скачать книгу бесплатно
– Так что там дальше? – вернулся Кента к делу.
– Потом та же напасть и у семьи Сато приключилась, – ответила Марико. – Самый младший ребенок едва не задохнулся во сне, отец сам видел следы длинных пальцев на его шейке.
– Эти семьи родственники?
– В Суцумэ почти все друг другу дальние родичи.
– Это все?
– Нет, господин. Самое страшное случилось в последней семье, Сакума. Жена его была на сносях, и вдруг увидела, как из стены появляется жуткая рука и тянется к ее животу. От ужаса бедняжка занемогла и разродилась раньше времени мертвым младенцем. Потому отец и послал гонца за помощью.
Хизаши история не впечатлила, и он украдкой посматривал за реакцией товарищей. Мадока насупился, Арата поежился, а Кента поджал губы.
– Утром мы проведаем семью Сакума.
– Я вас провожу.
– Не нужно. Деревня не Киото, мы как-нибудь сами. Заодно осмотримся.
Лицо девушки просветлело.
– Вы будете колдовать?
– Пф, – вырвалось у Хизаши. – Простите.
– У нас свои методы, – ушел от ответа Кента. – Уже поздно, тебе лучше вернуться домой, Марико-тян, спасибо за еду.
Когда за ней закрылась дверь, шум дождя ворвался в дом, а после снова отдалился, Куматани сразу же отчитал Хизаши:
– Если ты будешь вести себя так с людьми, никогда не получишь от них правдивых ответов.
– Мы и так не получим от них правдивых ответов.
– Не думаю, что Марико-тян лгала.
– Она, может, и нет, но чьи слова она пересказывала, а? Своего отца.
– Неужели Ито-сан нас обманул? – совершенно искренне ужаснулся Арата, и Хизаши захотелось схватиться за голову от его наивности. Вместо этого он отвернулся к огню и блаженно сощурился.
– Ладно, мы устали и замерзли, – пошел на мировую Куматани. – Давайте снимем верхнюю одежду и просушим, а потом ляжем спать.
Шорох дождя убаюкивал, как и треск пламени, и вскоре спутники Хизаши заснули, их дыхание выровнялось, стало глубоким и медленным. По полу гулял сквозняк, и чудо, что крыша не протекала, иначе Хизаши проклял бы это место вместе со всеми его жителями, однако со временем он научился сдерживать гнев. Глядя в потолок с гроздьями паутины, он не мог уснуть и прислушивался к ночным звукам. Человеческое жилище никогда не пустовало полностью, рядом с людьми, будучи невидимыми глазу, обитали самые разнообразные существа. Так же, как и Хизаши сейчас, они научились жить с ними в гармонии, помогать или хотя бы сильно не вредить. Но в этом доме не было следа даже дзасики-вараси, а значит, им пришлось уйти вслед за домочадцами. Или просто уйти, если те умерли и никого не оставили после себя.
Хизаши перевернулся на бок и встретился в темноте с открытыми глазами Куматани Кенты, в которых плясали красные отблески огня.
– О чем ты думаешь? – спросил Кента. Их футоны лежали рядом, почти впритык, и не приходилось бояться, что громкие голоса разбудят остальных. – С первых слов Марико-тян ты погрузился в себя. Тебя что-то смущает?
– Холод, – буркнул Хизаши. – Дождь. Сырость. Грязь. Мне продолжать?
– Мадоку ты можешь сбить с толку, но меня – нет.
И посмотрел так, будто видел насквозь, вот только если бы действительно видел, не лежал бы рядом – можно коснуться рукой, – а уже тянулся бы за Имой.
– Много слов, – хмыкнул Хизаши. – Неужели ты сам не чувствуешь подвоха? Готов поспорить, даже Сасаки, если перестанет трястись от всего подряд, заметит, как нас водят за нос.
– В таком случае, завтра мы во всем разберемся. Нельзя опозорить школу.
– К демонам школу. Но я бы посмотрел, как потеет староста, пытаясь оправдаться.
Кента укоризненно покачал бы головой, если бы не лежал.
– Возможно, нам стоит разделиться. Кто-то пойдет со мной в дом Сакума, а кто-то погуляет по деревне и разузнает слухи о пострадавших семьях и о доме, где нас поселили.
– Ты тоже их не видишь?
– Здесь пусто. Совершенно.
Мадока перевернулся с боку на бок, и его храп сделался совершенно невыносимым, от него вибрировали стены, и даже дождь, кажется, удивленно затих, чтобы замолотить по крыше с удвоенной силой.
– Хочешь пойти со мной?
Хизаши лег обратно на спину и скрестил руки на груди.
– Не знаю. Возможно.
Скосив взгляд, он увидел, что Кента широко улыбается. От этой улыбки сводило внутренности, Хизаши будто разрывало на две половины, одну человеческую, ищущую тепла другого человека, и ту, которая принадлежала иному миру.
– Хизаши-кун, – тихо позвал Кента, – я очень надеюсь на твою помощь завтра.
Хизаши передернуло, и он молча отвернулся, щурясь на затухающий огонь.
Все лгут. Эта простая в своей сути истина открылась Хизаши далеко не сразу, можно даже сказать, слишком поздно. Он наблюдал мир смертных со стороны и восхищался им. Имея такие короткие жизни и такие слабые силы, люди строили храмы, создавали музыку и развязывали войны, и след, который они оставляли после себя, казался Хизаши более славным, чем тот, что очерчивало в пыли покрытое серебряной чешуей тело Хизаши. И однажды у него спросили – разве ты этого хочешь? Разве ты хочешь скрываться в древесных корнях веками, не видимый никем, кроме тех, кто сразу же захочет тебя убить?
Хизаши дал верный ответ. По крайней мере, тогда ему так казалось. Но все лгут, и иногда даже сами себе.
Отчаявшись уснуть и продрогнув до костей, Хизаши осторожно поднялся и вышел на порог. Дождь почти перестал, лишь с крыши срывались тяжелые капли, ловящие слабый лунный свет, да где-то в темноте лило из кривого водостока. Деревня замерла до рассвета, и эта мертвая тишина была тревожной, царапающей нервы. Хизаши спустился со ступеней и застыл в шаге от грязной лужи, в которой отражалось небо.
И что-то еще.
Хизаши мгновенно развернулся, но за скатом крыши мелькнула тень и пропала. Кто бы ни следил за приглашенными оммёдзи, он уже знал, кто они и где их искать.
* * *
С рассветом деревня Суцумэ ожила.
Хизаши разбудили звуки с улицы, а следом за этим заскрипела оконная ставня. На лицо упал навязчивый солнечный свет, его загородила спина Куматани, подпирающего ставню палкой, а потом свет снова ворвался в хижину, безжалостно прогоняя приятную утреннюю дрему. Хизаши попытался отползти подальше, одновременно с этим пряча лицо за рукавами кимоно, но громоподобные шаги вернувшегося с улицы Мадоки прогремели в ушах, как поступь самого Райдзина[16 - Райдзин – бог грома в синтоистской религии.].
– Я принес кое-что перекусить, – сказал он и протопал мимо Хизаши, едва не отдавив ему ногу. – Налетайте. Домашняя еда самая вкусная.
От короба пахло омлетом и супом с мисо, даже Хизаши не смог противиться и перестал притворяться спящим.
Кента сел рядом и взялся за палочки.
– Приятного аппетита!
Его извечная бодрость по утрам действовала на нервы. Хизаши хотелось свернуться кольцами где-нибудь в темном уголке и полежать там, пока солнце не войдет в зенит, а тогда можно будет погреться на теплом камне.
– Что с Мацумото? – ворвался в мысли громкий голос Мадоки. – Он сейчас слюни пускать начнет.
– Однажды я тебя прокляну, – пообещал Хизаши и взял горячую плошку с супом.
– За это школа вынесет тебе суровое наказание, – напомнил Кента. – Когда ты в прошлый раз подбросил Нобута и его компании того шикигами, с тобой обошлись еще мягко.
Пальцы Сасаки дрогнули, и кусочек рыбы упал на колени.
– Это было из-за меня…
– Это было из-за того, что Нобута хотел слишком многого, – возразил Хизаши. – Если бы он обладал хоть сотой частью приписываемых ему талантов, отличил бы иллюзию на бумажной кукле от настоящего сиримэ[17 - Сиримэ – ёкай весьма необычного вида, он имеет глаз на месте анального отверстия, которым пугает припозднившихся путников. Буквально переводится как «глаз и ягодицы».].
– Он убегал в таком ужасе, что сбил с ног сэнсэя, – хохотнул Мадока. Тогда они придумали этот розыгрыш вместе, даже Кента участвовал, потому что мерзкий Нобута со своими прихлебателями успели у всех попить крови. Куматани, парень из лесной деревни, уж точно не был исключением.
– В этом вся суть, – не мог не улыбнуться Кента.
– Нет уж, суть была в том, что Мацумото пытался тебя подставить.
Хизаши сделал вид, что он тут не при чем и продолжил есть как ни в чем не бывало. Да, он и впрямь тогда заявил, что шикигами принадлежал Куматани и идея была его. Не рассчитал только, что Мадока и Сасаки в один голос признают свою вину, так что под недельное наказание попали все четверо.
– Кто идет со мной к семье Сакума?
– Я, – первым вызвался Мадока. – Вдруг понадобится силовое прикрытие.
– Будешь махать кулаками перед акумой? – спросил Хизаши.
– Тогда ты иди.
– Ну уж нет. Я сам по себе.
Хизаши доел, отставил посуду и поднялся.
– Возьми с собой Арату, – попросил Кента, но ни Хизаши, ни сам Арата не обрадовались, однако по разным причинам.
– Пусть сидит тут и медитирует, – отмахнулся Хизаши. – Как ты там говорил? Целитель нужнее всего в тылу?
– Это не я говорил, – вздохнул Кента. – Это говорил Морикава.
– У него очень скучные уроки.
– Хизаши-кун!
– Я ушел.
Избавившись от компании, Хизаши первым делом отправился на поиски ёкаев, живущих рядом с людьми. Таких, на самом деле, было гораздо больше, чем люди себе представляли, а многих они создавали сами, например, цукумогами[18 - Цукумогами – духи оживших старых вещей, получаются из артефактов при достижении ими определенного возраста (чаще всего, 100 лет). Есть очень много разновидностей цукумогами.]. Деревенские жители настороженно провожали взглядами незнакомца в красивой одежде и с волосами, собранными в высокий хвост – такого ни за что не примешь за бродячего торговца или крестьянина. Поигрывая веером, он пересек деревню и остановился перед высоким частоколом из плотно сбитых бревен.
Мадока прав, да и Сасаки, как бы жалко ни блеял, тоже обратил внимание на главное: забор был новым, даже казалось, что от него еще исходит запах свежеструганной древесины. И безумно дорогим для селения, староста которого поселил оммёдзи едва ли не в руинах. Зачем нужна такая крепкая защита? Даймё этих земель в последние годы не стремился к захвату новых территорий, активных военных действий тут не велось, и Хизаши понятия не имел, чего еще могли бояться люди. Разбойников? Диких зверей? Демонов?
Хизаши поскреб дерево ногтем и усмехнулся. Ни капли чар, совершенно обычный, заурядный забор.
Пройдя по периметру, он остановился и принюхался. Пахло странно, не деревом, дымом или человеком, но и на демоническую ауру тоже не походило. Хизаши поморщился, запах был раздражающим, как облако пыли, забивающее нос. Он отмахнулся веером и повернул назад. Стоило начать день с составления гороскопа, потому что чутье подсказывало, что все гораздо сложнее, чем происки шаловливого ёкая или даже смертельное проклятие.
– Сакума, – бросил он первому же встреченному на пути человеку. – Где?
– Т… т… туда, господин.
Хизаши, не удостоив нищенку взглядом, поспешил в указанном направлении. Нужное строение узнал сразу, дом последней пострадавшей семьи выделялся размерами и новизной. И у него уж точно по ночам не скрипела крыша и из оконной рамы не тянуло холодом. А вот осорэ[19 - Осорэ – многозначное понятие, в данном произведении понимается как зловещая аура, которая концентрируется вокруг ёкая, иными словами, аура страха.] тянуло, и отрицательные эманации плотнее всего были внутри, и Хизаши, небрежно раскидав гэта у порога, ворвался в дом.
Из-за сёдзи доносилось мерное бормотание Куматани, который читал заклинание сдерживания злого духа. Голос его ни разу не поднялся и не затих, ки текла ровно, но слишком слабо и поэтому тонула в осорэ, как капля в чашке чая. Хизаши аккуратно, чтобы не потревожить печати барьера, отодвинул дверь и вошел. Ощущение обиды и горечи можно было увидеть глазом, они были похожи на грязно-зеленую дымку, сгущающуюся в облако у самой дальней перегородки. Хизаши нашел взглядом бледного Мадоку, который сидел на полу и прижимал к груди руку, а потом остановился на фигуре Куматани. Он перебирал четки, и бусины ударялись одна о другую, усиливая действие заклинания.
– … рин, бёу, тоу, ся, кай, дзин, рэцу, дзай, дзэн. Рин, бёу, тоу, ся, кай, дзин, рэцу, дзай, дзэн[20 - Самое известное боевое заклинание от демонов, примерный перевод «все, что движется ко мне, пусть движется от меня».]…
Хизаши вгляделся в сгусток осорэ и увидел человеческую руку, иссохшую, сморщенную и потемневшую. Она плавно двигалась, подзывая наивную жертву, длинные пальцы шевелились подобно водорослям в текущей воде.
Куматани вдруг сбился, и призрачная рука растопырила пальцы и рванулась из стены, метя ему в лицо. Има покоилась за поясом, и, занятый четками, Кента не успевал ее обнажить. Мадока схватился за меч, и Хизаши, выхватив веер, быстро начертил в воздухе решетку-доуман. Отражающее заклятие столкнулось со злым духом и оказалось сильнее. Дымка осорэ на миг поредела, и стал виден остов человеческой руки, пытающийся спрятаться внутри перегородки.
– Сейчас! – приказал Хизаши, и Кента вытянул руку, второй обхватил ее за запястье и направил ки на цель.
– Кай!
– Мэц! – почти одновременно с ним выкрикнул Хизаши и взмахнул раскрытым веером. Дух призрачной руки заметался, но двойное заклинание уничтожения упало на него раскаленной пентаграммой, и все было кончено.
Кента выдохнул, ссутулив спину, свечение ки в его глазах, делающее их похожими на спелую вишню, погасло. Он едва не упал, успел схватиться за плечо Хизаши.
– Джун, проверь, как она там.
Мадока вздрогнул, но подчинился. Зло развеялось, осталась лишь человеческая кисть без плоти и крови, только пожелтевшие кости. Мадока пнул их носком таби и сразу отскочил.
– Смотреть на это не могу, – вздохнул Хизаши. – Рука? Серьезно? В следующий раз нас пошлют изгнать дух безымянного пальца?
Куматани выпрямился и без его помощи подошел к костям.
– Почему только рука?
– Ее отрубили, и она озлобилась? – предположил Мадока и потер собственную кисть.
– Может быть. Надо забрать ее с собой.
Кента наклеил на кости талисманы и осторожно убрал в мешочек. Предстояло еще объяснить ситуацию перепуганному семейству Сакума и обсудить между собой. Хизаши посматривал на мешочек и уже знал, что стоит спросить в первую очередь.
Глава семейства был уже немолодым мужчиной с потухшим взглядом, его супруга все еще не могла подняться с постели, с ней оставалась старшая из дочерей, а два сына сидели с отцом перед оммёдзи, которые были лишь на несколько весен старше.
