скачать книгу бесплатно
– Одинаковые!
Яна, улыбаясь, кивнула.
Сапоги
– Сидит твой папка! – орал тринадцатилетний Сенька, широко расставив свои руки и нависая над первоклассником Лёнькой.
Лёнька, краснея, злился ещё больше. Он не придумал ничего лучше, как разбежаться и головой ударить Сеньку в живот.
Сенька от неожиданности упал и стал ныть.
– У-у-у, ду-рак. Твоя мать моей сама рассказывала, я подслушал. Ещё полгода осталось отбывать.
Лёнька взял огромные кирзовые сапоги в руки и босиком пошёл домой.
* * *
С утра лил дождь, наполняя ямки и скапливаясь в огромных лужах. За мокрые школьные сапоги Лёне попало бы от матери, и мальчик поставил стул в коридоре и достал из шкафа отцовы кирзовые сапоги.
Когда отец уходил в последний раз, в коридоре почему-то было многолюдно. Мать прикрыла дверь, чтобы мальчик не видел того, что происходит. А Лёнька подглядывал в маленькую щель. Отец ушёл с мужчинами в милицейской форме, а старые сапоги остались в коридоре. Мать убрала их далеко в шкаф, не выбросила.
В сапогах было невероятно удобно бороздить разливающиеся лужи. Первые две. Потом сапоги словно губка стали быстро впитывать влагу. Лёнька выскочил на сухое место и принялся снимать сапог, выливая воду.
– Чего это ты вырядился, сапоги старые нацепил? – поинтересовался у Лёньки сосед Сенька.
– Папкины это сапоги, ему на севере они не нужны, вот и оставил дома, мне носить.
– Ха-ха, какой север, зэк твой папка.
– Чего? – Лёнька смешно уткнул руки в бока.
– Сидит, говорю.
– Полярник! – заорал Лёнька.
– Вор! – ответил ему Сенька.
* * *
Вернувшаяся с работы мать наступила в образовавшуюся в коридоре лужу и громко позвала сына:
– Лё-ё-ёнь.
– Чего, мам?
– Это я хочу спросить, чего? Собаку, что ли, притащил?
– Нет, я в папкиных сапогах на улицу ходил, промокли.
Татьяна смягчила суровое выражение лица, а Леонид пошёл в ванную комнату за тряпкой.
– Вытру, сапоги высушу, – сообщил он и также, между прочим, спросил, – отец в тюрьме?
– Чего удумал, – мать обулась и схватила сапоги, – выкинем, делов-то.
– Нет! – Лёнька вцепился в сапоги, – это папкины, нельзя. Вернётся, а обуть нечего.
Мать прижала сына к себе так сильно, как смогла, и держала, чтобы он не видел слёз, поглаживая по голове. Недели две назад Таня получила от мужа письмо о том, что он освобождён досрочно, но домой не вернётся. Развод даст. Просит простить и начать жить заново. Как устроится, сразу будет посылать сыну деньги.
Таня все эти две недели ходила сама не своя, не зная, куда себя деть. Ведь ждала, письма писала. Ездила даже несколько раз. Но на письма не отвечал, на встречи не приходил. Стыдно было, подвёл себя, семью. Лёгкие деньги поманили. Решил, что без него Таня сможет начать жить с чистого листа. Не учёл, что городок маленький, всё все о друг друге знают.
– Задушишь, мам, – выворачивался сын, догадавшись, что мать скрывает правду. – А сапоги оставь, пригодятся.
* * *
Серые, хмурые дни стали сменяться морозными. Временами шёл белый снег, долетал до земли и таял или смешивался с грязью и становился одного с нею цвета.
Во дворе у Лёнькиного дома всё так же не смолкали ребячьи голоса. Детвора играла в футбол и казаков-разбойников, строила из найденных досок убежище.
– Лё-ё-ё-ёнь-ка, – заорал мальчишка из первой квартиры, забегая во двор с огромной палкой. Палка мешала бежать быстро, и он её бросил, устремившись в кучу ребятни, разыскивая глазами нужного мальчика. – Папка приехал, беги, идёт к арке.
У Лёньки от неожиданной вести подкосились ноги, бежал он, как ему казалось медленно, едва передвигая ватными ногами.
В арке действительно шёл высокий мужчина, такой же жгучий брюнет с чёрными глазами, как у Лёньки.
– Папка, папка, – тихонько шептал Лёнька. Отца он помнил плохо. Последний раз он видел его в три с половиной года. На фотографиях тот стоял далеко, даже на свадебных фотографиях отец везде получился размыто. Но подбежав, Лёнька понял, что это не отец. Это Виктор, брат матери.
Мужчина улыбался так широко и радостно, протягивая руки, явно узнав племянника, что Лёнька, не думая, упал в его объятия.
Мальчишки, бросившиеся к арке за Лёнькой, остановились чуть поодаль.
– Привет, родной! – мужчина крепко обнимал мальчишку.
– Смотри, что привёз! – и дядя вытащил из огромного рюкзака клык медведя на кожаном шнурке, – держи! – и Виктор торжественно повесил сувенир на шею мальчику.
Ребята тут же обступили Лёньку, охая и ухая. Улюлюканье перешло в восторженные возгласы, когда дядя из большого рюкзака достал маленькие унты с бело-серым мехом.
Лёнька прижал подарок к себе и сжал губы, чтобы не расплакаться. С этого времени во дворе каждый день ребята просили Лёньку дать потрогать клык и унты, когда тот выходил гулять. Унты Лёнька носил и на следующий год, уже без шерстяного носка, который и не был нужен. Правда, в конце зимы пришлось подгибать пальцы, да и мех выглядел не таким уже и белым, но это не смущало мальчика.
Дома пили чай с вареньем из морошки, долго сидели на кухне, и когда разгорячённый Лёнька стал клевать носом, его отправили спать.
– Большеваты унты, вернусь на север, давай меньше размером отправлю, – сетовал Виктор.
Таня замахала руками:
– Не надо, с шерстяным носком хорошо будут, да и зима только начинается, ножка подрастёт.
– Сама как? – брат пристально посмотрел на сестру.
Она опустила глаза, чтобы не выдать навернувшихся слёз. Виктор приехал специально, взял недельный отпуск и прилетел.
– Ничего, – Виктор чуть тронул её за плечо, – я всегда помогал и теперь не оставлю, получаю достаточно, на две семьи хватит, не волнуйся.
– Спасибо тебе, ты всегда меня выручаешь, – ответила сестра и разрыдалась.
* * *
Через двадцать лет, разбирая на дачном чердаке залежи хлама, Леонид нашёл чемодан, в котором лежали старые отцовские кирзовые сапоги и маленькие унты. Унты он вынул и слегка встряхнул. Старые сапоги засунул в мешок, чтобы потом выкинуть вместе с мусором. Выкинуть вместе с воспоминаниями об отце, который так больше и не появился в его жизни.
– Ребятишкам понравятся сапожки, помнишь, мне дядя Витя привёз? – спустившись, Леонид подал сапоги матери.
– Помню, Лёнечка, тёплые унты, теперь такие не шьют. Слушай, и клык ведь где-то лежит, я его приберегла.
– Да? Надо поискать, счастливые были времена. Ты и я, правда же?
– Правда, сыночек, правда.
Жена с помойки
– Сходил бы куда-нибудь, с отцом на рыбалку съездил, что целыми днями дома валяться?
– Я не валяюсь, вчера окна помыл.
– Вижу. Я уже давно хотела тебе шторы постирать да окна помыть, а ты сам. Это, правда, сыночек, хорошо. Но и в четырёх стенах себя закрывать не нужно. Тебе сорок пять! – мать открыла холодильник и поставила на полку контейнеры с малосольными огурцами и холодцом.
– Сорок пять! – повторил с грустью сын.
– Ещё и жениться можно, детей нарожать. Внуков хочу.
– У Жанны же есть дети.
– А я от тебя хочу внуков, а не от твоей сестры.
Мать мельком взглянула на сына и, отвернувшись, спросила:
– На могилке был?
– Да. Вчера.
– Уже пять лет, как Лены нет. Артём! Жизнь пройдёт – и не заметишь! Уже седые волосы появились.
– Мам, не начинай. Мне неприятен этот разговор.
– Ты же знаешь, что я хочу тебе только хорошего. Кстати, ты вещи Лены перебрал? Нужно освободить всё, место только занимают.
– Не могу я, мам, рука не поднимается.
– Давай я, в выходные зайду и переберу. Хорошие вещи можно отдать нуждающимся, что-то и выкинуть уже надо. И тебе легче станет.
Артём кивнул в знак согласия. Мать тоже облегчённо вздохнула.
Провожая её, уже у двери Артём приобнял мать.
За последние пять лет сын сильно похудел, появились первые седые волосы. И теперь перед матерью стоял высокий, тощий мальчишка, больше напоминающий нескладного подростка со взрослым лицом, чем мужчину.
Мать всё чаще заглядывала к сыну, приносила домашнюю еду, баловала стряпнёй и всячески оберегала. Внезапный уход жены буквально через месяц изменил сына до неузнаваемости. Некогда весёлый и энергичный мужчина, казалось, угасал день за днём.
Свой старый гардероб Артём отнёс к мусорным бакам не задумываясь, почти все вещи висели на нём, смотрелись несуразно и только занимали место, а вот прикоснуться к вещам жены не смог. Что-то забрала сестра, но с её округлыми формами и высоким ростом выбирать было не из чего.
* * *
Наступила суббота, и мать пришла выполнить что обещала. Она распахнула дверцы платяного шкафа и, уперев руки в бока, долго стояла, разглядывая содержимое. Открыла второе отделение с полками и опять задумалась.
Потом обернулась и увидела Артёма, потерянно и обречённо смотревшего на происходящее.
Сердце матери бешено заколотилось, она быстро взяла пару домашних кофт и халатов и сложила в небольшой пакет.
– Так, это отнеси к мусорным бакам, повесь на боковушку.
Мать осознанно отправила сына, чтобы разобрать вещи без него. Артём обулся и открыл входную дверь.
– Ещё молока возьми в магазине, я блинчиков испеку тебе.
Артём вышел во двор и достал пачку сигарет. Прохладный осенний воздух забрался за ворот куртки и остановил мужчину. Артём поёжился и убрал пачку в карман. У мусорных баков он остановился и, вспомнив, что мать сказала не выбросить, а повесить пакет, так и сделал. До магазина было идти минут пять.
Возвращаясь домой, Артём остановился у подъезда, вновь достал пачку из кармана и стал искать зажигалку. Повернулся. У мусорных баков стояла женщина. Она раскрыла пакет, который оставил Артём, и принялась доставать из него вещи. Одну кофточку расправила и осмотрела.
Артёма внезапно одолел кашель, а в перерывах, когда отпускало, он стал жадно глотать воздух. Женщина же, услышав звуки позади себя, быстро свернула вещь и оглянулась, словно боясь, что её кто-то увидит, отошла от бака.
Когда Артём поднялся к себе, всё уже было сделано: в коридоре стояли пакеты и мешки. Мать улыбнулась и забрала у сына бутылку молока.
– Я договорилась с одной женщиной, она заберёт хорошие вещи, а те, что попроще, отправим в деревню, может, кому пригодятся.
Артём вновь кивнул в знак согласия.
* * *
Прошла неделя, а пакеты так и стояли в коридоре, словно не желая покидать квартиру. Артём обулся, сунул пачку сигарет в карман и пошёл во двор. Жена не переносила запаха табака, поэтому Артём всегда курить выходил на улицу, временами бросал эту дымную затею, но пять лет назад вновь начал.
У подъезда было тихо. Прошёл сосед с собакой из соседнего подъезда, потом старушка из квартиры этажом ниже. Артём затушил окурок и бросил в урну.
Тут же краем глаза он заметил проходящую мимо женщину, а на ней кофту жены. Она не любила выбрасывать удобные вещи и придумывала для их починки оригинальные способы. Эта кофта не стала исключением. На спине, где была заметная зацепка, Лена вышила маки. На чёрном фоне маки смотрелись прекрасно.
Женщина замедлила шаг, когда проходила мимо мусорных баков. Хрупкая, тоненькая – со спины она напоминала Артёму жену. Только волосы короткие, тёмные. Артём не отводил от неё взгляда. Незнакомка сделала круг и повернула назад. Артём ждал. Посмотрел на ноги. Ножка тоже миниатюрная, как у Лены.
– Здравствуйте, – поздоровался он и перегородил ей путь.
– Здравствуйте, – ответила женщина и отвела взгляд.
