
Полная версия:
Виват, Петербург! Выпуск 8
Ночь разберу…
Ночь разберу на прядиСумрака с лунным блеском.Снова фонарь на страже.Колышется занавеска.Ветер шумит опахаломХолода и тревоги.Треплет листву несмело,Скользя по небесной дороге.С севера гость незваный —Осень несёт и сырость.Осень любить так странно —Старость принять как милость…Первый скворец
Среди сугробов белоснежныхНа ветке пел скворец так нежно,Светясь на солнце бриллиантом.Весну он призывал с талантом,Окрепшим в дальних жарких странах.И что ж, что прилетел так рано —Он солнца утверждал сиянье,Зимы уход, с весной братанье.Трепал холодный ветерок,Как нимб, поднятый хохолок,Дрожало горлышко и пело.Душа, откликнувшись, теплела.Дуб на Елагином острове
Вот он – огромный дуб-старик…Прильну к нему на миг —Услышу шум былых веков,Ветвей могучих скрип.Под кожи мощною бронёйТечёт неслышно сок.Три века гордо дуб стоит,Раскидист и высок.Как говорят, он знал Петра,Быв молодым дубком.Видал он царские дела,С забавами знаком.Скрывал он много юных парОт снега и дождя,И видел много странных снов.В один приду и я…Медленная осень на Долгом озере
В шуршании листьев в пространстве бреду, из времени выпав, впав в осень.В небе высоком средь стрел-облаков нестерпимая просинь.Плотно одеты в листву златоцветную только берёзы и ивы,Все остальные деревья сквозят небесами красиво…На серебристой воде наслаждаются солнцем кувшинки.Скоро ударят морозы ночные — останутся хрупкие льдинки.Медленно булку крошу и кидаю в холодную воду,Уткам спокойным, возможно, сегодня не очень голодным.Словно по небу, плывёт, разлохматившись, облако булки.Чайка подруг призывает, крича хлопотливо и гулко.С самого дна бьют струей пузырьки — что за призрак подводный?Дышит сквозь ил родничок, выполняя свой долг первородный.Кажется, было всё это вчера, и сегодня, и завтра пребудет…Пусть этот тихий и солнечный день обо мне никогда не забудет.Спасибо Анне Иоанновне
Анна Иоанновна город наш спасла:Из Москвы столицу вновь перенеслаВ Петербург, оставленный при Петре Втором.Город спал, казалось, мрачным, тяжким сном,Зарастали улицы ивняком и мхом.Жители разъехались следом за царём,Их Первопрестольная манит вдаль рублём,Калачами, пасхами, обжитым углом.Но, как громом грянуло: вновь столица здесь!У императрицы нрав и воля есть,За Петром Великим Анна в путь идёт,В Петербург заброшенный тянется народ,Едет люд ремесленный, едут господа,Будет здесь работа, роскошь – навсегда!Пусть Москва ленивая стариной живёт,Петербург при Анне снова расцветёт,Вновь растёт и строится, миру напоказ,Аннинским барокко восхищая нас.Предновогодние мечты
Как красок в жизни не хватает,Придумать чтоб свою страну,И золотом луну окрасить —Чтоб любоваться на луну,Когда она, блистая важно,Над горизонтом всходит влажным,Вся в перламутровом плену.И солнце б в алый цвет покрасить,Чтоб, словно огненное сердце,В сиреневом тумане утраОно рождалось, высекаяСто тысяч миллионов радуг,Повисших сонно на лугу.А снег представить семицветьем,Чтоб он сверкал, переливаясь,Густея синевой в тени…Чтоб жили в городах огни,Без устали встречая радость…Ещё б улыбками раскраситьЛюдей всех души на земле.Пускай они в моменты счастьяНе остаются безучастныИ твёрдо скажут «Нет!» войне.Старый сад
Как гребешком, расчёсан старый сад.Дорожек пряди по земле струятся,И солнце сквозь листву бросает взгляд,Мозаикой лучи его ложатся —Пятнистой шкурой, что дрожит слегка.Дробится в лужах небо голубое,Повисла дымка в воздухе, легка…Вот счастье! Как и жизнь – оно простое…
МАРИНА ЦАРЬ ВОЛКОВА
Рождественское
Инеем укутаны дома,В огоньках рождественских аллеи.А рука в руке – гулять теплее.Город мой, к лицу тебе зима!По мостам замёрзшим в новый годМы пройдём легко и невесомо,Улыбаясь улицам знакомым,Не грустя о том, что всё пройдёт.Фонарей оранжевых круги,Ветер, что играет кромкой платья,Медленные, долгие объятья,Быстрые, летящие шаги —Мир объяла снега белизна,Но глазам не скрыть, как ты мне нужен, —В зелени цветёт средь зимней стужи,Прячась под ресницами, весна.Огоньки и туманы
Огоньки на мосту и туманы —Белый пар над застывшей Невой.Я бегу на работу. Так рано —Только снег над моей головой,Будто в вальсе, кружится, сверкая,Так легко заметая следы.Убежавшему в утро трамваюТонко вторят звенящие льды.Заметеленный, предновогодний,Город чутко встречает зарю.Я по улицам зимним сегодняСловно в сказке волшебной, парю.И душе так спокойно мятежнойЗнать, что где-то в лесной тишинеТы проходишь тропинкою снежной,Улыбаясь снежинкам и мне.Письма белые
Оттепель. Почки набухли, смелые,Тянется к небу сквозь лёд росток.Мне бы писать тебе письма белые,Чтобы всё красное – между строк.Чтобы сирень расцвела душистая,Нежностью в окна струясь квартир.Чтобы вернулось родное, чистое,Самое важное слово «мир».В снах заблудившись большого города,Тихую песню всю ночь пою.Как же мне важно средь тьмы и холодаДобрую душу сберечь твою.Писатель
Дрожит усталая рука, как будто не тверёз…
Как чьи-то мысли – облака, летящие меж звёзд —
Затейливей и краше нет тех облачных фигур.
…Всю ночь горит в оконце свет. Зелёный абажур
Уютным зонтиком сокрыл словес чудную вязь.
О, сколько сказочных чернил истратил я, смеясь
Над смертью, страхом и тоской! Но плакал вновь навзрыд
О скудной памяти людской, в которой лад – забыт…
Мой славный род! Мой милый край! Не вам идти на дно.
Сшивай, перо моё, сшивай историй полотно!
Я возрождал и исправлял, не мысля зачеркнуть
Ни строчки. Сердцем вещим знал: забвение – не путь.
И даже если мучит стыд, и если жить невмочь,
Никто не должен быть забыт!.. Неслышно тает ночь.
Росы живое серебро дрожит на васильках.
Скрипит, скрипит моё перо, рассеивая в прах
Сомнений тьму. Зари лучи касаются ресниц.
От доброй Вечности ключи я спрятал меж страниц.
Встаёт рассвет, горяч и ал, знаменьем на пути.
Кто Книгу Жизни написал, тому легко уйти.
Сентябрь в Павловске
Весёлый шмель по-летнему гудит —Пушистый шар парит над георгином.Осенний день не ведает обид,Он шлёт тепло и свежий ветер в спину.Опавших листьев танец меж колоннУму покой даёт, душе – отраду.Ах, как прекрасен юный Аполлон!Вот-вот сбежит от древней колоннадыВниз по тропе, подальше от людей,(Не стоит смертным видеться с богами).Здесь под дубами столько желудейЛежат ковром, хрустящим под ногами,И друг Эол в звенящей ворожбеЛесных ветров, поёт, лаская лиру,Что без меня не пишется тебе,А без тебя – так неуютно миру.Созвездие белого шиповника
Успеть бы надышаться красотой,Не прятать душу в сумрачные латы.Шиповник над гранитною плитой(мы лишь за гранью твёрды и крылаты)Душистые роняет лепестки,И вот уже не видно полустёртыхНи букв, ни цифр. А мысли так легки,Что не тревожат ни живых, ни мёртвых.И я не знаю, с кем осталась тут,Но знаю верно: только в правде сила.Меня в созвездье том не упрекнутЗа то, что так безудержно любилаНе только лишь берёзку за окном,Реки изгиб, смородину на блюде…Ведь Родина – один наш, общий дом,И в нём всегда всего важнее – люди.И если в них любой летит снаряд,То мне он точно в сердце попадает.Не отмотать тяжёлых лет назад,Всё меньше на Земле родная стая.И эту боль, и трещину внутриНе зашептать и не избыть вовеки.…Шиповник ни о чём не говорит.Он лепестки смыкает, будто веки,В закатном свете. Лёгким ветеркомБутоны золотой ласкает вечер.Не плачьте о беспамятстве людскомИ за живых – зажгите молча свечи.Сосна
Среди зимы прибоя отголоскиДоносятся, гоня с души печаль.Одна сосна (времён ещё петровских)Стоит, как будто вглядываясь вдаль.Сковало льдами волн могучих гривы —Стремительно, стихийно, на бегу.Вздыхает бор над замершим заливом,В безмолвии застыв на берегу.Но снегири, восторженно алея,Не бросят нас грустить в метельной мгле,И повторяя подвиг Прометея,Огонь несут к заснеженной Земле.И снова небо красками богато,Какой пожар пылает с высоты!Деревья улыбаются закату,Храня внутри весенние мечты,И кроны их на небе ярко-аломКак будто бы прочерчены углём. А та сосна, что о морях мечтала,Однажды станет славным кораблём.Ночи белые над садом
Писем нет. Усталый вечер умывается дождём.
Мы одной заветной встречи столько дней протяжных ждём,
Что в века уже сложились – ожиданью нет конца.
…А вчера лазурный ирис распустился у крыльца.
Не грустя, души касаясь нежно-нежно, чуть дыша,
Я качаю, улыбаясь, на коленях малыша.
Дни тихи и гости редки. (А желанный – лишь один).
Ароматной, тонкой веткой к небу тянется жасмин.
Я тебе бы рассказала, как в рассветную пору
На лоскутном одеяле разметалась поутру
Лепестков душистых стая. А под вечер на окне
Милый зяблик пел, порхая и подмигивая мне.
Лето… Папоротник листья распушил, в узор сложив.
Не доходят, видно, письма. Ну и ладно. Был бы жив,
Был бы здрав – уже отрада. …Ветер песню вдаль унёс,
Ночи белые над садом сеют в травы звёзды рос.
Кальвадос
Там, где закат цветком раскрылся ало,Даря лучи изменчивой волне,Мы будем пить кальвадос из бокаловИ говорить о мире и войне.О славном прошлом, вырванном с корнями(Фантомна боль оторванных корней!)О том, что было с нами и не с намиВ безумной череде кровавых дней,Отчаянно хватаясь друг за друга,Хоть каждый – дальше самых дальних звёзд……А за окном опять всё та же вьюга —На тысячи бескрайних русских вёрст.Так много снега и так мало света,Вздохнёшь – и изо рта метельный пар.Какой кальвадос? Даже водки нету.И я спешу поставить самовар.Огонь и чай – щедрейшие подаркиСегодня от неласковой судьбы.А рядом – Триумфальной краше аркиМогучие старинные дубы.Смотрю в окно – и словно сказку вижу,Ожившую на этих берегах.Она прекрасней Ниццы и Парижа —Земля моя, уснувшая в снегах.В такую ночь одна любовь и греет,На вечность вновь растягивая миг.А времена – такие ж. Не светлее,Чем на страницах Ремарковских книг.А прабабушка очень любила сирени
Моим родным – прабабушке Марии Григорьевне
и прадеду Андрею Алексеевичу
А прабабушка очень любила сирени —Сад уютный, ограды чугунную вязь…Муж носил ей охапки и клал на колени,А она улыбалась, от счастья светясь.В мае дом – настежь окна, разбуженный, чистый,Пол с рассветом любовно натёрт добела.И гуляет по горнице ветер душистый,Занавески вздымая, как птичьи крыла.Не осталось потомкам ни дома, ни сада,Лишь на фото в альбоме заветный тот сад,Где прабабушка Маша погибла в блокаду.Прадед в страшный тот год защищал Сталинград.В сорок пятом вернувшись, застал только остов,В неизвестной могиле родная жена.Стал с тех пор, словно необитаемый остров,И геройства, и горя отведав сполна.И лишь в мае сиреней лиловое пламяОживало и нимбом сияло над ним,Словно тонкая ниточка между мирами,Словно память о тех, кто, как прежде, любим.Он вздыхал, усмехаясь, застенчиво-мудрый,И шептал: «Как же долго здесь не были мы…Обнимать бы сиреней душистые кудриИ не помнить вовек сталинградской зимы.И не помнить вовек ленинградской зимы»…Февраль
В пушистом снегу очарованный дом —Так ласков февраль на земле.Касается ирис лазурным крыломПрохладной воды в хрустале.Рябины осталась последняя гроздь —Не страшно, так близко весна.Ночами поёт мне застенчивый дрозд,На ветку присев у окна.А с улицы льётся медовый янтарьНа тропки прерывистых строк.Снежинок влечёт одинокий фонарь,Как бабочек – дивный цветок.И смотрит фонарщик на старом мостуВ плену у заснеженных грёз,Как нежно целует рассвет берестуПроснувшихся тонких берёз.Душа закону высшему верна
Средь темноты, неправды и разбоя,Когда ни лат, ни дружеской руки,Тот не умрёт, кто может быть собою,Всем временам суровым вопреки.Не сгинет тот, кто в путь идёт без маскиИ, веря в жизнь, всему живому рад,Растит цветы и дарит миру сказки,Хотя внутри порой бушует ад.Ты спросишь вновь: нужны ль сейчас поэты?Но, хороши они или плохи,Во тьме – бесценна даже капля света,В войну – нежней рождаются стихи.Пусть волшебство упрямый ум разрушит,Пусть лучший мир пока на грани сна,Не запереть в темницу боли душу —Душа закону высшему верна.
ТАТЬЯНА КОСАРЕВА
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги
Всего 10 форматов