скачать книгу бесплатно
Ибо и поныне во многих уголках Старых Земель – от прокаленных солнцем песков Шаргиба до холодных скал Северного Норгрейна стоят сооружения из исполинских каменных глыб, подогнанных так, что в стык нельзя загнать даже лезвие танисского кинжала. Стоят руины храмов неведомых богов, и дворцов неведомых владык, стоят крепости, иные из которых даже в век бомбард и пороха могут послужить защитой. И глыбы из которых они сложены и по сию пору будет мудрено даже сдвинуть с места самому искусному строителю и каменщику…
Но больше почти ничего и не ведомо.
На камнях выбиты знаки, и даже известно, как они звучат, а кое-где ими пишут по сию пору. Но складываются они в бессмысленные слова, ибо забыт тот язык тысячи лет назад.
Остались лишь легенды у многих народов – смутные и зловещие, как восходящая над мертвыми руинами Луна.
И гласят они, что был себе на земле (вернее, в океане) Остров, на котором жил некий народ, раньше других начавший возделывать пашню и плавить металл. А заодно – раньше других додумавшийся до того, чтобы взять в руки палку и принудить другого работать на себя. И звался тот остров Ата-Алан, а люди, населявшие его, соответственно, ата-аланцами.
Ведомо, что их корабли, выдолбленные из стволов исполинских деревьев, ныне уцелевших лишь в нескольких долинах Саттальских гор в Южной Эгерии, бороздили моря, доходя и до Уаджета и до Счастливых островов и до Бронзового берега и до сегодняшней Эгерии и Хойделла…
И везли они туда воинов в медных доспехах, и переселенцев, дабы основывать на пустынных, заселенных лишь дикарями землях города и селения. А оттуда – золото и медь, кожи и чудодейственные снадобья, самоцветы, драгоценное дерево и слоновую кость.
Но пуще всего – рабов. И не только чтобы те трудились, не покладая рук, на господ, но и для того, чтобы те умирали на алтарях богов, даже имена которых ныне стерлись.
Но сохранила зато память человеков, какую страшную участь приняли предки живущих ныне народов, отправленные на алтари чудовищным богам-демонам Ата-Алана. Передают легенды, что не просто смерть была уготована им. Ибо боги ата-аланцев питались не кровью жертв, но их муками и душами.
А богов ата-аланцы весьма почитали. Ибо верили, что и сила их, и умения, вроде земледелия или кузнечного дела, дарованы именно этими богами – в обмен на кровь и мучения жертв.
И наивысшим богом их была Всемогущая Смерть, беспощадная и неумолимая, откупить свою жизнь у которой можно было лишь чужими жизнями.
И как говорили легенды, наступило время, когда прежних приношений богам стало не хватать, и потребовали они ещё больше, а потом ещё…
И все больше рабов и пленников везли корабли под пурпурными парусами – из земель темнокожих, из внутренних морей, где вырос Уаджет, колония и вассал Ата-Алана, из северных бухт и с берегов Серого и Янтарного морей.
Но и их переставало хватать.
Говорили и иначе, что, мол, неведомые демонобоги Ата-Алана не просто требовали больше пищи, но хотели от своих проданных чего-то уж совсем ужасного и жуткого.
А иные предания глухо и зловеще упоминают, что в попытках справиться с прогневавшимися на них небожителями, жрецы и колдуны ата-аланцев призвали Других.
Не богов и даже не демонов – но кое кого похуже.
И Другие откликнулись на зов, и вступили в битву с прежними владыками живота и смерти островитян. И в битве этой погибло всё…
Правда ли, ложь ли, но достоверно известно одно – Ата-Алан, Земля Благословенная, сгинула, будто и не было ее вовсе.
Вещали, что погрузилась она на дно в одну ночь, только длилась эта ночь как сто обычных ночей, ибо от пепла извержений и дыма пожаров небо было темным, как в новолуние.
Исполинские волны смыли многие береговые города, селения и целые народы, а солнце было закрыто тучами и пеплом ещё многие месяцы и в очень далеких землях.
И что лишь горстка живших на той земле спаслась – те, кто не принял веры в Смерть и отверг старых богов. Они да ещё жители нескольких крепостей и городов Уаджет, до которых не докатились разрушения и беды.
И наверное от них пошла молва, впечатанная в древние легенды – что боги умершего народа не ушли, а лишь спят в надмирных безднах и в безднах водных, среди руин храмов и дворцов, ожидая дня, когда вновь восстанут в мощи своей.
Глава 6
Год 3333 от Возведения Первого Храма. 7 число месяца Мойн.
За восемь лет до описываемых событий.
Изумрудное Море. Между Кадистой и Штормовым мысом.
Вонь. Жуткая вонь испражнений, блевотины и пота ударила по обонянию так, что мгновенно привела в сознание.
– Ты что делаешь, гнида?! Захлопни пасть и держи в себе! А не можешь, так на себя, урод!
Свет просачивается через потолочное окно, забранное деревянной решеткой из достаточно толстых брусьев. Продолговатое, невысокое помещение, целиком из дерева. Нет ни окон, кроме одного в потолке, ни дверей.
Как-то отстраненно отмечается, что на нем какие-то грязные, грубые, штаны и рубаха. Ноги босы. Куда делась его одежда? И вообще где он? Что происходит?
«Где я? Что я здесь делаю?» – эти вопросы пронеслись в голове Корр о-Данна.
Молодой человек находился в неком подвале среди таких же несчастных, как и он.
Вывод о своем несчастье он сделал сразу, как только почувствовал «аромат», царивший в этом помещении.
«Итак, начнем с начала. Я – штурман Арбоннской королевской компании Островов Изумрудного Моря, мне двадцать пять лет… Как я мог попасть в трюм к работорговцу? Пираты?»
Убей Элл, Данн не мог припомнить подробностей нападения.
Может война, и он попал в плен? Но никаких воспоминаний ни о какой войне тоже, как ни старался, не мог выудить из своей гудящей головы.
Возможно, он угодил на каторгу за что-то?
И тут ужас пронзил его до глубины души.
Он вспомнил все…
…Кабак, сидевшую на коленях Милен, которую вдруг грубо сдергивает кто-то, налитое кровью лицо старшего лейтенанта королевского флота, хлещущего очаровательную гризетку по щекам наотмашь, брань, которой тот облил возмущенного Корра – грубую, грязную, какую редко услышишь.
Затем белые от ужаса лица Милен и других кабацких девиц и не уступающие им в белизне лица морских волков, вскакивающих из-за стола.
И разрубленного от ключицы до печени офицера, заваливающегося на пол… Рука его сжимает так и не вытащенную абордажную саблю…
Еле слышно штурман завыл от отчаянья – законы Арбонны были довольно снисходительны к дуэлянтам, но, как и всюду, убийство безоружного или не успевшего обнажить сталь человека каралось виселицей.
Да, теперь он все вспомнил.
Судьи в лиловых мантиях, доходящий как из глубокого подземелья приговор: «По милосердию и благорассуждению… заменить по указу благочестивого государя Лионеля V от три тысячи… года… бессрочной каторгой…»
И как он потом отчаянно рванулся прочь, прямо на алебарды конвоя, рассчитывая разбить кандалами хоть чью-то голову.
Сознание он, видимо, потерял сразу, хотя били его долго и старательно, судя по боли во всем теле.
С трудом повернув адски болевшую голову к лежащему рядом с ним и так же закованному в цепи жалкому существу, Корр о-Данн безучастно спросил:
– Где мы? Куда идем?
– Мы в море, нас везут, чтобы продать на шахты в Керу, – последовал такой же безразличный ответ.
Молодой человек в отчаянии застонал. Шахты в Керу! Уж там-то его ждет неминуемая смерть.
Впереди не было никакой надежды. Ничего! Только конец!
– А ну успокоились, твари! Живо!
Резкий неприятный окрик бьет по ушам.
– Сидеть смирно, скоты поганые, твари помойные! Поняли?
Хозяина голоса определить легко – невысокий мужчина в меховой безрукавке и кожаных штанах, чёрные волосы коротко острижены, длинные усы заплетены в косицы и свисают на грудь. На его поясе висит короткий тесак, в руках длинный кнут.
– Лежите тихо, гнилье подзаборное! Серите, серите тут под себя – потом вы же трюм мне будете отмывать! Ясно вам, уроды?
Два дня он провел в невыразимых мучениях, лежа в темноте в собственных испражнениях, задыхаясь от зловония, исходящего от таких же несчастных, как и он сам. Но на рассвете третьего дня вдруг почувствовал, как изменился ход корабля, усилилось движение на верхней палубе, а когда уловил звук выкатываемых на орудийную палубу пушек, то понял, что на судне готовятся к бою.
Грохот пушечных выстрелов зародил в нем надежду. Может быть, все-таки его минует судьба безымянного раба, умершего от непосильного труда?
Внизу звуки боя были хорошо слышны – вот упала мачта, другая, вот рушится обшивка корабля от прямых попаданий ядер.
Вдруг весь корабль содрогнулся – это неприятельское судно столкнулось борт о борт.
По раздававшимся крикам раненых и умирающих, по звону стали Корр о-Данн понял, что на верхней палубе, прямо над ним, начался рукопашный бой.
Потом внезапно наступила тишина.
Раздался громкий топот ног – кто-то сходил в трюм. Яркий свет фонаря прорезал темноту.
Только спустя какое-то время, с большим трудом выбравшись на нетвердых ногах на палубу и привыкнув к яркому солнечному свету, узники получили возможность как следует рассмотреть своих освободителей.
Это было сборище отчаянных головорезов со всех берегов всех морей мира: чёрноволосые с раскосыми глазами крепыши, обитающие за Бескрайним океаном и непонятно как оказавшиеся здесь, светловолосые северяне, темнокожие мускулистые выходцы с берегов Айлана, рыжие хойделльцы, тонколицые амальфиоты…
Пестрая, чаще всего с чужого плеча одежда, косматые гривы, все вооружены до зубов – сабли, ножи, пистолеты, топоры и пики…
Но внимание Корра привлек стоявший на шканцах предводитель этой шайки.
Он был высок, его крепкая фигура источала жизненную силу.
Облаченный в чёрный шелк, с крючковатым шаргибским носом и горящими тьмой глазами, очень смуглый, он мог сойти за эгерийца или даже танисца. Его иссиня-черные волосы вились кольцами и ниспадали на плечи; длинный, резко очерченный нос и тонкая жесткая линия рта, в одном ухе у него поблескивала золотая серьга. Ему было не меньше тридцати лет. Рука его лежала на эфесе усыпанного самоцветами ятагана, заткнутого за кушак, но угрозы в этом жесте не было. Подбоченившись, он подошел к невольникам, среди которых был и Корр-о-Данн. Взгляд его внимательно заскользил по лицам стоявших перед ним людей.
– Кто вы? – через силу выговорил Корр.
Ответом ему был громовой хохот толпившихся вокруг атамана.
– Кто я? – чёрные глаза иронически блеснули. – Меня можно звать Рагир. Вы про меня не слышали, но я собираюсь стать самым знаменитым «пенителем моря» в этих водах. У меня есть нужда в храбрых и умелых людях, знакомых с морем. Кто-нибудь хочет попытать счастья? – осведомился он мягко и доброжелательно.
* * *
Глядя на волочащегося в кильватере «работорговца», на палубе которого вповалку валялись изможденные люди, Рагир вспомнил, что скоро исполнится два года, с той поры, как «Ибн-Химмар», или по здешнему «Сын Смерти» бороздил эти воды.
Способности мага и удача позволили кораблю благополучно ускользнуть от столкновения с патрульными фрегатами и галеасами.
И даже те, кто втайне роптал что капитан ушел в Шан-Гиз – так танисцы именуют Дальние Земли, ныне были довольны, распробовав, какова на вкус легкая пожива в этих краях.
И не вспоминают уже о днях, когда грабили айланские берега. Что и говорить – земля чёрных изобилует золотом, слоновой костью, алмазами и рабами.
Но слишком уж много собралось там ловцов удачи, так что уже не раз и не два вспыхивала резня между не поделившими добычу лихими мореходами. К тому же чертовы северные язычники начали посылать корабли для охраны своих работорговцев. Да и купцы завели моду, когда на них налетает отважный корсар, не драться честно клинок на клинок, а закинуть на палубу удальца здоровенный бочонок с горящей нефтью. В довершение всего и подданные местных чёрных царьков научились отливать пушки – как до того отличали бронзовые идолы своих многоруких богов, да делать порох. Получить в борт дюжину полновесных каменных ядер радости немного…
Так что никто из них не раскаивался, что решил попытать удачу в других краях.
Также как сам Ар-Рагир не раскаивается в том, что сменил участь мага на долю пирата. Он конечно не оставил своих занятий, хоть и приобрели они иное течение.
Память вдруг услужливо вернула Ар-Рагира в ещё недалекое прошлое…
…Отплевавшись от попавшей в рот соленой воды и чуток отдышавшись, чародей огляделся.
Признаков жизни на борту замечено не было, зато ощущался запашок тления – и маг даже догадывался, что он означает.
Преодолевая накатывавшие на него волны дурноты, затравленно осматривался по сторонам.
То, что он видел, отнюдь не поднимало ему настроения.
На палубе то тут, то там в разных позах валялись изрядно разложившиеся трупы.
Причем, судя по одежде, далеко не все они были моряками. Наверняка, прежняя команда.
Никаких видимых повреждений на телах видно не было – ни рубленых ран, ни огнестрельных. Казалось, люди умерли в одно мгновение, пораженные чёрной магией или ядом.
Впрочем, маг быстро пришел в себя – он повидал вещи и пострашнее, чем полдюжины подгнивших покойников. Тем более не тому, кто ощущал прикосновение демона, и чудесным образом спасся с проклятого острова, бояться каких-то там мертвецов. А вот если на корабле каким-то чудом окажется некто живой – вот это может оказаться опаснее.
Но как обшаривать корабль в темноте?
В этот момент внезапный порыв ветра расправил обвисшие паруса, наполняя их. Хлопнул кливер, заскрипели доски и сочленения «морского коня»…
Ар-Рагиру показалось, что с острова донесся чей-то крик, потом ещё один – возможно пробудились другие приговоренные.
С трудом поднявшись на ноги, он и глянул на чёрную Скалу.
Люди поднимались, как-то вяло, расслаблено… Кто-то неуверенно поднимал, сжимая двумя руками, булыжник, кто-то вооружился старой костью…
Фаргид отвернулся.
Но усиливающийся с каждым мгновением ветер все дальше относил корабль от чёрной Скалы. Днище скребнуло по рифам, заставив его сердце сжаться, но корабль благополучно миновал пояс подводных камней, и вот уже остров уходит за корму, сливаясь с ночным мраком. Лишь под Луной сверкал закипающий прибой на клыках рифов – сезон ветров вступал в свои права.
И тогда Ар-Рагир вдруг понял по-настоящему, что спасен. Спасен!!!
Он направился на корму, зажав пальцами нос, чтоб не стошнило от трупного смрада, и, добравшись до надстройки, толкнул дверь. Пройдя темным коридорчиком, обнаружил каюту, судя по размеру и широким иллюминаторам, принадлежавшую капитану. Слава Всевышнему, прежнего жильца здесь не было – ни живого, ни мертвого.
