скачать книгу бесплатно
– Казак, мы тебя сейчас будем бить и пытать. Если ты захочешь нам все рассказать – скажи, мы сразу перестанем, понял?
–Понял.
И все четверо, по очереди, начали меня бить. Били в самые больные места: кто в лицо, кто по ногам, удары сыпались со всех сторон, пока я не потерял сознание. Очнулся оттого, что на меня кто-то лил воду. Открыв глаза, я увидел перед собой противную рожу ревизора.
–Очнулся? Хорошо. Сказать ничего не хочешь?
Я молчал.
–Продолжайте, ребята.
Ко мне подошел тот, что ходил за Дашей.
–Ну, казак, теперь я тобой займусь, и поверь, ты мне расскажешь не только про свою сучку, но и про то, как на царя покушение делал.
Он подтащил стол поближе, положил на него мою руку, вытянул мой палец, и что есть силы, ударил по ногтю молотком. От такой боли я заорал не своим голосом, такой боли я не ощущал никогда. Из пальца тонкой струйкой стекала кровь, заливая на столе инструменты. Мой ноготь лежал рядом с пальцем. Сквозь боль я услышал, как на улице кто-то орал. И я узнал: это был Богдан. Он орал и ломился сюда, в комнату, его кто-то удерживал. Я понимал, что если закричу еще, то его никто не удержит, и тогда я погублю и себя, и его. Тем временем мои мучители только входили во вкус. Толстый положил на стол другую руку, и ударил по ногтю молотком. Я зубами прикусил язык, чтобы не заорать, во рту появился вкус крови, боль пронизывала меня всего, но то, что я не подал и звука, моих палачей еще больше злило, и они сразу ударили по другому пальцу. Я потерял сознание. Очнулся от нестерпимой боли, мне казалось, что по моим пальцам били и били, не переставая. Хряк и четверо палачей стояли у окна, разговаривали о чем-то своем, не обращая на меня никакого внимания. Мне хотелось, чтобы они не заметили, что пришел в себя. Я не знал, сколько времени пробыл без сознания. Казалось, что стоит мне только шевельнуться, как они примутся опять меня пытать. Ревизор посмотрел в мою сторону.
–Посмотрите, он, наверное, должен прийти в себя.
Здоровяк вылил на меня ведро воды.
–Хозяин, он готов продолжать экзекуцию.
–Ну что, казак, больно? Может, подумаешь и назовешь сообщников. Говори, сволочь, где девка?
Я молчал.
–Продолжайте .
Мою руку положили на стол. Я, уже по привычке, прикусил язык. Боль опять прошла по всему телу. Третий палач, подойдя ко мне, сказал:
–Ну, теперь моя очередь, сейчас я буду тебя пытать. То, что было до этого – цветочки, теперь ты у меня петь будешь.
Толстый схватил со стола щипцы, подошел с идиотской улыбкой и взял мой мизинец.
–Ну, петь будешь? Девка где? Молчишь, сука, – и откусил кусачками мне полмизинца. И я снова потерял сознание. Очнувшись, увидел, что в комнате только один палач. Я жутко испугался, что Богдан на мой крик вбежал сюда, и теперь его будут пытать. Дверь открылась, вошли Хряк и трое палачей. Я хотел что-то сказать, но язык мой опух, и я не мог произнести и слова. Тот, который бил мне по пальцам, подошел и палкой открыл мне рот.
–Хозяин, он откусил себе язык.
–Ладно, хрен с ним, закончили. На каторге он и немой сгодится. Давай полковника ко мне.
Полковника привели через пять минут. Хряк с ним разговаривал, как с простым солдатом.
–Полковник, этого в лазарет, под арест, через неделю я за ним пришлю конвоиров. На каторгу поедет.
–Узнали от него, что хотели? – спросил полковник.
–Эта сволочь откусила себе язык.
Степанов посмотрел на мои руки.
–Казаки!– позвал Степанов. В комнату вошли Богдан и Остап.
–В лазарет его, быстро.
Я пытался спрятать от Богдана руки, но он все равно их увидел. Кровь бросилась в его лицо, руки зачесались. Он посмотрел на голову Хряка, обдумывая, куда хватить кулаком. Но полковник это понял и закричал:
–В лазарет его, быстро, быстро.
Богдан с Остапом взяли меня на руки и понесли в лазарет. Там капитан Тюрин сделал мне укол, и я не чувствовал боли совсем, мне вдруг стало хорошо. Капитан обработал мои раны.
Богдан был со мной, он не отходил от меня ни на шаг, говорил, что с Дашей все нормально. И как только уедет Хряк, он ее приведет ко мне. Два конвоира, поставленные полковником, были из нашей сотни, их можно не бояться.
–Богдан, – позвал его Остап, – тебе пора.
Я посмотрел на него и понял: он что-то задумал, но говорить я не мог. Кузьмин вышел из лазарета и направился к конюшне. Быстро запряг коня, вскочил верхом и поскакал. У ворот его ждал Остап, он дал ему два револьвера и две шашки. Богдан поскакал дальше, он проскакал через аул до небольшого лесочка, где можно было спрятаться, развел костер и стал поджидать, когда поедет ревизор с палачами. Огонь в костре весело потрескивал, Богдан смотрел на костер и придумывал, как будет убивать обидчиков. И чем дольше их не было, тем злее он становился.
К вечеру показалась карета, запряжённая тройкой лошадей. Богдан, держа два пистолета в руках, преградил им путь. Четверо сидели в карете, один – на месте кучера.
–Что тебе надо, казак?
–Застава. Всем выйти для проверки.
–Какая здесь застава? Ты что, казак, с дуба рухнул?
–Разбойники здесь лютуют! Выходи, а то щас пальну по карете.
Из кареты показалась толстая морда Хряка, с шашкой на боку. За ним вышли еще трое.
–Я – ревизор наместника, – он пристально посмотрел на Богдана. – Казак, а мне твое лицо знакомо, я тебя где-то видел.
Богдан со всей силы ударил по ведомому коню, вся тройка сразу сорвалась с места и исчезла за деревьями, увозя за собой пустую карету и оружие, находившееся в ней.
–Тебе чего надо? – дрожащим голосом спросил Хряк.
–Вот вы-то мне и надо. И за друга своего покалеченного я вас сейчас на куски буду рубать.
–Послушай, казак, у нас работа такая. Но ты-то как можешь убить безоружных?
–А ты, сволочь, как, а?
–Но тогда чем ты лучше нас?– продолжал ревизор.
– Ну, что ж, будь, по-вашему, – Богдан засунул револьверы в седло, слез с коня, взял две шашки и пошел на них.
–Я вас шашками порублю.
Один из палачей подошел к Хряку, взял шашку и приготовился к бою.
–Ну, толстяк, иди сюда.
Толстый хотел ударить первым, но Богдан одной шашкой отбил удар, а другую по рукоять вогнал в сердце. Палач присел на колени, потом рухнул на бок.
– Так, господа палачи, кто следующий? Берите шашку, и в бой смелее. Казнить, наверно, полегче, а? Ну, гад, бери.
Следующий дрожащими руками поднял шашку, и, чуя свой смертный час, дрожал от страха. Третий палач поднял рядом лежащую дубину и тоже пошел на казака.
–А, суки, вы вдвоем на меня. Ну что ж, так даже интереснее. Можешь и ты, свин, взять себе что-нибудь. Хряк и еще один палач взяли по дубине и вчетвером двинулись на Богдана. Несмотря на то, что их было четверо, они боялись нападать, сжимая в руках дубины и, чувствуя свой смертный час, дрожали от страха. Первым напал тот, что был с шашкой, но Богдан хладнокровно отбил удар одной из своих шашек, а другой отрубил здоровяку руку. Палач какое-то время, не понимая, что ему отрубили руку, в горячке, не чувствуя боли, продолжал атаковать.
– Стой! – толстяк остановился, посмотрел на руку. Ее не было по локоть, фонтан крови тек из раны.
–Ну, толстый, скажи, больно тебе?
–Нет, – удивленно ответил он и рухнул на землю без сознания.
–Теперь, господа, ваша очередь смерть принимать.
–Убейте его! – заорал Хряк двум оставшимся охранникам. Но те закрыли глаза в ожидании смерти, бормоча что-то себе под нос, по-видимому, молитву.
–Вот так будет правильно, помолитесь перед смертью, хотя грехов у вас очень много, но, может, они будут вам отпущены.
С этими словами Богдан махнул двумя шашками, и головы покатились с плеч палачей.
–С этими разобрался. Теперь, свинья, что с тобой делать? Как ты хочешь умереть – быстро или медленно?
Хряк молчал, только плакал, как ребенок.
–Если ты бы меня пытал, я может тебя и простил, но ты, гад, моего лучшего друга покалечил. Вот этого я тебе не прощу, и умирать ты будешь лютой смертью. Я тебе, пожалуй, отрублю обе руки, отрежу язык и отпущу.
При этих словах Хряк как бы ожил, он согласен был лишиться рук и языка, но сохранить свою подлую жизнь. Богдана это поразило до глубины души, он не понимал человека, который готов лишиться добровольно рук и языка в обмен на жизнь.
–Ну, я вижу, ты согласен. Тогда собери своих палачей в одну кучу и сожги их. Хряк начал таскать бывших своих подданных в кучу. Он с легкостью поднимал их и складывал их друг на друга. «Силен, однако», – подумал Богдан. Когда Хряк взялся за того, у которого не было руки, то тут же отпрыгнул от него.
–Ой, он живой,– почти плача, сказал Хряк.
–Души его.
Ревизор дрожащими руками взялся за горло своему сослуживцу, тот преданными глазами смотрел на Хряка, не говоря ни слова, Хряк душил его до тех пор, пока безрукий охранник не закатил глаза. Казак с ужасом смотрел на то, как палачи изводят друг друга. Не выдержав такого зрелища, подошел и отрубил голову Хряку. Голова отлетела на два шага, а тело, будто не согласное со смертью, пыталось встать и билось в судорогах, заливая все вокруг кровью. Богдан взял его за ногу, оттащил в кучу, потом обложил всех ветками деревьев и поджег. Сухие сучья быстро разгорелись, по маленькому леску пошел запах горелого мяса. Богдан смотрел, как горят останки этих плачей с большим для себя удовлетворением, ничуть не сожалея о содеянном, а скорее, наоборот. Он отомстил за друга. Казак посмотрел на дорогу. Хорошо, что никто не проезжал и не видел того, что происходило здесь не так давно. Надо ехать, найти карету и спрятать ее, а лошадей отпустить. Так, рассуждая, он подошел к коню и увидел голову Хряка. Она лежала в стороне, и широко открытые глаза смотрели так злобно, с лютой ненавистью, что у Богдана даже мурашки прошли по спине.
–Вот сволочь!
Богдан взял из седла револьверы, подошел к голове и выстрелил в упор сразу из двух. Его лицо как-то искривилось и стало еще страшнее. Богдан пнул голову, она отлетела в кусты. Садясь на коня, он еще раз взглянул на костер, он горел, а в нем горели пять извергов. Что не сгорит, то волки да собаки доедят. Ударив коня, он понесся, что есть силы, мчась от этого страшного места. Богдан гнал коня во весь опор, но кареты все не было. Уже начинало темнеть. Дорога вела в более темный и густой лес. Немного замедлив ход, он сразу увидел карету. Подъезжая ближе, разглядел вокруг кареты десяток хорошо вооруженных людей. По одежде он сразу понял – это разбойники. Но как узнать: они хорошие или плохие Широбокова или, может, какие еще? Все они были небрежно одеты: кто – в крестьянской одежде, кто – в казацкой.
–Ты кто? – спросил мужик с большой бородой.
–Я – казак. А ты кто?
–Проезжай, куда ехал.
Богдану хотелось поговорить, узнать про Пономаря, как он там живет, но разговор не ладился.
–Братья – разбойнички, а скажите, нет ли среди вас Генки Пономарева.
Бородатый прищурил глаза: -А ты откель его знаешь?
–Служили вместе. Я помог ему бежать.
Но бородатый не шел на разговор, уж очень он осторожен.
–Ладно, борода, не хочешь говорить – не надо, поехал я, пора мне. Коней возьмете себе?
Бородатый продолжал смотреть, не отвечая на вопросы.
–Немые, что ли вы ?– обиженно сказал Богдан.
–Слышь, казак, а ты не знаешь, где люди из этой кареты?
–Разве они люди?
–Где они?
–Нет их больше. Они друга моего покалечили, за это я их порубил на куски, – со злобой сказал Богдан.
–Спасибо тебе, казак, ты нашу работу сделал. Что Пономарю передать?
–Я так и думал, что вы хорошие разбойники. Привет от … друзей служивых.
Богдан не стал говорить свое имя, чтобы его не сочли за болтуна.
–Ну, прощевайте, живы будем – свидимся.
Бородатый подошел поближе к Богдану:
–Друг, ты передай там, кому следует, что горцы с турками большую силу собирают, скоро ударят. С артиллерией идут.
–Откуда знаешь?
–Человек наш у них есть, да и следим мы за всеми их передвижениями.
–Спасибо на добром слове. Прощайте.
–Прощай, казак. Дай бог тебе всего.
Богдан развернул коня и поскакал. Проезжая мимо костра, остановился. Огонь еще горел. Конь нервно дергался, было понятно, что на запах пришли волки. Их не видно, но конь уже учуял. Богдан отпустил поводья, и конь сам его понес по знакомой ему дороге, поднимая столб пыли.
Стемнело. У ворот его поджидал Остап, он тревожно смотрел ему в глаза, взглядом спрашивая результат его поездки.
–Все хорошо. Убил и сжег.
