Чувства

На следующий день кашель пропал, и они уехали. Старейшина и до этого сильно изменился в себе, в своем поведении и отношении к жизни. Он всегда был сильным, но практически недавно, до их приезда, у него умер сын, который жил в одном из городов страны. – Тот уезжал обучаться знаниям большой цивилизации. Хотя отец – старейшина всегда его отговаривал, поясняя, что в малом есть большое, а увеличить его можно внутри. Но сын не послушал и уехал.

Оказывается, старейшина сам того не замечая вошел в глубокое уныние, хотя для нашего народа это не свойственно. Мы всегда легко провожали ушедших. Видимо сложилась общая энергия между отцом и сыном, когда второй уехал. А потом старейшина все-таки смог отпустить эту скорбь, но оставил малые частицы раскаяния за то, что не отговорил его уезжать, как бы в память о нем.

После отъезда каравана нежданных гостей, старейшина занемог. У него появился ужасный кашель. Ему пытались помочь, вновь осветляя разум от нависшей тяжести из прошлого. Но его ум уже не хотел слушать. Он изобрел для тела новые мучения, пригласив из города целителя. Это случилось, когда он ездил в город на случайном караване. Тяга к сыну и слабость разума отправили его туда несмотря на то, что тот был сожжен на родине. Старейшина говорил, что хочет вкусить энергию того места, что забрала сына.

Целитель оказался обычным шарлатаном. – Городским пройдохой, жаждущим денег. Он легко втерся в доверие к ослабевшему старейшине. Так день за днем, уклад в нашей деревне менялся. Но скорее всего для самого старейшины. Жители не замечали его спектаклей с разумом. Целитель видел мир по-своему, передавая эту картинку старейшине. Так они совсем замкнулись на своих играх разума. Возможно, это бы закончилось для них плачевно, – Один бы понял, что никому не нужен со своими подложными мнениями, другой бы осознал, что не приобрел ровным счетом ничего, придя в чужой храм поживиться.

Скорее всего внутренний дух старейшины решил обратиться к нему. Изнутри изменить угасающую судьбу. – К нам пришел шторм из песка и пыли. Эта завеса оказалась общей проекцией. – Мысли всех жителей воссоединились воедино, создав препятствие для лжи целителя. Старейшина бы никому не поверил, так как к тому времени его разум полностью был околдован инородным. А вот природная стихия помогла ему начинать прозревать в своем мраке. Крупинкой за крупинкой, шаг за шагом туман из песка давал тайные, и читаемые, только душой подсказки:

Когда случалось неладное, шторм усиливался, завеса становилась более плотной и непроглядной. Любые мелочи, нюансы, любые чувства, действия и слова, которые были негожи старосте, проявлялись тут же в усилении напора стихии. А при положительной атмосфере, хороших взаимоотношениях, благих делах, шторм, наоборот, исчезал там, где находился старейшина. Складывалось впечатление, что мы облачились в кокон сознания, где заключена была программа по исцелению одного человека. – Мы не соприкасались с этим штормом, хотя видели. Но и так же мы знали, что староста испытывал реальные трудности с этим явлением, – непогода касалась его буквально.

Со временем, старейшина начал осознавать различия своих состояний. Он вновь научился разделять и принимать чувства, а потом собирая их воедино, внутри, но только под своим контролем. Было видно, как его разум избавлялся от оков. И всякий раз, когда он раскаивался, непогода снова затягивала узлы легкого восприятия мира, а в моменты тишины, песок исчезал. Так староста смог отпустить свое раскаяние. Он принял жизнь такой, какая она является, без неосознанного утяжеления. Вслед за раскаянием, улетучились и все остатки новых личностей, которые он приобрел, поглощая свою утрату.

В одно прекрасное утро старейшина выгнал целителя. Мы не видели, что произошло, но он нам рассказал. Когда его ум прояснился, он уже видел все так, как оно существовало. Он вернул свой мир. Это состояние сразу подсказало ему, что целитель лишний в этом мире. Люди жили в гармонии и счастье, но он всегда был против всего, продолжая навязывать свои правила и умозаключения. Причем подсовывая устав образа жизни деревни, переписанного со слов древних обычаев, только в еще более суровых рамках. Староста не принял этот мир. А последняя точка их отношений настала в момент, когда он наконец-то увидел в природе последнюю подсказку, – туман из песка появлялся теперь только в присутствии целителя.

Знахарь – оборотень исчез, а с ним пропал и кашель, который сильно донимал старосту. Над деревней вновь засветило солнце и счастье пролилось сверкающим водопадом.»

Парень посмотрел на Марию и улыбнулся. Он словно именно для нее рассказывал эту жизненную историю. Мария посмотрела на Ваби-Манидо, тот простер руки к небу, а затем, как бы обнимая землю, сказал:

– Это все твое, моя дорогая. Все! Как снаружи, так и внутри. И как этим пользоваться решать только тебе. Но для того, чтобы это познать в первозданном виде, необходимо очиститься. Степень и области ты определишь сама. А если все будет идти в ногу, в балансе, то ты сама увидишь, как придет к тебе управление намерением, только уже желания прежнего отпадут, – ты сама станешь намерением.

Мария зажмурила глаза и засмеялась. Она потирала руки и топала ногами. Это была самая что ни на есть искренняя радость. Невероятно счастливое и непосредственное состояние души. Которое испытывают те люди, которые отпускают все и всех, даря им любовь. В этот миг Мария не думала, она находилась в безмолвной радости.

Гора наполнилась загадочной силой, и отдавала присутствующим всю заботу и ласку. Люди чувствовали, как она источает мощную энергию. А проказник водопад заблестел еще сильнее, когда солнце будто бы повернулось лицом к этому месту для интересных историй. Его ярко желтые глаза передавали любовь.

Рассказы продолжались, только Мария слушала их уже без своего прежнего восприятия. Она позволила себе просто слушать, не имея на услышанное своего мнения.

– Какое блаженство, – думала она!

УГРЫЗЕНИЯ СОВЕСТИ.

Ближе к вечеру началась суета. Все бегали собирали хворост и сухие бревна. В центре вырос высокий костер в виде вигвама. С наступлением сумерек, когда последние лучи солнца кокетливо попрощались, вспыхнул невероятной силы огонь. Складывалось впечатление, что он поднимается до самого неба, приветствует его и направляется дальше, унося клубы дыма в безграничный космос. Там они растворялись, слившись с неизведанным пространством. Костер наверняка знал эту непомерную и глубокую связь, отчего зазывал еще больше ветра. Соединившись с ним, огонь начинал воинственно плясать, издавая грозный треск от пожирания древесины. Она не страдала, наоборот ждала своего скорейшего испепеления. Там, за горизонтом ее исчезновения, манящей рукой света, поджидала новая жизнь. Бывшая древесина могла стать тем или иным, всем или ничем. Ведь когда-то она была цветущим деревом и плодородила землю, забирая от нее взамен недра жизни и процветания. Так же и сейчас, она вошла во взаимную связь огня и воздуха, чтобы даровать миру новое начало.

Теплая и уютная обстановка у костра располагала к песням, музыке и танцам. Так оно и случилось. Вначале самый мелодичный запел, затем его подхватил самый звонкий и задорный, а за ними поддержали красивую и веселую мелодию все остальные. Это не было неожиданностью для Марии, она сразу же утонула в мягкости переливов песни. Звуки обнимали ее и раскрывали душу в необъятные дали. Сама не замечая этого, она ровной струйкой влилась в течение и запела на неведомом языке. Голос девушки словно принадлежал не ей, но явно напоминал о своей принадлежности. Звуки, исходившие изнутри нежно ласкали все потаенные уголки ее внутренней вселенной.

Мария знала, что ее вселенная была такая же, как и та, до которой дотрагивалась древесина своими праздными рукавами из дыма. Это восприятие помогло незамедлительно перенестись в ту вечность, которая исходила из нее, но находилась там, вдали. Девушка подобно падающей звезде, только наоборот, прошла все уровни преград между малым и большим. – Она летела. Она не почувствовала остановки, но осознавала, что зависла на месте. Вокруг была пустота. Мария не могла определить цвет, или хотя бы оттенок этой пустоши. Было понятно только одно, – она пульсировала круговым движением, всасывая внутрь себя поступающие волны пульсации. Вначале это все находилось на глубоком интуитивном уровне, но затем волны стали отчетливо видны. Они выделялись своей яркостью от общей пустоты. В них была заложена невероятной мощности сила. – Пустошь провоцировала сама себя на отделение частицы себя – в более другое, отдаленное, но родное, – свое. Волновой свет начал рябить красивыми отростками желтого цвета, похожими на маленькие волосики энергии. Эта двигающаяся щетина приобретала ярко оранжевое свечение. Каждый волосок начал взрываться на конце красными ядрами, которые переливались от алого до бордового оттенка. И когда ядра начали превращаться в зеленые сферы, Мария смогла окунуться в один из них. Это была жизнь! В том виде, в каком она существовала. Независимо от мнения разума. Жизнь вращалась внутри своего круга восприятия. Зеленая снаружи, зеленая внутри. Но это оказалось лишь вступлением. – Мощный толчок. – Жизнь наполнилась всеми цветами вселенной, и даже больше, теми цветами, которые еще не познаны, а возможно всегда останутся непознаваемыми. Жизнь принесла яркие воспоминания. Детство, юность, за которой последовала сразу же вечность. Мария никак не могла увидеть зрелость. Она ощущалась лишь в своем исчезновении. Потом появились очень знакомые очертания. Это были отдельные силуэты, похожие на людей. Она начала присматриваться к тому образу, который вспыхивал золотым переливом сильнее всех остальных. Ее видение тут же оказалось перед этим силуэтом. Он начал открывать свой секрет незнакомого, когда Мария прозрела, что это ее любимый муж Фред. Невидимые слезы счастья забрызгали всю наполненность жизненной сферы. Совершенно было непонятно, кто являлся их источником, – она или любимый. Как только несуществующие слезы исчезли, появилась красно-розовая дымка. Она обволакивала все вокруг. Притягивая образ мужа к девушке. Когда эта Божественная манна соединила мужчину и женщину, возник силуэт, чего-то общего и целого. Мария видела, как нереальное видение облачилось в самую настоящую реальность. Девушка смогла дотронуться до Фреда, нежно обнять и невероятно сладко поцеловать. Они начали медленно вращаться под ласковую мелодию, которая доносилась явно из мест, где находилось тело Марии. Девушка знала – она находится одновременно в двух местах. Там, где она искала путь к себе в самой себе, и там, где она была собой без поиска пути, но владевшая им. Мария могла наблюдать сразу две проекции, – она с мужем в объятиях наедине, и она с мужем в танце рядом с костром у горы. Вдруг начали проявляться еще несколько образов. Они искрили такой же энергией, как и они с мужем. Только с большим напором и тягой к жизни. Когда Мария смогла приблизить свое видение на эти силуэты, она узнала в них лики детей и внуков. Образы сразу же материализовались. Девушка смогла к ним прикоснуться и даже обнять. Совсем уже взрослые дети ласково смотрели на нее, а еще маленькие внуки весело смеялись и расцеловывали свою любимую бабушку.

Красно-розовая дымка счастья вдруг внезапно помутнела и потемнела. Ее структура набрала странную вязкость. Густая внутренняя масса начала приобретать оттенок черного. Мария почувствовала, как ее семья отдалилась. Они по-прежнему обнимались, но их разум и мысли находились далеко, не с ней. Все эти образы были лишь воздушным дополнением. Мария испытала одиночество, которое повлекло за собой угрызение совести. Она понимала, что в любой момент не сможет им помочь или поддержать хотя бы добрым словом. Единое целое семьи вдруг рассыпалось на глазах. Теперь в черной густой дымке они находились все по отдельности. Мария видела, что свечение в их головах направлялись в разные стороны, а не как раньше – друг к другу. Угрызение совести твердило девушке, что это она виновата в сложившейся ситуации. И что именно она допустила разрыва единого целого. Теперь Марии чудилось, как у мужа все валиться из рук от беспомощности в своем одиночестве, а дети отдаляются мыслями все больше и больше от семьи, – их свечение в головах имело длинную и стороннюю направленность.

Угрызение совести…

Чернота, не видно не зги. Мрак полнейший. Силуэты семьи пропали. Мария осознала, что находится внутри этого тяжелого чувства, внутри себя. Ее вновь и вновь закручивало в тиски угрызения совести. Еще виток, еще… Угрызение совести, и больше ничего не осталось. Она настолько углубилась в этих переживаниях в своем видении, что потеряла и его из восприятия. Оба мира канули в бездну, и тот, где она познавала себя, и мир в семье. Осталась только чернота из горького чувства, закрученного внутрь себя и выливавшегося из себя наружу. Девушка испытывала боль и разочарование. Она понимала, что никогда не выберется из этой мрачной вечности. В этой реальности, где она очутилась было лишь ничто, которое породило чувство угрызения совести.

Удар…

Свет. Яркий и пронзительный. Мария оказалась в новом кадре своего видения. Она увидела мужа вновь. Он занимался своими привычными делами у них дома. Его вид не был озабоченным. Глаза блестели, как два драгоценных камня. Любые движения он совершал аккуратно и степенно, это доказывало, что его эмоциональное состояние было в балансе. Он совершенно уравновешенно выполнял все свои повседневные функции. Затем девушка смогла разглядеть его лицо поближе. Глаза хоть и горели удалой яркостью, но источали великую доброту. Губы постоянно шевелились. Он думал вслух, практически шепотом. Каждое отдельное шевеление сопровождалось белым светом, которое исходило из головы. Но помимо белого оттенка, там присутствовал и красный, направление которого лежало из самого сердца. Мария попыталась понять, о чем думает Фред. Она искренне пожелала этого, и намерение тут же перенесло ее в поток бело-красной энергии. В этой сказочной и таинственной массе все было открыто, как на ладони. Вся информация, содержащаяся в энергетическом потоке мыслей, была исключительно сокровенной. Мария прониклась пониманием к этому фантастическому потоку из слов и эмоций, и смогла окунуться в него еще глубже, до самой основы информации. Ей открылась картинка с воспоминаниями. Муж вспоминал что-то и обговаривал это про себя. Судя по теплым оттенкам, которые доносились из этой картинки – это были прекрасные и счастливые чувства воспоминаний. Девушка растворилась в картинке, и смогла созерцать все, что в ней происходило. – Кадры сменялись постоянно. Вот один из. На нем она и муж. Они на отдыхе. Вокруг необычайные просторы голубого неба. Необъятный, и всепоглощающий свет яркого солнца. Лазурное, спокойное и ласковое море. Внизу только мукаобразный и янтарный песочек. Они идут вдвоем, держась за руки. Любящий их ветер, слегка потрепывает волосы. Море издает сладкую тихую песню прибоя, его практически нет, так как стоит полный штиль, но гладь воды и в эти моменты затишья очищает свою структуру. – Оно дышит и разговаривает. На возвышении стоят качающиеся и пышные пальмы. Они словно из нереального мира, имеют красочной формы цветы у основания листов. Солнышко настолько сильно старается понравится людям, что припекает до небольшой испарины кожу. У Марии со лба потекла капелька пота, перекатываясь через носик, она достигает щеки, блестя и дополняя загорелый румянец. Фред аккуратным движением, чтобы практически не было касания, вытирает заботливо эту капельку. При этом нашептывая на ухо жене о том, что в этот момент она великолепна и грандиозна. Кадр обрывается, и тут же Мария переходит в следующий. Их родной дом. Кухня. Они вместе готовят ужин. При этом пританцовывая, и напевая веселую песню. Официального повода нет, они просто решили сделать себе маленький праздник для души. Незатейливые закуски готовятся быстро. Накрывается небольшой столик. Они сидят вдвоем. Их даже не волнует еда. Готовка была символической прелюдией. Постоянно присутствуют влюбленные взгляды. Изящное поглаживание. Муж нежно берет Марию за шею и целует в нее. Потом переходит плавно к губам и обрушивает на них целую серию жадных и вкусных поцелуев. Конец кадра, он не обрывается, а тут же сменяется новым. Их семейный автомобиль. Они куда-то едут. Радостное настроение у обоих. Из динамиков доносится, пронизывающая все фибры души музыка. Скорость небольшая, как раз для степенной поездки с отдыхом для разума. Они оба иногда переглядываются, разделяя фокус друг на друга и на дорогу. Но в эти редкие встречи глазами, из них вырывается вся мощь страстной любви. Глаза впиваются неистовыми объятиями. Мария кладет Фреду на колено руку и передает ему всю свою заботу и искренность. Небольшая перекадровка, и опять другая картина. В ней Мария остается подольше. Их первая встреча. Застенчивые движения. Неловкие слова и явное смущение. Все очень забавно и мило. И совершенно ничем не отличается от свидания школьников. Поцелуя нет. Ему предстоит быть на втором свидании. Но опять глаза. Их тонкий взгляд. Они словно четыре прожектора из вечности. От них исходит Божественный свет и полное приятие. Свет наполняет все внутри людей, от этого тела постоянно замирают и становятся обездвиженными. По коже у обоих постоянно пробегают мурашки, но не от холода, а от застенчивого холодка смущения. Это смотрится очень фантастически, – на разгоряченных телах от нежных мыслей появляются легким холодком мурашки. Не видно прикосновений, и даже помыслов на это. Лишь только полет приятных и чувственных мыслей. Кадр заканчивается.

Свет. Мария очутилась в вакууме своего размышления. Ей представилась возможность воочию поразмыслить над тем, что она видела. Мысль была только одна – «Фред всегда меня помнит, и в этот момент думает обо мне только прекрасное. Он не зол на меня за мой отъезд. Муж принимает мое решение в поиске себя! Мы всегда вместе, даже на расстоянии!»

Мария почувствовала, как угрызение совести разорвалось пополам, и одна из частей исчезла.

Свет. Такой же яркий и пронзительный, как до этого. Девушка вновь оказалась внутри картинки, только совершенно новой и отличной от предыдущих кадров. На этот раз появилось больше образов, которые были похожи на ее детей и внуков, но без силуэта мужа. Так оно и есть, – когда лики преобразовались в реальных людей, девушка смогла успокоиться, – это действительно были дети и внуки. И здесь все повторилось, Мария перенеслась внутрь их мыслей. Картинки начали мелькать, производя впечатление прокручиваемой кинопленки. Фокус остановился на одном из кадров, – это был один из дней, когда Мария гуляла с ними в парке. Стоит чудесная погода. Все залито солнечным светом, как в самый пик солнцестояния. Парк имеет множество дорожек, по краям которых невероятно много зелени. Статные и приветливые деревья, еле-еле покачивающиеся под своей тяжестью пушистых шапок из листьев и иголок. Разношерстные кусты, развешанные цветами всех цветов и форм. Они все время подражают старшим собратьям и медленно, но с задором покачиваются. Внизу травка, отдающая такой ярко-зеленый перелив, что глаза не сразу могут разобрать, что именно так блестит, сама трава или же солнце. Весь парк усеян аттракционами на любой вкус. Вокруг стоит нескончаемый звонкий смех детей. Эти колокольчики проигрывают свои партии мелодий, дополняя общую завораживающую музыку смеха. Настроение у всех просто вулканическое, – все просто-напросто пропитано положительной энергией. Мария с детьми прогуливается по парку, они все вместе держатся за руки. Посещают аттракционы, включая сладости и напитки. В глазах у каждого непомерная любовь и ласка. Они постоянно друг другу напоминают о восхитительном настроении, из-за возможности быть рядом. Перекадровка. Город, вечернее время. Они вместе совершают поход в кино. И это не банальная дорога до кинотеатра и обратно, а самое настоящее приключение. По дороге они много смеются, постоянно обнимаются, и страстно целуются. Мария очень довольна, дети счастливы, а внуки прибывают в нескончаемом восторге. По пути они забегают в разные магазинчики, лавки, скверы и торговые центры. Нет, это не шопинг, а обычное веселое и беззаботное гуляние. Своим радостным видом, они заряжают всех вокруг счастьем. Прохожие мило улыбаются и даже немножечко мечтают о таком хорошем настроении. В кинотеатре они выбирают очень смешную комедию. Этот фильм подбросил масла в огонь смеха и радости. Зал взрывается вместе с Марией и детьми. Настроение на высоте. Кадр обрывается. Новая сцена. Мария и ее семейство дома. Вечер. Горит тусклый свет от редких светильников, специально приглушенных в своем свечении. Дети помогают по хозяйству, внуки играют в игры, то и дело прибегая ко взрослым, дополняя семейную идиллию. Все вместе и счастливы. Дом наполняется невероятно сильной аурой добра. Она заключена в ярких вспышках энергии, которая переплетается с светом, – основой этой энергии. Свет необычайно яркий и пронизывающий. Мария отвлеклась от детей, и тут же была поглощена светом.

Ничего, только яркое мерцание, место, где Мария вновь сможет обдумать свои мысли и переживания от увиденного. Мои дети и внуки так же, как и муж думают обо мне. Я чувствую, что и в этот миг. Они невероятно счастливы, я уверена. И несмотря на то, что меня нет рядом, они всей душой и сердцем во мне так же, как я в них. Моя семья приняла мой выбор, они каждой своей клеточкой желают мне счастья. Они искренне хотят, чтобы я обрела сама себя, и вернулась к ним прежней, но уже обретшей то, что у меня и так есть, только уже с высшим осознанием этого.

Мария знала, что чувство угрызения совести познано во всей его красе. И отправлено в заслуженный бессрочный отпуск, именно в том виде, в каком оно всегда являлось без приглашения к девушке.

Свет засиял еще сильнее. Не было слов, которые бы могли описать это великолепие. Не один из существующих современных прожекторов с программой стробоскопа, не смог бы повторить и малую долю этого фантастического свечения. Он затрагивал каждый атом девушки, дробя его на более мелкие частицы, и так до бесконечности, пока вся структура Марии не превратилась в чистую энергию, которая слилась в единое с светом. Видение прекратилось. Девушка начала степенно возвращать взгляд на окружение, того тела, которое сейчас находится у костра. Расплывчатые силуэты людей, что ласково продолжали петь, стали проясняться, пока фокус зрения полностью не восстановился.

Мария пережила необычайный опыт, перемешанный в своем многообразии самовспминаний и воспоминаний. И все это происходило с ней так ясно и реально, что на какое-то время она не хотела возвращаться. Но личный путь самопознания сделал свое дело. Этот коварный и одновременно интересный путь обретения себя, состоящий из множества уроков и препятствий. Он дарован тем людям, которые полностью исчерпали все интересы в повседневной жизни. – Это первая ступень к неизведанному. Пока еще околограничному, но уже намекающему, что границ не существует никаких. Рамки – это всего лишь определенная зона комфорта разума.

Костер уже становился менее ярким и воинствующим. Он спустился к земле, где догорали остатки древесины. Она отдавалась в страсти, с последним шипением и потрескиванием. Раскаленные угли их совместного танца любви полыхали всеми переливами красного. Искры, от последнего запала огня вздымались вверх, они создавали умопомрачительные виды. Огоньки волнообразными движениями улетали вдаль, где превращались в пепел, и угасали.

Джунгли внезапно взвыли множеством голосов зверей и птиц. Это были разные по составу звуков переходы. Иногда они казались смешными, а иногда ужасающими. Эти колебания, как и все в природе очень завораживали людей. Но когда они стихли, все присутствующие закатились звонким и чистым смехом. Чувствовалась невероятной силы дружеская обстановка. Сплоченность людей в общем восприятии мира объединяло их тонкой, но в то же время мудрой нитью. Они были, как одно целое. Все вместе, и каждый по отдельности.

Небо затянуло тучами. Подул слегка прохладный ветер. Зажглись факелы, и все начали собираться обратно в деревню. День был невероятно чутким и познавательным, но человеческие тела напоминали, что всему свое время, а период отдыха очень важен. Огонь был потушен. Последние порывы дыма упорхнули в небо, все разошлись. Последними шли Мария и Ваби-Манидо.

– Что поведаете мне дорогая? – Спросил шаман.

– Хочу сказать огромное спасибо этим чудным местам, – ответила девушка, – Всем этим прелестным людям, и особенно Вам. Вы дарите сказку даже тогда, когда на нее не остается никакой надежды!

– А Вы не надейтесь! – С улыбкой произнес шаман. – Вы верьте. Надежда проходит сквозь огонь, а вера перепрыгивает любое пламя. Но только своя внутренняя. Личная и сокровенная. Как бы Вам не было тяжело от мысли, что все уже было пройдено бесконечное число раз, как бы Вы не огорчались в той или иной замкнутости, всегда верьте, что наступит новое завтра! То будущее, которое является настоящим, только уже без ограничений времени и событий. Ожидание чуда всегда прекрасно. Оно способствует верному движению вперед. Главное знать, что идете только вперед, а не назад, или топчитесь на месте. В любом случае, – Вы частичка бесконечного. Вы и есть бесконечное. И если человеческому разуму постоянно нужен интерес, движение, то давайте ему это, не забывая о себе настоящей, той, которая и совершает свою волю. Очень много людей плетутся не своей дорогой. Выбирают путь исходя из материальных, но не любимых предпочтений. Жизнь обычно подсказывает, что и в подобном рабстве судьба может отнять все. Так почему бы не пробовать дорогу счастья. Тот путь, где есть душа! Чтобы он сопровождался страстью, горящими глазами, и пылким сердцем. – Это и есть счастье. Ведь счастливый человек заряжает этой радостью всех вокруг, независимо от себя. Каждый должен знать, чего он хочет. Каждый должен интересоваться у себя этим вопросом. Если человек осознанно выбирает путь, будь то радостей и веселья, или разочарований и мук, – он в любом случае будет от этого в восторге. Внутри все его существо будет ликовать! Да, Мария! Вы не ослышались. Иногда человек осознанно выбирает страдания, но они в своей структуре являются лишь очищением. Вечное счастье без разочарования вовсе не счастье, а только безликая вечность. Однотипная монотонность. А если все будет обстоять по-другому, то это будет вовсе не человек, а какое-нибудь другое существо.