скачать книгу бесплатно
Меня подставил кто-то из соседей? – задумалась. – Возможно, будучи в состоянии аффекта (дядя Витя способен был вывести из себя кого угодно, особенно если был пьян) виновник трагедии совершил преступление, а после испугался, увидел в коридоре меня в невменяемом состоянии и решил сделать крайней. Меня перетащили и вложили в руку нож. Если это действительно было так, то из списка подозреваемых смело можно было вычёркивать всех дяди Витиных друзей, которые ходили к соседу каждый день, как к себе домой. В пьяном угаре любой из собутыльников покойного запросто мог схватиться за нож, но никому из алкашей и в голову бы не пришло обставить всё так, чтобы отвести от себя подозрения, они бы попросту сбежали. А кто мог подставить? Иннокентий Павлович? Он практически всегда дома».
Представила сухонького низкорослого старичка с ножом в руках, наносящего удары рослому и довольно-таки плотному дяде Вите.
«Возможно, но маловероятно, – констатировала, при этом не сбрасывая со счетов старика. Любой человек, дойдя до стадии кипения, мог совершить отчаянный поступок. – Агрепина Львовна, соседка по квартире, если не ошибаюсь, именно сегодня на сутках и домой придёт только завтра, как и её супруг, но при случае надо бы их расспросить, как и Артёма, парню часто доставалось от Виктора. Может, в этот раз Тёма дал отпор? Данную версию нельзя исключать, как и то, что за сына мог вступиться Дмитрий Олегович, он на сегодня мог и отпроситься. Всех надо будет проверить, со всеми поговорить и в первую очередь с матерью, если, конечно же, она будет способна общаться. Могла ли мама убить Виктора? Нет, – тут же ответила себе. – Чем-нибудь стукнуть соседа – запросто, но чтобы хвататься за нож…»
На несколько мгновений закрыла глаза.
«Дядю Витю убили явно не случайно, – перед глазами возник образ мертвого тела со множеством колотых ран. – Было нанесено слишком много ударов, будто кто-то затаил вселенскую злобу на соседа и таким образом избавлялся от гнева. Убийство было спланировано, и меня подставили намеренно. Скорее всего, меня ударили, – шишка на голове всё ещё неимоверно болела, – а после перетащили в комнату дяди Вити. Но как я попала домой? – последнее что я помнила перед тем как очнуться у трупа так это то, как я сидела с сёстрами и братом в столовой. Дальше – провал. – Почему я ничего не помню? Неужели мне подмешали порошок забвения? – Нашла объяснение своей амнезии. – Когда? В какой именно момент?
Утром я выпила воды и помчалась к Анне Афанасьевне, а от неё сразу же отправилась в столовую «У Нины», где назначила встречу родным. В столовой я заказала похлёбку, ела сыр с куском хлеба и пила фирменный напиток, наверное, именно в него мне что-то и добавили. Провал в памяти произошёл как раз после кафе. Что ж, доступ к моему напитку был у брата, сестёр, у разносчицы и у повара (сёстры пили чай, а Ник, пользуясь тем, что счёт оплачивала я, заказал кофе). Повар (Никитич) – щупленький старичок, с вечно бегающими глазками мог сработать по указке за деньги, так же, как и разносчица. Если подсыпал кто-то из этих двоих, то их будет не сложно проверить. Предложу цену в два раза больше той, что им заплатили, и они выложат всю информацию на блюдечке. Только вот для такой подставы пользоваться услугами случайных исполнителей чревато (могут спокойно расколоться за определенную сумму и сдать заказчика), поэтому, скорее всего, тут работал профессионал или же тот, на которого я бы никогда не подумала. Неужели кто-то из своих? Да нет, они не могли».
Прикрыла глаза, припоминая поведение родных.
Сегодня мы целых двадцать минут провели вместе. Коснулись нескольких тем, но в основном, речь за столом шла о долге брата. По большей части разговаривали лишь мы с Викой. Николай в этот раз говорил мало, в основном он парировал Викины словесные атаки, при этом братишка заметно нервничал, ёрзал на стуле и постоянно крутил головой, словно искал кого-то.
«Окажись я на месте Николая, наверное, тоже была бы нервная и дёрганная. Жить-то ему осталось менее суток, в том случае, разумеется, если он не отдаст долг. Тут от собственной тени шарахаться начнёшь. Наверняка, люди Лаврия наблюдали за Ником».
Карина, наша младшая сестрёнка, привычно молчала, не принимая участия в разговоре. Она и раньше была немногословной, а теперь, после того как устроилась работать, из неё каждое слово приходилось буквально клещами вытаскивать. Любые попытки поговорить по душам Карина игнорировала, постоянно отмалчиваясь или же отвечая, что у неё всё нормально. Я всякий раз словно на глухую стену натыкалась.
Поев, Карина сидела на краешке стула и привычно теребила сплетённый из ниток браслет – единственную вещицу, оставшуюся у неё от матери. Она с этим браслетом ни на секунду не расставалась, всегда и везде с ним ходила не снимая. Она вроде, как и сидела с нами, но мыслями была далеко. Проблемы Ника сестрёнку совершенно не интересовали.
С шумом выдохнув, проводила взглядом плывущую по воде ветку.
«Карина с момента попадания в нашу семью держалась обособленно и завидовала всем без исключения, выставляя себя бедной, несчастной и никому не нужной».
В принципе так оно и было. Отец её не замечал, моей матери Карина была не нужна, более того мама постоянно попрекала её куском, говоря, что лишний рот нам в тягость. Неудивительно, что Карина выросла замкнутой. В отличие от Николая, который ежедневно выплёскивал на нас кучу полученного за день негатива, прося помощи для разрешения даже незначительной проблемы, Карина никогда ни с кем не делилась своими переживаниями и трудностями, хотя я не раз и не два пыталась вызвать сестру на откровенный разговор.
«Нет, Карина не могла меня подставить, она хоть и завистлива, но незлопамятна, да и что ей с того, что меня не станет? Я ей и одежду, и еду покупаю, и даже даю деньги на мелкие расходы. Нет, это не она.
Вика?
«Предположим, что именно Вика подсыпала мне что-то в стакан, а после убила соседа и оставила меня рядом с ним. Находясь в столовой, Вика постоянно смотрела на часы, – вспомнила. – Отсчитывала минуты, когда подействует снадобье или просто куда-то торопилась? Возможно, она не хотела опаздывать к своему Петечке». – Вика не любила возвращаться домой, а особенно ночевать у нас. Там у Петра у неё была своя кровать, а здесь лишь небольшой, потрёпанный матрац. Там целая комната, а здесь всего лишь угол. Вика не скрывала того, что ненавидит нищету и что сделает всё, чтобы из неё выбраться. Я-то была не против, но к убийству соседа мечты сестры не имели никакого отношения. Тем не менее, в отличие от немногословной, робкой и неуклюжей Карины, Вика, со своим взрывным темпераментом, запросто могла убить дядю Витю, с которым при встречах постоянно ругалась и которого ненавидела. Сестра ни раз грозилась убить его, но эти слова говорились с горяча, у нас в квартире и не такое можно было услышать.
«Какой прок Вике подставлять меня? Что бы она этим добилась? Что от этого получила бы? Уж явно не сытую и обеспеченную жизнь».
Ник…
Стоп!
Распахнула глаза, глядя на тёмную воду.
«Ко мне подходил один из посетителей столовой «У Нины», он приставал, уговаривая меня провести с ним остаток дня и ночь, даже горсть монет под нос совал. Может, это был лишь отвлекающий манёвр? Парень стоял рядом со мной, его рука опиралась о стол, и у него была возможность коснуться моего стакана. А до этого я ещё отходила в туалет, – вспомнила. – Николай неловко взмахнул вилкой, и мне на брюки упала капля соуса. Я поспешила смыть её. В этот момент к моему стакану мог подойти кто угодно. А если Ник намеренно выпроводил меня из-за стола? – от этой мысли защемило сердце. – Глупо, – ответила себе. – Николаше ни за что не найти тех денег, которые он задолжал Лаврию. А Лаврий за своё удавит кого угодно, причём умирать Коле пришлось бы мучительно долго. Деньги брату могла достать только я, а значит подставлять меня ему не выгодно и даже смертеподобно. Вику-то просить бесполезно, на неё где сядешь, там и слезешь. Сестрёнка уже давно у нас ничего не просила, и в то же время ничем не помогала. Она считала, что Коля должен сам отвечать за свои ошибки, самостоятельно крутиться и изворачиваться, а не впутывать в свои проблемы семью, тем более что таких деньжищ, которые он должен был отдать уже завтра, никто из нас в жизни не видел.
«Что толку с того, что ты принесёшь Лаврию лишь малую часть от основного долга? Тебя это не спасёт. Надо гасить задолженность всю разом, а если не получается – беги братишка, и лучше за черту, там у Лаврия меньше шансов тебя достать», – вспомнила Викины слова.
С одной стороны, Виктория была права – Лаврий не любил полумер, хотя и давал краткосрочную отсрочку, за которую приходилось платить ему вдвое больше, а вот с теми, кто просрочил выплату, он не церемонился. Многие должники Лаврия предпочитали покончить жизнь самоубийством, дабы избежать мучительных пыток и издевательств, на которые Лаврий был дюже охоч. Но с другой стороны, мы были какой-никакой семьёй и должны были хоть как-то помогать друг другу. Проблема состояла лишь в том, что в нашем мире уже давно каждый был сам за себя, при этом если кто-то срывал куш и праздновал, то друзья и приятели тут же находились, а если кто-то просил помощи, получал лишь сочувственные взгляды.
Люди были равнодушны к чужим проблемам и чужому горю. Никто не останавливался, если на улице вдруг кому-то становилось плохо, а через умирающих просто перешагивали.
Даже не верилось, что когда-то было по-другому…
Чуткий слух уловил звук шагов.
Тело мгновенно напряглось, а в следующую секунду я уже стояла на ногах.
Взобралась по обрыву.
Прижалась к стволу дерева, одновременно взглядом осматривая местность.
ГЛАВА 2
В сгущающихся сумерках я отчётливо разглядела на открытом пространстве мужскую фигуру, уверенно идущую в мою сторону.
Времени для того чтобы сбежать было предостаточно, но вначале следовало убедиться в том, что мужчина один, и меня не окружили.
– Ида! – разнёсся по округе голос брата. – Ида! Мне нужна помощь!
Сколько себя помнила, Нику всегда требовалась помощь.
Переведя сдерживаемое дыхание, пошла навстречу брату.
Взгляд по привычке заметался по округе, выискивая малейшее движение и подмечая каждую мелочь. Брат был один.
– Ида! – радостно воскликнул Николай и, сорвавшись с места, побежал ко мне.
– Как ты узнал, что я здесь? – оглядела с иголочки одетого Николая. Прежде братишка в течение нескольких дней не переодевался, бывало, в чём спал в том и выходил на улицу. А сегодня второй раз за день. Это было что-то за гранью.
– Так это ж твоё любимое место. Предположил, раз тебя нет дома, то ты, возможно, здесь. Угадал, – Ник, возвышаясь надо мной на целую голову, тяжело дышал. – Я сам сбежал из дома. Там полно служителей закона. Соседа-то нашего убили.
– Кто? – спросила с замиранием сердца.
– Собутыльник зарезал. Я краем уха слышал, что они вроде бы бутылку не поделили, – глядя в сгущающую темноту, Николай обнял себя руками. – Прикинь, этот пьянчуга меня обвинял в убийстве! Я только зашел в квартиру, а этот гад стал тыкать в меня и кричать, что видел, как я убегал с места преступления! Совсем с катушек слетел. Благо я весь вечер в столовой находился, и куча людей смогла это подтвердить. Я там стакан разбил, а платить-то за него нечем. Ты мне даже рубля не оставила, – упрекнул меня братец. – Но этот чёртов стакан спас меня, и если бы не он… – Николаша протяжно выдохнул, расплетая руки.
«Собутыльник дяди Вити указывал на Николая. Почему именно на него?»
– Законники того пьянчугу уже забрали? – сосредоточила взгляд на брате, чувствуя, как набирает обороты сердце, удары которого молотом отдавались в ушах.
– А я по чём знаю?! – эмоционально воскликнул братец. Мазнув по мне взглядом, Ник развёл руками, а после хлопнул себя ими по бокам. – Были ещё дома, когда я уходил. Но думаешь, они будут долго разбираться? Хотя со мной они до столовой прогулялись и отпустили только тогда, когда моё алиби подтвердилось. Ида, ты не представляешь, как сильно я переживал, я столько всего за это время успел передумать. Буквально видел, как моя голова с плеч скатывается. Б-рр, – Николая передёрнуло.
Где-то на задворках сознания царапнула мысль о том, что служители закона поймали невиновного, что мужчину казнят лишь за то, что он оказался не в то время и не в том месте.
«Законники наверняка заберут с собой нож, а на нём мои отпечатки», – расслабляться было рано. Мне оставалось лишь надеяться на то, что служители не станут делать экспертизу, и козлом отпущения буду не я. Ведь им намного проще осудить того, кто оказался на месте преступления, а не искать настоящего виновного. А если всё же проведут экспертизу? – предположила, нельзя было скидывать со счетов вероятность того, что законники не пренебрегут своими прямыми обязанностями. – Приятель дяди Вити навряд ли брал в руки нож, а значит, на рукоятке найдут мои отпечатки пальцев. Я, конечно же, скажу, что именно в тот день что-то им резала и возможно даже мне поверят, но у меня нет алиби. Более того, в момент совершения преступления я находилась рядом с комнатой соседа. Меня могут отправить на плаху вместе с тем несчастным, за законниками станется заявить, что я с арестованным мужиком действовала по сговору и сообща. Может, подкупить кого-то из служителей, чтоб тот выкрал улику? За большие деньги люди готовы сделать всё, что угодно. А если вдруг нарвусь на честного законника? В этом случае моя просьба будет выглядеть слишком подозрительно, и тогда я могу лишиться головы быстрее пьянчуги. Надо выкрасть нож. Нет улики, не будет и другого подозреваемого. Но есть ли смысл рисковать, если настоящего преступника искать не будут? Надо дойти до участка и узнать, как продвигается дело, а заодно и выпросить свидание с обвиняемым, при этом наплести можно всё что угодно. Необходимо выяснить, точно ли собутыльник покойного дяди Вити видел Ника, а так же можно попытаться выкрасть нож. Это, конечно же, безумие, но если он будет у меня…»
– Ида, – жалобно протянул Николай, – ты же завтра занесёшь денежку в столовую? Я им обещал.
– Занесу, – кивнула.
«Почему тот, кто так неудачно зашёл к дяде Вите, попытался спихнуть вину на Николая? Раз Ник был в столовой, одновременно быть и там, и дома он не мог. Мужчина, оправдывая себя, ткнул пальцем в первого, кто попался ему на глаза? Вполне может быть».
– А почему вы меня сегодня не проводили до дома? – спросила у брата, пытаясь восстановить провалы в памяти.
– Вообще-то никто не нанимался тебя провожать, да и ты об этом никогда не просила, – фыркнул Николаша, – сама в состоянии дорогу найти, к тому же, у тебя уже был сопровождающий.
Бросила вопросительный взгляд на брата.
– Тебя Руслан увёл. Ты что не помнишь? – одна из бровей Николая изогнулась. – Вроде не пила. – Николай отбросил с лица отросшую чёлку.
Стоило Нику упомянуть Руслана, память тут же выплеснула картинку того, как мы с моим подельником шли по улице в сторону моего дома. Руслан уговаривал меня присоединиться к нему и к ребятам. Они собирались ограбить банк. Я, не иначе находясь в невменяемом состоянии, согласилась. Руслан радовался, рисуя радужные перспективы и рассказывая, куда потратит деньги. Парень проводил меня до двери квартиры, после чего, махнув на прощанье рукой, побежал вниз по ступенькам.
Я зашла в квартиру, входную дверь не закрыла, да она у нас в принципе днём никогда и не закрывалась на замок из-за того, что к дяде Вите частенько друзья заглядывали. У нас же не квартира, а проходной двор, поэтому свои две комнаты мы, уходя, всегда закрывали на ключ, потому что если не закрыть, то на своём матрасе можно было обнаружить пьяное, храпящее тело незнакомца. На кухню же, в отличие от комнаты, зайти мог любой и каждый.
«Наш нож мог взять кто угодно», – Ник, да и мама по рассеянности, бывало, оставляли его на кухне, а потом искали по соседям, и обычно он находился именно у дяди Вити. В коммуналке частенько кто-то что-то одалживал.
Как только я распрощалась с Русланом и перешагнула порог квартиры, ноги стали ватными и отказались идти. Перед глазами поплыл туман, коридор закачался, и я ухватилась руками за стену.
«Кажется, сделала шаг, а может два. Кто-то подошёл сзади, что-то сказал, – вспомнила. – Голова была ватная, пол притягивал. Скорее всего я потеряла сознание. Мог Руслан вернуться? Запросто. Почему тело перестало меня слушаться именно тогда, когда я попала в квартиру и осталась одна? Совпадение? Навряд ли. Меня ударили именно в этот момент? Так, а почему я всё это вспомнила? Мне подсыпали не порошок забвения, а что-то другое? Может вообще никто ничего и не подсыпал?»
– Ида, мне за пятьдесят рублей предложили украсть статуэтку, – огорошил меня брат, вырывая из воспоминаний. – Я согласился, только я никогда и ничего не воровал. Может, мы наймём кого-нибудь рублей за двадцать?
О том, что я профессиональная воровка, домочадцы не знали, хотя возможно догадывались, деньги-то у меня, как правило, постоянно имелись, при этом покровителя никогда не было.
– Ида, ты что застыла? Ты вообще меня слышишь? – Ник потряс меня за плечо. – Я взял заказ, мне за него десятку уже отдали, и я её потратил. Заказ срочный. Там делов-то на раз плюнуть. Надо всего лишь одну побрякушку забрать, но это необходимо сделать сегодня, пока в доме защиту перенастраивают. Ида! – в голосе брата послышались нетерпеливые истерические нотки. – Мне нужна твоя помощь! Найди того, кто всё это провернёт.
Сосредоточила взгляд на брате.
– Зачем взял заказ, если не собирался его выполнять? Куда потратил десятку? На одежду? – указала на чистую салатовую в мелкую полоску рубашку и отглаженные брюки. Сейчас братишка выглядел очень даже солидно и представительно.
Перевела взгляд на обувь. Новенькие ботиночки блестели в лучах заходящего светила.
– Нет. Одежду мне одолжили. Нашлись добрые люди, приодели, а то бы я ещё несколько лет ходил в штанах, которые год назад надо было выбросить. Но вам же всем до меня нет дела! – меня наградили упрекающим взглядом. – Никто из вас не заметил, что я уже давно хожу в гнилой потёртой тряпке, именуемой брюками.
– Про штаны понятно, а рубашку-то зачем поменял? Твоя была вроде как нормальная, да и футболка тоже. – В то, что братику отдали одежду и новую обувь бесплатно, я не верила, как и в то, что у нас в квартале живут добрые и сердобольные люди, способные войти в положение.
– Рубашку я поменял, потому что мою клетчатую украли! – разъярился братец, будто я выкрала его любимую вещь.
– Кто и когда украл твою рубашечку?
«Кому могла понадобится поношенная одежонка брата?»
Ник смотрел на меня как на недалёкого человека.
– Кто украл? Ты ещё спроси, куда спрятал… Вор своих данных не оставил.
– И где же тебя угораздило так неудачно раздеться-то? – не удержалась от сарказма.
– В столовой «У Нины», когда доказывал разносчицам, что денег у меня нет. Рубашку мне велели снять для досмотра, после чего эти несносные девчонки осмотрели мою футболку, не иначе потайные карманы в ней искали, а когда я возмутился, мне приказали вывернуть карманы брюк и разуться. Я такого унижения ни разу в жизни не испытывал. Ноги моей больше в этом гадюшнике не будет.
– А рубашка-то в какой момент пропала?
– Не знаю, – развёл братец руками. – Она на спинке стула висела, когда я с разносчицами разговаривал, потом в туалет отлучился, вышел оттуда, глянул на стул, а рубашки-то моей и нет.
– Ты часом ничего не путаешь? – глядя на брата, прищурилась, наблюдая за малейшей мимикой Ника.
– Да я, даже будучи пьяным, всё помню! – Николаша обиженно выпятил губу, как же я усомнилась в его феноменальной памяти. – А мне сегодня никто не наливал! – упрёк был не иначе в мою сторону. – Ладно, пёс с этой рубашкой, пусть подавятся, – сбавил обороты Ник, переходя на более спокойный тон. – Ида, мне срочно нужны хоть какие-то деньги, – перешёл в наступление Николай. – Срок выплаты по счетам уже завтра, а у меня в кармане ни копейки.
– Была целая десятка и где она? – периодически Николаша бесил меня, причём до такой степени, что хотелось оставить его наедине со своими проблемами и больше никогда ему не помогать. Вот как можно было промотать целую десятку, когда на счету каждая копейка? О чём он думал? Где были его мозги? Впрочем, я давно подозревала, что брат их растерял или же их у него изначально не было.
– Думаешь, я на себя полученные деньги потратил?! – Ник повысил голос, в котором я без труда уловила упрёк. – Да я другие долги раздал! Между прочим, мне не хватило.
– Может мне тебя пожалеть? – негодование подняло голову. Брат был старше, а вёл себя как незнающий жизни безответственный ребёнок. – Другие бы подождали, вначале необходимо основной долг отдать, а потом уж разбираться с мелкими!
«Вика права, чем больше я его опекаю, тем основательнее Коля садится мне на шею. Ещё немного и понукать начнёт. Надо учиться отворачиваться. Ник должен сам решать свои проблемы, а не вешать их на родных, причём в таком количестве…»
– Я проигрался и если бы не отдал полученные авансом деньги…
– Что?! – Я аж воздухом подавилась, впиявливая в брата убийственный взгляд. – Ты сел за карточный стол?!
Приличные слова разом закончились, а неприличные я неимоверным усилием воли сдержала, беззвучно открывая и закрывая рот.
Меня конкретно колотило, я готова была самолично прибить брата.
– А что такого? Я хотел по-быстрому собрать нужную сумму. Всего лишь-то несколько удачных конов и всё, ты в шоколаде.
– И где шоколад? – сумела процедить сквозь зубы, сверля взглядом в братце дыру, хотя руки так и чесались взять увесистую палку и приласкать родственника, который ладно о себе, но и о нас не думал.
Карточные долги передавались по наследству.
– Мне не дали отыграться, – пожаловался Николаша, опуская голову и шаркая ножкой. – Потребовали вначале вернуть то, что успел проиграть, а после уж за стол возвращаться. Меня даже побили.
– И правильно сделали, я бы ещё добавила, отбила бы тебе пальцы, чтобы колоду в руках больше держать не смог. Это же каким идиотом надо быть?
Брат бросил на меня недоумённый взгляд, словно видел впервые. Ник не иначе думал, что я его пожалею, поглажу по голове и скажу, какие дяденьки плохие, так с ним поступили. Ай-яй-яй, как они могли?
– Ида, ты что?
– Это ты что? У тебя совсем головы на плечах нет? Зачем сел играть с профессиональными шулерами?
– Да они нормальные ребята, даже несколько раз проиграли, а у меня столько денег было…
– Почему не ушёл с выигрышем, а спустил его, да ещё и в новые долги влез?
– Сначала хотел побольше выиграть, карта-то шла, а потом решил отыграться.
– Уйди, – закрыв лицо руками, опустилась на землю. – Видеть тебя не могу и слышать не желаю.
– Ида, если не ты, мне больше никто не поможет, – стал давить на жалость Николай. – У тебя же есть сбережения?
– Это мои сбережения, а не твои! – подскочила разъярённой фурией.
