Когда было больно. Сборник Самоисполняющихся Сказок. Книга 1

И каждое перышко твоё, Ластонька, тобой оброненное, к себе приклеила. А на тебя перебрасывала всё то плохое, что в ней было. Вот и накопилось, и стало твердым, да и увидел Птиц, Прежде Гордый, в ней тебя, а в тебе – её! Способная она, Марёна. И слышать тебя перестал, да и сам сказать ничего не мог, лентой клейкой всё застелено. А ты же знаешь, Сильвия, что чем больше позолоты на решетке, тем сложнее птице улететь!

– О, Соловушка, так и погибнуть Птиц, Прежде Гордый может? – всё в слезах билась Ласточка. – И так случается. Только не погибнуть, а застыть, заморозиться. Вон сколько «замороченных» вдоль реки жизни стоят, а зайти в воду не решаются, морок их опутал. Да и Марёну пожалеть только можно. Сколько сил-то у неё да напряжения, чтобы удержать, да чтоб никуда, ни-ни. От того и взгляд у неё неподвижный, боится отвести его, чтобы в поле своего контроля было-то всё.

Такая тяжесть на Сильвию навалилась, когда рассказал ей Соловей Мудрый, что происходит-то.

– Так не твоя это тяжесть, чужую чувствуешь! Да помогу я тебе Ластонька! Свет да тепло от тебя исходит. Ты от той стороны сердца, что чистая да добрая, да Любовью твоей наполненная. Передавай Ветру да облакам свои слова нежные, чтобы высокое чувство той Любви Безупречной, да Свободой наполненной услышал Птиц, Прежде Гордый! Ведь ты же знаешь, Сильвия, что не бывает Любовь с цепями. Не Любовь это, а использование для удобства своего. Месяц вокруг себя обернётся, начнёт Морок с Птица сходить…

Так всё и случилось. Вновь дороги Ластоньки, да Птица, Прежде Гордого, сошлись… Не говорили они вначале, не умели слова болючие забыть… Да и решили по-другому разговаривать… Чтобы в каждом слове, друг к другу направленному, не было раны нанесённой, а лишь нежная трель Голоса Любви раздавалась.

Шло время, привыкали они к себе новым. Еще слегка настороженными движения чувств оставались. Но еще пять раз месяц вокруг себя обернулся, и сошел тот Морок окончательно.

И зажили они хорошо и счастливо. И смешным всё страшное стало казаться им, потому как поняли они, что только высоко поднявшись над обидами, да над обвинением, да над горечью увидеть можно, что же есть на самом деле.

И поклялась себе Ласточка Сильвия быть со словами осторожной, да трепетно ко всему относиться, ведь всё, что есть в мире, имеет право на существование… Иначе не было бы этого! И за каждым выбор стоит, во что он силу свою повернуть захочет.

Поблагодарила Сильвия Соловья за мудрость его, за совет, за помощь и клювиком написала послание своим потомкам.

А слова те – они всем известные, да ею осознанные через боль были:

Не ломись в двери чужих сердец – так они ещё сильнее закроются пред тобой. Стань желанным гостем, и пред тобой откроется любое сердце!

Птица Феникс

Сегодня утром она проснулась с давно забытым радостным настроением: «Что-то хорошее должно произойти,» – подумала Крис.

Сон, ей снился волшебный сон… Что же это была за мелодия? Она не могла вспомнить… Что-то очень знакомое и нежное. Такое нежное, что можно вспугнуть одним неосторожным движением. С ней давно такого не происходило. А ведь Крис знала это звучание наступающего счастья.

Много боли, потерь было в её жизни! Но она не жаловалась на судьбу. Закусив губу, чтобы не кричать во весь голос, уходила в комнату, где давала волю слезам.

Да и слезы всё реже могли прорваться.

Отложенное, затаенное…

Когда-то, в школе, любимая учительница по географии сказала ей —«Знаешь, Крис, как можно меньше рассказывай о своих бедах людям! У них у каждого своё горе, не стоит на кого-то перекладывать свою боль!»

Вот она и не перекладывала. Да только ей стало казаться, что уже никогда не сумеет полюбить она. Как выжженная пустыня становилось всё в душе её…

Друзья, а чаще недруги, ей говорили- «Ты как птица Феникс! Ничего тебя не берёт, из пепла возрождаешься!» Друзья – с восхищением, недруги – с тайным желанием, чтобы «взяло», наконец. Но что-то держало её, хотя иногда казалось, ещё немного и она сумеет разорвать своё сердце. В такие минуты она молилась: «Господи, пусть моя воля не перебьёт твою!» И пела Крис свою песнь о Любви… Чтобы встретилась ей душа, звучащая с ней на одной волне. Никому не говорила о том Крис, что зовет она, зовет того единственного.

Песню такую научила её петь когда-то давно бабушка, а ту – другая бабушка. Все женщины их рода знали песню эту.

И вот, сегодня ночью приснился ей цветок нежного цвета и такой звук раздавался, знакомый да ласковый… Так прекрасен был цветок тот, нектаром наполненный… И узнавала Крис цветок этот – для неё он был любим и ясен.

Крис узнала эту мелодию – то была песнь её Любви. Отозвалась душа родная, звучащая с её душой одной Песней Любви.

«Господи, – прошептала Крис, – пусть моя воля не перебьёт волю твою!»

Крис шла на встречу Любви… И вновь, как Птица Феникс, полыхнуло пламенем ярким сердце её!

«Я Люблю! Я люблю!» – пела душа её. И эхом отозвалась ей Песня Любви души, идущей к ней на встречу!

Боль

Сонечка очень страдала. Она болела любовью, той, что не сложилась… Ей казалось, что всё очень плохо, больно. Она жалела себя, и этим жалила ещё глубже. Всё вокруг сжималось от этой жалости. А ведь совсем недавно ничто не предвещало…

Нет, она опять обманывала себя. Были, были предвестники бури… Ей не хватало сил, чтобы дождаться, пройти через кошмар недоверия… К нему, к себе… От бесконечных обвинений, которые прокручивались у неё в голове, как ржавая карусель. «Сама виновата, сама виновата» … Вата, вата… Сплошная вата в голове.

Её воспаленный мозг отказывался воспроизводить что-либо хорошее, так как сразу за хорошим шла обида. «Какой орган будем портить? «Что на этот раз?» – насмешливо спрашивала Обида. Сонечка не любила, когда она такая. «Нет, я всё ему скажу, я ему напишу письмо, пусть прощальное, но он должен знать, как мне больно.»

Она схватила ручку и стала описывать свои обиды. Их не становилось меньше, карусель всё скрипела… Что это? Перо ручки скрипело, царапая бумагу. Вот эти слова, написанные ею, приносили боль в сердце Любимого. Раны. Бесконечные раны. Как она могла? Слова болючие да колкие… А он? Он-то хорош… Мысли противно звенели, образовав мутное облако вокруг её головы…

Сонечка вспоминала, как жаром полыхнуло всё внутри её, казалось, ещё чуть-чуть и

…Как там в песне? «И треснул мир напополам, кипит разлом. И льется кровь – идет война добра со злом. И меркнет свет, в углах паук плетет узор. По темным улицам летит Ночной Дозор…»

Ей вспомнился паук, которого они с Любимым прошлым летом обнаружили в углу окна. Вернее, обнаружила она… Паук был такой огромный и от него шла волна, парализующая движение. Стало очень страшно. Паутина, которую сплёл паук, была толстая и крепкая. В их местности таких пауков никогда не было… Любимый снял его и выбросил…

Паук висел как раз над тем диваном, где любил отдыхать Любимый.

Вот тогда —то всё и началось. Он ей говорил – «Не бойся ничего, я тебя никуда не отпущу, я крепко держу тебя. Всё зависит от нас двоих» – говорил ей Любимый. И она верила, верила, верила…

Потом что-то пошло не так… Сонечка старалась предупредить Любимого, но ничего не получалось… Он перестал её слышать. А она – его.

«Мы уперлись в друг друга правдами, оба правые, но несчастливые…» А она не хотела быть правой, она хотела быть счастливой.