Тепло твоих рук

– Мы собрали достаточно доказательств. Твоя задача – подготовить документы и пересмотреть наши обязательства по контракту. Если потребуется, подключим юристов.

– Хорошо, – кивнула Анна, её голос стал более твёрдым, а глаза сверкнули решимостью.

Когда Анна вышла, Марина осталась стоять у окна, глядя на темный город.

– Пятница вечер, а мы разбираемся с фальсификациями, – устало проговорила она, облокотившись о подоконник.

– Зато продуктивно, – хмыкнул Михаил, подходя ближе.

– Надеюсь, на следующей неделе всё пройдёт без сюрпризов, – сказала она, скрестив руки на груди.

Когда Михаил собрался уходить, он остановился у двери и обернулся.

– Ты хорошо держишься, Марина.

Она подняла на него взгляд, не понимая, что он имеет в виду.

– Это комплимент, – добавил он с лёгкой улыбкой.

Она лишь покачала головой, но не смогла сдержать слабую улыбку в ответ.

Когда он ушёл, она задержалась у окна, глядя на огни ночного города.

"Выходные начались, а я всё ещё думаю о работе. . . и о нём," – мелькнула мысль, которую она тут же попыталась прогнать, но не смогла.

Глава 15

Дома Марина только успела принять душ и переодеться в спортивный костюм, когда раздался дверной звонок.

– Кто там? – спросила она, подходя к двери.

– Это я, – раздался голос Михаила.

Она застыла, нахмурившись. Времени, чтобы переварить услышанное, не хватило, поэтому она медленно повернула ручку и открыла дверь. На пороге стоял Михаил с двумя пакетами в руках.

– Что ты здесь делаешь? – недоумённо спросила она, скрестив руки на груди.

– Ужин принёс, – спокойно ответил он, будто всё происходящее было абсолютно естественным. – Мы сегодня забегались. Ты же сегодня весь день ничего толком не ела. Пирожки из ларька – не в счёт.

Марина хотела возразить, но только открыла рот, а он уже прошёл в квартиру, уверенно направляясь в сторону кухни.

– Михаил, напомню, это вообще-то мой дом, – наконец произнесла она, стараясь звучать строго, закрывая за ним дверь.

– А я твой гость, – невозмутимо ответил он, оглядывая её с добродушной усмешкой, окидывая взглядом кухню. – Где у тебя открывашка для бутылки? Где тарелки?

– Непробиваемый, – пробормотала она, качая головой. Подавив улыбку, Марина пошла за ним и всё же указала на ящик.

Пока Михаил раскладывал ароматную пасту с морепродуктами и свежий салат, Марина уселась за стол, не сводя с него взгляда. Его уверенные, спокойные движения притягивали. Высокий, с широкой спиной и сильными руками, он заполнял собой всё пространство её маленькой кухни.

Михаил достал из пакета бутылку Chablis Premier Cru, быстро отыскал два стеклянных стакана и, разлив вино, поставил один перед ней.

– Без бокалов, но, думаю, мы справимся, – сказал он с усмешкой, – Так даже уютнее.

Она вдруг поймала себя на том, что любуется им: как свет мягко очерчивает его лицо, как играют блики на его скулах. Пространство, казавшееся тесным с его появлением, неожиданно стало уютным.

– И часто ты вторгаешься в чужие дома без приглашения? – спросила она, скрестив руки на груди.

– Только если знаю, что меня там ждут, – ответил он, оборачиваясь с лёгкой усмешкой.

Она закатила глаза, но не удержалась от улыбки.

За ужином Михаил неожиданно раскрылся. Его голос, глубокий и ровный, звучал тепло, почти по-домашнему. Он делился историями из детства, то забавными, то трогательными.

– Помню, дед как-то оставил меня одного чинить трактор. Я, конечно, всё починил, но потом умудрился этим же трактором снести половину забора. Дед сначала смеялся, а потом заставил меня его чинить и красить.

Марина смеялась, представляя маленького Михаила – уже тогда упрямого и решительного.

Но когда разговор зашёл о его родителях, голос Михаила вдруг стал тише, словно затих под тяжестью воспоминаний.

– Они умерли год назад, – произнёс он негромко, опустив взгляд.

Марина замерла, почувствовав, как что-то сжалось в груди.

– Прости, – только и смогла сказать она.

– Всё случилось так быстро, – продолжил он, словно говорил не с ней, а сам с собой. – Сначала отец… В мае, внезапный инфаркт. Он был здоровым, всегда следил за собой. Я до сих пор не могу в это поверить.

Он замолчал, пытаясь справиться с охватившими его эмоциями.

– А через пару месяцев мама, – продолжил он, выдыхая. – Инсульт. Врачи говорили, что это из-за стресса… Она тяжело перенесла смерть отца. После него всё, будто… сломалось.

Михаил говорил ровно, почти отстранённо, но она видела, как напряжённо он держится, будто боялся ослабить броню.

– После них остался дом, – продолжил он спустя паузу. – Дедов дом. Тот самый, где я вырос. Сейчас он пустой… слишком пустой. Иногда кажется, что они просто вышли на минуту, что я снова услышу мамин голос или увижу, как отец возится с инструментами на крыльце. Но тишина в этом доме… она просто оглушает.

Он замолчал, глядя куда-то в сторону. В этой тишине было больше боли, чем в любых словах.

Марина не знала, что сказать. Все привычные фразы звучали бы пусто. Вместо этого она осторожно накрыла его руку своей, стараясь передать, что она рядом. Михаил медленно перевернул ладонь и мягко сжал её руку, проведя пальцем по её ладошке. Его жест был почти неуловимым, но таким тёплым словно он черпал из её прикосновения силу.

– Прости, не хотел грузить, – пробормотал он, опуская взгляд. – Просто… иногда это слишком тяжело держать в себе.

– Не нужно извиняться. Я рада, что ты поделился, – мягко ответила она, заглядывая ему в глаза. – Вдвоём груз всегда легче, даже если он кажется неподъёмным.

И она сама не заметила, как начала говорить. Сначала робко, сдержанно, а потом всё свободнее. Она вспомнила, как бегала на рыбалку с младшим братом и спорила с ним о том, кто поймает больше рыбы, как с мамой пекли яблочные пироги на выходных. Эти воспоминания наполняли её каким-то тёплым светом.

Марина вдруг она поняла: последнее время она была словно заморожена. Работа, дом, сон – и снова работа. Её жизнь превратилась в замкнутый круг, где отдыхала она только тогда, когда возвращалась домой к маме и брату. Но здесь, с Михаилом, она вдруг почувствовала себя вновь… живой.

Они засиделись за полночь, даже не заметив, как пролетело время. Разговоры перетекали один в другой, а смех часто сменялся задумчивыми паузами. Это был вечер, который заставлял забыть о тревогах. Она невольно подумала, что впервые за долгое время чувствует себя не одинокой. С каждой минутой напряжение последних недель медленно уходило. Это был простой, но уютный вечер, и она невольно радовалась, что Михаил так настойчиво «вторгся» в её пятничное одиночество.

Глава 16

Когда тарелки были убраны, Михаил подошёл ближе. Он смотрел на неё серьёзно, внимательно заглядывая ей в глаза.

– Спасибо за вечер, – сказал он тихо.

Она скрестила руки на груди, надеясь, что это поможет скрыть её волнение, и слегка наклонила голову.

– Это вообще-то ты всё устроил, – ответила она, надеясь что он не слышит как громко стучит её сердце.

– Неважно, – его голос был низким, мягким, почти гипнотизирующим. – Главное, что мы провели этот вечер вместе.

Эти слова прозвучали так искренне, что у неё перехватило дыхание. Он сделал шаг ближе, и напряжение в воздухе стало почти ощутимым.

– Михаил… – начала она, но её голос дрогнул, когда его руки осторожно коснулись её талии.

– Хватит притворяться, что между нами ничего нет, – прошептал он, и, не дожидаясь её ответа, его губы мягко накрыли её.

Первый поцелуй был осторожным, словно он давал ей возможность остановить его, но она не хотела чтобы он останавливался. Её руки, маленькие на фоне его широкой груди, инстинктивно потянулись к нему. Она хотела остановить его, но едва коснувшись напряжённых мышц под тонкой тканью рубашки, не удержалась – её ладони скользнули вверх и вниз, ощупывая рельеф, как будто пытаясь убедиться, что он настоящий. Михаил задержал дыхание на мгновение, а затем резко выдохнул, откликаясь на её прикосновение, и помогая ей стянуть с себя рубашку.

Поцелуй стал глубже, его губы двигались жадно, требовательно, будто он слишком долго сдерживался. Её пальцы забрались в его густые короткие волосы, притягивая его ближе. Он, словно поддавшись её порыву, наклонился ещё ниже, полностью поглощая её и ласкай её рот языком.

– Ты даже не представляешь, как я хочу тебя, – выдохнул он, его голос звучал низко, с хрипотцой.

Её ноги слегка дрогнули, и он, заметив это, крепче обхватил её за талию, а затем поднял её так легко, будто она ничего не весила. Его ладони уверенно обхватили её бёдра, и она инстинктивно обвила его ногами. Она ощутила его силу, напряжение его тела, и это ощущение отозвалось дрожью где-то глубоко внутри.

Марина ощущала, как её дыхание сбивается, а сердце колотится в груди, заглушая всё вокруг. Её кофта и спортивный лифчик уже давно оказались где-то на полу, но осознание этого пришло лишь тогда, когда её кожа встретилась с его горячими ладонями. Михаил опустил её на диван, наклонился над ней, на мгновение замерев. Его глаза, тёмные и наполненные огнём, изучали её, как будто он хотел запомнить каждую деталь. В нём читалось восхищение и желание, которое он больше не пытался скрывать.

Она коснулась его лица, её пальцы скользнули по линии подбородка, по щеке. Это движение было интуитивным, почти машинальным, но оно сказало гораздо больше, чем слова. Михаил чуть улыбнулся краем губ, а затем наклонился ближе, и их дыхания смешались.

Его ладони мягко обхватили ее грудь, пальцы медленно очертили соски, вызывав у неё тихий стон. Михаил опустился ниже, его губы коснулись её шеи, оставляя лёгкие влажные поцелуи, которые постепенно переходили к ключицам. Её дыхание стало частым, а тело отвечало на каждое его прикосновение.

Когда он дошёл поцелуями до её груди, его взгляд снова поднялся к её глазам.

– Мариша… – его голос был почти шёпотом, но хриплым, как будто ему самому не хватало дыхания.

Она, едва сдерживая дрожь, слегка приподнялась навстречу, давая понять, что не хочет, чтобы он останавливался. Михаил накрыл губами её сосок, его поцелуи были горячими и жадными, но в то же время в них чувствовалась необычная нежность, которая заставляла её замирать.

Каждое прикосновение, каждое движение губ и языка заставляло её тело откликаться всё сильнее, пульсируя от удовольствия. Она выгнулась ему навстречу, ощущая, как его поцелуи спускаются ниже по животу, оставляя за собой горячий влажный след, сводя ее с ума.

Он выцеловывал и покусывал ее бедра и животик, стягивая с нее спортивные штаны вместе с трусиками. Он был словно буря, которую нельзя остановить, но которая завораживала своей мощью. Раскрыв ее бедра, он посмотрел на неё снизу вверх, и от этого жгучего взгляда её дыхание сбилось.

Его язык медленно обвёл её чувствительную кожу между бедер, и Марина не смогла удержать тихий стон, который сорвался с её губ. Она обхватила его голову руками, её пальцы скользнули в его густые волосы, притягивая ближе. Михаил с лёгким рыком покусывал и вылизывал ее плоть, а его руки крепко держали её под попку, многократно увеличивая ее удовольствие. Когда он всосал ее клитор, Марина почувствовала будто тугая струна внутри разжалась и горячая лава удовольствия хлынула по ее венам заставив кончить с громким протяжным стоном.

– Такая сладкая, – пробормотал он пару минут спустя, целуя ее влажную плоть которая все еще пульсировала после оргазма, – Чуть не кончил пока ловил твой оргазм губами.

Эти слова вызвали у неё мурашки. Михаил снова навис над ней. Она обвила его шею, притянув ближе, чувствуя его мощное тело, напряжённое до предела. Она даже не заметила когда он успел полностью раздеться.

Её дыхание стало рваным, когда он потянулся к своим джинсам, доставая презерватив. Его движения были быстрыми и уверенными, но руки слегка дрожали – он сгорал от желания.

Когда он снова оказался над ней и его грудь почти касалась её, он задержался на мгновение, будто спрашивая её разрешения. Она кивнула, её глаза затуманились страстью.

Михаил вошёл в неё медленно, но глубоко, и она ахнула, чувствуя, как он полностью заполняет её. Его тело напряглось, и низкий, почти животный рык сорвался с его губ:

– Моя.

Её сердце остановилось на мгновение, а затем бешено заколотилось. Эти слова пронзили её, вызвав жар, который разлился по всему телу. Она скользнула пальцами по его шее, притянув его ближе, и прошептала на ухо:

– Мишка мой.

Его тело будто вспыхнуло от её слов. Михаил потерял остатки сдержанности. Он начал двигаться глубже и сильнее, заставляя её выгибаться навстречу, пока он снова и снова повторял:

– Моя… Мариша моя…

Он осыпал её лицо поцелуями – быстрыми, жадными, горячими. Его губы находили её лоб, щеки, веки, а затем снова возвращались к её губам.

Его движения становились всё более быстрыми, но он всё так же заботился о ней, контролируя себя, чтобы дать ей время, а она выгибалась навстречу ему, плавясь от желания.

– Хочу тебя… Моя! – снова выдохнул он, но на этот раз его голос был резким, срывающимся.

– Ещё… – прошептала она, её голос дрожал от переполнявших её эмоций.

Он подчинился. Её пальцы вцепились в его плечи, ногти оставляли легкие следы на его коже, но это лишь разжигало его сильнее. Михаил двигался с таким бешеным ритмом, будто хотел вбить эту правду в каждую клеточку её тела: – Моя!

Его сила и мощь теперь были без остатка направлены на неё, но она чувствовала, как он удерживает себя, дожидаясь её оргазма.

Марина прошептала его имя снова, её голос дрожал, а дыхание становилось всё прерывистее. Она утонула в этом вихре страсти, полностью отдаваясь Михаилу, ощущая, как он захватывает её – телом, разумом, душой.

Когда напряжение достигло своего пика, она лишь смогла сдавленно выкрикнуть его имя, а он, глухо рыкнув, притянул её к себе вбиваясь на всю длину, кончая. Их тела ещё долго не отпускали друг друга, медленно возвращаясь из этого яркого, всепоглощающего оргазма в реальность.

Глава 17

Первые лучи солнца робко пробивались сквозь плотные шторы, ложась золотистыми бликами на постель. Марина медленно открыла глаза, не сразу осознавая, что происходит. Её голова покоилась на широкой груди Михаила, его сильная рука обвивала её талию, его нога лежала на ее бедре словно удерживая от любых попыток сбежать.

Тепло его тела и размеренное биение сердца успокаивали, но вместе с тем в ней поднималась волна смущения. Она вспомнила прошедшую ночь – каждый поцелуй, каждое прикосновение, каждую искру, пробежавшую по коже, как электрический ток. Это было слишком ярко, слишком много. . . и слишком прекрасно.

Михаил слегка пошевелился, его рука сильнее прижала её к себе.

Его голос прозвучал неожиданно мягко:

– Доброе утро, – произнёс он хриплым сонным голосом – Уже не спишь?

Марина чуть подняла голову, встретив его взгляд. Михаил смотрел на неё с лёгкой улыбкой.

– Проснулась, – пробормотала она, чувствуя, как лицо мгновенно вспыхивает.

Он чуть сильнее притянул её к себе, его пальцы нежно коснулись её лица, словно убеждая в том, что она не должна стесняться.

– Ты такая красивая утром, – произнёс он, и в его голосе не было ни капли лести, только искренняя теплота.

Марина нервно сглотнула, отворачиваясь.

– У меня волосы растрёпаны, и я наверняка выгляжу ужасно, – она отвернулась, пытаясь скрыть смущение.

– Тебе идёт эта растрёпанность, – ответил он, тихо смеясь.

Её щеки вспыхнули ещё сильнее. Она попыталась выскользнуть из его объятий, но он только крепче обнял её, не оставляя шансов на побег.

– Не убегай, – произнёс он, его губы скользнули по её виску, оставляя лёгкий поцелуй.

Марина замерла, чувствуя, как всё её тело откликается на это движение.

– Михаил… – начала она, но он мягко прервал её, переворачивая так, чтобы их взгляды встретились.

– Да-да, я помню. Ночью ты называла меня Мишей, – в его глазах заиграл огонёк шутливой нежности.

Марина замерла, её глаза расширились.

– Что?

– И, между прочим, это было приятно, – добавил он, глядя на неё так, будто наслаждался каждым мгновением её смущения.

– Я не… – начала она, но слова застряли в горле, когда он наклонился ближе.

– Жалеешь? – спросил он, внимательно изучая её лицо.

– Нет, – быстро ответила она, опуская глаза.

– Тогда что?

– Я просто… – она замолчала, не зная, как объяснить это странное сочетание смущения, радости и страха.

Михаил тихо вздохнул и коснулся её подбородка, заставив посмотреть на него.

– Если хочешь, чтобы я ушёл, просто скажи. Но мне бы хотелось остаться.

Его слова прозвучали с такой искренностью, что у неё перехватило дыхание.

Марина осторожно протянула руку, проведя пальцами по его щеке. Его кожа была тёплой, с лёгкой щетиной, которая приятно царапала её ладонь.

– Ты… слишком нежен для "медведя", – произнесла она, стараясь скрыть смущение за лёгкой шуткой.

Он усмехнулся, наклоняясь ближе, его глаза вспыхнули тёплым огоньком.

– С тобой – да, – прошептал он, его голос стал чуть хриплым. – Я же твой ручной Мишка.

Марина замерла, её сердце пропустило удар.

– Мариш, у меня от тебя крышу сносит… – добавил он.

Его губы мягко накрыли её, и она ощутила, как всё внутри растаяло. Это не был поцелуй страсти, это был неспешный поцелуй утренней нежности, когда слова становятся лишними, и остаются только прикосновения.

Когда он отстранился, Марина спрятала лицо у него на груди, чувствуя, как внутри разливается странное, но такое тёплое чувство.

– Не смотри на меня, – пробормотала она, пряча покрасневшие щеки.

Михаил тихо рассмеялся, гладя её по спинке.

– Ты невероятная, знаешь?

Её мысли блуждали где-то между тем, что она чувствовала, и тем, что боялась признать. Этот момент, эти утренние лучи солнца, и Миша рядом. . . Всё казалось почти нереальным.

Её руки невольно крепче обвили его, словно опасаясь, что он исчезнет.

В этот момент она поняла, что больше не хочет убегать. Не от него. Не от их странной, необъяснимой связи, которая с каждым днём становилась сильнее.

Глава 18

Заканчивалась ещё одна напряжённая неделя. Тендер, на который ушли месяцы труда, приближался к финальному этапу. Весь объём подготовленных документов проходил через юридический отдел. Сотрудники устраняли любые несоответствия требованиям заказчика. Михаил лично проверил итоговые файлы, чтобы быть уверенным в их точности. Атмосфера в офисе кипела: кто-то метался между отделами с кипами документов, кто-то обсуждал спорные моменты с юристами, а Михаил и Марина работали практически без остановки, поглощённые совместной задачей. На столе перед ними громоздились ноутбуки, чертежи и распечатки финансовых расчётов. Время будто сжималось, требуя от каждого полной самоотдачи.

Для Михаила и Марины этот тендер стал хорошей проверкой на прочность. Уже на протяжении нескольких месяцев они вместе просчитывали каждую деталь, подбирали точные формулировки и пытались предусмотреть возможные слабости в стратегии.

Их взаимодействие стало образцом командной работы: быстрые взгляды, короткие реплики, чёткое распределение задач. Михаил иногда касался её руки чуть дольше, чем требовалось, и его взгляд задерживался на её лице, когда она сосредоточенно вчитывалась в очередную смету. Он замечал, как она слегка сдвигала брови, прикусывала губу или нервно стучала ручкой по столу – и ему нравилось каждое из этих движений.

А она всё чаще ловила себя на том, что ждёт, когда он обернётся, поймает её взгляд и улыбнётся так, будто весь хаос вокруг не имеет значения.

Порой работа растягивалась до поздней ночи, и Михаил всегда первым говорил: – Всё, хватит. Ты устала, Мариша. Отложим на утро.

Он брал её куртку и ждал у выхода, пока она собирала свои вещи. Её привычное "ещё пять минут" неизменно вызывало его полусерьёзное:

– Ужин на мне, – бросал он, поворачиваясь к ней. – Но только если ты прямо сейчас встанешь и мы пойдем.

И действительно – каждый вечер он находил способ сделать их возвращение домой особенным. Порой заезжал в уютное семейное кафе, где ей нравились пельмени с белыми грибами, иногда готовил сам. Его фирменная паста с морепродуктами, украшенная свежей зеленью, становилась спасением после утомительных будней в офисе.

Но их связь давно вышла за пределы офиса. После той первой ночи, когда Михаил остался у неё, всё изменилось. Не было разговоров, договорённостей или обещаний – он просто остался. Теперь у него был дубликат её ключей, его зубная щётка стояла рядом с её в ванной, а рубашки сушились на балконе. Вместе уходили на работу, возвращались вечером, ужинали, обсуждая события дня. Михаил часто брал инициативу в свои руки, приносил из любимого ресторана что-то новое: то паэлью, то каре ягнёнка, то сырное фондю. Он уже знал, какие блюда она предпочитает, и каждый раз смотрел на неё с едва скрытым ожиданием, когда она делала первый глоток или пробовала очередной соус.

– Ты слишком балуешь меня, – однажды заметила она, прищурившись.

– Ты этого заслуживаешь, – ответил он, наклоняясь и оставляя быстрый поцелуй на её щеке.

После ужина они усаживались на диване и разговаривали. Иногда Михаил массировал ей плечи, чувствуя, как она расслабляется под его руками, иногда они спорили о том, как лучше закрыть спорный пункт в тендере.

Марина впервые в жизни почувствовала себя так. . . естественно. Она всегда была сильной, самостоятельной. Казалось бы, почему она, привыкшая справляться одна, вдруг так легко позволила ему войти в её жизнь?

Михаил тоже не стремился это анализировать. Ему нравилось быть рядом с ней, наблюдать, как она управляется на кухне, иногда улыбаясь своим мыслям. Или как она сосредоточенно печатает что-то на ноутбуке, сдвинув брови. Ему казалось, что он наконец нашёл ту гармонию, которая всегда ускользала.

По утрам Михаил неизменно варил ей кофе, зная, что без него она не проснётся. Он входил в спальню, держа чашку, и садился на край кровати. Его взгляд скользил по её ещё сонному лицу, по приподнятым уголкам губ, будто она что-то видела во сне.

– Ну, просыпайся, Мариша, – сегодня утром его голос был мягким, с лёгкой хрипотцой, которая заставляла её сердце биться чуть быстрее. – Мир сам себя не завоюет.

Марина сонно приоткрыла глаза, лениво потянулась, и простыня чуть соскользнула, обнажая её плечо. Михаил медленно наклонился, чтобы протянуть чашку, но вместо этого задержался, скользнув взглядом по её обнажённой коже.

– Ты же знаешь, – прошептала она, всё ещё закрыв глаза, – кофе с утра становится только лучше, когда ты его приносишь.

Он усмехнулся, отставив чашку на прикроватную тумбочку. Его рука невольно коснулась её плеча, затем скользнула выше, по линии ключицы.

– Ты уверена, что кофе – это то, чего ты хочешь прямо сейчас?

Её глаза открылись полностью, и в них мелькнула смесь вызова и желания. Она чуть приподнялась, обвив его шею руками, подтягивая к себе.

– Покажи мне что-то лучше, чем кофе.

И он показал. Его губы накрыли её, мягко, но требовательно, а пальцы впивались в её тёплую кожу, пробуждая её окончательно. Пространство между сном и реальностью растворилось, оставляя лишь их двоих – полностью поглощённых теплом друг друга и непреодолимыми желаниями.

– Как ты это сделал?Однажды ночью, когда они уже лежали в постели, Марина прошептала:

– Что именно?Он повернулся к ней, слегка нахмурившись:

– Как ты так легко стал частью моей жизни? – её голос был почти неслышным.

– Я просто рядом. И я никуда не уйду. Михаил улыбнулся, наклоняясь ближе и касаясь её губ.

Она подняла на него взгляд, губы дрожали от эмоций, которые захлестнули её. Михаил, будто чувствуя, что ей нужно больше, накрыл её губы своими. Поцелуй был медленным, глубоким, но в нём было столько нежности, что у неё сжалось сердце.

Когда он отстранился, их дыхание перемешалось, а пальцы Михаила всё ещё легко скользили по её талии, словно он не хотел отпускать её даже на миг.

– Ты мой, – прошептала она, немного смущённо, будто осознавая, что эти слова слетели с её губ раньше, чем она успела подумать.

Михаил тихо засмеялся, его рука мягко скользнула по её волосам, словно стремясь запечатлеть этот момент.

– А ты моя, Мариша. И с этим ничего не поделаешь.

Ещё мгновение, и Марина поняла, что теперь она не только не хочет, но и не может представить свою жизнь без него.

Глава 19

Марина проснулась от мягкого прикосновения – рука Михаила, обвивавшая её талию, сдвинулась чуть выше, а его тёплое дыхание коснулось её шеи. Он ещё дремал, но его объятия были такими крепкими, что казались защищают её даже во сне. Она повернулась к нему, изучая его лицо: чуть растрёпанные волосы, расслабленное выражение лица, лёгкая улыбка, будто он видел во сне что-то хорошее.