Эпизоды

Когда вы вместе биологические часы замирают, и только мигающее двоеточие говорит о том, что время все-таки движется.

Такого человека всегда чувствуешь на расстоянии и даже, когда не видишь. Ощущаешь его эмоции, настроение, тревогу, упадок, волнение и ярость – все это начинает течь по твоим венам, хочешь ты этого или нет.

С таким человеком чаще непросто, а еще… еще бывает непонятно. Но сердце говорит: вот оно – то самое, чего тебе хотелось, что было так нужно. Это и есть свой человек.

Вы лежите вечером, сплетаясь руками и ногами, хохочете до потери пульса и понимаете, насколько важны друг для друга. Чувствуете, что ближе сейчас у вас нет никого, и что каждый любим и оберегаем всеми фибрами души другого.

Ты веришь, что некоторые встречи предрешены?..

***

Я сама себе небо и ад,

Молоком неразбавленный кофе,

Все шаги – и вперед, и назад –

Это мой узнаваемый профиль.

Я сама себе радость и боль,

Много слов, перепутанных в мыслях,

Никому не известный пароль,

И поступки нередко, без смысла.

Я сама себе ложь и закон,

Мерзлый вечер и теплое утро,

Нелюбовь, где всегда саксофон,

И любовь, где цвета перламутра.

Я сама себе тот горизонт,

До которого сбиты дороги,

Синий дождь и распахнутый зонт,

Предисловия и эпилоги…

***

Мое проклятие, мой дар,

Моя встревоженная нежность.

Холодный утренний бульвар,

И красота, и неизбежность.

Мой лунный свет и коридор,

Моя вселенная другая,

Гнетущий шепот редких ссор,

Неосмотрительность нагая.

Моя зависимость и бред,

Сосредоточенное счастье,

Мой талисман от разных бед,

И равновесие без власти.

Мой сложный минус, важный плюс,

Осенний вечер со стихами,

Мой одинокий тихий блюз,

Рисунки серыми штрихами.

Моя нежданная любовь,

Моя душа, а с ней – и вечность,

Мое непознанное «вновь»,

Моя отныне – бесконечность.

***

Существуют вещи, за которые я никогда не смогу простить. Не в смысле встану в позу и разорву отношения (хотя такое тоже бывало), просто никогда не прощу. Что за этим последует? Немногое. Только то, что какая-то часть моего отношения к человеку претерпит изменения, либо вообще исчезнет.

Это выглядит примерно так. Висит на стене картина из паззлов. Большая. Яркая. Может, даже необычная. Что на ней изображено – не важно. И вдруг кто-то бьет кулаком со всей дури по этой картине. Пусть, не кулаком – ладонью. И пусть даже не с дури – просто бьет. Несколько паззлов обязательно вывалятся. Ну, уж один-то точно. На общий вид и красоту, отсутствие этого паззла как будто и не повлияло. Ведь он всего один. Но тем не менее, его больше нет. А на его месте так и останется серое пятно стены.

Я понимаю, что у всех у нас разное устройство. И никто не должен – боже упаси – делать то, что мне бы, к примеру, виделось вот в этом фрагменте отношений. Но ведь и я имею право реагировать на поведение и поступки так, как хочу. Вот я и реагирую.

В моменты таких «происшествий», внутри меня как будто что-то сжимается, как от удара? И даже когда проходит какое-то время, и я уже все обдумала, и даже поговорила на эту тему – обратно у меня ничего не «отжимается».

Не смотря на общее понимание и объяснение чего бы то ни было, я не могу «взять» произошедшее себе. Я остаюсь при мнении, что так быть не должно. Что поступая таким – не понятным мне образом, человек либо противопоставляет меня чему-то, либо так расставляет приоритеты. Что ж, он имеет на это полное право. Но он, одновременно, его и не имеет. Потому что это – отношения, а не одиночное скольжение по жизни. Говорить об этом? Вот уж нет! Если у человека ничего не подключается, и выбор для него выглядит так – прекрасно. Потому что это его выбор. И я его, пусть и не беря себе ни на минуту, уважаю.

Так что же с выпавшим паззлом? Да, собственно, ничего. Картина выглядит не целой. Хоть такое штучное «выпадение» пока и не уродует ее.

А отношения… я блокирую их в этом «упущенном фрагменте». Навсегда.

***

Не так давно, я с двумя подругами поехала отдыхать в Сочи. Выбор пал на этих двух дам не просто так. Во-первых, мы были давно знакомы, во-вторых, обе они обладали тремя прекрасными «НЕ». И Ольга, и Елена были дамы НЕ замужние, НЕ глупые и НЕ подлые. Для совместного путешествия к морю этого вполне достаточно.

Благополучно долетев до Сочи, мы расположились в трехместном номере частной гостиницы. В 10 минутах ходьбы до пляжа. Все было прекрасно, кроме одного. С Леной у нас не совпали биологические часы. Я и Оля были 100% совы. Елена – жаворонок или голубь (люди, которые поздно ложатся и рано встают). Главное – последнее – рано встают. Поднимало ее с постели в непозволительное для отпуска время. В 6:30, край – в 7:00 утра. Ужас! Как бы тихо она себя не вела, номер был слишком мал, для того чтобы сохранять тишину. Да и не может живой взрослый человек сидеть, не шевелясь, не включая телевизор и ничего не делая в течение 2, а то и 4 часов.

Обладая природной деликатностью, Лена понимала, что каждое утро будит нас слишком рано. И она приняла решение:

– Девочки, я с утра буду ходить на пляж. Прямо, как проснусь. Чтоб вы хоть немного поспали. Да, и загорается до обеда лучше.

– Лен, это наверно, не очень удобно. – Сказала Оля.

– А чего тут неудобного? Проснетесь, позвоните мне. Там и решим, что делать.

Я сопротивляться не стала. Мне мертвецки хотелось спать по утрам. Особенно после вечернего вина или пива, которым мы пробавлялись, как могли. И я была согласна на что угодно, лишь бы никто не шуршал, не журчал, не брякал ложкой в стакане и не кашлял у меня над ухом в 7:00.

Утром Лена, как и обещала, отправилась на пляж. Вообще, как выяснилось позже, никто из моих знакомых, кроме Лены, конечно, не способен добровольно проснуться в такое время, находясь в отпуске. И уж тем более куда-то ползти.

Она выпорхнула из номера в 7:15 и направилась прямиком, как ей казалось, к морю. О том, что у нее топографический кретинизм не знал никто. И сама она тоже не была в курсе дела. На дорогу она потратила более 40 минут, прежде чем заподозрила неладное. Остановив прохожего, Лена выяснила, что марширует не к берегу, а вдоль него, то есть в Адлер. И, если прибавит шагу, то скоро уже придет. Изменив, по указанию того же прохожего (мир не без добрых людей) курс, она добралась-таки до цели своего путешествия. Правда, цель эта оказалась весьма удалена от места, где обычно мы загорали втроем. Но это было уже не важно. Главное – вот оно, море!

В такую рань понятно, что народу на пляже просто не было. Не считая нескольких кавказцев, бесцельно слоняющихся по берегу. К числу отдыхающих их можно было причислить очень с большой натяжкой. Они, не стесняясь, начали разглядывать внезапно появившуюся одинокую девушку с пляжной сумкой, и переговариваться на своей «гамарджобе». Постоянно почесывая то волосатые животы, то свои гениталии, они не переставая, хихикали как гиены. В голове у Лены промелькнула нехорошая мысль со всеми возможными подробностями, но она ее тут же отогнала. В конце концов, орать и визжать она еще не разучилась. Да и утро все-таки. Не ночь.

Выбрав ровный кусочек пляжа с мелкой галькой, наша подруга, расстелив полотенце, расположилась с максимально-возможным комфортом. Солнце пока и не думало подниматься над побережьем. Оно было еще где-то в городе, и выйти должно было примерно через час. Не раньше. Камни под ногами, тоже теплыми назвать никак было нельзя. Они основательно остыли за ночь, и лежать на них, получая удовольствие, могли только некрофилы.

Обняв колени, Лена села на полотенце и уставилась вдаль. На проплывающие где-то там, на самой линии горизонта пароходы. Она решила мечтать до появления еще хоть одного человека, желающего позагорать. Раздеться и лечь она не рискнула. Во-первых, кавказцы. Они пока не ушли и все так же таращились на нее. Во-вторых, одинокая дама ранним утром, в купальнике на пляже без солнца, на холодных камнях – зрелище странное, если не смешное. Половина людей, проходящих мимо, решит, что она здесь просто уснула после «вчерашнего» и пока не просыпалась.

Время шло. Наконец, появилась молодая парочка. Как только они обосновались и сели играть в карты, Лена решила – пора. Быстро раздевшись, она приняла горизонтальное положение в ожидании солнца и жары. Однако, не прошло и 10 минут, как она попросту замерзла и вся сплошь покрылась «гусиной» кожей. Не хватало еще околеть на пляже в Сочи в июле! Ветерок, такой приятный и долгожданный при жаре сейчас просто добивал.

А что делать-то? Одеваться – глупо. Уходить – еще глупее. Через час здесь палку будет некуда воткнуть. Надо лежать.

Мучения закончились в 10:00. К этому времени пляж заполнился почти на 100%. Лена так неправдоподобно промерзла, что нежилась под прямыми лучами небесного светила почти 3 часа, подставляя ему то один бок, то другой. Наконец, отогревшись и разогревшись, она отважилась зайти в воду. Не умея плавать, ни хорошо, ни плохо, не очень плохо, она, в отличие от очень многих, на всех водоемах сохраняла ясный ум, здравый смысл и девственную осторожность. То есть, довольствовалась детской глубиной и купалась в 40 см от берега. Всегда!

Море не было исключением. Лежа ногами в полосе прибоя и принимая теплые морские ванны с другой жидкостью, которой 1\3 разводится морская вода на общественных пляжах, Лена решила остаться и загорать до вечера. Надо получить от этого дня все. Даром что ли она столько мучений претерпела? Место у нее козырное, море теплое, солнце печет. Что еще надо? Конечно, одной тут лежать не в кайф, но, в конце концов, коричневый южный загар требует жертв. Да и времени тоже.

***

Я проснулась в 11:00, Ольга чуть позже. Мы умылись, ни о какой косметике не могло быть и речи – мы на отдыхе. Позавтракали и позвонили Лене. Телефон оказался «вне зоны доступа». А еще позже он оказался на телевизоре в выключенном состоянии. Ну, что ж. Значит, после обеда встретимся в номере.

Мы тоже ушли на пляж. Правда, терпения нашего хватило только до 15:00, не смотря на ледяное пиво, зонт над головой и шезлонг под попой. Потом мы вернулись в гостиницу, приняли душ и перекусили. Время перевалило за 16:30, а подруга все еще висла на пляже. Ну, или была в пути. Включив телевизор, транслирующий только местные телеканалы, мы устроились под кондиционером с твердым намерением дождаться возвращения «мисс солярий» во что бы то ни стало. Вечером был запланирован поход в ресторан. Освободить ее от этого мероприятия могла только австралийская лихорадка или смерть.

Через час ключ в замке повернулся, и в прихожей появилась абсолютно красная Лена. Не бронзовая и не розовая. А раскалено-красная. В общем, хоть прикуривай. Когда она зашла в комнату и сняла сарафан, я поняла, что подруга не сгорела, она дожарилась до состояния «гриль». Вся она, за исключением зон, прикрытых купальником, была пунцового цвета. Кошмар.

– Ты же облезешь! – Воскликнула Оля.

– Да, нет. Все будет нормально. – Ответила Лена, разглядывая свою ошпаренную тушку в зеркале.

– Нормально будет через неделю. – Сказала я. – Или через две.

– Зато загорела. – Гордо сказала Лена.

– Еще как. И главное, за один день. – Добавила я.

В течение оставшихся 10 дней, Лена измазала на тело больше литра разных восстанавливающих средств и в дневное время из дома почти не выходила.

Облезла она полностью, как и предсказывала Ольга. Но произошло это примерно через три недели. Когда мы уже вернулись домой.

***

Рассвет приходит к тем, кто видел тьму,

Кто растворялся в пламени заката,

Кому ходить случалось по дерьму,

И быть для всех однажды виноватым.

Знакома сладость тем, кто знает толк

В короткой сплетне, в горечи предательств,

Кому давно знакомо слово долг,

И в лексиконе – множество ругательств.

Простая тишина доступна тем,

Кто в диком шуме долго обретался,

Кто ход нарушил заданных систем

И прозы слишком много начитался.

Понятна радость тем, кто потерял

Своих. Чужих. Ненайденных. Любимых.

Кого однажды просто расстрелял,

Старинный друг в задворках нелюдимых.

Умеет ждать лишь тот, кто сам спешил,

Кому по ходу жизни узковато,

Кто за себя давно уже решил,

Где та черта, с которой нет возврата.

Полюбит только тот, кто забирал

Себе чужие порванные мысли,

Кто сам себе когда-то проиграл

И не находит больше смысла в смысле…

***

Был период, когда я работала кинологом в клубе собаководства. Ездила на выставки, регистрировала собак, даже была корнерам на собачьих боях. Моталась сначала по области, а потом и по России, осматривая пометы щенков, отсуживая ринги с собаками, продавая витамины, снаряжение и профильную литературу, которая в 90-х была великой редкостью.

В один из сентябрьских дней мне позвонила директор клуба и сказала, что в город везут элитного кобеля мастино-наполитано из знаменитого питомника «Avalanche». Взрослого четырехлетнего пса голубого окраса. Везли его к новому хозяину – «игрушка» приглянулась одному из местных авторитетов. Увы, собачка была с характером, и ей нужна была «передержка». Период нейтрального существования с кинологом, дрессировщиком, ветеринаром – с незаинтересованным в приобретении данной особи человеком, знающим, как себя вести с собаками.

– Кроме тебя, Наташ, брать его некому. – В качестве вывода сказала Елена – Ты у нас занимаешься молосской группой. Да, и все остальные все равно боятся с ним жить.

– Почему? – Удивилась я. – Что ужасного нашли в молодом мастино?

Овчинникова как-то странно хмыкнула и сказала:

– Собаку привезут из Питера к выходным. Зовут Эркулле. С предыдущим владельцем отношения не заладились. Из-за грубости первого и, как неизбежное следствие – агрессии второго. Хозяин не смущался в выборе методов воспитания. Применял неоправданную силу, доходящую до жестокости и издевательств. Бил по голове, держал голодом, устраивал показательные порки, используя в качестве хлыста все, что попадалось под руку. Постепенно Эркулле из морщинистого плюшевого, согласного на все щенка, превратился в 100 килограммового полного сил кобеля. В момент очередного столкновения интересов, пес не позволил себя обидеть и просто откусил обидчику кисть правой руки. Совсем откусил.

– После этого «досадного» инцидента – Продолжила Елена, как будто зачитывала сводку погоды – собаку в течение 1,5 последующих лет постоянно держали в двойном сварном наморднике, застегивающемся, как «забрало» на средневековом шлеме. Верхнюю сетку расстегивали и опускали только во время кормления. Нижняя, всегда оставалась на месте, защищая того, кто кормит от возможной неожиданности нападения. Мне вот, Наташ, только не понятно, почему после случая с откушенной рукой, его тут же не застрелили? Не усыпили? Не отдали, наконец, в добрые руки?

Я подумала, что, конечно, это было бы и правильно, и честно. Такие проступки, как нападение на хозяина, нужно жестко наказывать. И жить с этим Эркулле по-старому было уже явно невозможно. Вот только на «застрелить» или «усыпить» денег не хватило. Купить собаку за 2 000 долларов деньги есть, а вот 100 рублей на «усыпить» – денег нет. А добрые руки? Так, где вы видели добрые руки, готовые «из любви к искусству» приютить взрослого мастино? Да еще с такой историей!

Вслух же сказала:

– Все его панически боялись, но сказать об этом прямо и расстаться оказалось «слабо». Вместо этого, люди более года пытались заигрывать с ним, делая вид, что, в общем-то, ничего не случилось.

– Короче, Наташ, – Овчинникова, видимо переложила трубку от одного уха к другому – Пес будет у тебя через 3 дня. Готовься. Кроме тебя никто не найдет с ним общий язык и не сможет максимально подготовить для продажи в новый дом.

Через три дня, Елена позвонила мне снова и сообщила – пес приехал, можно его забирать.

– Лен, не вздумайте его кормить – Предупредила я Овчинникову.

– Не вздумаю. У меня и еды-то столько нет. – Хихикнула Елена.

Через полчаса я была в клубе. Как только я вошла, Елена сказала:

– Он в переговорной комнате. Привязан к стояку отопления.

Я, махнув всем присутствующим рукой в знак приветствия, направилась без лишних слов в «переговорку».

– Осторожней с ним. – Услышала я вслед голос Татьяны–кинолога по терьерам и охотничьим собакам. – Что-то он не очень сговорчивый. Рычит все время.

Я ничего не ответила. Включив свет, я зашла внутрь комнаты и плотно прикрыла за собой дверь.

В углу, на какой-то жалкой перетертой брезентовой ленте сидел нереально-крупный кобель мастино пепельно-голубого окраса. Огромная почти квадратная голова с некупированными ушами. Морда полностью закрыта внушительной металлической сеткой с толстыми прутьями, из-за которого невозможно разглядеть ни спинку носа, ни пасть, ни губы, ни тем более правильность прикуса. Множественные складки на голове и обвесы шкуры на шее делали зрелище просто ошеломляющим. Даже, не зная ничего из жизни этого животного, не обладая никакими специально-теоретическими знаниями и не имея ни минуты практики общения с собаками, ни один человек на земле не усомнился бы, что перед ним – самец.

Внимательный взгляд немного грустных темно-ореховых глаз не выпускал меня из виду ни на секунду. Пес меня разглядывал и чего-то ждал. Я тоже, не смущаясь, изучала его. Широкая грудная клетка, мощные плечи, прямые лапы. Пальцы сведены и уперты в пол. Объем его сжатых «кулаков», по размеру в полтора раза был больше моих собственных. Он напоминал мне совсем не собаку, а какого-то мистического голубого льва. Его внешняя инертность немного меня беспокоила. Несмотря на переезд, непривычную обстановку, чужие запахи, пес не выказывал и тени беспокойства. Хорошо, если нет скрытой нервозности, которая может вылиться, черт знает во что.

Размеры Эркулле действительно поражали и приводили в некоторое замешательство. Даже не приближаясь к нему, было видно что, подойди я вплотную, огромный серый нос, еле заметный в сетке намордника, уткнется в мое солнечное сплетение. И как с ним справляться? Ведь никакой физической силы не хватит! Остается – голос. Команды. Спрошу потом у Елены, какие он знает? Должен же пес в 4 года хоть что-то знать из курса общей дрессировки!

А сейчас я хотела, как следует рассмотреть Эркулле. Потрогать, понюхать. Выжать максимум из первой встречи. Я взяла стул и, поставив его рядом с мастино, села.

– Ну, давай знакомиться, Эр. – Сказала я и, сняв перчатку с руки, протянула открытую ладонь псу для обнюхивания. Я сразу решила, что он будет Эр. Так понятнее, короче и лучше подходит для общения, чем Эркулле.

Он даже не шелохнулся, продолжая шумно втягивать в огромные легкие воздух и разглядывать меня. Вот все молоссы такие – себе на уме! Посмотрев внимательно мне в глаза и как-то странно фыркнув Эр, наконец, соизволил наклонить голову и ткнуться в мою ладонь прутьями намордника. Он долго шарил мокрым носом по моим пальцам, нюхая, сглатывая и, пытаясь взять зубами. Потом выпрямился и сел в свое исходное положение. Знакомство состоялось.

– Можно тебя потрогать? – Спросила я, погладив белое пятно на серой груди.

Постепенно, я перевела руки на его загривок и голову. Погладив его между ушами, я добралась до спины, потом до лап и живота. Сунув руку под живот, я поставила его на ноги и погладила по животу. А когда коснулась препуция, Эр начал бить хвостом и заворчал.

– Ладно, ладно. – Сказала я, потрепав его по загривку. – Подумаешь, потрогали.

Дальше сидеть тут не было смысла. Я встала и, отодвинув стул ногой, отвязала поводок от трубы. Да, хлипковата веревочка. Поправив парфорс на шее собаки, я заметила, что звенья разболтались. Ничего хорошего.

Мы вышли в комнату, где все, во главе с Еленой сидели, пили кофе, курили и судачили на разные темы.

– Ну, как собачка? – Спросила Татьяна.

– Пока не поняла. – Ответила я, наматывая поводок плотнее на перчатку. – Дома разберемся. Пес, конечно, непростой.

– Простых на передержку за 2 000 километров не привозят. – Сказала Овчинникова.

– Слушай, а команды он хоть какие-нибудь знает? Может, привычки, у него какие-нибудь есть? Особенности?

– Одну команду знает. – Елена закурила. – «Стоять». А привычки? – Овчинникова задумалась, выпуская колечко дыма изо рта. – Да, нет никаких привычек. А! Есть привычка. Рвет на смерть всех овчарок. Люто ненавидит. Кобель, сука, с хозяином, без – по херу. Рвет и все.

– Ну, спасибо за предупреждение. А команд что-то маловато для 4 летней собаки.

– У тебя есть месяц. Вот и научи его.

Как же! Научи! Разговаривать дальше было не о чем. Собакой не занимались. Вообще.

Попрощавшись со всеми, я отправилась к выходу. Эр без приглашения пошел за мной. Уже открыв дверь на улицу, я услышала голос Овчинниковой мне вслед:

– Будь с ним осторожней. Мало ли что!

Мы выбрались из душного клуба и направились через дорогу на более безлюдный тротуар. Я хотела, чтобы Эр сходил в туалет и немного размялся. До дома в таком темпе мы пойдем минут 20. Значит, я успею выяснить модель его поведения на улице, при наличии раздражителей.

Эр вел себя очень спокойно. Даже вяло. Он шел, не торопясь рядом с моей левой ногой, как будто о чем раздумывая. Пошел дождь. Пес поднял морду, вздохнул и, помотав своей огромной головой, продолжил путь по газону. Судя по всему, на пешие прогулки Эра, все-таки выводили. Поводок он знает и слушается с первого натяжения. Я подняла воротник и прибавила шагу. Эр тут же перешел на легкую рысь.

В голову сами собой полезли мысли о судьбе Эра и еще сотен таких же внезапно ставших ненужными своим хозяевам собак. Удивительно, зачем люди покупают таких животных? Потешить самолюбие? Удивить друзей? Заполнить какую-то пустоту? Или сделать более весомым собственный имидж? Странно, что никому не приходит в голову – щенок – это не игрушка. Это живое существо, со своим характером и породными особенностями. Прежде чем выйти на дефиле с крутой взрослой собакой надо ее сначала правильно вырастить и грамотно воспитать. А воспитание и выращивание любого щенка – это работа. А уж щенка крупной породы – тем более. Болезни, прививки, прогулки, кормление, воспитание. Не дрессура, а именно воспитание. На все это уходит уйма времени и столько же средств.

Сначала все кажется милым и беззаботным. Но, проходит время, щенок взрослеет, требуя все больше внимания со стороны хозяина. Если он его не получает, все еще маленький пес начинает скучать, потом вредничать и поступать назло. Потом он начинает давать понять, что он главный. Он – самец и поэтому предъявляет свои права на территорию и «стаю». Щенок выходит из повиновения, портит вещи, становится агрессивен. Некоторым особям «захватить власть» над семьей удается с первой выходки. У некоторых, в связи с некоторым упрямством хозяина, на это уходит чуть больше времени. Но почти всегда, за очень редким исключением, собака одерживает верх над человеком. Так почему же мысль о том, что ты покупаешь кобеля крупного плотоядного млекопитающего, не приходит никому в голову до того, как эта покупка не начнет проявлять характер и кусаться?

Идет время, пес взрослеет окончательно. Постепенно все приходят к выводу, что жить с такой плохой собакой невозможно. Все наигрались и напридуривались до рвоты, посему, можно и выбросить эту помеху из своей жизни. В финале, остается список вариантов недолгой жизни отказных собак – продажа в питомник, передержка с подготовкой под требования другого хозяина, собачьи бои и усыпление. Надо сказать, что молоссы, на редкость плохо уживаются в новых семьях. Если только в этих семьях не живут профессиональные кинологи, дрессировщики, или люди по-настоящему любящие собак. Иные случаи, по истине редкость. Мне хотелось верить, что случай с Эром – это как раз то счастливое исключение.

Мы дошли до угла моего дома. Я чуть дернула поводок и повернула во двор. Через 2 минуты мы уже были в квартире.

После прогулки под дождем, Эр был грязный, как черт. Надо было его мыть. А как моют слонов? Пес видит меня полчаса. А если он не любит водные процедуры? Ладно. Будем пробовать.

Сняв с себя почти всю одежду, я выложила в микроволновку килограмм замороженного говяжьего фарша и повела Эра мыться. Я показала ему, что надо запрыгнуть в ванную. На мое удивление повторять и уговаривать не пришлось. Никакого ветеринарного шампуня я не припасла, подошел мой «Pantin» для окрашенных волос. Я намылила Эра с головы до ног, включая лапы, живот, препуций с его драгоценным для любого самца содержимым и хвост. Насколько позволяла длина моих пальцев, я залезла под намордник. Эр закрыл глаза от удовольствия и благодарно заворчал. Наконец, я окатила его теплой водой, смыв остатки пены. Я накинула на него заранее взятую с собой старую махровую простыню и начала растирать. Ткань пропиталась водой мгновенно, так что насухо вытереть собаку такого размера было невозможно. Стянув с Эра простынь, я решила – пусть сохнет так. В квартире не холодно. Стоило мне отойти в сторону, Эр тут же начал отряхиваться, разбрызгивая по ванной воду и слюну. Ну, что делать! Таковы молоссы.