Антропологическая психология Бориса Ананьева

Борис Герасимович всегда становился центром научной жизни. Он вовлекал своих сотрудников, психологов города и студентов в единый поток исследований по общему плану. В тот же период возобновляется психолого-педагогическая линия научных исследований Б. Г. Ананьева. Этому способствовало создание по его инициативе НИИ педагогики АПН РСФСР и в нем отделения педагогической психологии, которым заведовал по совместительству. Борис Герасимович с 1944 по 1947 г. непосредственно сотрудничал с кафедрой общей и военной психологии в Высшем военно-педагогическом институте им. М. И. Калинина в Ленинграде. Здесь он участвовал в подготовке адъюнктов, разрабатывал программы по курсу военной психологии, читал отдельные лекции по психолого-педагогическим основам обучения курсантов и слушателей для преподавателей института. Принимал участие в подготовке и проведении первой научной конференции по военной психологии, проходившей 22–24 мая 1950 г. в ВВПИ им. М.И. Калинина. На этой конференции Ананьев выступил с научным докладом, а также участвовал в обсуждении программы преподавания военной психологии[14]. Не забывал Борис Герасимович о помощи средней школе. В 1944 г. по собственной инициативе вел уроки психологии в школе № 206, где вырабатывал и апробировал методику ее преподавания.

В 1940-1950-е годы психологи университета под руководством Б. Г. Ананьева работали над несколькими темами, среди которых центральное место занимала психология чувственного познания. Наряду с ней разрабатывались проблемы характерологии, способностей, истории психологии. Сквозным во всех направлениях исследований являлся принцип развития.

Педагогический талант Б. Г. Ананьева развернулся в полную силу в стенах Ленинградского государственного университета. Как педагог и научный руководитель Б. Г. Ананьев был исключительным явлением. Практическая педагогика Ананьева соответствовала его научным воззрениям на природу таланта, характера, индивидуальности и ее развития. Борис Герасимович помнил о своих учениках и заботился о них, даже когда они выходили в самостоятельную научную жизнь. Он стремился каждого студента вовлечь в научный поиск, серьезные научные мероприятия. Он видел в молодых новичках коллег и соратников и тем самым вдохновлял их на труд в науке. Сила Бориса Герасимовича как организатора и педагога состояла в его гуманизме и демократизме. Он точно угадывал индивидуальность человека, заботился о ее развитии, открывал личную и коллективную перспективу. Каждый его сотрудник чувствовал свою нужность, причастность важному общему делу, и это чрезвычайно воодушевляло[15].

В 1951 г. Борис Герасимович был назначен директором Ленинградского института педагогики АПН РСФСР[16]. Первоначально, с 1946 г., это был Ленинградский филиала АПН РСФСР. Предшественниками Ленинградского НИИ педагогики были Институт научной педагогики, Институт по изучению мозга и психической деятельности (отдел психологии, ранее отдел рефлексологии детства). Более отдаленные во времени связи прослеживаются между НИИ педагогики и Психоневрологическим институтом В. М. Бехтерева (1907), Педагогическим музеем и другими учреждениями по психологии, педологии и педагогике в городе на Неве.

Годы работы в Институте педагогики были наполнены интенсивной плодотворной работой, отмеченной высшей правительственной наградой СССР – орденом В. И. Ленина (1954 г.). Благодаря заметному общественному статусу Борис Герасимович еще более утвердился как признанный глава ленинградских психологов. В 1955 г. он стал действительным членом Академии педагогических наук РСФСР (позже – СССР), вошел в состав ее Президиума. В 1950-е годы выступил одним из организаторов Общества психологов СССР и был избран в его руководящий орган – Президиум Центрального совета. Б. Г. Ананьев организовывал значительные научные мероприятия – Всесоюзную научную психологическую конференцию университетов (Ленинград, 1947), Всесоюзное совещание по психологии личности (Ленинград, 1956) и II всесоюзный съезд психологов (Ленинград, 1963), а также ряд научных конференций. Б. Г. Ананьев вошел в первый состав редколлегии журнала «Вопросы психологии», который начал издаваться в 1955 г. Все эти положительные перемены в психологии, ее рост и общественное и государственное внимание к ней радовали и внушали надежду на то, что пришло время психологии, что любимая науку востребована в нашей стране и у нее большое будущее.

На посту директора Института педагогики Б. Г. Ананьев стремился сделать это вполне обычное, небольшое учреждение передовым научным центром – продолжателем антропологической традиции русской педагогики и психологии. Он связывал исследования, развернувшиеся под его руководством, с педагогической антропологией К.Д. Ушинского, рефлекторной теорией И. М. Сеченова, комплексным подходом В. М. Бехтерева. «Именно в традициях педагогической антропологии и рефлекторной теории коренится комплексное направление нашего института, предыстория которого связана с взаимопереплетением идей антропологии и рефлекторной теории в Петербурге-Петрограде-Ленинграде», – говорил в одном из своих выступлений Ананьев (Ананьев, 1959в, с. 158).

Программируя новые исследования в институте, Б. Г. Ананьев выдвинул глобальную проблему целостности развития детей в школе. Соответственно, он поставил вопросы о целостных эффектах воспитания, условием появления которых являются формирование общих механизмов развития за счет преемственности ступеней школьного образования и межпредметных связей в процессе освоения школьных дисциплин. В духе педагогической антропологии Ананьев ставил вопрос о конкретном содержании такого желательного свойства воспитания, как природосообразность, о котором писали еще Я. А. Коменский и К. Д. Ушинский. Наука должна открывать объективные законы индивидуального развития человека, чтобы в соответствии с этими законами можно было в процессе воспитания управлять развитием.

Результаты психологических и психолого-педагогических исследований развития детей обобщены в нескольких книгах под редакцией Б. Г. Ананьева и при его авторском участии: «Вопросы детской психологии» (1948), «Вопросы повышения качества учебно-воспитательной работы школы» (1953), «Вопросы детской и общей психологии (1954), «Подготовительный период в первом классе и формирование готовности детей к обучению» (1955), «Учебно-воспитательная работа в первом классе школы и развитие детей» (1955), «Формирование восприятия пространства и пространственных представлений у детей» (1956), «Первоначальное обучение и воспитание» (1958), «Проблемы обучения и воспитания в начальной школе» (1960).

Результаты и выводы из исследований Ананьева в НИИ педагогики АПН были разнообразны и многочисленны. Так, на основе наблюдений над первоклассниками был сформулирован вывод о том, что «метод обучения является не только средством, реализующим содержание обучения („инструментовкой“ сообщаемых учителем знаний), но и источником того или иного вида учебной деятельности ребенка» (Ананьев, 2007б, с. 263). Самостоятельная деятельность ведет к развитию способностей и потребностей, интересов школьника. Таким образом, методы преподавания становятся средствами воспитания личности в целом.

В исследованиях Института педагогики были найдены закономерности становления субъекта учебной деятельности в процессе первоначального обучения в школе. Первостепенную роль при этом играет освоение детьми простых фундаментальных видов умственной деятельности – наблюдения, слушания, устного и письменного изложения, чтения, изображения, измерения и пр. Вместе с видами деятельности формируются механизмы адекватного отражения пространства и времени. К ним он относил парную (содружественную) работу больших полушарий головного мозга и парное функционирование анализаторов всех без исключения модальностей.

В педагогическом плане в результате исследований 1950-х годов были апробированы новые методики организации учебной работы и учебного процесса для придания ему большей целостности, системности (специальные меры по усилению преемственности между ступенями обучения, межпредметных связей, проведение межпредметных уроков учителями смежных специальностей, отмена домашних заданий и т. д.), усилено внимание к так называемым второстепенным урокам: труда, пения, рисования, черчения, физической культуры. Учителя вместе с психологами изучали учеников и составляли психолого-педагогические монографии о каждом в отдельности. Психолого-педагогические исследования способствовали оформлению взглядов Б. Г. Ананьева на природу индивидуального психического развития, его источники и движущие силы, механизмы и закономерности. В следующем десятилетии психолого-педагогические идеи Б. Г. Ананьева воплотились в проекте обновленной педагогической антропологии, продолжающей традицию К. Д. Ушинского.

По идейной продуктивности, публикациям, масштабу исследований и организационной деятельности пятидесятые и шестидесятые годы жизни Б. Г. Ананьева были самыми продуктивными. По моим подсчетам количество публикаций Ананьева в десятилетний период, с 1948 по 1957 г., составило 44 наименования, в 19581967 гг.– 55, в 1968–1977 гг.– 41[17]. Но дело не только в количестве публикаций, а в принципиальной новизне их содержания, их идейном богатстве и тщательном эмпирическом обосновании. Отметим лишь некоторые из опубликованных трудов: монографии «Осязание в процессе познания и труда» (1959), «Психология чувственного познания» (1960), «Теория ощущений (1961), «Человек как предмет познания (1968) и др.

Борис Герасимович работал сразу по нескольким направлениям: психология чувственного познания, в том числе психическое отражение пространства, проблемы индивидуального психического развития человека, психологии личности (структура личности, жизненный путь как форма развития, социальное поведение личности, соотношение одаренности и способностей, способностей и характера и пр.). Интеграция всех направлений исследовательской работы происходила на базе возводимой им системы антропологической психологии, которая приобрела отчетливые очертания в последнем, как оказалось, периоде жизни ученого.

В 1957 г. Борис Герасимович выступил с программными статьями, которые обозначили новый и особенно важный рубеж в творчестве ученого. В статье «О системе возрастной психологии» (1957а) Б. Г. Ананьев впервые в новейшей отечественной психологии поставил вопрос о создании системы возрастной (всевозрастной) психологии[18], которая бы охватывала все фазы жизни – от рождения до старости и естественной смерти. Как писал сам Ананьев, его интересовала «жизнь человека как единый целостный процесс развития и психологические факторы долголетия человека. Именно в этом плане формулировалась задача построения системы возрастной психологии… Распространение генетического принципа на все области возрастной психологии и построение единой теории индивидуального развития, охватывающей все периоды человеческой жизни в их последовательности, должно иметь важное значение для построения генетической педагогики, охватывающей все периоды воспитания и самовоспитания, образования, самообразования» (Архив: Ананьев. Некоторые итоги., 1970).

В статье «Человек как общая проблема современной науки» (Ананьев, 1957а) Б. Г. Ананьев впервые указал на закономерную антропологизацию всех наук и выдвижение психологии в центр становящегося человекознания (антропономии). Выступая на I съезде Общества психологов СССР в1959 г., Б. Г. Ананьев говорил о необходимости комплексных исследований человека и создания практической психологической службы в СССР.

В 1950-е годы силами психологов Ленинградского государственного университета и ленинградского Института педагогики АПН РСФСР активно изучались вопросы многоуровневой и поли-функциональной структуры отражения пространства в плане деятельности и развития. В мае 1959 г. Б. Г. Ананьев провел Всесоюзное научное совещание по проблеме восприятия пространства и пространственных представлений. Совещание нацеливало исследователей на комплексное изучение проблемы отражения пространства и выход прикладных исследований в практику (Проблемы., 1960). На пленарном заседании Борис Герасимович выступил с докладом «Системный механизм восприятия пространства и парная работа больших полушарий головного мозга». В то время он обосновал идею о том, что большие полушария являются специальным механизмом пространственной ориентации организма в среде, приобретенным в процессе эволюции. У человека этот механизм развивается под влиянием трудовой и прочих видов деятельности.

В 1956-1958-е годы Борис Герасимович как директор института и ведущий ученый в области психолого-педагогических наук побывал в ряде зарубежных стран. Для советских людей поездка за границу была в то время большим и редким событием. Борис Герасимович летом 1956 г. посетил ряд научно-образовательных психологических центров Великобритании, где особенно заинтересовался исследованиями Ф. Бартлетта. К данному периоду относится и поездка во Флоренцию в сентябре 1957 г. на II международный конгресс преподавателей высших учебных заведений по вопросам организации педагогического эксперимента, на котором он выступил с большим докладом по результатам исследования пространственных представлений у детей.

Особенно памятной стала длительная, очень насыщенная командировка в Чили, Уругвай и Бразилию в августе-сентябре 1958 г. в составе небольшой делегации Центрального комитета профессиональных союзов работников просвещения, высшей школы и научных учреждений СССР. Там Ананьев ознакомился с постановкой психологического образования, познакомился учеными и преподавателями психологии, их новыми исследованиями, в частности Е. Мира-и-Лопеца, методика которого была позже внедрена в программу ананьевской лаборатории.

Самозабвенность в работе, столь свойственная Б. Г. Ананьеву, способствовала достижению выдающихся результатов во всех видах его деятельности, однако основательно подорвала здоровье. Но даже смертельная угроза вследствие тяжелой болезни, постигшей его в 1959 г., не могла остановить его. От главного дела своей жизни Борис Герасимович никогда не отступал, даже под страхом смерти, но после того тяжелейшего инфаркта мысль о краткости времени жизни постоянно и тревожно присутствует в его деятельности. Каждое дело Борис Герасимович невольно стал оценивать с точки зрения «успею-не успею». С еще большей силой он концентрирует жизненные силы на главном – осуществлении заветного проекта комплексного исследования индивидуальности в духе антропологической психологии.

Выйдя из смертельно опасного кризиса, Б. Г. Ананьев оставляет пост директора НИИ педагогики и в 1960 г. полностью переходит на работу в Ленинградский государственный университет, с которым, впрочем, не прерывал связи[19]. Он приступает к замыслу обширных комплексных исследований человека с целью психологического познания, который вызревал в многолетних научных поисках и размышлениях, под влиянием опыта предшественников, и в первую очередь – В. М. Бехтерева[20]. В истории психологии комплексные исследования человека неразрывно связаны с именами этих двух ученых. Ананьев, как и Бехтерев, был их горячим сторонником, методологом и практиком. В науке и поныне отмечают большую сложность комплексных исследований, так как они требуют длительных коллективных усилий ученых разных специальностей, особой методологической проработки и организации. Тем дороже уникальный новаторский опыт Б. Г. Ананьева и его коллектива.

В 1963–1966 гг. Б. Г. Ананьев работает над своей этапной книгой «Человек как предмет познания», содержание которой представляет его теорию антропологической психологии. В тот же период, точнее в январе 1965 г., Борис Герасимович сделал ряд докладов, касающихся концептуальной основы комплексных исследований и их стратегии. В его выступлениях раскрывалась концепция целостного человека, индивидуальности. Именно она стала сверхзадачей новых исследований Ананьева. «Человек есть и продукт природы, и продукт общества. Но есть человек как субъект общения, обладающий внутренним миром. Вот это – собственно психологический аспект. Индивидуальность – психологическое явление. Понятию „индивидуальность“ не повезло ни в психологии, ни в философии. Всестороннее развитие человека – это и есть формирование индивидуальности. Как этого не понять!» (Запись Н. А. Жулидовой, любезно предоставленная автору).

В своей новой книге Борис Герасимович спешит высказать самые дорогие, выстраданные мысли и как бы подводит итоги пройденного пути в науке. Первая часть книги методологическая, посвящена становящейся системе человекознания и месту психологии в ней. Вторая часть содержит главы, посвященные давно разрабатываемым Б. Г. Ананьевым и его учениками проблемам: сенсорная организация, нейропсихическая регуляция, индивидуальное психическое развитие человека – онтогенез и жизненный путь, структура личности, включая индивида, собственно личность и субъекта. Заключительный аккорд книги представляет эскиз будущей теории индивидуальности. И эта теория должна была стать апофеозом всей системы антропологической психологии Бориса Ананьева. Книга Б. Г. Ананьева – подлинный манифест его научной школы, основа комплексных исследований человека в психологии.

Книга «Человек как предмет познания» вызвала общественный резонанс. Она переиздается и многократно цитируется до сих пор. Ее переводили и издавали за рубежом – в Германии (1974), Болгарии (1976), Китае (1992), Японии (1983). К большому сожалению, эта книга, как и другие монографии Б. Г. Ананьева, не была издана на английском языке, который стал международным в научном общении. Это обстоятельство является большим препятствием для распространения и популяризации его теории, для справедливой оценки его вклада в психологическую науку. Ее содержание, на наш взгляд, осталось не вполне понято и оценено до сих пор. Б. Г. Ананьев мыслил масштабно, глубоко и оригинально. Он опередил свое время на много лет. Высказанные в этой работе идеи до сих пор сохраняют актуальность и не теряют своего эвристического значения.

Начало комплексных исследований в школе Ананьева стало возможным в атмосфере общего оживления и оздоровления страны в период хрущевской «оттепели» и подъема психологической науки. Необходимость комплексного подхода к человеку была методологически обоснована Б. Г. Ананьевым в -1950-1960-е годы (Ананьев, 1957а, б, 1962а, 1966а, 1968б и др.). Эта необходимость связана с тем, что изучение сознания и деятельности упирается в вопрос об их внутренней детерминации со стороны человека – субъекта с его психобиосоциальной структурой. Такой взгляд на внутреннюю детерминацию психического является антропологическим по сути, а по форме – комплексным, предполагающим многоуровневое и многогранное исследование разнородной и вместе с тем целостной структуры человека.

Программа комплексных исследований человека – субъекта сознания и деятельности и вместе с тем индивидуальности разрабатывалась Б. Г. Ананьевым на основе философской идеи марксизма об исторической природе человека. Для Ананьева историческая природа человека – не только абстракция, относящаяся к родовому человеку. Напротив, она в той или иной мере воплощается в реальных людях, в структуре реальной личности, индивидуальности. В формуле Маркса для Ананьева одинаково ценны были и слово историческая, и слово природа. Единство человека и целостность полисистемы всех его свойств обеспечиваются внутренними связями между подструктурами и элементами разных уровней. «Комплексное изучение, – полагал Ананьев, – особенно необходимо для исследования связей и зависимостей между различными характеристиками человека и его развития» (Ананьев, 1971б, с. 143). «Переход от сепаратных специальных исследований к комплексному, синтезирующему изучению означает сосредоточение сил и средств на познании связей, отношений и зависимостей между всеми характеристиками объекта и ситуацией его развития, определяющих целостность и саморегуляцию объекта» (Ананьев, 1977, с. 319).

В связи со столетием со дня рождения В. И. Ленина, которое широко праздновали в СССР и отмечали во всем мире в 1970 г., Борис Герасимович вновь обратился к произведениям Ленина (Ананьев, 1970а, 1970в). В «Философских тетрадях» он выделил идеи о необходимости интеграции естественных и общественных наук в целях развития теории познания и диалектики. Ананьев указал, что неслучайно Ленин поместил в число наук, способствующих продвижению к указанной цели, психологию, историю умственного развития ребенка, историю умственного развития животных, физиологию органов чувств. Соответствующий фрагмент из «Философских тетрадей» был использован Ананьевым для усиления аргументации собственного проекта человекознания. Борис Герасимович полагал, что именно с опорой на естественные и общественные науки должна строиться не только гносеология (теория познания), как сказано в ленинской работе, но и онтология человека.

Теоретические задачи комплексных исследований соответствовали установке Б. Г. Ананьева на познание целостного субъекта психической деятельности – индивидуальности. Это подразумевает, во-первых, изучение основных факторов и условий, детерминирующих его развитие. Во-вторых – изучение основных характеристик самого человеческого развития, его внутренних закономерностей, механизмов и фаз. В-третьих – определение основных компонентов целостной структуры человека и взаимосвязей между ними.

Наряду с теоретическим значением этих исследований он подчеркивал и прикладное, указывая на возможность использования их результатов в образовании, медицине, управлении государством, авиа-космической отрасли и т. д.

Б. Г. Ананьев направил усилия коллектива психологов (в основном ЛГУ и сектора психологии НИИ образования взрослых)[21]на изучение взрослости, поскольку в этом возрасте завершается становление характера, интеллекта, способностей и вместе с тем индивидуальности человека, достигается вершина профессиональной деятельности. Ананьев стремился восполнить новыми знаниями пробел в психологии развития и создать основы психологической акмеологии, без которой невозможно раскрыть структуру субъекта в полном объеме, в расцвете его сил, его потенциалов[22]. Конкретно-научное изучение зрелости имело и прикладное значение, так как ее характеристики служат эталоном для измерения психологических параметров в предшествующих акме и следующих за ней фазах жизненного цикла.

Сопоставление истории комплексных исследований с теоретическими идеями, замыслами, гипотезами Б. Г. Ананьева дает основание считать, что эти исследования должны были охватить всю систему психических явлений – от психофизиологических функций, процессов, до сложных состояний и свойств и далее системных образований и, наконец, индивидуальности. Более того, по замыслу Б. Г. Ананьева система психических явлений должна была рассматриваться в метасистемах социальной и природной среды, элементом и активным агентом которой является человек.

Этот момент хочется особенно подчеркнуть, потому что у читателей может сложиться мнение, что комплексные исследования ограничивались лишь изучением функций, в основном интеллектуальных, и парциальных связей между отдельными элементами структуры индивида и субъекта. При этом часто представляют дело так, будто бы комплексные исследования не затрагивали аффективно-потребностной сферы и целостной личности. Эти замечания несправедливы по отношению к принципиальному замыслу Ананьева. Такие ошибочные представления читателей объясняются незавершенностью комплексных исследований. Смерть помешала Борису Герасимовичу развернуть в полной мере его исследовательскую программу и полностью осуществить ее.

Еще одна задача программы состояла в том, чтобы выявить гетерогенные связи, обеспечивающие целостность структурных образований индивидуальности. «Центральное и специфическое место в данной программе комплексного коллективного исследования занимают взаимосвязи интеллекта и личности с различными характеристиками человека как индивида (особенностями общесоматической конституции и реактивности, нейродинамики, психомоторики, сенсорно-перцептивного развития)» (Ананьев, 1973, с. 6)

Источником ананьевской программы комплексных исследований человека стали его теоретические представления о структуре и развитии человека как субъекта психической деятельности и социальной жизнедеятельности. Программирование опиралось на опыт работы в Институте мозга им. В. М. Бехтерева в 1930-е годы и исследований в НИИ педагогики и ЛГУ в сороковые и пятидесятые. Соответственно теоретическим представлениям Б. Г. Ананьева, эмпирическая часть исследований была нацелена на выявление и измерение конституционально-соматических, нейродинамических, психофизиологических характеристик, определение особенностей билатеральной организации психофизиологических и соматических функций. Обязательно учитывался возраст и пол изучаемых.

С другой стороны, изучалась социальная и психосоциальная структура личности (социальный и социально-психологический статус, психобиографические характеристики, особенности самооценки, уровень притязаний, характерологические свойства, совместимость в малой группе). Центральное место в программе исследований занимала проблема интеллекта – интегральной умственной способности субъекта, система его познавательных психических функций – мыслительных, вербальных, мнемических, перцептивных, аттенционных. Причем интеллектуальные функции и интеллект в целом рассматривались в связи со структурой индивида (вплоть до характеристик обмена веществ и теплообмена организма) и вместе с тем с особенностями личности, места в социальной группе.