скачать книгу бесплатно
Тёмный рассвет
Наталья Королькова
В стране, где правят одарённые магией Высшие, я – чернь, не имеющая практически никаких прав, и воровка, которую уже давно разыскивают. Я вляпалась по-крупному. В моих руках нож, на полу – тело соседа. Я ничего не помню, но знаю, что за убийство у нас отрубают голову и уповать на справедливость правосудия бесполезно. Кто меня подставил? А главное – за что?
Наталья Королькова
Тёмный рассвет
ГЛАВА 1
В нос ударил металлический и сладковатый запах вперемешку с жутким перегаром.
Распахнула глаза и тут же их закрыла.
«Как я оказалась дома? Кто донёс меня? – память молчала. – Почему в комнате такой запах? Мать опять напилась? А запах крови откуда? Брата в очередной раз избили? И когда он только всё успевает?»
Где-то совсем рядом упало что-то тяжелое.
Послышались торопливые шаги.
«Кто-то выяснял отношения?»
Я поморщилась от ненавистного запаха, и чуть повернула голову. Зря. Виски сдавило нестерпимой болью, в ушах зазвенело.
«Что за напасть? Не пила же ничего спиртного».
Открыла глаза и сделала упор на локти, пытаясь принять сидячее положение, но мышцы не слушались, а голову разом пронзило множество огненных стрел.
«Да что ж это такое-то?»
Собрала все силы и сделала резкий рывок.
С губ сорвался стон.
Перед глазами поплыли круги, а тело показалось не родным и таким слабым, что я чуть было вновь не рухнула обратно на пол.
С неимоверным усилием всё-таки села, да так и замерла, глядя на нож, который сжимала. Без сомнения, кухонный нож принадлежал моей семье. Узкое длинное лезвие имело дефект у основания, а деревянная рукоятка ножа уже не единожды страдала от огня, из-за чего стала неудобной в использовании и практически чёрной. Перепутать этот нож с каким-то другим было невозможно.
Резко дёрнувшись, выпустила окровавленную рукоять. Голова тут же напомнила о себе.
– Что за… – беззвучно прошептали губы.
Левая ладонь шлёпнула по тёплой воде.
Повернула голову.
Сердце подпрыгнуло к горлу, мешая дышать, пальцы утонули не в воде, а в луже крови.
За спиной обнаружилось тело соседа.
Душа болезненно сжалась, а нервы мгновенно превратились в оголённые провода.
Сосед уже не дышал, его грудная клетка не поднималась. Даже если жизнь в дяде Вите ещё и теплилась, то из-за многочисленных колотых ран шансов выжить у него всё равно не было.
«Нет! Нет! Нет! Я не могла его убить! Да ещё и таким зверским образом».
Бросила взгляд по сторонам. Я находилась в комнате соседа.
До боли прикусила губу, лихорадочно вытирая об себя перепачканные в крови ладони. Я до такой степени перепугалась, что теперь на головную боль уже практически не обращала внимания.
– Как же так-то? – прошептали губы. Я не могла отвести взгляда от распластанного на полу мужчины.
Пьяница и дебошир, сосед нередко распускал руки, поколачивая всех, кто попадался ему на глаза. В трезвом состоянии дядя Витя был вполне вменяемым и даже добродушным мужчиной, но после первой выпитой бутылки у него напрочь сносило голову. Сосед, не помня себя, запросто мог что-нибудь сломать, кого-нибудь побить, обматерить и послать, а наутро утверждать, что ничего подобного не было, что он после того как выпил, сразу же лёг спать. Дядя Витя мог до хрипоты гнуть своё, уверяя, что на него бедного-несчастного наговаривают с одной единственной целью – выставить на улицу и забрать его «милую» тёплую комнатушку себе.
Я с мамой, отчимом, сестрами и братом, все свои двадцать два года прожила в коммунальной квартире с тремя соседями, и если пожилая чета со взрослым сыном Артёмом и добродушный старичок, Иннокентий Павлович, были вполне приличными, то дядя Витя…
Он лежал на спине, и его бледно-голубые стеклянные глаза смотрели в потолок. В груди – раны. На полу – лужа крови.
«Это не я. Не я!»
Тряхнула головой, прогоняя наваждение, но оно не развеивалось. Я находилась в самом эпицентре разворачивающегося кошмара.
«Что я забыла в комнате соседа? Как могла тут оказаться? – В проясняющемся сознании зазвенел тревожный колокольчик. – Надо бежать!»
В коридоре кто-то выругался.
Сердце будто оборвалось, резко падая вниз, но уже в следующее мгновение оно подпрыгнуло и стало колотиться с неимоверной силой.
«Если меня найдут возле тела, то непременно приговорят к смерти и никакие отговорки не помогут, потому что никто не будет разбираться с чернью».
Поднялась и тут же замерла, пытаясь удержать равновесие и не встретиться лицом с качающимся перед глазами полом.
– Витёк! – раздался из-за двери пьяный голос.
Вздрогнула всем телом. Надо было уходить, причём срочно. У нас с преступниками не церемонились. Подозреваемые в каталажке сидели максимум дня три. Жить хотелось и даже очень.
Сделала шаг, потом ещё один. Комната поплыла, голова раскалывалась.
«Ничего, я справлюсь», – боль пройдёт, а голову надо было спасать.
Навалившись на подоконник, распахнула окно.
– Витёк! Мать твою, открывай! Надо опохмелиться! – по двери ударили кулаком, а может и ногой, не знаю, да и какая разница? Я была практически уверена в том, что дверь не заперта, и что собутыльник дяди Вити в любую секунду окажется в комнате.
«Здесь всего лишь второй этаж, плёвая высота, к тому же соседний дом стоит так близко, что можно опереться о его стену одной ногой, а о стену своего дома другой и спуститься, не прыгая».
Рассуждая, уже вылезла в окно, но из-за того, что тело не приобрело привычную подвижность, я всё же решила не спускаться, а прыгать.
Спешно легла на живот и тут вспомнила про нож.
«Нельзя оставлять улику на месте преступления, – мысленно настучала себя по голове. – Меня же по нему найдут. На нём же мои отпечатки. Где была моя голова? О чём я только думала? Зачем отшвырнула его?» – то, что я плохо соображала и еле двигалась, не служило оправданием.
Комнатная дверь со стуком врезалась в стену.
– Витёк, вставай! – громкий голос зашедшего резанул по ушам.
О ноже можно было забыть. Повезло ещё, что собутыльник Виктора не взглянул в сторону окна, концентрируя внимание на хозяине комнаты.
Я повисла на карнизе, и сразу же перехватилась рукой, необходимо было немного переместиться, дабы не упасть на валун, который с незапамятных времён лежал между домами.
В висках стучала кровь, а мысли были заточены лишь на одно: «Бежать. Бежать без оглядки. Осторожно. Незаметно».
– Ты что развалился? Где бутыль спрятал? Я тебя спрашиваю! Витёк? Ви-тё-ок!
По душещипательному крику мужчины поняла, что пришедший, несмотря на то что находился в нетрезвом виде, понял о состоянии хозяина комнаты.
Земля встретила меня практически тут же, разрывая черепную коробку фейерверком боли.
Сгруппироваться не получилось. Не удержавшись на ногах, упала и мал-мала не проломила голову о пресловутый камень.
Как удалось остаться в сознании, не знаю.
С трудом поднялась.
Взгляд молниеносно пробежался по узкой, безлюдной улочке.
Никого.
«Повезло. Надо оказаться как можно дальше от места преступления. – Времени на размышления и анализ ситуации, в которой я оказалась, не было. – Позже, всё потом».
Солнце клонилось к линии горизонта, и это означало, что уже совсем скоро начнёт смеркаться.
«Сколько же я была в отключке? Час? Полчаса или же минут пятнадцать?»
С проулка вышла на широкую улицу. Здесь всегда было многолюдно, а мне требовалось затеряться, слиться с толпой.
Опустив голову, я намеренно ссутулилась и, засунув руки в карманы брюк, отправилась к одному из своих схронов, нужно было переодеться, так как на моей тёмно-синей футболке красовались бурые пятна. От улик требовалось избавиться.
Утерянные силы медленно возвращались, сознание прояснялось, а к тупой головной боли я уже практически привыкла. Мысли лихорадочно скакали, цепляясь одна за другую, но я не акцентировала на них внимание, то и дело бросая по сторонам внимательные настороженные взгляды.
Обернулась.
Взгляд мгновенно просканировал ближайшую территорию. Многие возвращались домой после работы. Несколько мужчин, женщины, дети – никто из них не представлял для меня опасности.
Мимо прошли трое подростков, переговариваясь между собой. Они словно находились в своём мире, ничего в округе не замечая. Я же всегда подмечала каждую мелочь, одновременно ища, в какую сторону лучше бежать при возникновении опасности. Только так и никак иначе, в противном случае я бы не дожила до своих лет. При моей-то профессии воровки – один неверный шаг, и тут же останешься без рук или головы.
Обогнала женщину, неспешно везущую перед собой коляску.
Взгляд зацепился за двух мужчин, которые были уже явно навеселе. Громко разговаривая и пошатываясь, они, как ни странно, шли не из бара, а в него. Впрочем, это чуть ли не единственное развлечение черни, неудивительно, что живущие за чертой люди спивались.
Свернула в один из узких переулков, предварительно глянув, не идёт ли кто следом.
Дома здесь стояли очень близко друг к другу, и запросто можно было в случае необходимости перелезть из окна одного дома в другой.
Примерно шестьдесят лет назад на Инарии случилось перенаселение, и свободная земля стала цениться на вес золота, вот и строились дома рядышком друг к другу.
После войны и разделения ситуация изменилась, сейчас многие дома на нашей территории пустовали, постепенно разрушаясь. Люди селились там, где были вода и свет, а это пятая или даже шестая часть от всей застройки. Детей, конечно же, рожали, но не так как раньше, один, максимум два ребёнка, а то и вовсе ни одного, потому что никому не хотелось, чтобы малыш, подрастая, шёл в услужение. Да и прокормить ребёнка было не так уж и просто.
Все, кто жил за чертой – бесправные. Закон защищал в основном магов (элиту), которые имели право буквально на всё. Высшим, в отличие от черни, дозволялось многое.
Чернь унижали, платили за многочасовой труд гроши, при этом нам ещё и начисляли штрафы, которые брались буквально из воздуха. Нас облагали налогами, и больше всего требовали с тех, кто не работал, тем самым побуждая отправляться в услужение.
Миновав пустырь, вышла к реке. Здесь, под корнями векового дуба, находился один из моих схронов.
Прежде чем спрыгнуть с невысокого, крутого обрыва, обернулась и замерла. В сгущающихся сумерках слух обострился, а взгляд заметался по пустынной территории. Я находилась рядом с одним из заброшенных заводов, полвека на котором уже ничего не производилось. Рассказывали, что эту местность облюбовали крысы, но их всех уже лет двадцать назад переловили и съели. Ещё бы, свежее бесплатное мясо. На нашей территории теперь и птиц нет, а люди уже давно «поедают» друг друга. Народ стал злым и безжалостным, сострадание встречалось всё реже, а вот подставить ближнего готов был чуть ли не каждый первый. В людских сердцах поселилась жадность, алчность, зависть и равнодушие, а желание урвать и обогатиться (желательно за чужой счёт) стало приоритетным.
Скинув испачканную футболку, надела на себя тёмную майку и лёгкую чёрную олимпийку с капюшоном.
Поморщилась от боли, в голове всё ещё стучало.
Осторожно дотронулась до затылка.
– Ничего себе, – пальцы нащупали огромную шишку. – И где это я так навернулась?
Память упорно молчала.
Переодев брюки, заполоскала в реке окровавленную одежду и повесила её в укромном уголочке подальше от любопытных глаз, если таковые здесь появятся. Одежду следовало сжечь и таким образом избавиться от улик, но я не привыкла разбрасываться добротными вещами, да и меня вроде как никто не видел на месте преступления.
Достав несколько сухариков и стакан разведённого сухого молока, села на берегу. Нераспечатанное молоко хранилось при определённых температурах в течение года, а сухари, будь то пустые, подсахаренные или же подсоленные, целых три года. Вот и лежали они у меня в заначках, на чёрный день, который, похоже, уже наступил.
Дорога домой мне теперь была закрыта, так как я могла быть одной из подозреваемых.
«Мои отпечатки пальцев наверняка уже нашли и на орудии убийства, и в комнате соседа, а главное на подоконнике с частичками крови убитого. Я же перепачкалась в крови и была без перчаток».
Если насчёт отпечатков в комнате и на ноже ещё можно было хоть как-то оправдаться (заходила к соседу в гости отсюда и отпечатки, а нож принадлежит моей семье, и естественно я ни раз и ни два держала его в руках), то по поводу отпечатков на подоконнике, да ещё и с кровью жертвы, крыть было не чем.
По-хорошему, надо было где-то отсидеться, затаиться и не высовываться, пока всё не уляжется, но мне необходимо было встретиться с Альвиусом и взять заказ.
Притянув к себе ноги, обняла их, попутно перенаправляя мысли на убийство соседа.
«Кто же это сделал, при этом так ловко и хитроумно подставляя меня? – озадачилась. – Может, кто-то из моих прежних работодателей?»
До Анны Афанасьевны, пожилой женщины, у которой сейчас работала, я побывала в услужении во многих домах, но нигде подолгу не задерживалась.
«Вполне возможно, кто-то из них затаил на меня злобу и теперь, выждав время, решил столь своеобразным образом отомстить. Хотя нет, – тут же возразила себе. – Даже, если кто-то из них имел на меня зуб, никто из элиты не стал бы прибегать к такому хитроумному плану. Меня бы убили тихо и незаметно в какой-нибудь подворотне. Никто из Высших не стал бы ждать так долго. Тогда кто? Кто-то из тех, кого я ограбила? Тоже мимо. Меня не видели, ни разу не ловили, а значит, и мстить некому».
Заказы на драгоценности, ценные бумаги, на раритетные вещи и многое другое, что требовалось украсть, попадали ко мне через трёх посредников, с которыми я работала уже многие годы. Никто из них не знал моего настоящего имени, они даже лица моего не видели, с двумя я общалась по средству оставленных в тайниках зашифрованных записок, а с третьим посредником, Альвиусом, я несколько раз встречалась. На такие встречи я приходила в маске на пол-лица, в куртке, толстовке или же олимпийке (зависело от времени года) с натянутым на голову глубоким капюшоном.
«Может, именно Альвиус выследил меня и решил подставить? Но зачем? У нас с ним взаимовыгодное сотрудничество. К тому же сегодня мы с ним встречаемся, а это означает только одно – у меня будет новый заказ. Альвиусу не выгодно меня подставлять, он с каждой сделки имеет свои тридцать пять процентов.
