В жизни не каждого теннисиста

Мы переоделись в спортивную форму вместе с Дэвидом. Ему форма шла. А вот мне немного жали кроссовки. Я пожаловался на это Дэвиду, но он сказал, что обувь должна вскоре растянуться, после чего она станет более удобной. Что по поводу ракетки, как я говорил: поначалу она казалось тяжелой, но в игре, думаю, будет проще.

Из-за мероприятия нам перенесли завтрак. Поэтому через несколько минут, после вопящих радостных эмоций, раздался крик от Деборы, означающий, что завтрак подан. Вы не подумайте, что мы ходили с подносами, выбирая, что нам хочется. Нет! Не было такой роскоши. Хотя, сидя в интернате в свои десять лет, мне даже не было известно о подобных заведениях, где можно было что-то выбрать.

Еда была уже подана незадолго до нашего появления в столовой. Самым частым набором еды на завтрак в интернате была овсяная каша с белым батоном и яблочным компотом. Некоторых сирот помладше уже тошнило от подобного рациона. Детям не хочется есть такое, хоть и по правде говоря, это полезно. Возможно, но только в случаях, если еда хотя бы приготовлена до конца. Бывало и не раз, что всеми нелюбимую овсянку снимали с огня слишком рано, из-за чего она получилась жесткой и похожей на клей. Ее есть в подобных случаях было просто невозможно, но нас заставляли, ибо нас ждало наказание.

После завтрака нас ждало четырехчасовое образование с единственным положительным человеком в этом заведении – Джули Мартинес. Именно она относилась ко всем с добротой и постоянно преподавала у нас. Помню, как она помогала мне учиться считать, когда мне было почти четыре года. Мы сидели за партами, как в то время в современных школах. Сидел я опять же с Дэвидом. Мы были не разлей вода и постоянно находили общий язык. К сведению, я знал каждого и по имени, и по фамилии из детей в интернате. Каждый отличался своей уникальностью, но вот меня знали как добродушного помощника, что сделает все на пользу. Я мог похвастаться своей быстрой памятью, а также бойкостью, нужной для тенниса.

После образовательного процесса всегда шел обед, состоящий из первого и второго блюда. Сегодня нам посчастливилось отведать гороховый суп. И кашу с завтрака вместе с котлетой. Многие отказывались это есть и после оставались голодными до ужина. По окончанию обеда всегда была приблизительно половина четвертого. После этого нас оставляли без присмотра. Нам не нужно было ничего делать. Нам выдавали разные игры, развлечения, а также разрешили выходить за пределы здания. Иногда мне очень не нравился этот промежуток времени, так как делать было особо нечего. Обычно я общался с Дэвидом и Шарлоттой. Прогуливаясь на территории интерната, мы разглядывали теннисный корт и увидели детали, которые ранее не заметили. В самой дальней части корта рядом с сеткой располагалась водяная колонка, от который виднелся шланг для полива корта. А также щетки, сделанные для уборки территории. Мы решили не терзать наши ожидания и пошли гулять в другое место, дожидаясь завтрашнего дня, ведь завтра должна была быть первая тренировка.

На ужин в восемь вечера нам приготовили достаточно вкусную стряпню. Говядина вместе с картошкой сочеталось очень приятно для вкусовых рецепторов. А из питья нам посчастливилось отведать вкусный чай с лимоном.

После ужина моим самым любимым увлечением было похождение в мини-библиотеку. Только я так называю три полки заполненных книгами. Мне почему-то казалось, что это можно назвать мини-библиотекой. И то, нам разрешали сидеть там только до девяти вечера, при условии, что книги из комнаты было запрещено выносить. Вот и я в одиночестве ежедневно, прочитывая каждую страницу писателя Терри Пратчетта, читал его книгу «Цвет волшебства». Мне очень нравились романы, а от фэнтэзи я просто зачитывался допоздна, после чего воспитатели искали меня по всему интернату, воображая себе, что я сбежал. После подобных вечеров я обычно был сильно наказан, начиная с лишения завтрака, заканчивая появлением синяков на моем теле. Через несколько болезненных для меня дней я осознал, что лучше не стоит задерживаться в мини-библиотеке. Обычно мне приходилось оставлять книгу и уходить, дожидаясь следующего дня. Честно говоря, такое однообразие очень приелось. Каждый день было одно и тоже. Мне хотелось думать, что после включения тренировок в мой распорядок дня, они смогут хоть как-то разукрасить мое понимание о смысле моей жизни. Но, пока я тут, мне не известно, зачем я вообще родился на свет.

Сколько еще это будет продолжаться, знал лишь Бог, но мне приходилось терпеть все это.

Глава третья. И тут явилась она.

Утром следующего дня нас не будили, нежели как вчера перед церемонией открытия корта. Утро обернулось на удивление удачным. Чтобы я не говорил и не обсуждал с Дэвидом по поводу ситуации с теннисом, нас уже после обеда ждала первая тренировка. Ну почему именно утро оказалось таким удачным? После того, как я застелил постель и пошел умываться, мне, возможно, показалась, что по дороге в ванную комнату прямо перед вахтером стояла девочка лет девяти. Девочка стояла рядом с нашей воспитательницей. Походу они оформляли документы на заселение этой изумительно-красивой девочки в интернат. Она низкого роста, но на вид хрупкая. Выделяла ее стрижка каре с редкими прямыми волосами светло-русого цвета. Когда я смотрел на нее, идя в ванную комнату, мне удалось заметить ее маленькие бегающие глаза с умным взглядом. Широкое круглое лицо украшает красивый нос и маленькие губы. Из окна светило ярким солнцем и лучи райского огня падали на лицо этой девочки. Мне кажется, что в ту минуту я почувствовал первую в своей жизни симпатию. Я смотрел на нее, идя совершенно в другую сторону. Из-за того, что меня что-то очаровало в тот момент, спустя несколько секунд мне посчастливилось встретиться со стенкой, ударяясь легонько головой, разглядывая эту девчонку. Конечно, никто не подошел и не спросил у меня, в порядки ли я? Но в этом месте было наплевать.

День за днем в моей еще юной душе как будто были одни черные стены, наполненные неудовлетворенным туманом, где в пропасти медленно пропадали какие-либо цели и желания на будущую жизнь. Ведь мое пребывание тут можно описать тайной. Ну, а хочется мне как можно скорее собрать свои вещи и уехать отсюда, переступая порог интерната. О таком можно было только мечтать. Не скрою, что снится мне одно и тоже. Свобода, которою каждый из нас может получить только с восемнадцати лет. Или какие-то люди с сердцем, не думающие, как нажиться на своем, смогут забрать себе одно из нас. Увы, но происходит это очень редко. От мысли о свободе в каждом детском сердце, зная то, что ни один из нас не виноват в произошедшем, становится грустно. Ведь мы всего лишь дети, от которых отказались и кинули погибать, надеясь на лучшее. Да, мир жесток, но без жестоких людей не было бы добрых. Эта единственная фраза, которую я запомнил от своей кровной родни.

Обычно, я не сдерживаясь плачу, крепко держа дверь в одной кабинке туалета. Порой меня было сложно найти, но именно по утрам я был всегда в части туалета. Больно, конечно, больно ежедневно осознавать то, что я никому не нужен в этом мире. Именно поэтому каждый день являлся для меня настоящим заточением. И это утро было не исключением. Я вновь рыдал, освобождая себя несколькими десятками горьких слез.

– Приятно познакомиться, Сюзанна Мартис, – говорила Джули приветственный и добродушным голосом.

Джули, как учитель, по первому взгляду понимала ребенка. И не значительного от него всегда относилась ко всем одинаково. Джули любила детей и понимала всю боль, которую ощущаем мы.

Сюзанна Марис, так знали эту красивую девочку, которая снабдила мои мысли симпатией.

– Беги к другим деткам, – говорила Джули, показывая, где все мы играем и живем.

Но Сюзи побежала не в сторону жилых комнат. Она услышала мои рыдания и решила узнать, кто настолько разочарован. Туалет был общим, поэтому Сюзи смело вошла в место, которое для нее было неизвестно. Она шагала все ближе и ближе в сторону кабинки, где сидел я. Тут было немного теплее, из-за чего на плитке постоянно оседал конденсат. Ко всем санитарно-неблагоприятным условиям, тут еще не работал свет и приходилось ходить со светильниками. Сюзи шла до конца, подслушивая звуки из каждой туалетной кабинки. В тот момент в туалете была только она и я. Эта смелая девочка решила постучать в дверь, за которой я держался всеми руками. Мне не хотелось, чтобы меня кто-то видел таким. Но просто так сидеть тут было бессмысленно, раздумывая, кто же постучал в эту дверь. Вначале я подумал, что это пришел Дэвид, так как только он знал о моем постоянном напряжении по утрам…

– Иди отсюда, Дэвид, – крикнул я, вытирая слезы.

– Кем бы не был это Дэвид, это не он, – раздался какой-то милый и спокойный голосок, озадачивший меня. – Почему ты плачешь?

Мне был неизвестен этот голос, поэтому я решил отпустить дверь и выйти.

– А ты… – вышел я, – ты…

При первом же взгляде в моем сердце стало теплее. Пусть, я сразу не увидел изумительную красоту этой девочки, так как виной тому стала тьма. Сюзи подошла ко мне, когда я вышел из заплаканной кабинки, и крепко обняла. Своими маленькими ручками она вытерла мне мои слезы, успокаивая меня с каждой секундой все больше. Мне становилось лучше, забывая то состояние, из-за чего мы все тут. Мы вышли из ванной комнаты, держась за ручку. И тут я на сто процентов убедился в том, что это именно она. В свои хоть и юные годы я осознал о первой симпатии.

– Ты теперь одна из нас? – спросил я.

Ее ответ был положительным.

– Расскажешь, как сюда попала?

– Давай это лучше останется в секрете, – улыбнулась она.

Мне нравилось, как она говорит. Ее рассудительные мысли точно обгонят некоторых взрослых людей нашего времени, казалось мне.

– Давай я тебе все покажу…, – рассказывал обо всем я.

Мы прошли все два этажа. И настало время знакомиться с остальными детьми. Все были уже в столовой. Мы пришли последние и сели на свободные места, к сожалению, отдаленные от друг друга.

Это было настолько неорганизованно, что мне хотелось встать и начать кричать. Даже нормально представить нельзя новую девочку, которая сейчас, наверное, напугана среди других детей.

Все начали спрашивать у нее, как она тут оказалась. Некоторые начали высмеивать ее небрежный вид. А я просто так не мог сидеть, слушая все оскорбления. Мне хотелось в тот момент ее обезопасить. Собственно, поэтому я, еще ничего не успев съесть, резко встал из-под своего места и пошел в сторону стола, где неудачно села Сюзи. В это время к столу подходил тиран всей нашей группы. Тодд Хейнс был низкого роста, но крепкого телосложения. Все его сразу узнавали по густым коротким волнистыми волосам черного оттенка. Его многие боялись и обходили стороной. А большие злые глаза Тодда с яростным взглядом пугали даже персонал интерната. Его небрежное узкое овальное лицо с противным узким носом, и маленькими губами вообще не сочетались. Его потрепала судьба. Именно поэтому, как мне кажется, у него постоянно всплески ярости и жестокости.

Именно в этот момент, когда мне слышались оскорбления от друзей Тодда, шел как раз сам Тодд, уже выглядывая одну жертву. Видимо Сюзи села на его место, за которым он постоянно ест. Соответственно, ему это не понравилось. Тодд знал только один вариант решения любых споров. Он замахнулся на маленькую девочку со спины с желанием ударить ее в спину, дабы она вскочила с его места. Когда кулак Тодда направлялся в сторону Сюзи, я схватил его руку и оттолкнул его самого в сторону, тем самым, сбивая его с ног.

– Ты хочешь отгребать, Клоптон? – спрашивал удивленно-рассерженный Тодд.

В этот момент все дети обернулись в нашу сторону, в том числе и Сюзи. А Дебора вместе с Джули, услышав наши разборки, быстро направились к нам.

– Это новенькая! Она вообще не знает вас и не знает, что ей делать! У нее стресс! – кричал я. – Вспомните, какие вы были беспомощными, придя первый раз сюда.

Некоторые опустили свои головы, вспоминая этот ужасный день, и стыдясь от того, что сделали в адрес этой безобидной девочки.

– Каждый из нас проживал этот день, перешагивая порог этого чертового интерната, – говорил я, смотря всем в глаза.

Тодд резко встал, когда я отвернулся, и, с попыткой схватить, набросился на меня. Моя реакция спасла меня. Из-за моего чувства самосохранения, Тодд получил по щам еще раз.

В это момент в столовую зашли Дебора и Джули. И их взаимная реакция меня тут же не обрадовала:

– Что ты сделал, поганец? – начала кричать Дебора, взяв меня за шею и начиная оттягивать в разные стороны.

– Дебора Тейлор, может лучше не стоит так измываться над детьми, – говорила светлая Джули, – ваши действия явно ни к чему хорошему не приведут.

– У меня стаж работы больше, чем у некоторых, – язвила Дебора, намекая на Джули.

С такими последствиями прошел завтрак. В конечном итоге я был заперт в подвале, не съев ни одной ложки завтрака, но зато обезопасив Сюзи. В подвале было до мурашек страшно. Каждое поскрипывание старой и ржавой трубы пугало меня. Джули пыталась заступиться за меня, но ни к чему хорошему это не привело. Ее чуть ли не уволили из-за якобы невыполнения своих обязательств. Просидел я в мраке около шести часов. Дебора настояла на том, чтобы я сидел тут до обеда. Ведь ей кажется, что мое нахождение тут пойдет мне на пользу.

О мыслях, которые приходили мне на ум на протяжении этого времени, лучше не обобщать. Когда мне стало уже в привычку сидеть в темноте, я стал разглядывать очертания вещей, которые окружали меня. Мне удалось найти мел, что использует Джули для написания чего-либо на доске. Я аккуратно достал мел и пополз, как маленький ребенок к шкафу, стоящий около двери в подвал. Отодвинуть как можно тише захламленный шкаф, я начал писать дрожащими руками, еле разбирая то, что я пишу, ведь ничего не было видно.

"Меня зовут Рональд Клоптон и меня заперла Дебора Тейлор тут в темноте из-за того, что я заступился за Сюзанну", – написал я. По крайней мере мне хотелось так думать. Шкаф мне пришлось поставить в такое же положение как он стоял изначально.

Спустя шесть с половиной часов раздался щелчок, а затем и скрип открывающейся двери подвала. "Выходи", – достался голос из-под яркого света, исходящего из двери. Было не на шутку страшно, но выбора другого не было.

– Иди сюда, – схватила меня Дебора, – мы идем на первую тренировку.

Я щурился, чтобы хотя бы что-то увидеть. Дебора взяла меня также за шею и потянула в свою комнату переодеваться. Казалось, что она вот-вот вопьется своими шестидесятилетними старыми пальцами мне в шею. Дебора кинула меня в мою комнату, добавив свою фразу:

– Чтобы через десять минут был на корте.

В ту минуту мне нужно было переодеваться и как можно быстрее. Я надел свою форму и побежал со всех ног во двор. Еле рассматривая что-то на улице, я приблизился к корту.

– Рональд, сюда, – крикнул мне Дэвид.

Сориентировавшись, мне удалось не только встать в строй, но и увидеть какие-то объекты поблизости.

Это был жаркий день июня, с лучами солнца, наполненными пробивающимися, через ветер, облаками на синеватом небе, где летали лесные птицы райской природы. В начале каждого лета в районе меняли трубы, поэтому чаще всего именно в этом месяце был дефицит воды, а соответственно и еды.

Я увидел целый пакет теннисных мячей, но не таких, которые показывала Дебора. Пакет располагался на старой табуретке из подвала. Это подобие корзины показывала всю нищету нашего района.

Начав видеть более четче, я обратил внимание на присутствие Сюзи в нашем коллективе. Теперь наша группа пополнилась одной очаровательной девушкой по имени Сюзи. Она смотрела на меня в ту минуту своими маленькими глазками и ясно улыбалась…

– И так! Все берут по одному мячу из пакета и становятся в метре от друг друга, – сказала Дебора.

По началу все шло хорошо. Даже в кое-каких моментах была видна заинтересованность Деборы.

Сетка, которая делила всю площадку, была сегодня снята. Ее держали два деревянных столба, опираясь на которые, трос сетки держал ее очень крепко.

Каждый из нас взял по мячу и встал на произвольные точки, чтобы все помещались на корте. Мне посчастливилось стоять вместе с Сюзи. Дебора подходила к каждому, рассказывая и демонстрируя, как правильно держать хватку теннисной ракетки. Я обратил внимание, что ручка ракетки сделана в виде не равностороннего шестиугольника с одинаковыми противоположными сторонами.

Дебора подошла ко мне и взяла мою руку вместе с ракеткой. Как она сказала, ракетку надо держать как молоток, чтобы не было видно струн.

У Сюзи также все прекрасно получалось. Она продолжала мне улыбаться, словно хотела мне что-то сказать…

– А теперь попробуйте, держа правильно хватку, сделать двадцать ударов об пол, – заявила Дебора.

Вначале мне показалось это легким, но потом я понял всю сложность этого спорта. Хоть мне не приходилось держать теннисную ракетку никогда в своей жизни, но в тот момент у меня появились сложности делать такое упражнение. Это было у многих, в том числе и у Дэвида. Но спустя несколько отчаянных попыток мне удалось сделать двадцать ударов об пол, отбивая каждый удар струнами ракетки. Мячи были мягкими, поэтому некоторые просто тискали их незаметно от Деборы. Как она говорила, все эти упражнения тренируют нашу координацию, способность работы с мячом и саму кисть, которая от деревянной ракетки вскоре начинает уставать.

У Деборы Тейлор тоже была ракетка, но в разы больше, чем у нас. Она казалась такой огромной по сравнению с нашими.

– Попробуйте, если у вас получиться сделать десять ударов, отбивая мяч в высоту, не давая ему опуститься на землю.

Хоть количество ударов сократилось в два раза, сложность упражнения увеличилась в сотни раз. Было очень легко держать мяч на низком расстоянии, но Дебора говорила, что высота ее не устраивает и мяч должен лететь выше.

Под конец нам сказали побегать по периметру интерната, а также и посоревноваться друг против друга на скорость.

Кстати, во время игры в теннис, хотя еще не настолько профессиональной, все мои чувства, эмоции и воспоминания словно безошибочно улетали в место, где я их, к счастью, не застал. Мне нравилось это… Уходят плохие эмоции, а на замену им приходят только позитивные.

К концу занятия нерасторопно, делая мелкие шажки, подходил к корту директор Антонио. Он засматривался на то, как мы бегаем и делаем свои первые шаги в большом теннисе.

– Очень хорошо, Тейлор, – почетно говорил директор.

– Благодарю, Антонио, – подмигнула Дебора. – Пора бы нам уже…

– Да подождите вы с этим, заладили только на одном, – заволновался Антонио. – Позже все решим.

– Вы же знаете, а все жду и жду, – говорила Дебора, проводя указательный палец по костюму директора.

После повседневных тренировок нас отправляли освежиться: принять душ на первом этаже интерната, рядом с медицинским кабинетом. Но через пару недель усердных стараний в теннисе, нам запретили ежедневное хождение в душ из-за дефицита воды. Стоял разгар июня, а у нас не было воды не только, чтобы помыться, но и просто попить.

Прошли две недели тренировок и нас уже научили правильно держать хватку, правильно делать имитацию любого броска с головы, аккуратно набивать мяч ракеткой. Этому всему нас учила Дебора. Некоторые схватывали на лету, а некоторым нужно было время, дабы освоиться. Теннис – это индивидуальный вид спорта, где каждый мыслит и учиться по-разному.

Мы очень много бегали, соревнуясь также друг против друга. Много набивали ударов и просто кидали мячи. На протяжении этих двух недель пришло около двадцати репортеров, которые фотографировали и снимали сирот, смотря, как на животных за клеткой. А ведь подобие клетки было. Забор, который выходил на свободные виды города, являлся обычным скоплением неколючей толстой проволоки, скрепленной между друг другом. Было пока что неизвестно, зачем надо было делать прозрачный забор именно там, где мы занимаемся.

По истечении двух недель, Дебора заявила на очередной тренировке, что пора нам учиться делать удары. Дополню, что не все из нашей группы были созданы для тенниса, поэтому с каждой неделей количество детей, которые намерены играть, сокращалось. Неприспособленных просто отправляли с позором в комнату, где сидели уже несколько ребят, одна из них была со статусом ДЦП, а другой сердечник. Поэтому всегда, когда кто-то сдавался и уже не хотел пробовать играть, Дебора повторяла все одну и туже фразу: "Ну, если у тебя не получается, то иди к этим отбросам, которые ничего в своей жизни не добьются", – мерзко твердила она, намекая на этих двух выделившихся детей. Это было как минимум низко. Она говорила это таким мерзким голосом… Возможно, в ее пустую голову не доходила мысль, что эти дети не виноваты, что родились такими. Но Дебора так не считала.

Настал день, когда нам все же показали удары и справа, и слева. Именно в этот день произошло самое странное…

День обещал быть обычным. Ничего в первой половине дня не происходило. Наши уроки вместе с Джули начали сокращается из-за высоких температур в городе. Но тренировки, конечно же, не отменяли. Что касается Деборы, то кое-что произошло с ней.

Ничего не предвещало беды: Дебора поздоровалась со всеми детьми, хоть нас стало уже восемнадцать.

– При любом ударе, не подпускайте слишком близко к себе мяч! Вам надо делать удар впереди-сбоку от себя, – показывала и рассказывала Дебора, а мы за ней повторяли. – Подводите ракетку немного под мяч, делая имитацию снизу вверх, с последующим движением вперед и немного вверх. Свободная рука, во время контакта ракетки с мячом, вытянута вперед и слегка согнута. После удара ракетка продолжает движение вслед за мячом, а после идет на плечо. Если вы делаете удар справа, то рука вместе с ракеткой должна оказаться на левом плече. Если удар слева, то на правое плечо.

На этом занятии мы сотню раз повторяли и пытались сделать эти имитации, но разъяренная Дебора подходила к нам и унизительно утверждала о наших провальных попытках. К счастью, у меня у одного из первых получилась правильная имитация, но Тейлор просто промолчала, проходя мимо со своим почетным взглядом, дав мне понять, что я все сделал правильно.

Прошло еще немного времени, когда уже все попробовали сделать правильное подобие удара.

– Все мячи соберите в корзину и подходим ко мне, – крикнул наш ненормальный тренер. – Быстро, я сказала!

Мы бросились собирать красные шарики, не удерживая их в руке; мы клали их на ракетку и как можно быстрее бежали к высшей самодельной корзине.

Когда все мячи были собраны, Дебора заявила, что сейчас мы будем работать с ударами, имитацию которых тренировали ранее.

– Шесть человек становятся на этой стороне, – показывала Дебора, натягивая сетку, – все остальные на противоположную сторону.

Корт имел множество непонятный разделений. Это была прямоугольная площадка разделена сеткой на две равные части. Если рассматривать с самой главной стороны, где должен стоять игрок – с задней линии, то по бокам расположены два вытянутых прямоугольника, под названием "коридоры". Если приближаться к сетке, то мы дойдем до линии подачи, находящейся на расстоянии приблизительно двух десяток футов от сетки параллельной задней линии. Центральная линия подачи делит корт на две равные части по короткой стороне и проходит только между линиями подачи, выделяя два квадрата подачи. А также и пространство за кортом, предусмотренное для передвижения игрока. Это была замысловатая конструкция площадки. Не зря Дебора, перед тем как впустить нас на корт, выделила целую тренировку на объяснение всех правил, ударов и так далее.

Когда Тейлор повесила сетку, она подходила к каждому, показывая его задачу. Вскоре все стояли так, что все восемнадцать человек были задействованы. Шесть человек были на противоположной стороне корзины, выстроившись в три колонки по два человека, а все, в том числе и я, стояли в ряд на стороне с Деборой. Распределившись, мне предстояло стоять одному и без Дэвида, Шарлотты и Сюзи. Все они были по ту сторону корта. Но вот Тодд был именно рядом со мной. Посматривая на меня, он думал, как мне казалось, о возможном отмщении за драку.

– Я сейчас буду кидать мяч, а те, кто стоят рядом со мной, должны сделать удар и перебросить его через сетку. Если мяч перелетает через сетку, то делает удар уже другая группа, – объясняла Дебора. – Все понятно? Тогда начинаем!

Она взяла свою гениальную конструкцию, сделанную немыслимыми экспертами, а именно табуретку со своим большим целлофановым пакетом, наполненным мячами, и начала кидать в нашу сторону. Дебора бросала всем, на удивление, аккуратно.

В нашем строю было девять человек, а на противоположной стороне шесть. Как мне показалось, было слишком много человек для такой площадки, но Тейлор угораздило быть активными.

Первый человек, стоявший в строю, попал по струнам ракетки, делая правильное движение. Но мяч, к сожалению, не долетел до сетки. Там один за другим. У каждого была задача перебросить это мяч через сетку. Пять человек, стоящих передо мной, не смогли перебросить через сетку мяч. Но вот когда настала моя очередь, то я уверенно ударил по мячу, попадая центром ракетки. И мяч, словно по прямой траектории, полетел, перелетая сетку и попадая в площадку. Я сразу начал улыбаться, радуясь своим первым перелетевшим мячом через сетку. Мой мяч отбила Сюзи и также перебросила его через сетку.