невидимости, и осторожно начал осматривать комнату, периодически оборачиваясь к мужчине. Того можно было назвать стариком, но уважительное имя Дед шло ему значительно больше. Еще в ранней юности в Никите открылся талант придумывать людям несмываемые прозвища. Они всегда рождались спонтанно и для многих друзей становились роднее имен.
Он остановился против буфета, который казался огромным даже в немалых масштабах гостиной. Дверцы его фасада покрывала прекрасная рельефная резьба. Точеные ножки верхней секции опирались на столешницу массивного основания. Поверхность столешницы заполняли безделушки и фотографии в рамках. Одно фото бросилось Никите в глаза. С него смотрела красивая девочка лет пяти, со светлыми кудрями и ямочками на щеках. Черно-белый снимок сделали, вероятно, очень давно. Рядом стояла современная цветная фотография двух молодых женщин. Они обнимались на фоне какого-то северного пейзажа, но не выглядели особенно счастливыми. Одна – высокая брюнетка с продолговатым лицом. Вторая – пониже, круглолицая кудрявая шатенка, лицо которой показалось Никите смутно знакомым…
Он так увлекся фотографиями, что на время забыл про Деда, тихо сидевшего у него за спиной. Неожиданно тот с шумом встал, взял тарелку и направился к двери в кухню. Никита дернулся от испуга, однако тут же вспомнил, что он в безопасности и все происходит во сне.
Любопытство повлекло его за Дедом.
На кухне все было практически так же, как днем, в реальности. Тот же вкусный запах, та же мебель, плита, холодильник и высокий шкаф с духовкой и микроволновой печкой. Имелись, конечно, всякие незнакомые мелочи вроде подставки для винных бутылок, плетеной корзины с овощами и фруктами на широком подоконнике и большого контейнера для мусора у двери в прихожую. При полном отсутствии занавесок освещенная кухня отлично просматривалась с улицы, но Деда это не смущало. Вероятно, хозяйственная работа не казалась ему настолько сокровенным делом, чтобы ради него возиться со ставнями.
Никите представилась возможность получше рассмотреть нового знакомца. Тот оказался высоким и худощавым. Не исключено, что в молодые годы Дед был хорошим спортсменом – до сих пор оставался крепок в плечах, а в его крупных рабочих руках чувствовалась немалая сила. Он смотрелся очень моложаво в синих джинсах, ботинках из нубука и мятой клетчатой рубашке с закатанными рукавами. Возраст выдавали только седина и лицо в морщинах.
– Хорошо, молодой человек, вот и все, – неожиданно сказал Дед приятным низким голосом, захлопнув дверцу посудомойки, – теперь можно немного посидеть у камина.
Уже во второй раз Никита подпрыгнул от неожиданности. Он решил, что приглашение было адресовано именно ему. Просто потому, что приглашать было больше некого. Однако Дед пошел вон из кухни, по-прежнему не обращая на него никакого внимания. Несмотря на выказанное пренебрежение, Никита покорно побрел за стариком в гостиную.
Походка у Деда была немного шаркающая, но, глядя на его прямую спину, Никита тоже подтянулся и расправил плечи. Тот включил настольную лампу на тумбочке у стены и задул свечи. Затем взял со стола бутылку с бокалом и направился к камину. Никита совсем запутался. Если его пригласили скоротать вечерок вместе, то где второй бокал? Странное гостеприимство! Дед аккуратно положил очередное полено на пылающие угли и с блаженным стоном опустился на диванные подушки. Бутылку он поставил на маленький столик, где для нее уже был заготовлен такой же цветной картонный кружок, как на столе.
– Только один бокал, молодой человек! – командным тоном приказал он.
Никита совсем растерялся. Один так один. Он вообще пока ни на что не претендовал. К чему такие строгости? И где его взять, этот чертов бокал? Он с надеждой оглянулся на буфет.
– Хотя какая разница, один бокал я выпью или десять? – грустно продолжил Дед. – Все равно никому нет до этого дела.
Ситуация начала проясняться. Дед был любителем поговорить с самим собой. Никита разделял его слабость – тоже находил себя приятным собеседником и обращался к себе не иначе как «старик». Фамильярное обращение в его устах звучало легкомысленно и на корню обесценивало проблему возраста, свойственную мужчинам, перевалившим сорокалетний рубеж. Так же неслучайно Дед величал себя «молодым человеком» – это давало ему возможность не думать о старости, которая, похоже, была одинокой.
Старик отхлебнул вина и снова затих, уставившись на языки пламени.
Поскольку дружеская вечеринка не задалась, Никита продолжил исследование гостиной. Простенки были увешаны гравюрами и карандашными рисунками разного размера. Графические работы смотрелись превосходно на фоне беленой старинной кладки. На них были женщины разных эпох: в строгих платьях и почти обнаженные, хрупкие и пышнотелые. Каждая – по-своему прекрасна.
Никита осмелел.
Он подошел к старику со спины, наклонился к его уху и доверительно сказал:
– Дед, я вижу – ты разбираешься. Девчонки шикарные!
Тот продолжал зачарованно смотреть на огонь. Никита поднял голову и увидел над камином красные туфли на шпильке, а еще выше – ноги в ажурных чулках. Красотка с осиной талией призывно подмигивала со стены, держа в руках баночку с джемом или с кремом для рук. Алое платьишко обтягивало ее во всех смыслах выдающуюся грудь.
– О! Как это я пропустил такое?! – поразился Никита.
В прихожей его московской квартиры висела пара похожих рекламных постеров пятидесятых годов. Никита обожал этот жанр. Однако в гостиной Деда разбитная девица смотрелась вульгарно. Даже обнаженная модель на большом карандашном рисунке рядом, едва прикрытая уголком смятой простыни, и та выглядела целомудренней.
Никита снова наклонился к Деду и назидательно заметил:
– Эта подруга здесь лишняя. Неужели не видишь?
Он обнаглел от безнаказанности. Рука сама потянулась, чтобы похлопать Деда по плечу, но в последний момент замерла. Перспектива провалиться в бестелесный призрак пугала. Хотя, если подумать, коснуться живой плоти в данных обстоятельствах было бы еще страшнее.
Оставив Деда на время в покое, Никита пошел рассматривать обеденный стол. К сожалению, центральную часть мастерски выполненной инкрустации закрывала нелепая дорожка из красной тафты. Неизвестно, из какого путешествия привезли этот сувенир, но здесь он смотрелся еще более чужеродно, чем девица в красном рядом с превосходными рисунками и гравюрами.
Роскошные резные стулья, похоже, прошли серьезную реставрацию. Мебельный лак сиял, однако чрезмерный блеск обесценивал старину. Обивка тоже была новая, из дешевого синтетического бархата, окончательно портившего впечатление. Неожиданные пятна безвкусицы на общем вполне гармоничном фоне кричали о противоречиях в характере Деда, и разжигали интерес Никиты. Кто же он такой, этот странный человек?
Несмотря на мелкие придирки, Никите нравился интерьер гостиной – простой и в то же время в меру буржуазный. Здесь был ответ на его терзания – именно таким он желал бы видеть свой дом. Ему хотелось запомнить все до мельчайших деталей. Оставалась одна проблема – наутро он мог все забыть!
Задремавший на диване Дед очнулся и обратился к себе с очередным вопросом:
– Ну что ж, молодой человек, какие у нас планы на завтра? – Он выдержал паузу. Видимо, второй его половине требовалось время, чтобы сформулировать ответ. – Утром выпьем кофе и пойдем работать, как всегда. В спальнях на третьем этаже осталось навесить двери и отрегулировать петли. И прикрутить бронзовые ручки, которые мы сняли со старых дверей и отчистили. Тогда спальни будут практически готовы. – Он выдержал долгую паузу. – Вот только для кого мы все это делаем?
Дед налил еще вина и одним махом выпил половину бокала.
Никита задумался: «Он все делает сам? Весь дом – своими руками?» Это представлялось немыслимым. Три этажа, огромный подвал и человек с крепкими рабочими руками. Трудолюбивый, упорный и одинокий.
– Сколько же времени у тебя ушло на это, Дед? – в смятении прошептал Никита.
Ему впервые стало жаль, что старик его не слышит. Поговорить с ним было бы интересно. «Хотя, наверное, все к лучшему. Вот бы он испугался, встретив меня ночью в собственном доме!»
Никита усмехнулся, вообразив панику Деда. Следом в голове мелькнуло: «Только это не его, а мой дом»
– Десять лет. Я потратил на этот дом почти десять лет, – заговорил Дед, глядя в уже пустой бокал. В который раз Никита был поражен – старик не мог слышать вопроса.
– Шутишь? Десять лет ремонтировать старый дом! Неужели не нашлось занятия интереснее?
Это казалось бредом даже во сне. Никита не мог представить себя на месте старика. Ему быстро надоедал монотонный физический труд, поэтому идея рукотворного ремонта длиной в десятилетие привела его в ужас.
Сцена смахивала на спиритический видеосеанс. Впрочем, если Дед – реальный человек, он еще мог пребывать в добром здравии. Только где старик сейчас? Не в этом же доме!
Никита решил продолжить игру.
– Почему ты живешь один? У тебя есть семья? – теперь уже намеренно спросил он, осторожно присел в уголке второго дивана и стал ждать ответа.
Дед вздохнул, покрутил головой, будто отгоняя тягостные мысли.
– Чего еще можно желать, когда у тебя есть две прелестные маленькие дочки? Ты заботишься о них. Сходишь с ума, когда они болеют. Радуешься их успехам. Потом они вырастают, и однажды ты понимаешь, что ничего не знаешь об этих юных леди. Они влюбляются, становятся непредсказуемыми. Они просят денег, все больше денег. Это все, что им от тебя нужно. Они швыряются деньгами, как сухими листьями. Платья по тысяче фунтов, побрякушки по цене хорошей машины. Потом они чувствуют себя совсем взрослыми, затевают самостоятельные проекты, которые прогорают. И они во всем винят тебя, хотя теряют, в общем-то, твои деньги. А когда ты говоришь им: «Стоп, девочки» – они просто исчезают и перестают с тобой общаться. Все из-за денег. Их мать только подливает масла в огонь. Настраивает против тебя, чтобы сделать больно. Потому что считает, что ты и ей все еще что-то должен.
Голос Деда дрогнул и оборвался.
Он некоторое время молчал, потом продолжил уже спокойнее:
– Этот дом я купил тоже для них. Старшая, Джулия, нашла его и примчалась ко мне с горящими глазами. Ей очень понравился вид на долину. Я купил дом на ее имя, в качестве подарка.
Никита кивнул.
– Неудивительно. Я тоже купил этот вид на долину. И тоже в качестве подарка, только самому себе.
Дед продолжал:
– Дом был в ужасном состоянии. Французы вообще плохо следят за своими домами.
Старик поджал тонкие губы. Живя во Франции, он не потерял генетическую веру в британское превосходство.
– Тогда у меня был собственный дом в другой деревне, в тридцати километрах отсюда. Место тоже красивое, хотя не такое исключительное, как это. После покупки я принялся за ремонт. Конечно, я нанимал электрика и водопроводчика. И для тяжелых работ приглашал помощников. Но большую часть работы я сделал своими руками – времени у меня было хоть отбавляй. Иногда оставался здесь на ночь, чтобы не ездить каждый день по тридцать километров туда и обратно. В конце концов, продал свой дом и перебрался сюда. Ремонт стал моим главным делом. Я работал почти без выходных, день за днем, месяц за месяцем, год за годом. Ни с кем не общался, за исключением дочерей. Они поначалу часто навещали меня. Тогда я был относительно счастлив.
Старик совсем загрустил. Никите стало совестно, что из праздного любопытства он заставил страдать и без того несчастного человека. Пока длился монолог, бутылка с вином опустела. Речь Деда утратила связность, по щекам текли слезы. «Не боец, – заключил Никита. – Здравая была мысль: один бокал, и все». Но вслух поучать старика остерегся.
Камин погас, а в комнате все равно было тепло: водяное отопление под плиточным полом уже заработало. Оно включалось на обогрев ночью, когда электричество становилось дешевле. Никита подумал, что если коммуникации в доме прокладывал Дед, он был отличным инженером.
Продолжения истории не последовало. Старик спал, откинув голову на спинку дивана. Глядя на него, задремал и Никита.
Второй день
Первое, что он увидел следующим утром – пронзительно голубое небо. План сработал – солнце разбудило его, и это было лучшее пробуждение на свете. Он еще лежал в постели, блаженно глядя в окно, когда в голове всплыл вопрос: «Дед так и спит на диване?»
Но ведь дивана в доме не было!
Перед глазами замелькали картины из сна. Никита резко сел на кровати. Он вспомнил все в мельчайших деталях, как будто в реальности пережил эту встречу и действительно побывал в гостях в собственном доме. На мгновение он представил, что сейчас спустится вниз и застанет Деда на балконе с чашкой кофе в руке – старик из сна казался реальным человеком.
Некоторое время Никита сидел не шевелясь. Память восстанавливала грустные монологи Деда и его собственные хулиганские выходки – Никите становилось то горько и страшно, то весело и неловко.
Постепенно проявился фон ночных приключений: большая уютная комната, освещенная углями в камине и пламенем свечей на столе. Никита мысленно двигался по гостиной от одного предмета к другому, пересматривал рисунки и гравюры на стенах. И тут его осенило, что сон принес ему неожиданный, ценный бонус – он увидел и, главное, отлично запомнил готовое решение для интерьера. Больше ничего не надо было придумывать. Дед раскрыл формулу старого дома, и Никита с готовностью принял ее на вооружение.
Окрыленный, он вскочил с кровати и подошел к окну. Теперь, помимо неба, ему стали видны разбегающиеся в стороны холмы. Он вновь завис перед этой картиной, но тут же встряхнулся.
– Интересно, сколько часов вы еще проведете глядя вдаль, молодой человек? – как обычно, вслух спросил он. Засмеялся, вспомнив ночные разговоры Деда с самим собой, и пошел в ванную.
Он долго и тщательно, как учила жена, чистил зубы, одновременно смотрел по сторонам и составлял план ремонта. «Эх, жалко, Дед не показал ванную комнату, – подумал Никита, когда взгляд остановился на люстре. – Такая люстра была бы вполне в духе старого затейника».
Голод отвлек его от мыслей о старике. В животе урчало, и очень хотелось чаю.
В кухне все еще было темно. Процесс открывания ставен состоял из длинной цепочки действий. Никита по очереди отворил оба окна, раздвинул и закрепил специальными крюками ставни, для чего был вынужден по пояс высунуться на залитую утренним солнцем улицу. После этого вновь закрыл оконные створки и твердо решил без необходимости не трогать ставни.
Воду для чая пришлось греть в микроволновке в новой фаянсовой кружке, а электрический чайник возглавил виртуальный список первоочередных покупок. И с хлебом приключилась неприятность: хрустящий багет за сутки окаменел. Перспектива начать утро с поездки в супермаркет голодному Никите не улыбалась. Он обошелся пачкой печенья, сыром и абрикосовым конфитюром.
Мимо окон прошел человек, потом в прихожей что-то упало. Озадаченный Никита выглянул из кухни и увидел разлетевшиеся по полу конверты и цветные листочки – открытые ставни послужили сигналом для разносчика рекламы, который бросил листовки в щель для почты.
Никита вскипятил воду для второй чашки чая и принялся изучать, чем пытались завлечь его местные рекламодатели. Листовки были простые, без претензий на мощный креатив, зато информативные и весьма полезные. Супермаркет предлагал скидки на замороженное мясо, свежие фрукты и дачную мебель. Мэрия оповещала о празднике на деревенской площади в ближайшую субботу. Мобильный оператор рекламировал телефоны с предустановленными тарифами. Последний буклет оказался самым интересным. В нем шла речь о подключении Интернета и спутникового телевидения. Телефон с французской сим-картой у Никиты имелся давно, а вот идея насчет спутниковой антенны до сих пор не приходила ему в голову. Потребности в телевизоре он не чувствовал, зато Интернет для более тесного общения с семьей был бы очень и очень полезен.
– Бонжур, чем я могу вам помочь? – Молодой женский голос на другом конце провода прозвучал неожиданно весело.
– Бонжур, мадам. Я хотел бы заказать установку антенны для телевидения и Интернета. – Никита с удовольствием подхватил настроение жизнерадостной спутниковой феи. – Сколько времени это займет?
– Ближайший возможный срок установки – через две недели.
Девушка, похоже, не считала двухнедельное ожидание проблемой, но Никиту такой ответ не устраивал. За время, пока он набирал номер телефона и ждал ответа, в его голове сложился, как ему казалось, беспроигрышный план: они с женой ежедневно устраивают видеосеансы, он знакомит ее с домом, она стремительно оттаивает, не в силах устоять перед очарованием старых стен. Все просто. Он верил, что через две недели Ольга приедет, хотя до последнего дня на все уговоры она отвечала твердым «нет».
Никита создал в воображении свою новую реальность и должен был немедленно приступить к ее воплощению. И в такой момент на его пути оказалась никуда не спешившая веселая француженка.
Препятствие Никиту раззадорило.
В его боевом арсенале хранилась сотня нестандартных способов преодоления трудностей.
– О нет! Я не выдержу две недели в разлуке с любимой женщиной! Мне срочно нужен Интернет! Мадмуазель, от вас зависит вся моя жизнь!
Неожиданный напор, любовная тема, драматическая интонация – у юной феи не было ни малейшего шанса.
Ошеломленная француженка пару секунд приходила в себя, а затем серьезно, без тени прежнего веселья, сказала:
– Назовите адрес, пожалуйста. Я посмотрю, что мы сможем для вас сделать. Лантерн? Подождите, пожалуйста, месье.
Несколько минут слышалось цоканье клавиатуры и неясные переговоры.
Затем в трубке вновь заискрился радостный голос:
– Вам очень повезло, месье. У нас запланирован монтаж оборудования в Лантерн послезавтра. Бригада может взять еще один заказ.
