Разум нужен всем

– Я всё могу, и тебя научу, только позже.

– А ты можешь дать мне его домой? Я хочу брату показать, вот он обзавидуется.

– Нет уж, это слишком ценная вещь, чтобы я кому-нибудь её доверил. В следующий раз я покажу тебе начало.

Расстроенный Володя ещё раз посмотрел на кубик и тихо, не прощаясь, удалился в сторону ребят со своего двора. Митяй не стал его задерживать, а когда Вова удалился, обратился к своему дружку:

– Мы его зацепили, теперь надо покрепче привязать к себе, чтобы он на всё соглашался. А там уж – дело техники.

– Ты – голова, Митяй. Такое дело задумал.

– Да, не чета тебе.

Ещё два раза приходил Вова на встречу с новыми друзьями. Он уже начал понимать алгоритм складывания пятиповоротного кубика, но полностью сложить его так и не смог.

Однажды, возвратившись, домой, Вова загадочно сказал сидевшему за книгами Серёже:

– А ты умный такой, но сложить пятиповоротный кубик Рубика не сможешь, а я могу, – немного прихвастнув, чтобы как-то уколоть брата, промолвил он.

– Где ты видел такой кубик? – не очень внимательно слушая Вову, спросил Серёжа. У него были другие интересы, и обвинения брата не сильно его расстроили.

– У меня скоро будет такой, – опять, неизвестно для чего, соврал Володя, – я быстрее тебя буду его собирать.

– Ну и молодец, – похвалил брата Серёжа. – А уроки ты уже сделал? Что-то в восьмом классе ты не очень усердно стал учиться. Смотри, папа тебе сделает взбучку и не посмотрит на то, что ты классно собираешь кубик Рубика.

– Не твоё дело, как я учусь. Ты лучше своими успехами гордись, а мне и так хорошо.

Этот разговор братьев не был исключением из многих других – всё меньше и меньше стали они понимать друг друга.

Серёжа, обладая недюжинными способностями, в свои пятнадцать лет учился на втором курсе университета и часто привлекался преподавателями для работы на кафедре. Мальчишка ещё – он странно смотрелся среди маститых учителей при обсуждении каких-либо вопросов.

Когда папа пришёл с работы, Вова ещё не приступал к выполнению домашнего задания. Он сидел за столом и, что-то усердно вырисовывал на бумаге. Рисовал, потом зачёркивал и снова начинал рисовать, а между рисунками какие-то значки и буквы.

– Здравствуй, сынок. Что это ты делаешь? – спросил Вадим Петрович, заглядывая через плечо сына к нему в тетрадку. – Задачки по геометрии?

Вова, не заметив, когда отец подошёл к нему, от неожиданности вздрогнул и закрыл тетрадку.

– Да-а, нет, это я сам решаю, – неуверенно пролепетал Володя.

– Я вижу, что ты сам. А я спросил, что ты делаешь?

– Ну, так, дополнительные задания.

– А основные задания ты уже сделал? – отец давно стал замечать, что Вова охладел к школьным занятиям и совсем мало времени уделяет урокам. И Вера Никифоровна тоже не раз говорила отцу, что Володя стал хуже учиться и с братом всё время ссорится.

– Что с ним происходит? Не пойму. Ведь, так всё хорошо было до седьмого класса, а тут…

– Переломный возраст, хочет самостоятельности. Может быть, в девчонку какую-нибудь влюбился, – предположил отец.

– Не знаю, Вадя. Но, ведь, и у Серёжи переломный возраст, а он совсем не такой— учится в университете, и нагрузки у него посерьёзнее, чем у Вовы. Он всё успевает сделать, всё ему интересно.

– На Серёжу сильно подействовало знакомство с Анастасом. Потом – все эти передряги, события. Он сильно повзрослел после пережитого.

– Да, это правда. А ты не спрашивал у него, почему дружба с Анастасом прекратилась?

– Нет, не было на эту тему разговоров, – Вадим Петрович на минуту задумался, потом продолжал, – а. действительно, почему? Неплохо было бы узнать, как они живут со Светланой.

Потом эта тема на какое-то время исчезла из разговоров старших Умаровых.

– Так, что тут у тебя, сынок, с домашними заданиями? – вновь спросил Вадим Петрович.

– Я сейчас всё сделаю, папа, – и Вова стал быстро доставать книги и тетради из своей сумки.

– Ну, делай, делай. А с Серёжей ты сегодня общался?

– Да, мы разговаривали с ним.

– Может быть, тебе нужна его помощь? Ты попроси его.

– Нет, папа, я всё сам сделаю.

И отец вышел из комнаты. Вова опять почувствовал обиду на брата. Вот, и отец считает Серёжу умнее, надёжнее. Он всегда поможет, он всё умеет!

«Ну, подожди, я тебе тоже задам задачку, которую тебе не решить. Вот только Митяй даст мне кубик и тогда посмотрим, какой ты умный!» – думал Вова, глядя на дверь, за которой находился его брат.

Прошло ещё несколько дней, Вова встретился во дворе с Митяем и Коляном.

– Ну, ты сегодня дашь мне кубик, чтобы я показал его брату? – спросил он Митяя.

– Сегодня, может быть, и нет, а вот завтра…– Митяй замолчал, глядя на кубик Рубика. – Завтра ты его получишь, если сегодня поможешь нам сделать одно дело.

– Какое дело, Митяй?

– Дело на сто миллионов, – и Митяй с Коляном громко засмеялись, – шутка, шутка. А, если всерьёз, то надо выручать одного человека, а без тебя мы не сможем этого сделать.

– Какого человека? И как его надо выручать? А что я могу для этого сделать?

– Пойдём туда, мы тебе всё расскажем, – и Митяй, взяв Вову под локоть, подтолкнул его в сторону выхода со двора.

– Куда надо идти? Мне родители не разрешают уходить далеко от дома.

– Вот ещё! Маменькин сынок, – а ещё хочешь кубик Рубика получить.

Володе стало обидно, что его называют маменьким сынком, и он решился.

– Ну, ладно, пошли.

– Вот, и молодец. Теперь слушай, У меня есть сестра, она очень больна, и ей требуется постоянно принимать лекарство. Если будет перерыв в два-три дня, то её спасти будет уже очень трудно. А денег на лекарство нет, не хватает. У нас работает только одна мама, зарабатывает мало.

– И как я могу ей помочь? – спросил Вова, совсем не понимая, к чему весь этот разговор.

– Ты даже очень можешь помочь, если хочешь иметь кубик Рубика.

– Как?

– Вон, смотри. Видишь аптечный киоск? Он сегодня не работает. Но можно достать лекарство и так.

– Это как? – не совсем понимая слова Митяя, наивно, глядя ему в глаза, спросил Вова.

– Очень просто – зайти туда и взять.

– Это что, украсть?

– Нет, Вовчик, не украсть, а взять, чтобы спасти человеку жизнь. Моей сестре.

– А я вам зачем?

– Ты – единственный, кто может это сделать. Там, между стенкой дома и киоском есть вентиляционное отверстие с решёткой. Эту решётку Колян уже открутил, но в отверстие он не мог залезть: толстоват оказался. А вот ты будешь в самый раз. Ведь ты хочешь получить кубик Рубика?

– Ну, я не знаю, ведь, я никогда…

– Всё когда-то бывает в первый раз. И спасти жизнь человеку тоже не каждый день представляется возможность. Ты же не трус, Вован?

– Я не трус, но я не смогу.

– Сможешь, Вован, сможешь. Здесь, с этой стороны никто не ходит, и тебя не увидят.

– А какие лекарства брать, я не знаю.

– Ну, это просто. Там с правой стороны есть ящик, на нём написано «нейротропное». Запомнил? Выдвигаешь ящик и набираешь в этот мешочек всё, что там лежит. Потом обратно, тем же путём, и кубик Рубика у тебя в кармане.

– Я не могу, Митяй.

– Я так и знал, что ты трус.

– А ты точно дашь мне кубик?

– Не сомневайся, слово Митяя железно.

Митяй осторожно, чтобы не спугнуть, подталкивал Володю к щели, через которую надо пролезть, чтобы добраться до отверстия с решёткой. И Вова послушно поддавался движениям крепкой руки.

Когда Вова добрался до решётки, Митяй шёпотом давал ему указания.

– Снимай её и положи там рядом.

Вова одной рукой вытянул решётку из проёма, другой рукой он держался за выступающий наличник.

– Головой вперёд и пролезай внутрь, а там опустишься на шкафчик.

Вова в точности выполнял указания своего наставника, и через минуту он оказался внутри аптечного киоска. Помещение было небольшое и свет от единственного окна, выходящего на улицу, освещал стеллажи и ящики. Володя увидел ящик, на котором было написано «нейротропное». Видно, не раз бывал в этой аптеке Митяй и давно разработал план по добыче наркотиков.

Коля и Митяй обошли киоск с фасадной стороны и через неплотно прикрытые жалюзи видели, как там, внутри, передвигался Володя. Они медленно прошли вдоль стены один раз, потом – второй, лишь искоса поглядывая на силуэт внутри помещения.

Вова высыпал содержимое ящика в мешок, который дал ему Митяй, и хотел уже возвращаться обратно, как, вдруг из-за угла дома выскочила милицейская машина с «мигалкой» и прямо подъехала к аптечному киоску. Митяй и Колян успели забежать за дом и там, через кусты проскочили к своему двору.

Володя через окно увидел остановившуюся милицейскую машину и подошедших к двери двух милиционеров. Он растерялся, бросил мешок на пол и не знал, что ему делать. Ноги не двигались и в голове пронеслись страшные мысли.

«Я – вор, меня поймали за кражей. Митяй меня обманул. Что делать…? Что делать…?» – не находил он ответа на свой вопрос и продолжал смотреть на стоящих снаружи милиционеров. Сигнальная вертушка продолжала мигать на крыше милицейской машины.

Володя никогда не задумывался над тем, что сможет взять что-нибудь без разрешения, даже, если это будет какая-то безделушка товарища. Он знал, конечно, что в мире существует воровство и разбой, но это где-то там, далеко. Но, чтобы это было здесь, рядом, и, чтобы он оказался вором? Это не укладывалось в голове. Кровь молотком стучала в висках.

Милиционер по рации связался с директоршей аптеки и пригласил её срочно подъехать к своему киоску.

Через пятнадцать минут дверь была открыта, и Володя оказался в руках милиционеров.

– Ну, что, хлопчик, решил наркотиками побаловаться? Колешься? Или колёса употребляешь?

Вова не понимал, о чём его спрашивают и, только совсем по-детски моргая глазами, смотрел то на милиционеров, то на женщину, которая, высыпав содержимое мешка на стол, рассортировывала коробки по разным кучкам.

– Кто ты, и как ты здесь оказался? – спросил Володю один из милиционеров. И тот, молча, указал на вентиляционное отверстие, которое они, конечно, и без указаний увидели. А вопрос они задавали для того, чтобы вывести мальчика из ступора, потому, что сразу увидели, что это совсем не наркоман и даже не воришка.

– Где ты живёшь? Как тебя зовут?

– Володя, – тихо прошептал совсем испуганный мальчик, – я живу на Яблоневой, 29. Это через три двора отсюда.

– Да, уж знаем, где этот дом. Вы можете сейчас сказать, у Вас пропало что-нибудь? – обратился лейтенант к молчавшей до сих пор хозяйке аптеки.

– Как будто, всё цело, но более точно можно сказать только после ревизии.

Второй милиционер заканчивал писать Акт о вскрытии киоска и о задержании воришки.

– Садись в машину, Володя. Поедем к родителям. У тебя есть родители?

– Есть и папа, и мама, и брат Серёжа, – зачем-то добавил Вова. Его действия и слова рождались и произносились механически, независимо от его воли.

Когда лейтенант нажал кнопку звонка, дверь тут же открылась, а на пороге стоял Вадим Петрович. Он сначала ничего не понял, потом, увидев сына позади милиционера, спросил:

– Вы ко мне? Я Вас слушаю.

– Разрешите войти, – попросил лейтенант.

– Прошу Вас. Что случилось? Что-то с Володей?

Лейтенант, пройдя в комнату и познакомившись с отцом мальчика, рассказал о деле, которое привело их сюда.

– Этого не может быть, – не поверив словам лейтенанта, выразил сомнение Вадим Петрович. – Мой сын не такой. Здесь какая-то ошибка.

– Ну, ошибка, или нет – будем разбираться, а пока прочтите протокол и подпишите, Вадим Петрович.

Долго отец читал листок, который вручил ему милиционер, потом, молча, подписал и посмотрел на сына.

– Мы Вас вызовем, Вадим Петрович, а пока побеседуйте со своим сыном. До свиданья.

– До свиданья, – только и мог произнести Вадим Петрович, до сих пор ещё не понимая, что произошло.

Разговор отца с сыном был мучителен для обоих. Вадим Петрович не знал, как начать разговор и о чём надо сына спрашивать. Ему никогда даже в голову не приходила мысль о том, что кто-нибудь из его сыновей окажется в подобной криминальной ситуации. А Володя до сих пор ещё не пришёл в себя и односложно или кивком головы отвечал на нелепые, непонятные вопросы отца.

– Где этот аптечный киоск? – спрашивал отец, хотя в протоколе, который он подписал, был указан адрес.

– Как ты туда попал?

– Это же далеко от нашего двора. Как ты проник в киоск?

– Что тебе там было надо?

На эти вопросы Вадим Петрович получал тихие, не всегда вразумительные ответы. Потом, видя совершенно жалкое состояние сына, он предложил ему пойти полежать, а разговор продолжить завтра.

Вова до сих пор не пришёл в нормальное состояние, у него в голове гудело, обрывочные мысли сменяли одна другую.

«Зачем я согласился…? Митяй меня обманул. Ему нужны были наркотики…. Или всё это вышло случайно? А кубик Рубика»?

Когда Серёжа пришёл домой, там была гнетущая тишина. Мама с папой странно смотрели друг на друга, словно о чём-то хотели спросить, но не осмеливались это сделать. А Вова, отвернувшись к стенке, лежал на кровати, и даже не было слышно его дыханья. Отсутствие открытой, дружелюбной, милой семейной обстановки обескуражило Сергея. Он почувствовал, что произошло что-то серьёзное.

– Добрый вечер всем, мама, папа.

– Спасибо, и тебе добрый вечер, сынок, – ответила Вера Никифоровна.

Лаконичность и необычность ответа ещё более заинтриговало Сергея, и он спросил:

– Что произошло тут у вас, папа?

Отец вкратце рассказал сыну о факте задержания Володи в аптечном киоске и о приходе в дом милиционеров. Но, он ни слова не промолвил о предполагаемой причине поступка, так как сам, мучительно думая об этом, не смог найти ему объяснения.

На следующее утро мать предложила Вове не ходить в школу потому, что выглядел он совсем разбитым и бледным, а его молчание и, какие-то, нелепо угловатые движенья, словно он боялся за что-нибудь зацепиться, придавали ему совсем болезненный вид.

Серёжа пытался, как раньше, уловить мысли брата, что-нибудь понять без словесного объяснения, но, кроме каких-то обрывков фраз и бесконечного, сумбурного шума, ничего не было слышно. И он решил сегодня же, после лекций в университете, договориться о встрече с Анастасом, чтобы тот поддержал, посоветовал что-нибудь, а главное, чтобы, находясь с ним в контакте, усилить своё мозговое энергетическое поле и, таким образом, получить возможность читать мысли брата, как это не раз бывало ранее.

Глава 6

Анюта всё более и более удивляла родителей своим поведением, и постепенно это удивление переросло в постоянное беспокойство Светланы. Умная, начитанная женщина Светлана стала понимать, что раннее и чрезмерное развитие ребёнка может привести к появлению, если не гения, то выдающегося человека. Но, это, как нередко бывает, может сопровождаться ухудшением здоровья или повреждением психики человека.

Осмотр врачом маленькой девочки не показал никаких отклонений ни в физическом развитии, ни в психологическом состоянии Анюты. Однако доктор обратил внимание на сильное опережение умственного развития девочки, просил мать постоянно наблюдать за ней и периодически показывать её доктору.

Анастас в рабочее время нашёл несколько минут, чтобы позвонить Светлане и справиться о результатах её посещения поликлиники.

– Ничего страшного, Стасик, – ответила Светлана на вопрос мужа, – есть некоторое перевозбуждение, а так – всё нормально. Доктор рекомендовал чаще бывать на воздухе.

– Отлично, Светочка. Постарайся придерживаться этой рекомендации.

– А ты здесь не причём, дорогой?

– Я душой вместе с вами, но физически я не часто могу выделять время для прогулок. Ты же знаешь, дорогая, у меня сейчас на работе страшная напряжёнка, и дома я занимаюсь новым мыслетроном. Так что, не обижайтесь. А наступит лето, я возьму отпуск, и мы махнём куда-нибудь на природу дней на десять-двенадцать.

– Будем ждать твоего отпуска.

– Всё, Светочка, я вас целую.

– Не задерживайся.

Ещё несколько дней в семье Одинцовых всё было тихо и спокойно.

Два раза за это время Иллиан выходил на контакт с Анютой, хотя, прямым контактом это назвать было трудно потому, что непосредственного общения не было, а происходило только одностороннее вхождение слабого энергетического луча в мозговое поле маленького человечка. Анюта, при этом, словно впадала в лёгкое состояние транса, не видела сидевшую рядом маму и не слышала её слов. Девочка, то на время затихала и неотрывно смотрела куда-то в дальнее пространство, то потом она, вдруг, как бывало и ранее, становилась шаловливой, необычайно подвижной и, при этом, что-то бессвязно бормотала на непонятном языке.

Светлана всё это замечала и фиксировала, чтобы потом рассказать доктору.

Однажды, после выхода Анюты из состояния чрезмерного возбуждения, она обратилась к матери с необычным вопросом:

– Мамочка, а почему, когда я с ним разговариваю, он мне не отвечает, а только смотрит на меня и всё?

– О ком ты говоришь, дочурка? С кем ты разговариваешь? Кто на тебя смотрит?

– Он, мамочка, он. Я не знаю, кто это, но вижу его где-то вдалеке и хорошо слышу.

Эти слова Светлана восприняла, как болезненный бред дочери и снова обратилась к врачу. Её не на шутку испугала вполне осмысленная, взрослая речь малышки. Опасения матери в некотором отклонении развития дочери укрепились.

Новые обследования терапевта и психиатра ничего не обнаружили и частично успокоили Светлану.

Глава 7

Серёжа позвонил Анастасу и предложил ему встретиться где-нибудь в ближайшее время.

В воскресенье они пришли в кафе и заказали себе мороженое, кофе и булочки.

– Ну, как ты живёшь, Серёжа? Что нового в твоей жизни? Как дела в университете?

– Вот сразу сколько вопросов. Отвечать по порядку? – усмехаясь, спросил Серёжа. Внешне похожий на брата Володю, Сергей чувствовал себя почти взрослым – и манера вести себя, и тон разговора, и образ мыслей – всё отличало его от брата. Вот, так далеко разошлись их пути. Не будь двухгодичной давности встречи с Иллианом, Серёжа и Володя были бы сейчас настоящими близнецами. Но, судьбе было угодно распорядиться по-другому.

Сначала в разговоре Сергея и Анастаса были общие, ничего не значащие вопросы и ответы, как обычно бывает при встрече друзей после долгой разлуки. Но, цель, которую ставил себе Серёжа, назначая встречу, так или иначе, нужно прояснить. Его мозг, подпитываясь энергией Одинцова, увеличивал свой энергетический потенциал и, спустя полчаса после начала их встречи, они уже непроизвольно, временами, переходили к диалогу без слов, путём обмена мыслями. Это было очень удобно, когда официант принёс мороженое – и есть и разговаривать одновременно – это так забавно.

– Хотелось бы посоветоваться с тобой, Анастас, ещё по одному вопросу.

– Говори. Если смогу, посоветую что-нибудь.

– Вова, брат мой, стал странно себя вести – плохо стал учиться, со мной часто бывает груб. И вообще, в последнее время, мы перестали понимать друг друга. А несколько дней тому назад он совершил совсем необъяснимый поступок.

– Что же он натворил? – спросил Анастас.

– Вот именно, ты правильно сказал, «натворил»

– И что же?

– Его задержали за кражей наркотических препаратов в одном аптечном киоске.

– Не может быть. Он что, стал употреблять наркотики? Ведь, он ещё совсем мал.

– Мал, да, как оказалось, удал. Он не говорит, что или кто его натолкнул на такой поступок. Только молчит, да злится на меня, неизвестно за что.

– Кто же поймал его в аптечном киоске?

– Сработала сигнализация, приехала милиция и взяли его на горяченьком.

– Что я тебе должен посоветовать, Серёжа? – не понимая цели заданного вопроса, спросил Одинцов.

– Может быть, у тебя есть какие-нибудь предположения по поводу странного поведения Вовы? И, как нам теперь быть? Ведь, его поставят на учёт в детскую комнату милиции.

– То, что его поставят – в этом можешь не сомневаться. Но, страшного здесь ничего нет. Если он больше ничего не совершит, то всё забудется со временем. А вот, что касается странного отношения к тебе – в этом есть нечто более серьёзное. Вы не ссорились, не дрались? Может быть, в одну девочку оба влюбились? Так бывает у близнецов.

– Нет, Анастас, мы не дрались, и девочки между нами нет.

– Послушай, Серёжа, а может быть, он завидует тебе, что ты опередил его в учёбе? Не говорил он об этом?

– Он не говорил, но в его постоянных упрёках всё время угадывается такая мысль. И я думал об этом. Но, ведь, я не встал у него на дороге, не мешаю ему хорошо делать своё дело.

– Да, вот он и сделал своё дело. Ты ему не мешал, и никто другой не остановил от такого мерзкого поступка.

– Ты меня в чём-то упрекаешь, Анастас?

– Я не упрекаю, а думаю, что в твоих успехах и в ваших отдалениях друг от друга, есть доля вины за все его странности и поступки.

– Но, я же ему не нянька.

– Ты не нянька, ты больше, чем нянька – брат родной, да ещё и брат-близнец.

На некоторое время разговор прекратился. Каждый из друзей думал над теми словами, которые только что высказал Одинцов. Они оба, не спеша, ели мороженое, а мысли каждого из них были понятны другому. Они переплетались между собой, объединялись, путались. Изредка друзья переглядывались, принимая и понимая молчаливый диалог, старались прийти к какому-то единому мнению.

– Ну, что ж, Анастас, я постараюсь уделять больше времени брату. Может быть, ты и прав. Кстати, как дела у вас? Как Светлана себя чувствует? Как дочка растёт?

– Да, всё нормально. Вот, только у меня тоже проблема и похожа на твою. Мало времени я уделяю Анютке. Растёт она почти без моего участия. И растёт, надо сказать, слишком поспешно. А я занялся сейчас восстановлением мыслетрона. Есть на этот счёт кое-какие соображения. Но, об этом пока рано говорить.

Посидев ещё несколько минут, друзья попрощались и разошлись в разные стороны.

Серёжа почувствовал, что его мозговой потенциал стал мощнее, мысли быстрее «прокручивались в мозгу». Как-то яснее ощущались проблемы и виделись пути их решения. Мощное энергетическое поле Одинцова за время близкого общения «поднакачало» поле Серёжи и дало ему возможность по-другому смотреть на вещи, которые его волновали и казались проблемными.

Вернувшись, домой, Серёжа прошёл в комнату. Вова уже пришёл из школы и сидел за своим столом, делая домашние задания.

– Здравствуй, Вова, – как можно спокойнее, произнёс Серёжа.

– Здравствуй, – буркнул Вова в ответ и уткнулся в книгу, явно показывая, что он не хочет разговаривать с братом.

– У тебя всё получается? Помощь не нужна? – спросил Серёжа.

Вова поднял голову и удивлённо посмотрел на Сергея. С чего это он, вдруг, заинтересовался его делами? Давно уж ни о чём не спрашивал Вову и не предлагал свою помощь.

– Спасибо. Пока, сам справляюсь.

– Ну, хорошо, если что…, я всегда готов помочь тебе.

На этом диалог закончился, и каждый стал заниматься своими делами.

Серёжа сел за свой стол, склонившись над книгой, якобы занимаясь подготовкой к завтрашней лабораторной работе по электротехнике. Однако, мысли были заняты совершенно другим предметом. После общения с Анастасом мозг Сергея, как он и предполагал, стал улавливать мысли Володи, пусть ещё довольно слабые, но при малом расстоянии между ними, вполне читаемые.

«Не надо мне никакой помощи, – слышал Серёжа, – и вообще, уроки делать не буду. Пусть лучше меня в тюрьму посадят за воровство. Сам залез в этот киоск, сам и буду отвечать. Дурак, недоумок, поддался на удочку Митяя. Кубик Рубика! Пятиповоротный! Ох, наглец. Он специально меня подготовил, чтобы самому не рисковать. Подставил меня и смылся. Так мне и надо. Головы нет на плечах – отдувайся другим местом!»

Не совсем понимал Серёжа, о чём размышляет брат, но, кажется, какая-то картина вырисовывается. Значит, Вову кто-то подговорил, обманул, заставил залезть в эту аптеку. Кто такой этот Митяй? Надо бы как-то выведать у Володи. Но, как? Он такой закрытый сейчас, замкнулся и купается в своём самоистязании. Пока он не наделал ещё глупостей и в милиции не определились с окончательными выводами по делу о попытке ограбления аптечного киоска, надо выручать брата.

На следующий день, придя из университета, Серёжа с порога заявил Володе:

– Там во дворе какой-то Митяй кричит и называет твоё имя. Я спросил его, что ему надо, но он, увидев меня, быстро зашагал прочь, словно прячась или убегая от меня, – так Серёжа путём небольшого обмана пытался выяснить что-нибудь о Митяе.

– Где Митяй? – встрепенулся Володя. – Что он кричал?

– Не знаю, я не понял ничего. А кто он такой, этот Митяй?

– Да, есть такой, – хотел, было, Вова что-то пояснить, но потом осёкся и замолчал.