Фамильяр

Перенеслись, конечно, не сразу в кондитерскую, а ко входу. Открывать порталы в зале – дурной тон. Да и владелец заведения может воспринять это как личное оскорбление. А ссорится со всем родом Эрмини, коих в Эфирике немало, не хочется никому. Клара Алисаветта пару раз моргнула и сделала глубокий вдох. Перемещение порталами – штука полезная и быстрая, никто не спорит, но вот ощущения от этого, словно тебя посадили в банку, безжалостно взболтали, открыли крышку и то, что получилось выплеснули наружу. Именно поэтому у неё недалеко от академии, в гараже стоял новенький велосипед. Она покосилась на дядюшку, который возмутительно прекрасно себя чувствовал и, кажется, даже ухмылялся в усы. Мило улыбнувшись, поправила манжеты, мысленно пообещав при удобном случае припомнить любимому дядюшке его каверзу. Огляделась, заметила другие порталы, из которых выходили прибывающие. Полюбовалась на себя в зеркальце и сообщила:

– Я готова, можем идти.

Длинное кафе-кондитерская представляло из себя крытую веранду со множеством столиков, за которыми сидели посетители, а вышколенные ласочки-официантки бесшумно сновали между ними туда и сюда, принимая и принося заказы. Располагалось оно на живописном холме возле реки Сонных вод, несмотря на название там в изобилии водилась рыба, а за чистотой реки следили бобры живущие на обеих берегах. Другим своим боком кафе прилепилось к двухэтажному коттеджу из красного кирпича. Отсюда открывался совершенно потрясающий вид на горы Памяти. Вид этих гор в детстве так впечатлил малышку Алисаветту, а мороженное приготовленное по специальному рецепту самим лиаром Эрмини было настолько вкусным, что эта кондитерская стала её любимой. Именно сюда юная Клара Алисаветта приходила погрустить и пожаловаться, на жестокосердие более магически одарённых однокашниц, в подсобке лиара Эрмини пожилого, многоопытного горностая. Он в хвост и в гриву гонял своих сыновей и молоденьких официанток, но к юной лиаре Тенебриальской был неизменно добр.

Она могла различать в хрустальном шаре и при гадании на картах смутные образы. Через десять раз на пятнадцатый ей удавалось истолковать их верно. Но однако этих крох хватило, чтобы закончить, пусть и не с отличием, факультет предсказаний. Стихийный дар Клары Алисаветты стал в академии притчей во языцех. Она люто завидовала успешным однокурсницам с более сильным даром и от души ненавидела преподавателей, правда всегда маскировала это улыбчивостью и преувеличенной заботой. А потом и вовсе стала гадать на потенциальных недругов, коих у неё было огромное количество, и заносить их поступки в чёрное досье, которое лежало в недрах её памяти.

Это оружие, ещё не разу не подводило её. Со временем Клару Алисаветту стали сторониться, а уж когда после окончания академии дядюшка, который был членом попечительского совета, входил настоял, чтобы её сделали секретарём ректора, у-у!

– Лиар Тенебриальский, лиара Тенебриальская улыбнулась дежурной улыбкой, встречавшая посетителей ласочка, ваш столик готов. Как вы и заказывали, лиар Гримуальд, за колонной. Лиара Клара Алисаветта, принести ваш шар?

Столик за колонной? – лиса слегка приподняла брови, и растянув губы в улыбке, кивнула:

– Непременно, но попозже, сначала мы отведаем удивительных блюд маэстро Эрмини.

– О, они сегодня замечательные, – обрадованно сообщила официантка, – вы будете довольны. Кивнула и отвернулась к другим посетителям.

Тигр взял племянницу за локоток и они прошли в дальний конец веранды, где за широкой квадратной колонной, декорированной плющерозой, был накрыт столик. Гримуальд отодвинул для племянницы стул с изогнутой спинкой, подождал пока она сядет. Уселся сам, и заправив салфетку за воротник, открыл первое блюдо.

Им оказалась нежнейшая отбивная из ягнёнка.

– Гхырм, мясо!

Глаза тигра блеснули, он немедленно отрезал от неё больше половины и положил себе на тарелку.

Клара-Алисаветта расправила салфетку на коленях и насмешливо посмотрела на дядюшку.

– Не смотри на меня так Алисаветта, – пробурчал тигр, облизывая усы. – С утра маковой росинки во рту не было.

– Да-а? – протяжно удивилась Клара-Алисаветта, накладывая на свою тарелку салат из фруктов.

– И где же это вы были, лиар Гримуальд? На заседании триумвирата, да и попечительского совета, кормят, причём неплохо. Она попробовала салат и зажмурилась от удовольствия.

– Далеко отсюда, – обтекаемо сказал тигр и наполнил бокалы свой и племянницы вином из морозинки серебристой. Растущая высоко в горах, эта ягода обладала поистине уникальными свойствами: помимо того, что её листья ценили зельевары, за свойство раскрепощать сознание, ягоды морозинки, тускло красные с серебристым налётом, укрепляли здоровье, оказывали омолаживающее действие на организм. Те, кто пил вино из морозинки не испытывали потом похмельного синдрома. Но собирать их было настоящее мучение; только те, у кого были связи с высокогорным народом аррах, могли себе позволить заиметь в своих подвалах несколько бутылок вина.

– За развитие твоих способностей, – поднял бокал Гримуальд.

Клара Алисаветта, потянувшаяся к бокалу, отдёрнула лапу.

– Как вы… – О чём вы, дядюшка? –спросила она более спокойно.

Тигр лукаво улыбнулся и щёлкнул пальцами.

У колонны возникла ласочка с серебряным подносом, на котором стояли креманки с мороженным и пирамидка с хрустальным шаром.

По чёрным полосам Гримуальда стали пробегать серебряные всполохи; это означало, что дядюшка испытывает нетерпение. Многие фамилиары, населяющие Эфирику, принимали это за проявление магического дара, лиар Тенебриальский их не разубеждал – зачем? Это была одна из тайн рода. Изменение цвета полос на шкуре Гримуальда, выдавало его настроение – обычная генетическая мутация.

Кларе Алисаветте не было нужды смотреть под стол: хвост дядюшки был спокоен.

Поставив мороженное и пирамидку на стол, ласочка бесшумно удалилась.

– Я был очарован, племянница, так переиграть этого лиса Ройвена. Это позорище среди львов. Отправить его в человеческий мир. Нда, это было сильно. – Но, – тут улыбка сбежала с лица Гримуальда, – он вернулся, и что самое неприятное – не один. Племянница, у меня к тебе просьба: если что-то делаешь, делай не так топорно. Свидетелей лучше не оставлять, живых. Впрочем, мёртвых тоже, но у нас здесь некромантия не в чести, так, что… Правда есть советник Филакас. Ума не приложу, откуда он знает всё. О чём ты думала, Клара?

Кончик хвоста у лисы предательски задрожал, и она быстро спрятала его под стул.

– Что вы имеете ввиду, дядюшка Гримуальд? – повторила она, взяла бокал и осушила его одним махом. Зажмурилась, ощущая, как прохладное вино ухнуло в желудок и тёплыми огоньками начинает струиться по жилам.

Тигр откинулся на спинку стула и минуту изучающе смотрел на племянницу. Дождался, пока она откроет глаза, достал из кармана кристалл с палец длиной и вставил его в основание пирамидки. Хрустальный шар помутнел, и в нём тут же отразился кабинет ректора. Клара Алисаветта узрела себя, раскладывающую пасьянс и чертящую мелом пентаграмму магического переноса рядом с хрустальным шаром. Вот она зажигает свечи, делает пасс, довольно улыбается, а через некоторое время в её кабинет заглядывает усталый магистр Ройвен.

«– Вы плохо выглядите, магистр!», – услышала она свой встревоженный голосок. «– Для всех будет лучше если вы отдохнёте. О! А сходите-ка в Сад Хранителей, прогуляйтесь, может, в кафе зайдёте по дороге, но, главное подышите свежим воздухом, на вас лица нет!»

«– Благодарю, лиара Тенебриальская», – Клару Алисаветту передёрнуло; она не любила магистра именно за эту подчёркнутую вежливость и, если уж говорить начистоту, именно он высказывался против того, чтобы слабоодарённая выпускница работала в секретариате.

«– Скорее всего, я прислушаюсь к вашему предложению».

Хрустальный шар подёрнуло рябью и вот новая картинка: лев, гуляющий по дорожкам сада, с изумлённым видом пялится на забор. Затем оглядывается, снимает с себя одежду, прыгает через преграду и исчезает. Чтобы через несколько минут появится снова, со странной тряпкой на шее. Когда он отвязал её, Клара Алисаветта смогла увидеть маленького серенького котёнка с голубыми глазами. Очевидно, когда Ройвен одевался, то встряхнул одежду, и записывающее устройство слетело. Так или иначе, шар снова потемнел и больше ничего не показывал.

Глава 4

Глава 4 Задание

Клара Алисаветта сглотнула и прищурилась, соображая, где в её кабинете стоит следилка. В том, что она немагического характера, лиара Тенебриальская была уверена. Отследить с помощью магии немагическое устройство о-очень сложно.

А дядюшка, чтоб у него полоски никогда не чесались, глядел на неё, приподняв брови.

– Я тебя не виню, – в голосе Гримуальда, прозвучали усталые нотки. – Попытка хорошая, но, судя по тому, что ты не просчитала все возможные варианты, ты делала это впервые?

И велико было искушение поддаться очарованию этого голоса, но Клара Алисаветта слишком хорошо знала своего родственника, и то, что ошибок он не прощает.

– Такой крупный объект – первый, – уточнила племянница, опустив глаза и рассматривая ногти.

– Вот видишь, – попенял Гримуальд. – Советоваться надо со старшими.

– Но ведь не последний же, – сладко улыбнулась племянница.

– Кстати, дядя, кто выбирал тебе этот костюм? У него явно есть вкус, ты выглядишь потрясающе.

– Ой, ой, – улыбаясь, покачал головой Гримуальд, а полоски на его шкуре довольно вспыхнули тёмно-коричневым.

– Не заговаривай мне зубы, Алисаветта!

– Клара Алисаветта.

– Неважно, – отмахнулся дядюшка. – Ты же наверняка хочешь меня попросить, чтобы я умолчал о твоей новой способности на совете рода и в академии.

– М-м? – похлопала ресничками племянница.

– Ладно, считай уговорила, но при условии. Точнее двух.

– Разумеется! – Клара Алисаветта села прямее и отколупнула ложечкой мороженное.

– Первое, ты берёшь под контроль этого нового фамильяра, которого доставил Ройвен, а судя по глазам его найдёныша, это именно фамильяр. И второе, – Гримуальд помолчал, поправил галстук, полоски на его шкуре так и переливались серебром. Наконец он решился:

– Ты способствуешь исчезновению ректора академии.

Мороженное застряло на полпути к глотке.

– Кхе, – Клара Алисаветта закашлялась, и прикрыла рот салфеткой.

С невозмутимым лицом дядюшка налил вина в бокал и подвинул к племяннице.

Она со слезами на глазах кивнула, взяла бокал и залпом выпила предложенное.

– Вот так, не больше не меньше? – прохрипела она наконец. – А если я откажусь? Вы не хуже меня знаете законы: покушение на коронованную особу карается пожизненным изгнанием в мир людей, где мы, пусть не сразу, но утратим свою антропоморфную форму, некоторое время оставаясь говорящими зверьми, а потом пропадут память и речь . Нам повезёт, если будем прозябать в зоопарке, или, сохраните, боги, в каком-нибудь цирке. А если в дикой природе? Мы же не выживем! Я, во всяком случае, себе не враг.

– По порядку, – Тенебриальский подпёр подбородок лапой и задумчиво глянул в свой бокал, где на донышке сверкали капли драгоценного вина. – Во-первых, с чего ты взяла, что я тебя уговариваю нарушить закон? Наш державный единорог, стал всё чаще тосковать, а при должности Алверина, которую он вынужден совмещать с должностью ректора, это небезопасно. Ему помочь надо. Отправить, скажем так, на длительные каникулы к сородичам. Пусть отдохнёт от трудов праведных. Поэтому, во-вторых, тебе ничего не грозит, максимум понизят в должности. Но на академии свет клином не сошёлся. Я не прав?

Клара Алисаветта аккуратно поставила бокал на стол, прикрыв глаза, сделала несколько дыхательных упражнений. Немного успокоившись, она смогла разжать сведённую судорогой руку и отпустить хрустальную ножку бокала.

– Да, Алисаветта, – покачал головой дядюшка, – тебе действительно надо отдохнуть. Так мы договорились? Я могу рассчитывать на свою любимую племянницу?

Клара Алисаветта оскалилась:

– Разумеется, дядя Гримуальд! Кажется, я вас никогда не подводила.

– Всегда знал, что ты умница, – покровительственно улыбнулся дядюшка.

– А я всегда знала, что вы отлично умеете заговаривать зубы, дядюшка, – храбро заявила Клара Алисаветта, вонзила ложку в оставшийся шарик мороженного и сморщилась, тот успел подтаять.

– Вы так и не ответили на мой вопрос. Кто вас заставил изменить своим холостяцким привычкам?

Гримуальд, хлопнул лапами, и возле колонны тут же возникла официантка.

– Заменить, – коротко рыкнул тигр, сверкнув полосками. Подхватив со стола креманку, ласочка сверкнула серой молнией и исчезла. Через минуту Клара Алисаветта наслаждалась новым холодным лакомством, наблюдая за тем, как вспыхивают и гаснут полоски на шкуре дядюшки. Тот ослабил ворот, рассеянно подвигал туда-сюда стеклянный шар.

Клара Алисаветта приподняла бровь и забрала шар у него из под лапы.

– Итак? – вопросительно произнесла она, когда отставила шар от края стола.

– Ну хорошо, хорошо, – сдался дядюшка. – Ты права. Надеюсь, это останется между нами?

– Конечно!– племянница широко распахнула глаза и посмотрела на дядю.

– Впрочем, кого я спрашиваю, – пробормотал Гримуальд. –Хорошо, Алисаветта, обмен: ты молчишь о том, что я расскажу тебе сейчас… – Гримуальд сделал многозначительную паузу.

– А взамен? – уточнила племянница.

– А взамен я обещаю тебе, что магистр Ройвен не узнает о твоей, гхм, милой шалости. Поверь, я умею прятать улики.

Клара Алисаветта улыбнулась и села поудобнее.

– Я был… – Впрочем, я лучше расскажу тебе сказку.

Племянница посмотрела на дядюшку открывая и закрывая рот; приличных слов не находилось. Впрочем, нет, одно нашлось, и Клара Алисаветта выдавила его из себя:

– Сказку?

– Именно, – подтвердил дядюшка. – Не перебивай, а то собьюсь, как же там?..

Он дёрнул усами раз, другой и заговорил.

«В те дни, когда солнце и луны ещё не родились, а звёзд не было и в помине, вокруг был мрак. Постепенно он начал рассеиваться потому что, то тут, то там стали возникать магические миры. И возникло время».

Племянница негромко но отчётливо фыркнула: легенду об основании Эфирики, в обязательном порядке учили все студенты.

Гримуальд зыркнул на неё, но продолжил:

– Я позволю себе опустить часть о сближении миров и о том, что из-за слишком тесного их соприкосновения возник Перекрёсток, который стал переходом в другие миры. Это скучно, нудно и неинтересно. Тем более, что это ты помнишь и сама.

– Конечно, – кивнула племянница. И про древнюю Черепаху, которая вылупилась из энергетического яйца на Перекрёстке. И про любопытного Единорога, который проткнул рогом скорлупу, на которой была её тень. Если не ошибаюсь, тень после этого превратилась в слона, а скорлупа разлетелась и стала основой нашего мира. А первый тигр – прародитель рода Тенебриальских – возник, когда Черепаха впервые заснула; из её снов вырвались амбиции, и пока остатки скорлупы витали в воздухе, приняли вид тигра. Но к чему всё это?

Гримуальд три раза медленно сдвинул лапы обозначив аплодисменты.

– Умница. А теперь вспомни, какие миры повлияли на возникновение Эфирики?

Клара Алисаветта наморщила лоб, вспоминая.

– Кажется, их было четыре. Мир Альвеус – где живут гиппокампусы. Люменис –мир единорогов, Опакум – мир привидений, и четвёртый… Забыла, его сочли опасным для путешествий и изолировали с помощью магического барьера.

– Рибеллис, – любезно помог Гримуальд, – мир оборотней.

Племянница взяла дядин бокал, в котором ещё оставалось вино, и залпом выпила, вытаращившись на родственника; её глаза округлились от пришедшей догадки. Она приоткрыла рот, но дядюшка поднял лапу, не дав высказаться.

– Во-первых, я был там недолго, а во-вторых, я привёз оттуда невесту.

Клара-Алисаветта сжала зубы: о тупости влюблённых известно всем, но это как-то уж чересчур. Кисло улыбнувшись, поинтересовалась:

– Да? И кто она?

– Чёрная пантера, –расплылся в улыбке Гримуальд. – Рене из старинного рода Мальдита. Весьма одарённая особа. Я вас потом познакомлю. Но сейчас, Клара, учитывая, что я глава рода, мне не хотелось бы, чтобы мою личную жизнь обсуждали.

– Я обещала, – сдержанно напомнила та и встала.

–Уже уходишь? –поднялся и дядюшка. –Жаль.

– Извините, дядя, дела. Попрощайтесь за меня с лиаром Эрмини.

– Всенепременно, – мурлыкнул тигр. – И я надеюсь, ты выполнишь своё обещание?

Клара Алисаветта криво улыбнулась:

– Если сил хватит, я буду держать вас в курсе.

– Не затягивай, – посоветовал дядюшка, открывая портал. – Я всегда буду рад тебя видеть.

Крепко сжав в руках сумочку, Клара Алисаветта шагнула в портал. Выйдя из него в гараже, рядом с велосипедом, улыбнулась и достала из сумочки тот самый кристалл с записью, поразительно похожий на её серёжки. Полюбовавшись, положила обратно, повесила сумочку на руль, и вывела транспорт из гаража. Предстоял долгий путь.

Солнечный луч, пробившийся сквозь оконную занавеску, нежно пощекотал кожицу, над закрытыми глазами кота, лежащего на кровати. Теперь юному Хану можно было дать навскидку четыре-пять лет. Неудивительно, ведь он впервые после своих скитаний почувствовал, что защищён, и его не бросят. А ещё ему снилась мама; он ощущал тепло её рук и был совершенно счастлив. Проказливый лучик, перебежал, от глаз к носу и заплясал, касаясь розовой кожицы. Кот не выдержал, чихнул и проснулся. Вспугнутый лучик отлетел в дальний конец комнаты и затерялся среди своих собратьев. Хан распахнул глаза и оценил погоду за окном. День обещал быть солнечным. Предрассветные облака только-только начали расползаться, как рваное одеяло, и в проёмах небо было чистым и ярким. Он довольно замурчал и удивлённо посмотрел на свои выросшие за ночь лапы. Затем заметил висящий на спинке стула халат, и всё вспомнил. Кот сел на кровати, потянулся и, накинув халат отправился исследовать умывальную комнату. Организм требовал покрутиться на лотке, но почему-то здесь ничего подобного не наблюдалось. Может, там найдётся? Перед дверью умывальной комнаты стояла кадка с фикусом, перегораживая путь.

– Пусти пожалуйста, – попросил, приплясывая Хан, – очень надо!

Фикус зашелестел листьями (и это в комнате, без малейшего дуновения ветерка!) и кадка отъехала, открывая путь.

Влетев в умывальную комнату, юный фамильяр понял, что не ошибся. В самом центре комнаты стоял предмет, напоминающий, большой лоток, который он видел у мамы, только с более широким ободком, на котором он уютно устроился. Сделав грязное дело, он поискал, чем бы смыть, но никакой кнопки, как на мамином устройстве, не обнаружил.

«А если?» – мелькнула шальная мысль.

Хан мягко коснулся лапой бачка и, глядя в пол, стеснительно попросил:

– Убери за мной, пожалуйста.

В глубине лотка сверкнула вспышка, и он снова стал девственно чист.

Впечатлившись, кот подошёл к чаше с небольшим фонтанчиком, и осторожно тронул его лапой. От него отделилась капля, и зависла на уровне мордочки кота.

«Это кто?»,– оторопел Хан, узрев лицо в капле воды. Но решил быть вежливым до конца.

– Это… Мне бы умыться, слегка. Только сильно мочить не надо, – перепуганно, уточнил он.

Лицо в капле важно кивнуло и нырнуло в фонтан. Из него поднялась тёплая струйка воды, осторожно прикоснулась к мордочке Хана, смывая нежными прикосновениями сонливость с глаз и шёрстки, и опала. С крючка на стене Хан снял полотенце, вытер несколько капель с усов и посмотрелся в зеркало. На него изумлённо смотрел голубоглазый красавец-кот.

Ошалев от увиденного, он пошёл в комнату с лазалками, которая так понравилась ему вчера. Там, в кресле, возле стеллажа с книгами, уже сидел магистр Ройвен. Он изумлённо поднял брови, всматриваясь в Хана.

– Даже так?

Глава 5

Глава 5 Защита

Хан смущённо пожал плечами.

– Так получилось. – Я вырос почему-то.

Магистр наклонил голову и указал лапой на накрытый к завтраку журнальный столик.

– Давай для начала, перекусим, смотри, сколько Миртос вкусностей наготовил, ты на него произвёл впечатление.

– Я его сначала испугался, – признался Хан, беря в лапы чашку с молоком, – а он, оказывается, добрый и ни капельки не страшный.

Аристо кивнул, уселся напротив Хана, и взяв в лапы молочник, подтвердил:

– Очень добрый. У него работа такая – спасать. Собственно, в своём мире он и был спасателем. Как он попал в Эфирику, Миртос рассказывать не любит, да и отец, об этом умалчивал, хоть сам приставил его ко мне. Знаю одно: Миртос меня вырастил и не позволил стать избалованным барчуком. Так, что тебе очень повезло, что вы подружились.

– Ух, ты!

Глаза Хана загорелись; он явно предвкушал, как будет расспрашивать сенбернара.

– А относительно того, почему ты вырос, – магистр осторожно потрогал лапой подбородок, – есть у меня догадка. Только уговор: не говорить Миртосу. И не пугайся, это просто проверка.

С этими словами он резко встал, и, как показалось Хану, стал выше ростом, а затем грозно зарычал.

– Ой, – пискнул Хан, закрыв глаза, и ощущая, как полы халата становятся огромными и накрывают его с головой.

– Вот об этом я и говорю, – послышался спокойный голос магистра. – Ну же, малыш, выбирайся и открывай глаза, честное слово, сегодня я больше на тебя рычать не буду.

– А когда будете? – с подозрением пропищал Хан, приоткрыв один глаз, не торопясь вылезать из своего убежища, только слегка высунул нос.

Магистр спокойно сидел за столом и пил чай.

– На тренировках, – пояснил он. – Надо, чтобы ты взял под контроль, эту свою особенность и не становился малышом, как только на тебя кто-то прикрикнул, а только и исключительно по своему желанию. Согласен?

– Да.

– Тогда успокаивайся и давай завтракать.

Хан опять зажмурился, стараясь унять колотящееся в горле сердечко. Это получилось, когда он вспомнил мамины руки, поглаживающие, прогоняющие страх, вселяющие уверенность, что всё будет хорошо. И вот он уже снова взрослый. Но ,кажется, сюда кто-то идёт. Перед входом послышались торопливые шаги.

Хан повернулся к внезапно раскрывшейся двери, чутко поводя ушами, и с восторгом уставился на Миртоса, застывшего в стойке на пороге. То, что он спешил, можно было понять разве что по растрепавшейся причёске. В остальном его наряд был безупречен. Убедившись, что всё в порядке, слуга позволил себе расслабиться.

– Приветствую, юный Хан, магистр!

Аристо отсалютовал чашкой.

– Доброе утро, Миртос! – звонко сказал Хан. – А я вырос!

– Я вижу, – в больших карих глазах сенбернара заплясали смешинки.

Но когда он повернулся к Ройвену, их уже не было.

– Я слышал рык, лиар.

Неодобрение, сквозившее в голосе слуги, можно было намазывать на бутерброд.

Аристо со вздохом поставил чашку на стол:

– Да надо было кое-что проверить. Видите ли, Миртос, у нашего Хана есть одна особенность. Когда он пугается, то становится маленьким. И надо бы это взять под контроль, чтобы им никто не смог управлять. Как думаете, справимся мы с такой задачей?

– Разумеется, лиар, – подтвердил Миртос, окинув Хана задумчивым взглядом.

Тот поёжился, оценив перспективы.

– Но если мне будет позволено заметить, для таких целей у нас оборудован тренировочный зал в подвале.

– Там и будем заниматься, – кивнул Ройвен. Возьмёте на себя первые занятия? Я подключусь позднее, надо разобраться, что за якир, творится с Алверином.

– Лиар, – укоризненно произнёс Миртос, указывая глазами на навострившего уши Хана.

– Что? – Ах, да, – хлопнул себя по лбу магистр. – В общем, вы пока занимайтесь вместе, а у меня дела. Как освобожусь, подойду и тоже поучаствую.

Когда магистр ушёл, Хан умылся и самостоятельно переоделся в удобный комбинезон, висевший у него в шкафу. Закончив глянул на Миртоса. Тот приподнял бровь и, осмотрев его, величественно кивнул.

– Сойдёт. А обувь?

– Обязательно? – сморщил нос Хан.

– Конечно, мы же не дикие, – пояснил слуга.

Проворчав себе под нос, что-то о надуманных правилах, Хан, покопавшись в шкафу, выбрал удобные туфельки из мягкой кожи.

– Отличный выбор, – похвалил Миртос. – Ступай за мной, малыш.

Из галереи второго этажа, по деревянной винтовой лестнице, они спустились на цокольный этаж. Хан покрутил головой. При слове «подвал», он представил себе нечто сырое и тёмное, но здесь, к его удивлению, было сухо и чисто, ни пылинки. А на стенах ровным светом сияли магические светильники; стоило к ним подойти, они разгорались ярче, отходишь – и они снова светят вполсилы.

Хан покосился на Миртоса: если бы не он, здесь можно было бы неплохо повеселиться.

Миртос тем временем открыл одну из массивных деревянных дверей, просто приложив к ней лапу.

– Вот это да! – округлились глаза у Хана, когда он увидел в открывшейся двери тренировочный зал с бассейном, площадкой, устланной мешками с душистым сеном. У самой дальней стены находилась огромная деревянная мишень, из которой торчал кинжал.